АЛЕКСАНДР РАДИЩЕВ

Александр Николаевич Радищев родился в августе 1749 г. в семье помещиков средней руки Дед его вышел в отставку бригадиром, а отец, Николай Афанасьевич, — офицером гвардии. В двух больших имениях, принадлежавших ему, числилось около 1300 душ крепостных. Первые годы Александра прошли в селе Верхнем Аблязове Саратовской губернии. Стечение благоприятных обстоятельств послужило к тому, что он получил хорошее образование Русскому языку Александр учился обыкновенным тогдашним способом, то есть посредством часослова и псалтыри Однако это домашнее учение продолжалось недолго, так как Радищев был отдан в 1757 г в дом московского родственника своей матери Аргамакова, человека умного, богатого и просвещенного, бывшего куратором Московского университета Тут вместе с детьми своего родственника и другими молодыми людьми он воспитывался под надзором французского гувернера, а также пользовался уроками университетских профессоров и учителей. Во время коронации императрицы Екатерины Ц Аргамаков записал Радищева в пажи и по возвращении двора в Петербург отправил его в столицу, чтобы он продолжал учение в Пажеском корпусе. В качестве пажа Радищев имел возможность наблюдать жизнь двора Екатерины, где бывал часто по должности. (Тогда пажи служили государыне за столом.) В 1765 г. Екатерина, видя, что в России в самых важных правительственных местах ощущается недостаток в людях, знающих законы и юриспруденцию, приказала выбрать 12 молодых людей, в том числе и шестерых пажей, для отправки их в Лейпцигский университет. Радищев был в числе этих избранных. Все приготовления были сделаны щедрою рукой, содержание молодым людям назначено более чем достаточное (по 800 рублей на человека в год). Каждый студент имел возможность обучаться, кроме правоведения, любым наукам, к которым имел наибольшую склонность. Радищев слушал философию, подробно изучил латинских классиков, а также занимался медициной и химией. Все эти предметы он знал очень основательно. Позже его сын писал, что Радищев был почти универсальный человек. При глубоком знании законов он имел особенные познания и в литературе. Все классические авторы — латинские, французские, немецкие, английские и итальянские — были ему совершенно знакомы, точно так же, как и все, что тогда было написано по-русски. В медицине он мог выдержать докторский экзамен и был на практике очень хорошим медиком. Химия была одно время его любимым занятием. Из языков он в совершенстве владел французским и немецким, а позже выучил также и английский. Он знал музыку, играл на скрипке, был талантливым танцором, искусным фехтовальщиком, хорошим ездоком и удачливым охотником. По возвращении в 1771 г. в Петербург Радищев и его друг Алексей Кутузов поступили в Сенат на должность протоколистов с чинами титулярных советников. Впрочем, служба здесь продолжалась недолго. В 1773 г. Радищев вышел капитаном в штат тогдашнего главнокомандующего в Петербурге графа Брюса и исполнял при нем должность обер-аудита (докладчика по судебным делам). Это было самое приятное время в его жизни. Начальник любил и отличал его, ввел в лучшее петербургское общество. В эти годы Радищев тесно сблизился с известным издателем и просветителем Новиковым и перевел для него несколько книг с немецкого и французского языков. В 1775 г. Радищев женился на племяннице своего товарища по Лейпциге кому университету Анне Васильевне Рубановской и вышел в отставку секундмайором. Два года он прожил в своем имении, а также в Москве и нигде не служил. В конце 1777 г. он вновь стал подыскивать себе место и вскоре поступил асессором в коммерц-коллегию, президентом которой тогда был граф Воронцов. Чтобы лучше вникнуть в свои новые обязанности, Радищев, как он сам вспоминал позже, целый год занимался только чтением журналов и определений коммерц-коллегии, так что вскоре приобрел порядочные познания по всем вопросам. Как всегда, он показывал на новом месте непреклонную твердость характера в защите правых дел и необычайную честность. (Об этом