Савонарола Джироламо

Имя знаменитого итальянского проповедника и монаха Джироламо Савонаролы неразрывно связано с Флоренцией. Между тем родиной его была Феррара, а все его предки жили в Падуе. Родоначальник феррарской линии Савонарол — знаменитый врач Михаэль Савонарола — перебрался в этот город всего за несколько лет до рождения внука. Сын Михаэля, Николо Савонарола, женился на знатной мантуанке Елене Буонокорзи. Джироламо стал третьим ребенком этой четы. Он родился в сентябре 1452 г. и, как пишут хронисты, никогда не отличался ни особенной красотой, ни детской веселостью и беспечностью. Замкнутый, вдумчивый, сосредоточенный, он ничем не походил на своих старших братьев. Дед готовил Джироламо к карьере врача и лично посвящал в тайны естествознания, преподавая ему в то же время грамматику и латинский язык. Джироламо оказался очень восприимчивым и сообразительным ребенком. Все знания он схватывал буквально на лету. Позже, когда мальчик пошел в школу, он удивлял учителей своими способностями, разносторонними дарованиями и умением дискутировать. Занятия его были серьезными, интересы — глубокими. Фома Аквинский и арабские толкователи Аристотеля увлекли юношу до такой степени, что он мог читать их книги часами. В то же время он внимательно и вдумчиво читал Библию, а отдыхал за рисованием, музыкой и сочинением стихов. Несовершенство окружающего мира всегда глубоко волновало его. В одном из своих юношеских стихов Савонарола писал: «Я вижу разрушенным весь мир, безнадежно попранными добродетели и добрые нравы; нигде нет живого света и существа, стыдящегося своих пороков… Но у меня есть еще надежда, которая спасает меня от окончательного отчаяния: я знаю, что в другой жизни будет ясно тем, чья душа была благородна и высоко возносилась в своих порывах». В апреле 1475 г. Савонарола тайком от семьи ушел в Болонский монастырь Сан-Доминико. В письме родителям он объяснял свой поступок так: «Что меня побудило вступить в монастырь — это страшное ничтожество света и испорченность людей: разврат, нарушение святости брака, обман, высокомерие, нечестие, проклятия и кощунства всех родов дошли в свете уже до того, что не находишь в нем более честных людей… Ежедневно я просил Господа Иисуса Христа, чтобы он избавил меня от этой грязи…» Став монахом, Савонарола семь лет провел в молитвах и покаянии. Он учился сам и обучал в то же время по приказанию настоятеля новичков. В 1483 г. его отправили проповедовать во Флоренцию, процветавшую в то время под управлением Лоренцо Медичи. Но это еще не был тот Савонарола, который известен нам по позднейшим временам. Можно сказать, что его первое пребывание во Флоренции осталось совершенно незамеченным, а проповеди в церкви Сан-Лоренцо не имели никакого успеха и собирали не более двух или трех десятков слушателей. Эта неудача была вполне закономерной — Савонарола говорил не очень складно, его тщедушное телосложение и слабый, сипловатый голос также не прибавляли ему популярности в глазах горожан. Видя это, руководство доминиканского ордена перевело Савонаролу в 1484 г. в маленький городок Сан-Джеминиано, в сиенских горах. Казалось, как проповедник он не состоялся. Однако неудачи не поколебали его веру в себя. Постепенно, упорными упражнениями, ему удалось значительно укрепить голос и избавиться от косноязычия. Дремавшие в нем до поры силы проснулись. Его проповеди день ото дня становились все более страстными. Прихожане толпами стекались на них и жадно ловили каждое слово. Когда в 1486 г. Савонарола явился в Бресчии, его духовный облик уже обрел свое завершение. На местных жителей производили огромное впечатление его пламенные проповеди на темы Апокалипсиса. Он говорил вдохновенно и яростно, не как христианский пастырь, а как подлинный ветхозаветный пророк: грозил народу наказанием за грехи, предрекал ужасы порочным людям, призывал всех к покаянию и исправлению. Его голос, достигавший необыкновенной силы, гремел как гром и потрясал слушателей до глубины души. В городе только и говорили, что о новом проповеднике. В январе 1490 г. привлеченный славой Савонаролы, Лоренцо Медичи призвал его во Флоренцию. Савонарола вернулся в этот город тихо и незаметно. Поначалу он выступал со своими толкованиями Апокалипсиса во дворе монастыря Сан-Марко. Но вскоре монастырский двор стал тесен — молва о Савонароле мгновенно облетела город, и число желающих слышать его многократно возрастало с каждым днем. Пришлось перенести проповеди в храм Сан-Марко. Однако прихожан становилось все больше и больше. Начало твориться нечто новое для вечно ликующей и вечно занятой мирскими заботами Флоренции: