Лебедь Д. З.
(1893—1937; автобиография). — Родился в 1893 г., 11 января. Родители мои — крестьяне Екатеринославской губ., Новомосковского уезда, деревни Николаевки. Через год после моего появления на свет отец уходит из деревни и поступает на завод в качестве чернорабочего. В 12 лет я впервые вступаю в обращение как объект для прибавочной ценности: в компании с такими же малышами поступаю на пристань складывать дрова в сажени, в то время по капризу случая я схожусь с ровесником, два брата которого — анархисты. Постоянное пребывание возле взрослых революционеров прививает нам любопытство, и ради него мы подражаем взрослым. Так, один раз Василий ворует револьвер у брата, и мы собираемся на "экс" у владельца винного магазина, но взрослые узнают, и наше предприятие не удается. В другой раз нам дают прокламации, мы идем на пристань и разбрасываем их, вдруг увидели полицейского и давай бежать; хотя он и не мог заметить нашей крамольной работы, но мы всюду рассказывали, что нас ловили, и этим становились, по крайней мере в своих глазах, героями. Параллельно этому я таскал доски с пристани, очевидно думая, что и листовки, и воровство досок одинаково подрывают устои капитализма.
В 1905 г. поступил в Нижне-Днепровске в 2-классное железнодорожное училище при станции Нижне-Днепровск. Учился до 1908 г. В этом году умер отец, и мне предложили старшие бросить учиться и пойти работать. Поступаю на завод штампования в Нижне-Днепровске. Летом этого же года В. Хлебодаров (бывш. меньшевик) вводит меня в кружок самообразования, организованный под фирмой "Вестника Знания". Во главе кружка был студент Анисимов — эсэр, известный террорист. Он настаивает, чтобы кружок занимался по политической экономии, большинство его членов не соглашается, и кружок распался. Часть, в том числе и я, создали новый, пригласив Анисимова.
Всю зиму он занимался с кружком, читая лекции по различным вопросам социально-политического значения. В конце года я поступаю в депо Екатериносл. жел. дор. в качестве обтирщика паровозов. Здесь знакомлюсь с Гончаренко (как после узнал — с.-д.), который меня и Хлебодарова вводит в новый кружок, состоявший из рабочих. В 1909 г. я знакомлюсь с Андроновым, слесарем с.-д. (большевик, ныне работает на Екатериносл. жел. дор. в качестве инспектора труда). Он меня рекомендует в Заднепровскую группу, на первом ее заседании я узнаю, что надо платить членский взнос в размере 1/2%; хотя жалование мое и скудное (45 коп. в день), но я подчиняюсь. В конце 1909 г. и в 1910 г. я перехожу из одного кружка в другой.
Впечатления детства, особенно 1905—06 годов, всколыхнули мою душу и вызвали с силой тогда еще не совсем осознанные стремления готовить себя к борьбе. Хотя кружки заднепровской организации и именовались с.-д., но я-то себя считал еще не готовым назваться сознательным последователем этой партии. Я считал себя сознательным рабочим. Но уже к концу 1910 года в лесу близ Днепра было устроено первое организационное собрание нескольких человек рабочих во главе с интеллигентом Григорием (его кличка; фамилии и теперь не знаю) и бывшим членом 3-й Государств. Думы Кузнецовым (после оказавшимся в меньшевистском лагере). На этом собрании Григорий и Кузнецов настояли, чтобы наша группа называлась с.-д., с чем большинство согласилось. 1910 и 1911 годы я непрерывно пребываю в кружках, но уже не только в качестве слушателя, а и практического работника. Мне дают различные поручения вроде патрульных обязанностей, перевозки шрифта, печатания листовок и т. п. В эти годы я знакомлюсь со своим первым духовным воспитателем, Беспаловым. Тогда он был полон энтузиазма, энергии и революционной бодрости; он был любимцем рабочих. Бесчисленное количество кружков он посещал еженедельно; я был всегда исполнителем его поручений. В первом кружке, куда вошел ряд рабочих, среди них и Новиков, рабочий-большевик Екатеринослава, я, под руководством Беспалова, должен был читать первый доклад о классовой борьбе. Помню, как всю ночь он меня муштровал и в конце концов сказал: "Из тебя выйдет плохой пропагандист, а все же выйдет". В 1912 г. я вовлекаюсь в массовую работу. Повсеместное оживление рабочего движения — Ленские события — нашло отклик в толщах рабочего класса; он стал как бы пороховницей. Мы лихорадочно работаем над тем, чтобы искры были наиболее зажигающими. Непрерывная массовая организация забастовок, оживленная работа кружков — все это поглощало нас, молодых, полных веры, хотя и с малым опытом и знанием в работе. В это время я сталкиваюсь с Носенко, державшим связь с ЦК партии (большевиков) в Екатеринославе, с Драчевым и рядом других интеллигентов-партийцев. Осенью 1912 г. наша организация готовится к выборной кампании в Государственную Думу. В Заднепровье меня избирают в организационное бюро по проведению кампании. Вскоре я знакомлюсь с Г. И. Петровским, намеченным тогда кандидатом от большевистской организации в 4-ю Госуд. Думу. Оживление в наших рядах и в рабочих массах вызвало оживление и в недрах охранки. Стоило огромных усилий уберечь нашего кандидата. Каплю своего участия должен был приложить и я в этом деле. Кампания была окончена благополучно, депутат избран, и мы крепко связываемся с Петровским. До его ареста он не терял связи с заднепровцами. В этом же году я перевожусь в Нижнеднепровские вагонные мастерские. Здесь, совместно с Андроновым, Медведевым (старым большевиком, ныне умершим) и Сторублем, украинским с.-д., организуем инициативную группу по работе среди масс; мне поручается работа среди рабочей молодежи и связь с редакцией газеты "Правда". К концу года меня переводят в никелировочную мастерскую, где в течение 3-х лет я и работал, приобретя специальность никелировщика. Позже был переведен в слесаря. В 1913 г. заднепровская организация становится центром всей партийной массовой работы Екатеринослава. В городе, вследствие частых провалов, организация работает менее оживленно.