говорит хотя бы то обстоятельство, что находясь на таком посту, где другие легко наживали взятками миллионы, он ничего не приобрел и жил всю жизнь на одно жалование.) Граф Воронцов очень высоко ставил мнение Радищева и советовался с ним по всем делам. Вскоре он выхлопотал для него чин надворного советника. В 1780 г. Радищева назначили помощником управляющего Петербургской таможней (в апреле 1790 г. он стал ее начальником). В 1783 г. при родах умерла его первая жена. Это было для него большим личным горем. «Смерть жены моей погрузила меня в печаль и уныние, — писал он позже, — и на время отвлекла разум мой от всякого упражнения». Он остался с четырьмя маленькими детьми. В их воспитании и во всех домашних заботах Радищеву стала много и постоянно помогать сестра покойной Анны Васильевны — Елизавета Васильевна Рубановская. Постепенно она сделалась самым близким ему человеком. Все свободное от службы время Радищев посвящал литературным трудам. Уже в ранних его сочинениях видно глубокое влияние французских просветительских идей, причем влияние не внешнее, умозрительное (как это часто бывало в то время), а глубокое, усвоенное сердцем и всей его горячей натурой. Радищев обладал обостренным чувством врожденной справедливости. Его возмущало и приводило в негодование всякое проявление деспотизма и рабства, любое злоупотребление властью или ущемление прав личности. Легко понять, каким странным и необычным должен был казаться этот страстный поклонник свободы в России, где самодержавие и крепостничество были официально признанными государственными институтами и глубоко укоренившимися явлениями. Однако долгое время, пока Радищев выражал свои взгляды отвлеченно и без связи с русской действительностью, в них не видели большой беды. Говорить о свободе в России до начала Французской революции было даже модно, и среди высшего русского общества можно было найти много искренних поклонников Руссо и Вольтера. Репрессии и преследования постигли Радищева только после того, как вместо отвлеченных материй он обратился к конкретным образам русской жизни: изобразил рабское состояние русских крепостных, с негодованием обрушился на помещиков-душевладельцев и связал слово «деспотизм» с русской монархией. Тогда в его горячей проповеди свободы сразу увидели крамолу и угрозу для государства. Между тем взгляды раннего и позднего Радищева только тем и различаются, что имеют разные области приложения, по сути же они всегда были одни и те же. В 1773 г., переводя для Новикова книгу французского просветителя Мабли «Размышления о греческой истории», Радищев передает слово despotisme как «самодержавство» и тут же в специальном примечании (в полном согласии с теорией «естественного права» и «общественного договора») поясняет, что «самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние… Если мы живем под властью законов, то сие не для того, что мы оное делать долженствуем неотменно: но для того, что мы находим в оном выгоды. Если мы уделяем закону часть наших прав и нашея природныя власти, то дабы оная употребляема была в нашу пользу: о сем мы делаем с обществом безмолвный договор. Если он нарушен, то и мы освобождаемся от нашея обязанности. Неправосудие государя дает народу, его судии, то же и более над ним право, какое ему дает закон над преступниками». Ту же идею о главенствующей власти народа видим мы в его трактате «Опыт о законоподданстве», над которым Радищев работал в 1780-х гг. Он писал: «…соборная народа власть есть власть первоначальная, а потому власть высшая, единая, состав общества основати или разрушить могущая…» Радищев безусловно признавал за народом право свергать неправедную беззаконную власть. «Худое власти народной употребление, — писал он, — есть преступление величайшее… не государь, но закон может у гражданина отъяти имение, честь, вольность или жизнь. Отьявый единое из сих прав у гражданина, государь нарушает первоначальное условие и теряет, имея скиптр в руках, право ко престолу». Ода «Вольность», законченная в 1783 г., по