горожане вдруг вспомнили о Боге. Савонаролу слушали с возрастающим вниманием, с тревогой, с рыданиями. Через несколько месяцев храм Сан-Марко был уже не в состоянии вместить всех желающих. В пост 1491 г. проповедь Савонаролы раздалась в соборной церкви Санта-Мария дель Фьоре. Поднявшись на кафедру, он повел речь о необходимости обновления церкви и близкой гибели нераскаявшихся грешников. Он клеймил высшее духовенство и светских правителей, призванных служить примером для низших классов, но запятнавших себя предательствами, убийствами и развратом. «Я вижу прелатов, — говорил Савонарола, — не заботящихся о своей духовной пастве, но развращающих ее своими дурными примерами. Священники разбрасывают достояние церкви; проповедники проповедуют пустое тщеславие; служители религии отдаются всяким излишествам; отцы и матери дурно воспитывают детей; князья давят народы, разжигая страсти; граждане и купцы думают только о наживе, женщины — о пустяках… Я хотел бы молчать, но я не могу; Слово Божие в моем сердце горит неугасимым огнем; если я не уступлю ему, оно сожжет мозг костей моих. Князья Италии посланы ей в наказание. Их дворцы — убежище диких зверей и земных чудовищ, то есть негодяев и развратников, потакающих их развращенным желаниям и их дурным страстям. Это действительно Вавилон, братия, город безумцев и злодеев, который хочет разрушить Господь. Ступайте в Рим! Вместо христианства прелаты там отдаются поэзии и красноречию. В их руках вы найдете творения Горация, Вергилия или Цицерона; из этих книг они учатся управлять душами. Они изучают тайну управления церковью по созерцанию звезд, а не по размышлению о Боге. С внешней стороны она прекрасна, эта церковь их, с ее украшениями и позолотою, с блестящими церемониями, роскошными облачениями… с богатыми дароносицами… но в первоначальной церкви дароносицы были деревянные, а прелаты были золотые. Это праздники ада празднуют теперь наши прелаты; они не верят более в Бога и издеваются над его таинствами… Что ты делаешь, о Господи? Приди освободить свою церковь из рук демонов, тиранов и злых пастырей!.. Поспеши с наказанием, чтобы она поскорее возвратилась к Тебе! О Рим, готовься, твоя казнь будет ужасна!.. О, Италия, казни пойдут за казнями: бич войны сменится бичом голода; бич чумы дополнится бичом войны, казни будут и тут и там… У вас не хватит живых, чтобы хоронить мертвых… О, Флоренция! прошло время песен и праздников. Покайтесь! Господи, Ты свидетель, что я с братьями моими старался поддерживать словом своим эту падающую руину; но я не могу больше, силы мне изменяют…» Нельзя не подивиться верности и точности пророчеств Савонаролы. Все, о чем он говорил, свершилось отчасти уже на глазах его слушателей, остальное увидели их ближайшие потомки. Великая эпоха процветания Италии, породившая одну из самых замечательных культур в истории человеческой цивилизации, подходила к концу. Приближалась чреда бесконечных войн, нашествий, иноземного порабощения и быстрого угасания национальных сил. Конечно, не один Савонарола предчувствовал грядущие в будущем тяжелые перемены, но никто лучше и сильнее его не выразил этого ощущения. В апреле 1492 г. умер Лоренцо Медичи (незадолго до смерти он позволил избрать Савонаролу приором монастыря Сан-Марко). В том же году в Риме скончался папа Иннокентий VIII. На их место в управлении во Флоренции вступил Пьер Медичи, а в Риме путем откровенного подкупа был избран папою Родриго Борджиа, принявший имя Александра VI. Еще через два года, в 1494 г., в Италию вторглась французская армия Карла VIII — он шел завоевывать Неаполитанское королевство. (С этого похода начались Итальянские войны, которые продолжались потом до середины XVI века, страшно разорив и опустошив страну.) Пьер Медичи, напуганный приближением французов, поспешил сдать им город. Но флорентийцы, узнав о его предательстве, немедленно восстали. Многолетняя тирания Медичи была свергнута, и Флоренция обрела свободу. Нечаянная победа воодушевила горожан. Но очень быстро ликование сменилось растерянностью и страхом. По старому, существовавшему еще до установления тирании обычаю, горожане избрали двадцать уполномоченных, которые должны были по своему выбору назначать людей на те или иные должности. Но работа этих уполномоченных с первых же шагов оказалась парализована несходством мнений, бесконечными спорами и интригами. Между тем подчиненные Флоренции тосканские города один за другим объявляли о своей независимости. Промышленность, торговля замерли. Началась массовая безработица. Люди слонялись без дела по улицам, жаловались на голод и грозили бунтом. Перед