В мастерских совместно с П. Воронцовым (бывший член областкома донецкой организации, погибший на фронте) была организована 1-я группа из молодежи. В нее вошли Воронцов, Булат, Суханов, Живодер и ряд др. На первом заседании мною была прочтена первая лекция. Выразилась она в чтении и комментировании брошюры А. Бебеля "Студенчество и социализм". Через два-три месяца группа молодежи была вовлечена в партийную работу. Как раз к этому времени в нашу организацию входит, по рекомендации Петровского, Скворчевский — один из старой школы марксистов, педагог; он берет на себя воспитание молодежи, и я вовлекаю их в практическую работу. Необходимо указать на огромнейшую пользу, которую принес Скворчевский екатеринославской организации. Имея недюжинные способности педагога и большое марксистское развитие и образование, он в течение 3-х лет пропустил в Заднепровье через партшколу, т. е. высшие и низшие кружки, до сотни человек. Из первого кружка молодежи вышло несколько способных работников: Булат (был членом екатеринославского Губкома и председатель Дорпрофсожа Екатериносл. жел. дор., а теперь член ЦК Украины и зам. пред. СНК), Живодер (был красным офицером, умер на фронте), А. Суханов (управдел ЦК, а теперь секретарь окружн. комитета партии) и некоторые др.
Благодаря тесной связи с Петровским наша организация никогда не чувствовала недостатка в опытных руководителях партработой. Когда в Екатеринославе усилилось среди рабочих забастовочное настроение, большинство из практических работников организации устремило свое внимание на работу в массах. Кружковая работа отходит на второй план, и в это время впервые чувствуется, как наши руководители Носенко, Драчев отходят от организации, не желая участвовать в массовой работе. Но к нам из Питера приезжает ряд так называемых партийцев-профессионалов. В начале 1914 г. приезжал Н. Н. Глебов (Авилов — первый наркомпочтель), но благодаря преследованию охранки вынужден был уехать. После приехал Шмидт (нынешний наркомтруда), он с головой уходит в работу организации. Для руководства работой и выполнения конспиративных заданий создается "исполнительная комиссия" из Шмидта, Воронцова и меня. Издается ряд листовок и готовится своя газета. К этой работе привлечены из кружка молодежи Суханов и Булат. 1914 г. (до объявления войны) проходит в усиленной массовой работе. Исполнительная комиссия связывается с группами Екатеринослава и Каменского, устраивает ряд совместных заседаний, проводит массовки, руководит забастовками на отдельных предприятиях. В это время, посланный заднепровской организацией на екатеринославскую конференцию в Каменское, я знакомлюсь с Власенковым (зам. ВСНХ Украины), с Авериным (бывш. пред. Губисполкома Одессы), Вронским и рядом других видных работников екатеринославской организации. За несколько дней до официального объявления войны наша организация на объединенном с украинскими с.-д. собрании определяет свое отношение к войне: была вынесена резолюция в духе Циммервальдских постановлений. Эта же резолюция, дополненная и измененная позже, уже в начале войны, выносится на обширном собрании совместно с депутатом Гос. Думы Г. И. Петровским (при аресте его резолюция была найдена и после оглашена с трибуны Гос. Думы как образец "большевистской измены").