сути выражала те же взгляды, однако высказанные с горячим пафосом и страстным поэтическим языком, они обрели совсем другое звучание, и Радищев даже не пытался ее тогда публиковать. В 1789 г. он приобрел печатный станок, шрифт и устроил в своем доме типографию. Именно здесь была напечатана главная книга Радищева — «Путешествие из Петербурга в Москву», над которой он работал с 1785 г. Внешняя канва этого сочинения представляет собой записки некоего путешественника, который едет на перекладных из Петербурга в Москву. В соответствии с этим каждая из двадцати пяти глав имеет название какой-нибудь станции на дороге между этими городами. Но путевые заметки только внешний прием. Фактически жанр «дорожного романа» дал Радищеву возможность по ходу путешествия обращаться к самым разнообразным темам русской жизни. Причем сцены, которые видит сам путешественник, перемежаются с рассказами встреченных им людей и с чтением найденных им в дороге рукописей, забытых или потерянных проезжими. Все это предельно расширяет круг описываемых явлений и в целом создает мрачный образ обездоленной и бесправной России, страны, где главенствует произвол и торжествует право сильного. Так, в главе «Медное» помещен проникнутый негодованием рассказ о продаже с аукциона семейства крепостных; в главе «Торжок» читаем рассуждение о цензуре, давящей свободное слово; в «Любани» и «Пешках» очень наглядно изображен надсадный труд и убогая нищета крепостных крестьян; в главе «Новгород» дан портрет жадного до прибыли купца, готового пойти ради наживы на любой обман, и т. д. Почти в каждой главе встречаются гневные и необычайно сильные нападки на крепостнические порядки. В главе «Зайце во» помещен рассказ об убийстве крестьянами мелкого помещика, жестоко их угнетавшего. В главе «Городня» изображены злоупотребления во время рекрутских наборов. В главе «Спасская полесть» под видом фантастического сна помещен рассказ о царе, с глаз которого вдруг спало бельмо и который с ужасом увидел царящие вокруг его трона произвол и беззаконие (по сути, это очень ядовитая сатира на все царствование Екатерины II). Но в книге была не только критика — во многих главах помещены были проекты и предложения по исправлению общества. Так, в главу «Выдропуск» Радищев включил проект полного уничтожения придворных чинов, поскольку людей, которые обслуживают царя, нельзя даже приравнять к тем, кто служит отечеству. В «Хотилово» изложен проект постепенной отмены крепостного права и т. д. Однако сам автор, кажется, не очень верил в силу своих рецептов и возлагал надежду только на очистительную силу народного восстания. «О, если бы рабы, тяжкими узами отягченные, — восклицает он, — яряся в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятстсвующим, главы наши, главы бесчеловечных своих господ, и кровию нашею обагрили нивы свои! Что бы там потеряло государство? Скоро бы из среды их исторгнулися великие мужи для заступлення избитого племени, но были бы они других о себе мыслей и права угнетения лишены». В целом книга должна была оставлять у тогдашних читателей тягостное впечатление. Еще никогда русская действительность не была показана в столь неприглядном виде, и никто до Радищева не предлагал столь радикальных методов для ее исправления. «Путешествие» было закончено в декабре 1788 г. Цензурное разрешение на издание рукописи Радищев получил в июле 1789 г. В начале следующего года он приступил к печатанью книги. В мае она вышла в свет без имени автора и поступила в продажу. Вскоре роман стал пользоваться спросом — те экземпляры, которые Радищев дал книготорговцу Зотову, быстро разошлись. Но тогда же «Путешествие…» попалось на глаза Екатерине II и повергло ее в величайшее негодование. Она распорядилась немедленно найти автора. Началось следствие. Радищев узнал об этом и поспешил сжечь оставшийся у него тираж книги. Однако это уже не смогло отвратить от него неминуемой беды. 30 июня его арестовали и заключили в Петропавловскую крепость. Дело не могло быть трудным, поскольку