правительством встал грозный призрак безденежья как раз в ту минуту, когда деньги были нужны для уплаты контрибуций, обещанных французам, и для подавления восстаний в отпавших городах. В этих затруднительных обстоятельствах взоры горожан невольно обратились на их сурового проповедника, слово которого уже давно имело над ними огромную власть. От него ждали советов, разъяснений и указаний к действию. Так, помимо желания, Савонарола оказался втянутым в мирские дела. Теперь в его проповедях все больше и больше места стали занимать политические вопросы. Первым делом он ободрил растерявшихся граждан. Он говорил, что они свершили великое, богоугодное дело, вернув себе свободу и изгнав тирана. Теперь им надлежит устроить республику, которая есть лучшая форма государственного правления, наиболее пригодная для Флоренции. Реформы должны начаться с духовной области ибо эта область выше материальной. Мирское благо должно быть слугою нравственного и религиозного блага, от которого оно зависит. «Очистите сердца, улучшив свои стремления, предав осуждению игру, разврат и клятвы», — говорил Савонарола. Старая форма государственного правления, существовавшая до Медичи, изжила себя. Нужно немедленно приступить к написанию новых законов, сперва в общих чертах, а потом — в отдельных частностях. Суть их должна состоять в следующем: никто не получит должности или обязанности помимо общего собрания, которое одно создает власть и законы. Лучшая форма управления для города — Большой Совет по образцу венецианского. В Венеции нет ни беспорядков, ни заговоров с той поры, как ею правит Большой Совет. Каждое сколько-нибудь видное место должно быть выборным. Налоги следует пересмотреть, так как они обременительны, и в то же время государство нуждается. Эта ясная программа вызвала всеобщее воодушевление. Слова «Большой Совет на манер венецианского» — сделались лозунгом всего флорентийского народа. Закипела законодательная работа, которая, казалось, во всех мелочах руководствовалась проповедями Савонаролы. Итальянские историки говорят, что ни одна из законодательных реформ, осуществлявшихся когда-либо во Флоренции, не отличалась такой стройностью и серьезностью, как эта. Прежде всего был образован Большой Совет, заседать в котором имели право все мужчины, не моложе 29 лет, отцы, деды и прадеды которых состояли членами сеньории или занимали другие почетные должности в городском управлении. (Таких во всей Флоренции набралось около 3000 человек.) Для того чтобы этот олигархический по существу орган не замыкался в своих проблемах, Савонарола предусмотрел каждые три года избирать в него 80 граждан, не принадлежавших к городской аристократии. Так как законы города были не вполне ясны и противоречивы, было избрано известное количество граждан для их пересмотра и приведения в порядок. В то же время создали комиссию из десяти граждан для пересмотра налогов и денежных штрафов. Было издано постановление о выборе городского магистрата — сеньории, состав которой менялся каждые два месяца. (При сеньории функционировал совещательный «совет восьмидесяти», куда избирались граждане не моложе 40 лет.) Усилиями Савонаролы в интересах неимущего населения был образован Ломбард — что-то вроде городского банка, в котором заемщики могли брать ссуды всего под 6 % (в то время евреи давали деньги только под 32 %). Установив во Флоренции новое государственное устройство, сам Савонарола не занял ни одной официальной должности. Он только внушал горожанам в проповедях свои пожелания, не навязывая их, и они сами решали, принимать его советы или нет. Собственно политика сама по себе никогда не занимала его, так как к личной власти он не стремился. Но зато в каждой проповеди он вновь и вновь повторял: флорентийцы должны измениться, ибо только нравственно возродившиеся люди могут спасти республику. Истинная дружба, основанная на правдивости, честности и добродетели; единодушие граждан, дающее силу обществу; любовь и милосердие — вот главные темы, с которыми он обратился к гражданам в начале 1495 г. Исхудавший, тщедушный, с горящими глазами, со страстной речью, он доводил толпу до высшей степени воодушевления. После его проповедей богатые женщины раздавали свои драгоценности бедным, вступавшие в брак давали обеты воздержания и целомудрия, молодежь порывала с разгульным образом жизни, смолкали светские песни, в праздники горожане садились за чтение Библии, церкви были полны народа, все стремились возможно чаще исповедоваться. Дело доходило до того, что купцы и банкиры раздавали нищим нечестно приобретенные деньги. Но, разумеется, эти настроения не были