17.3.1863, с.
Ватагино, Новгородской губ, - 10.8.1936, Белград) - церковный деятель, философ, богослов. Из дворян. В 1885 окончил Петербургскую духовную академию: принял монашеский постриг. С 1890 ректор Петербургской духовной семинарии, с 1892 - Московской духовной академии. Епископ Чебоксарский (с 1897), Чистопольский (с 1899), Уфимский (с 1900), Волынский (с 1902); архиепископ Харьковский и Ахтырский (с 1914); митрополит Киевский и Галицкий (с 1917). Член Государственного совета и постоянный член Святейшего Синода (1906-7, 1912). Самый образованный и популярный иерарх Русской церкви, учитель и духовный авторитет известнейших церковных деятелей XX в., таких как митрополиты Петр (Полянский), Евлогий (Георгиевский), Сергий (Страгородский) и т.д. Друг и единомышленник, а затем непримиримый оппонент Вл.Соловьева. Делегат на Всероссийский поместный собор Русской православной церкви 1917-18 от ученого монашества; товарищ председателя собора. Первый из трех по количеству поданных голосов претендентов на патриарший престол -101 голос против 2 3, отданных за будущего патриарха Тихона (Белавина). После убийства в 1918 митрополита Киевского Владимира был избран украинским духовенством его преемником и утвержден в этом качестве патриархом Тихоном. В декабре 1918 после захвата Киева Петлюрой А. вместе с архиепископом Евлогием был арестован и заточен в униатский монастырь в Галиции.
После освобождения председатель Высшего церковного управления (ВЦУ) Юга России, эмигрировал вместе с остатками белой армии в 1920 в Константинополь.
Актом от 29.12.1920, подписанным местоблюстителем Вселенского патриарха митрополитом Прусским Доротеусом, получил право управления русской церковной диаспорой. В 1921 по приглашению Сербского патриарха Димитрия А. вместе с ВЦУ Русской церкви заграницей переехал в Сербию. Как старейший по хиротонии архиерей и единственный постоянный член Священного Синода в соответствии с указом патриарха Тихона от 7.11.1920 был избран главой ВЦУ, вокруг которого объединялись все русские архиереи вне пределов России. Председатель 1-го Заграничного собора (нояб. 1921) Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ), обратившегося к Генуэзской конференции с просьбой не поддерживать большевистскую власть в России и помочь русскому народу освободиться от коммунистического режима. После роспуска в 1922 (под давлением ПТУ) патриархом Тихоном ВЦУ А. был избран председателем Архиерейского Синода РПЦЗ и его имя возносилось за богослужениями во всех русских церквах после имени патриарха Тихона.
В своих посланиях ко главам православных церквей, правительствам западных стран и руководителям инославных конфессий А. постоянно обращался за помощью в защите гонимой русской церкви на родине. Его обращение к архиепискому Кентерберийскому имело следствием вмешательство английского правительства в судьбу патриарха Тихона и освобождение его из заключения уже во время составления ГПУ обвинительного акта для вынесения смертного приговора.
После подписания заместителем патриаршего местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) декларации от 29.7.1927 о лояльности советской власти и его требования к заграничному духовенству дать аналогичные подписки А. разорвал церковное общение с Москвой и выступил с резким обличением декларации и политики митрополита Сергия. Его позиция получила поддержку подавляющего большинства русских зарубежных иерархов за исключением митрополита Евлогия, митрополита Платона и их викариев. Поддержавшие позицию Архиерейского Синода и А. эмигрантские епископы при участии и посредничестве сербского патриарха Варнавы выработали в 1935 «Положение о Русской православной церкви заграницей», явившееся основой для управления Русской зарубежной церковью. Основанная А.
РПЦЗ (т.н. «Карловацкая церковь» по месту расположения Синода г.Сремские Карловцы) была признана Сербским, Константинопольским, Антиохийским, Александрийским, Иерусалимским, Болгарским патриархатами; она осуществляла руководство русскими приходами по соглашению с предстоятелями этих церквей и самостоятельно действовала в предоставленных ими границах. В 1935 в Белграде был отмечен юбилей - 50летие священнослужения А., в котором приняли участие представители всех русских юрисдикций и многих православных поместных церквей.
А. вошел в историю русского православия как церковный реформатор, богослов и христианский философ. В своем ответе на опрос епископата Синодом в 1905 относительно реформ в церкви он настаивал на возрождении патриаршества, полной независимости церкви от государства; предлагал закрыть духовные семинарии и заново открыть их на совершенно новых началах - в монастырях, находящихся вне больших развращенных городов. Он считал, что русская церковь «лишена законного главы и отдана в порабощение мирским чиновникам», что «Синод есть учреждение, неведомое святому православию и придуманное единственно для его расслабления и растления». Являясь монархистом и русским патриотом, он, как и Иоанн Кронштадтский, резко выступал против Кишиневского погрома 1903, а в эмиграции отказывался поддерживать шовинистические настроения русских националистов.
«Теперь вдруг полезли ко мне русские из Румынии, домогающиеся автономии церковной и славянского богослужения. Им я ничего не обещал, потому что у них стремления национально-шовинистические, а не церковные. Впрочем, последние мало у кого остались и поэтому всех, кто их сохранил, я ценю теперь еще выше, чем прежде, когда я впрочем тоже симпатизировал им более, чем кому бы то ни было». Признавая в частном порядке законность претензий великого князя Кирилла Владимировича на императорский престол, был уверен, что «не из учреждений политических, но именно из подвига срободных душ идет очищение нравов». Он постоянно выступал против всякой секуляризации церкви, являлся убежденным приверженцем ученого монашества, до конца дней своих сохранял некоторое пренебрежение к обмирщенному «белому» духовенству.