Условия работы на заводах ухудшаются, предприниматели налегают в своей погоне за наживой прибылей от войны. Рабочие Каменского, Брянского заводов и в Заднепровье — Шодуара, Гантке и др. — усиленно говорят о забастовке, наша организация ставит в порядок дня своей работы всеобщую забастовку, в течение месяца с лишним ведется подготовительная работа. На некоторых предприятиях забастовка объявляется, но усилиями полицейских властей она прекращается. В 1915 г. на одном из заседаний исполнительной комиссии заднепровской организации выносится постановление бросить наши силы для работы в больничные кассы, кооперативы и др. общественные организации, для противопоставления засевшим там меньшевикам. По постановлению комиссии меня посылают в Нижнеднепровское Культурное Общество. Члены этого общества, рабочие, меня избирают тов. председателя общества, в это же время я иду работать и в кооператив Мануиловки. Здесь мы объединяемся для совместной работы среди крестьян с украинскими с.-д. В конце года исполнительная комиссия меняет свой состав, в нее вошел Власенков, перешедший работать в вагонные мастерские, и в то же время к нам приезжает Квиринг, бывш. секретарь ЦККП(б)У; последний идет работать в больничную кассу.
В 1916 г., несмотря на правительственное постановление об освобождении от военной службы и мобилизации железнодорожников, меня арестовывают и берут на военную службу. Из сарая-карцера в Ново-Московске я бежал и только через два месяца с помощью одного эссэра, писаря военного начальника Ново-Московска, я был послан в 228-й полк, стоявший в Екатеринославе. Пробыл в нем всего три месяца. По болезни ухожу и поступаю в нижнеднепровские вагонные мастерские.
В ноябре месяце 1916 г. в мастерских нашей организацией организована забастовка. Вопреки постановлению комитета я выступаю на первом собрании, где, увлекшись, говорю о войне, о ее вреде и об экономических требованиях рабочих. Забастовка была задавлена, часть ее руководителей выгнали, в том числе и всех членов первого кружка молодежи. Меня всячески стали притеснять административными мерами. В январе 1917 г. меня арестовывают и сажают в екатериносл. тюрьму. Прокурором предъявлено обвинение по 102 ст. за принадлежность к с.-д. партии. Арест был произведен по доносу провокатора Стеркина, работавшего в нашей организации и присланного, как узнали после, из Питера специально для ликвидации заднепровской большевистской организации. В это время со мной была арестована группа в 23 человека, в том числе и недавно приехавшая из Франции С. И. Гопнер. 3 марта 1917 г. я был освобожден и на первом же собрании рабочих вагонных мастерских избран в екатериносл. совет раб. деп. Отсюда меня избрали в губисполком, последний назначил губернским комиссаром милиции. Совместно с Носенко мы арестовали охранные отделения, мне первому удалось выяснить провокаторов в нашей организации. Среди них были Стеркин, Вереичов, Моисеев — все рабочие (Вереичов — меньшевик). Позже на Екатериносл. жел. дор.
меня избирают тов. председат. исполнительн. комитета и председателем комитета большевистской организации Екатериносл. жел. дор. Во время наступления гайдамаков и немцев, совместно с управлением жел. дор., уезжаю вначале в Дебальцево, после в Саратов и затем в Москву. Здесь, по предложению Г. И. Петровского, иду работать в Наркомвнудел редактором изданий "Вестника Наркомвнудела".
Партийную работу веду по заданиям Московского комитета. В 1918 г. по постановлению ЦК откомандировываюсь в Екатеринослав. Вначале работаю в Наркомвнуделе Украины, потом работаю в Губкоме и Губисполкоме в качестве тов. председ. Во время занятия Украины белыми я откомандировываюсь в распоряжение ЦК РКП, последний направляет меня во Владимир, где и работал до февраля 1920 г. Поставлением ЦК КПУ меня вновь направляют в его распоряжение; последний направляет в Екатеринослав. Здесь Губком назначает редактором партийной газеты "Звезда" и заведующим Агитпросвета Дорполита Екатериносл. жел. дор., где и работал до ноября 1920 г.
На 5-й Всеукраинской конференции в 21 г. был избран в ЦК КП(б)У, а последний избрал вторым секретарем. На 11-м съезде партии был избран кандид. в ЦК РКП(б), то же и на 12-м. На 13-м съезде избран в члены ЦК РКП(б). В 1923 г. был избран председателем ЦКК Украины и наркомом РКИ. Кроме этого, принимал участие в военной работе и в борьбе с петлюровцами, белыми и бандитами; был один раз ранен.
[В 1926—1930 заместитель наркома РКП СССР. В 1930—36 заместитель председателя СНК РСФСР. С 1924 член ЦКК, в 1926—30 член Президиума ЦКК, с 1930 член ЦК партии. Необоснованно репрессирован, реабилитирован посмертно.]
{Гранат}