всеобщими. Хотел того Савонарола или нет — он занял во Флоренции руководящее положение, и потому вскоре у него явилось множество врагов. И с каждым годом их становилось все больше и больше. Политические волнения, застой в торговле и промышленности, уплата денег французскому королю, войны с отпавшими тосканскими городами — все это подорвало экономику Флоренции. Цены возросли многократно, начался голод. Многие с тоской вспоминали времена правления Лоренцо Медичи, когда Флоренция не имела свободы, но зато наслаждалась богатством и покоем. Однако вернуться к старому правлению при Савонароле не было никакой возможности. Не имея сил самостоятельно изгнать его из города, враги решили прибегнуть к помощи папы. В Рим стали приходить доносы о том, что Савонарола в своих проповедях позволяет себе неслыханные вольности, что он выступает как ярый противник духовенства и самого папы. Александр VI вызвал Савонаролу для разбирательства в Рим, но тот отказался ехать. Тогда папа прислал в флорентийский монастырь Св. Креста послание с повелением препроводить в Рим «некоего Джироламо», распространяющего ложные учения. Затем явилось послание, запрещавшее Савонароле проповедовать. Но зажать таким образом ему рот не удалось. Тогда папа сменил тактику и предложил Савонароле сан кардинала, «если он изменит тон своих проповедей». Как и следовало ожидать, этой неуклюжей попыткой подкупа Александр Борджиа добился только того, что тон проповедей Савонаролы стал еще более резким. Не касаясь догматических вопросов, он обрушился на пороки и лицемерие римской курии. Прежде всего, он ополчился на светские владения церкви. Не отрицая прав церкви владеть имуществом, он прямо заявил, что богатство испортили церковь, что она должна отказаться от него, как отказываются мореходы от своих сокровищ во время бури, бросая все в море. Богатство влечет за собой распутство. «Они, — говорил Савонарола про духовных лиц Рима, — не спасают никого, но скорее убивают души людей своим дурным примером. Они удалились от Бога, их культ — проводить ночи в разврате… Алтарь стал для духовенства лавочкой». В ответ на эти обличения папа отлучил Савонаролу от церкви. Тот отвечал, что «отлучение недействительно перед Богом и людьми, так как оно составлено на основаниях и обвинениях, измышленных его врагами». Так же думали друзья Савонаролы. Однако большинство граждан было смущено таким поворотом событий, а враги сразу подняли голову. Савонароле пришлось оставить свои проповеди. Теперь он занимался изданием своих сочинений, но, конечно, они не могли сравниться по воздействию с живым словом. Тем временем город переживал тяжелые дни. К голоду прибавилась эпидемия чумы. Повсюду ощущался упадок духа. По настоянию друзей в феврале 1498 г. Савонарола вновь выступил с проповедью. На этот раз обличения его были еще смелее. Говоря о римском духовенстве, он восклицал: «У них придворные, оруженосцы, лошади и собаки… похоже ли все это на церковь Божию? Их высокомерие наполняет весь свет и не меньше того их алчность. Все делается за деньги. Они продают места, продают таинства, продают обряд крещения, продают все. И еще толкуют об отлучении!» Хотя все это была правда, слова Савонаролы не оказали уже на флорентийцев того воздействия, какое имели раньше. Многие, в особенности богатая молодежь, почти открыто восставали против него. К тому же папа прислал флорентийской синьории письмо с угрозой отлучения всем, кто будет слушать проповеди «еретика». Сеньория потребовала, чтобы Савонарола прекратил публичные выступления. В апреле враги настолько осмелели, что решились исполнить требование Рима и арестовать ненавистного монаха. Узнав об этом, сторонники Савонаролы укрепились в монастыре Сан-Марко. Ожесточенное сражение продолжалось целый день. Доминиканские монахи с необычайной доблестью защищали своего приора всем, что попадалось им под руку. Когда толпа штурмующих прорвалась в храм, в ход пошли деревянные и железные распятия и горящие восковые свечи. Наконец Савонарола, чтобы прекратить кровопролитие, отдался в руки слуг сеньории. Торжествующие враги приступили к следствию, которое по обычаю того времени сопровождалось жестокими пытками. Савонаролу истязали на дыбе и мучили горячими углями. От него добивались добровольного признания в ереси. Порой, не выдерживая мук, он подписывал все, что его заставляли подписывать, но потом отказывался от своих показаний. Собравшийся вскоре суд приговорил Савонаролу и двух его ближайших сподвижников — Доминика и Сильвестра — к сожжению на костре. Казнь состоялась 23 мая 1498 г. — все трое сначала были повешены, а потом сожжены.