(1926–2011), дочь Иосифа Виссарионовича Сталина.
Сталин любил Светлану. Это свидетельствуют буквально все – Надежда Сергеевна, Яков, Василий и Артем, родные и близкие, соратники и друзья, даже недоброжелатели и явные враги. В книге «Сталин» Л.Д. Троцкий пишет, что Надежда Сергеевна Аллилуева «обвинила Сталина в излишней мягкости к общим детям, дескать, он портит их поцелуями, вниманием, играми со Светланой, когда она играет «хозяина» и отдает ему приказания, что доставляет ему истинное удовольствие».
В придуманной И.В. Сталиным игре участвовали все, кто находился у него в квартире или на даче. С.И. Аллилуева писала:
«Отец подписывался под «приказом»: «Слушаюсь», «Покоряюсь», «Согласен» или «Будет исполнено».
И так как отец все требовал новых «приказов», а мне это уже надоело, то однажды я написала так: «Приказываю тебе позволить мне писать приказ один раз в шестидневку» – 26 февраля 1937 года.
Став чуть постарше, я несколько разнообразила эти требования:
«Папа! Ввиду того, что сейчас уже мороз, приказываю носить шубу. Сетанка‑хозяйка»–15 декабря 1938 года.
Потом, не дождавшись позднего прихода отца домой, я оставляла ему на столе возле прибора послание:
«Дорогой мой папочка!
Я опять прибегаю к старому, испытанному способу, пишу тебе послание, а то тебя не дождешься. Можете обедать, пить (не очень), беседовать.
Ваш поздний приход, товарищ секретарь, заставляет меня сделать Вам выговор.
В заключение целую папочку крепко‑крепко и выражаю желание, чтобы он приходил пораньше.
Сетанка‑хозяйка».
На этом послании от 11 октября 1940 г. отец начертал: «Моей воробушке. Читал с удовольствием. Папочка».
И, наконец, последнее подобное шуточное послание – в мае 1941 г., на пороге войны:
«Мой дорогой секретаришка, спешу Вас уведомить, что Ваша хозяйка написала сочинение на «отлично». Таким образом, первое испытание сдано, завтра сдаю второе. Кушайте и пейте на здоровье. Целую крепко папочку 1000 раз. Секретарям привет. Хозяйка».
И «резолюция» сверху на этом: «Приветствуем нашу хозяйку! За секретаришек – папка И. Сталин».
Вскоре началась война, и всем было не до шуток, не до игр. Но прозвище Сетанка‑хозяйка долго еще оставалось за мной, и все участники этой игры долго потом называли меня, уже взрослую, «хозяйкой» и вспоминали про эти детские «приказы».
Светлане было 6 лет, когда не стало матери. До 1942 она знала со слов родных и няни, что мать умерла во время операции аппендицита. Ее и Василия тогда увезли на дачу в Зубалово. В Москву привезли, чтобы они могли проститься с матерью. Светлану испугало ее мертвое лицо. И только когда она училась в Московском государственном университете, Сталин сказал ей о самоубийстве матери.
Последний разговор с матерью С.И. Аллилуева описывает так:
«Она позвала меня в свою комнату, усадила на свою любимую тахту (все, кто жил на Кавказе, не могут отказаться от этой традиционной тахты) и долго внушала, какой я должна быть и как себя вести… Я долго сидела у нее в тот день на тахте, и от того, что встречи с мамой вообще были редки, хорошо запомнила эту, последнюю».
В 1941 началась Великая Отечественная война, ее братья – Яков, Василий и Артем ушли на фронт, она с няней эвакуировалась в Куйбышев. В 1942 она вернулась в Москву. Сталин пригласил ее на обед в честь Черчилля и представил: «Это моя дочь».
Чтобы Светлане не было скучно, Василий, находившийся в Москве, приглашал сестру в Зубалово, где устраивал вечеринки с друзьями‑летчиками, известными артистами, писателями. Здесь она познакомилась с кинорежиссером Алексеем Каплером, который был на двадцать лет старше. Они стали встречаться, он заходил за ней в школу. Сталин возмутился поведением дочери, потребовал прекратить эти встречи.
«И я, – писала позднее Светлана, – получила две пощечины – первые в своей жизни». Сильнее ее оскорбило то, что она услышала от отца «грубые мужицкие слова»:
«Идет война, а ты занимаешься…» Он еще раз повторил: «Я все знаю! Ты бы посмотрела на себя – кому ты нужна? У него кругом бабы, дура!» Сталин порвал и выбросил в корзину письма и фотографии Каплера. При этом ворчал:
«Писатель! Не умеет толком писать по‑русски. Уж не могла себе русского найти. «С этого дня, – продолжала Светлана, – мы с отцом стали чужими надолго».
О первом замужестве Светланы Сталин отозвался: «Сионисты подбросили тебе твоего муженька». Ее муж Григорий Морозов учился в Институте международных отношений, до этого – в одной школе с Василием. Родившегося сына назвали Иосифом. Внука через три года увидел дедушка. «Отец, – вспоминала Светлана, – растаял, увидев мальчика… При его лаконичности слова:
«Сынок у тебя хорош! Глаза хорошие у него» – равнялись длинной хвалебной оде в устах другого человека».
Разведенная Светлана стала часто бывать в семье Ждановых, особенно после смерти Андрея Александровича. Весной 1949 Светлана и Юрий Жданов поженились. Сталин одобрил этот выбор дочери: он, как и С.М. Кирова, очень любил А.А. Жданова. В 1952 Светлана развелась.
Закончив Московский государственный университет, Светлана стала работать в Институте мировой литературы АН СССР. Переводила книги с английского на русский язык. Защитила кандидатскую диссертацию. В 1957 сменила фамилию «Сталина» на «Аллилуеву». С.И. Аллилуева в 1966 покинула СССР.
В книгах «Двадцать писем к другу» (1990), «Только один год» (1990), «Книга для внучек» (1990) С.И. Аллилуева рассказывает о себе, последних встречах с отцом, смерти И.В. Сталина.
На ноябрьские 1952 г. праздники Светлана с сыном и дочерью были в Волынском. Сталин выглядел здоровым. Он похвалил Иосифа: «Какие вдумчивые глаза, умный мальчик!» Понравилась ему и забавная, краснощекая Катя, которой было два с половиной годика. С отцом встречала Светлана Новый, 1953 год.
О кончине отца – И.В.Сталина Светлана Иосифовна написала:
«…Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой‑то момент – не знаю, так ли на самом деле, но так казалось, – очевидно, в последнюю минуту, он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившимися над ним. Взгляд этот обошел всех в какую‑то долю минуты. И тут – это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть, – тут он поднял кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда‑то наверх, не то погрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ, и неизвестно, к кому и к чему он относился… В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела».
Перед похоронами И.В. Сталина у гроба в Колонном зале многие часы находилась Светлана. Она вспоминала: «Мне было страшно оттого, что мои собственные чувства были противоречивы: я одновременно испытывала боль и облегчение, ругая себя за то, что я плохая дочь. В момент последнего прощания, когда следовало поцеловать лоб покойного и все вокруг ждали этого и смотрели на меня, я так и не смогла заставить себя сделать это. И ни разу не ходила потом к могиле отца у Кремлевской стены».
Последние выступления С.И. Аллилуевой о советском периоде и о И.В. Сталине носят предвзятый, необъективный характер.