На формирование философской богословской системы А. огромное влияние оказали религиозное славянофильство, а также творчество Ф.Достоевского, большим ценителем и знатоком которого он был (А. стал легендарным прототипом Алеши Карамазова). Магистерская диссертация «Психологические данные в пользу свободы воли и нравственной ответственности» (1887) была написана им по философии и очерчивала круг будущих интересов этого богослова. Для его системы характерна попытка соединения веры и философии при полном неприятии «школьно-катехизического» учения об искуплении, т.н. «юридической теории», воспринятой русской религиозной мыслью из западной схоластики. Однако в своих работах - «Догмат искупления» (1917) и «Опыт христианского православного катехизиса» (1924) -он идет дальше, рассматривая основополагающий догмат христианства об искуплении с точки зрения «нравственного монизма». Это - неслучайный термин, взятый им по аналогии с натурфилософским монизмом. Если последний представляет собой как бы обожествление материалистической идеи (слияние с пантеизмом, однако без признания бытия Божия), то «нравственный монизм» А. является аналогичным изобретением в области богословия, т.к. переносит догмат об искуплении из иррациональной области в область чисто морального воздействия при соответствующем толковании евангельских текстов. От признания ненужности для искупления человека голгофской жертвы А. приходит к отрицанию христианского учения о наследовании первородного греха и вообще о первородном грехе.
Появление «катехизиса» А. вызвало «шок неожиданности» у многих известных богословов. В частности, некоторые критики митрополит Елефеврий, архиепископ Феофан (Быстров) - указывали на наличие в нем пеллагианской ереси, отрицающей первородный грех. После решения Архиерейского Синода РПЦЗ от 27.3.1925 о замене «классического» катехизиса митрополита Филарета на катехизис А. ряд русских архиереев обратились в русский Синод с протестом против включения его в учебный план русских духовных школ. Протест был поддержан известным критиком софиологического учения епископом Серафимом (Соболевым) и известным сербским богословом, редактором журнала «Гласник» о. Милошом Парента.
В результате решение Синода о замене катехизиса было отменено, однако в особом письме А. просил разрешить пользоваться его катехизисом в качестве дополнительного учебного пособия.
Попытка нравственного истолкования догматов приводят А. к явному неприятию позднейшего «византинизма», к которому он относится скорее сурово и сожалеет, что «наше религиозное сознание воспитано в направлении этого, исключительно отрицательного, склада духовного саморазвития, исчерпывающегося в одной борьбе со страстями и малознающего о положительных плодах царства Божьего, о жизни радостной любви к людям». Будучи одним из наиболее известных критиков учения Вл.Соловьева, он часто упрекает его за традиционный византийский «сакраментализм», за его взгляд на таинство «не как на акт моральный..., но как на акт только «мистический», т.е. как на какое-то священное волшебство». Миссия церкви мыслится А. также в моральном плане: «Богословие наше должно разъяснять, что жизнь земная представляет море страданий, горя и слез. Время ли, место ли заниматься бездеятельным созерцанием наличных своих сил и способностей и уклоняться от служения ближнему своему под предлогом нравственного несовершенства».
Миссия церкви, по А., есть прежде всего «руководство народной совестью». Поэтому он не перестает настаивать на необходимости для пастыря знать «жизнь и науку», особенно «со стороны их заманчивости для современных характеров, а равно их влияния на нравственную жизнь человека». Ему претят «бесконечные речи о противоположности знания и веры, о религии безотчетного чувства, о гибельности любознательного разума, опасение религиозных споров и даже несочувствие к принимающим православие иноверцам». Общественное призвание церкви - строить Царство Божие, однако пастырь всячески должен оберегаться от внутреннего обмирщения, от заражения формализмом и законничеством, должен остерегаться духовного насилия.
В онтологии А. является безусловно одним из самых ярких представителей православного «имманентизма»: он считает, что, «представляя Бога имманентным миру, мы приняли не самый пантеизм, а ту частицу правды, которая содержится в нем. Теизм перестает быть теизмом и становится пантеизмом не через внедрения Бога в мир, а через отрицание жизни в Боге». «Бог, оставаясь субъектом всех физических явлений, предоставил самостоятельное бытие субъектам явлений нравственных». Таким образом, с имманентизмом тесно связан и персонализм А. Он решительно отвергает представление «о каждой личности, как законченном, самозамкнутом целом (микрокосме)» и настаивает, что «единая природа» людей не есть только абстракция, отвлеченное понятие, но «реальная сущность». Эта единая природа, однако, не отвергает личностного бытия каждого: «Разделение в нас лица и естества не есть нечто непонятно отвлеченное, но истина, прямо подтверждаемая самонаблюдением и опытом». По мере духовного роста человек перестает ощущать себя как некую самозамкнутую структуру, но «свобода каждой личности совмещается - вопреки пантеизму - с метафизическим единством их бытия».
Богословское наследие А" наиболее известная часть которого - пастырское богословие, является безусловным достоянием не только русской религиозной, но и философской мысли XX в. Ему принадлежат также многочисленные статьи о русской литературе.
Соч.: Соч., т. 1-3. СПб., 1911-13.