все крамольные мысли автора были ясно высказаны в его книге. Уже 24 июля Уголовная палата постановила подвергнуть Радищева смертной казни, а книгу изъять и уничтожить. В сентябре императрица заменила это наказание десятилетней ссылкой в Илимский острог. Для Радищева настала пора тяжелых испытаний. Первые три месяца на пути к месту своей ссылки он проделал закованным в кандалы. Затем пришел указ от императрицы расковать его. В Тобольске Радищева догнала Елизавета Васильевна Рубановская, решившаяся ехать вслед за ним в Сибирь. Вместе с ней были два маленьких сына Радищева. Приезд свояченицы очень обрадовал его. «Я буду жить, а не прозябать», — писал он по этому поводу. Будущее уже не казалось ему безнадежным. Действительно, в Илимске Радищеву предоставили совершенную свободу, и он получил возможность с удобством устроить свою жизнь. Слуг при нем было восемь человек. Для ссыльного был приготовлен дом с пятью комнатами и многими службами: кухней, людскими, сараями, погребами и пр. Но имея достаточно денег, Радищев сразу начал строить новый дом в 8 комнат, который и был вскоре закончен с помощью плотников, присланных губернатором. Здесь у Радищева был большой кабинет и библиотека. Он тотчас купил несколько коров, двух лошадей, разнообразную птицу и огородные овощи. В ссылке он продолжал вести очень деятельный образ жизни — вставал рано, много читал и писал. В эти годы он написал трактат «О человеке, его смерти и бессмертии», политико-экономическое сочинение «Письмо о китайском торге», а также «Сокращенное повествование о приобретении Сибири». Радищев выписывал несколько столичных и иностранных журналов и находился в курсе всех новостей. В свободное время он много занимался химическими опытами. Сам учил детей истории, географии, немецкому и французскому языкам, летом много охотился и любил плавать на лодке по Илиму. Личная жизнь его также сложилась благополучно. В Сибири Радищев женился на Елизавете Васильевне, которая родила ему в следующие годы троих детей. После смерти Екатерины II Павел I разрешил Радищеву возвратиться из ссылки и жить в своих имениях. В феврале 1797 г. Радищев оставил Илимск. В дороге ждало его страшное несчастье — Елизавета Васильевна простудилась, слегла и умерла вскоре после приезда в Тобольск. Овдовев во второй раз, один с детьми Радищев прибыл летом 1797 г. в свое село Немцове. Здесь он жил безвыездно вплоть до смерти Павла I. Занимаясь хозяйством, он не забывал и литературных трудов — написал поэму «Бова» в 12-ти песнях, взятую им из старинной сказки, а также несколько статей. По вступлении на престол императора Александра I Радищеву были возвращены прежнее звание коллежского советника и совершенная свобода. Он тотчас уехал в Петербург, где император, задумывавший глубокие реформы русского общества, определил его членом Комиссии по составлению законов. Радищев горячо отдался составлению проекта нового «Гражданского уложения». Мысли, которые он старался отразить в своем проекте, были следующие: 1) все состояния равны перед законом; 2) табель о рангах уничтожается; 3) запрещение пыток при следствии; 4) веротерпимость; 5) свобода слова; 6) отмена крепостного права; 7) замена подушной подати поземельным налогом; 8) свобода торговли. В перспективе он говорил о введении в России конституции. Однако его взгляды ни в коей мере не совпадали со взглядами председателя Комиссии графа Завадского. Граф заметил ему однажды, что слишком восторженный образ мыслей Радищева уже раз навлек на него несчастье и что он может и в другой раз подвергнуться подобной беде. Слова эти, по свидетельству сыновей Радищева, произвели на их отца чрезвычайное впечатление. Он вдруг сделался задумчив, стал беспрестанно тревожиться и был постоянно в дурном расположении "духа. Близкие знакомые стали замечать за ним странности, свидетельствовавшие о начале душевной болезни. 11 сентября 1802 г. Радищев неожиданно для всех принял яд (крепкую кислоту). Все попытки спасти его оказались безуспешны, и в тот же день он скончался.