Мусульманское училище на оренбургском Меновом дворе

правит. образовательное учреждение. Именным указом от 4.09.1785 г. императрица Екатерина II повелела уфимскому и симбирскому генералгубернатору О.А. Игельстрому строить при казенных мечетях на меновых дворах школы для воспитания детей казахской элиты в духе верности и любви к Российскому гос-ву. Однако лишь 27.06.1788 г. он отдал распоряжение о начале возведения «двух школьных домов» при Оренб. меновнинской мечети, которые были закончены не ранее 1793 г. В соответствии со штатом, утвержденным 28.02.1789 г., на содержание 64 учеников предполагалось выплачивать по 5 коп. в день каждому или 1125 руб. в год, на жалованье мударрису – 60 руб., а на само училище и хозяйственные нужды (покупку дров, свечей, учебных книг, бумаги и др.) – еще 700 руб. ежегодно. Стремясь освоить выделенные финансовые средства, несмотря на незавершенное строительство учебных корпусов, уже в декабре 1789 г. оренб. власти разослали извещения старшинам 32 родов Младшего жуза. Однако казахские феодалы крайне неохотно отдавали своих детей на обучение в Россию, опасаясь, что они окажутся там на положении аманатов – заложников и гарантов верности. В течение 1805 г. в школе при Оренб. меновнинской мечети проходили подготовку от 14 до 19 чел., в 1808 г. – 12, в 1809 г. – 11, а в 1810 г. – 13. Накануне освидетельствования знаний в августе 1815 г. 5 из 11 учеников бежали в родные аулы. Сама постановка обучения и круг дисциплин были характерны для традиционной мус. школы и не способствовали приобщению детей казахской знати к российской культуре, которое подразумевалось в качестве гл. цели проекта. В стенах училища они занимались тюркским, арабским, персидским яз., а также «чтением книг, ведущих к познанию и очищению вкуса к их литературе, а преимущественно к познанию богословия, разумению Алкорана (Корана. – Ред.) и др. законов веры их». Ученики проживали изолированно, за пределами губернского города, а в зимнее время переводились на квартиры в Каргалу (Сеитовский посад), где продолжали обучение в одном из местных медресе. К 1811 г. они были полностью переведены в Каргалу из-за быстрого разрушения учебных корпусов на Меновом дворе, представлявшем угрозу для жизни. Общая стоимость восстановительных работ оценивалась в 14 799 руб. 40 коп. Не имея свободных средств, в 1812 г. губ. власти предложили Оренб. и Троицкой пограничным таможням с открытием сезона меновой торговли обратиться за помощью к самим мусульманам, однако никто не откликнулся на их призыв. В 1817 г. оренб. военный губернатор П.К. Эссен принял решение о закрытии мус. училища для казахских детей, которое в предыдущие годы доказало свою малую востребованность, низкую эффективность и не оправдывало значительных расходов на содержание. Из 2007 руб., которые ежегодно отпускались по его штатному расписанию, 1125 руб. были присоединены к капиталу на образование Неплюевского военного училища (см. Азиатское отделение Оренб. Неплюевского кадетского корпуса), а оставшиеся 882 руб. определены на финансирование меновнинской и оренб. городской казенной мечетей. Мударрисами училища на Меновом дворе были Султанмурат Габдулкаримов (1789), Муссалям Мансуров (1790–1800), Галиша Гадильшин (1800–10), Абдулхасан Исхаков (1811–17). Лит.: ГАОО, ф. 5, оп. 1, д. 24; ф. 6, оп. 10, д. 499, 1263; Добросмыслов А.И. Заботы императрицы Екатерины II о просвещении киргизов // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. IX. – 1902, с. 59–60; НА РТ, ф. 92, оп. 1, д.74, л. 8–8 об.; д. 386, л. 13 об. Д.Д.