Авторская песня

жанр, возникший во второй половине 1950-х гг. в среде студенчества и интеллигенции, отмеченный особым вниманием к поэтическому тексту, опорой на традиции городского романса, ориентацией на доверительное камерное общение. Российская история ХХ в. вполне может быть описана путем анализа песенной культуры, запечатлевшей как исторические события и социальные сдвиги, так и атмосферу времени, сотканную из множества индивидуальных судеб, настроений, бытописания. Так, динамика и пестрота картины музыкального быта 1920-х — первой половины 1930-х гг., отразившей энергетику послереволюционного времени, сменились монополией массовой государственной песни. Однако конец сталинской диктатуры сразу же привел к тому, что этот песенный монолит начал размываться глубинными и бурными песенными потоками: блатная и дворовая песня, студенческая, туристская, поэтическая, несколько позже — рок-музыка. Общепризнано, что рождение авторской песни связано с хрущевской оттепелью. Порыв к свободе, изменивший самоощущение личности, привел к всплеску народного творчества. Жанр А.П. сложился очень быстро. Если 1953–1955 гг. отмечены лишь отдельными робкими попытками песнетворчества, то уже в 1957–1959 гг. песенная эпидемия охватывает целые институты (первые «очаги» распевания А.П. в Москве — МГУ, МГПИ, МЭИ, МИФИ). Появляется плеяда популярных авторов, создавших раннюю песенную классику этого жанра, — М. Анчаров, Ю. Визбор, А. Якушева, А. Городницкий, Ю. Кукин, А. Дулов, В. Берковский, Н. Матвеева и другие. Это было время романтики, простоты и цельности, обаяния дилетантизма, наивной веры в обновление общества — его вспоминают с ностальгией. В ранних песнях еще не было инакомыслия, они вполне вписывались в идеалы советской системы (та же «Гренада» Берковского или образы «комиссаров в пыльных шлемах» Окуджавы). Однако самодеятельные песни, искренние и непосредственные, лишенные декларативности и казенщины официальной песни, все равно воспринимались как эстетическая альтернатива, поэтому их невинные строчки тайно переписывались в блокноты, и был в этом некий оттенок неповиновения. Наряду с молодежными (студенческими, туристскими) в конце 1950-х гг. появляются песни Окуджавы (или «песенки», как называл свои творения сам поэт). Н. Богомолов, рассматривая первые песни Окуджавы, показывает, как их стилистика разрушала советские песенные каноны на всех уровнях текста. Например, «в “Песенке о Ваньке Морозове” сразу названо имя героя, и не условнопоэтическое, вроде “Вася-Василек”, а вполне бытовое. Московскую топонимикупредставляет абсолютно невозможное в официальной песне название ресторана. Внушительная оркестровая музыка заменена двумя аккордами, а возвышенная сложная мелодия — интимным говорком. Вместо мастерских рифм — что-то совсем непристойное: “виноват–виноват”, “полюбил–полюбил”... Песня становится многоплановой, сам механизм ее устройства не давал с ходу воспринять ладно сбитый смысл». Поэтому песенки Окуджавы были встречены столь неоднозначно: восторженное отношение противостояло не только партийному осуждению, но и вполне искреннему негодованию простых советских граждан. Появление бытовых магнитофонов обеспечило новым песням быстрое распространение по всей стране. Магнитная запись как нельзя лучше соответствовала сущности жанра, сохраняя не только саму песню, но и бытовой звуковой фон и атмосферу дружеской компании, в которой она звучала, перемежаясь с непринужденными разговорами и звоном рюмок. Генетическая память жанра связана с традициями студенческих песен XIX в., городским романсом, творчеством Вертинского. Как сфера городской культуры, А.П. впитала в себя многие интонационные пласты — это и советская песня (особенно ее лирическая ветвь), лагерная и дворовая песня, кино- и театральная музыка (последняя менее известна, однако именно на сцене драматического театра создавалась та манера подачи песни, которая близка А.П.) и т. д. У А.П. сразу сложился свой неповторимый звуковой облик, позволяющий безошибочно определить принадлежность произведения к данной сфере. Основа А.П. — распевание стихов под гитарный аккомпанемент. Поэзия — доминанта жанра, наиболее важный компонент песенного синтеза. Но без музыки многие любительские тексты воспринимаются с трудом, они словно нуждаются в мелодической поддержке для своего завершения. Конечный результат этого синтеза подчас даже зависит не от качества отдельных компонентов, а, скорее, от их загадочной химической реакции (стихи могут быть посредственные, мелодия — слабая, а песня — хорошая). Весьма богатую информацию несет в себе исполнительская интонация — сложная, многогранная и тонкая составная часть песенного текста, почти ускользающая от фиксации и анализа. Именно манера интонирования становится в А.П. одной из основ ее художественной выразительности и индивидуального стиля. Простота, неброскость, аскетизм — свойство многих самодеятельных песен. Любительская мелодия чаще всего не претендует на оригинальность, она опирается на расхожие музыкальные интонации, пользуясь ими, как словами языка. Создать определенное настроение, стать эмоциональным резонатором стиха — вот ее задача. Здесь песня проявляет себя как вполне демократический жанр, выполняющий не только художественные, но и прикладные задачи. Однако этот эстетический минимализм может быть особым и достаточно выразительным приемом, соответствующим внутреннему смыслу А.П. Соединяя поэта-композитора-исполнителя в одном лице («человек-жанр»), А.П. становится способом самовыражения, отсюда — ее камерность, неэстрадный вокал, тихое гитарное сопровождение (близкое по диапазону, не громче голоса). Цель автора — не понравиться публике, не произвести впечатление, а быть услышанным и понятым в искреннем исповедальном разговоре с близкими людьми, которым смотришь в глаза. Необходимые в этой ситуации доверительность, свобода высказывания(в стране, где еще недавно почти в каждой компании сидел сексот) сделали А.П. не только культурным, но и социальным явлением. А.П. существует в бытовом контексте, она неотделима от обстановки, в которой царит атмосфера открытости, раскрепощенности и уюта. Советские кухни и туристические походы актуализируют архетипы дома и тепла: кухня как образ семейного очага, палатка как символ дома на природе, огонь костра, столь созвучный теплу человеческого общения под гитару. Вполне естественно, что именно российская интеллигенция, с ее неуклонной потребностью в задушевном общении, создала столь органичный для нее песенный жанр. В отличие от массовой песни, мыслящей общими понятиями, тематика А.П., рождаясь в условиях реальной жизни, насыщена конкретикой, живыми деталями, ее сюжеты могут быть посвящены частным ситуациям, поэтому неудивительно, что многие песни бытуют лишь в своей локальной среде. В процессе эволюции А.П., конечно, изменила свой первоначальный облик, но в недрах движения всегда сохраняется память о его корнях, всегда звучит ранняя классика, в новых направлениях и формах бытования так или иначе удерживаются родовые черты жанра. Например, рост популярности автора приводит к расширению его аудитории — так домашние посиделки перерастают в концерт, который по идее требует совсем других — эстрадных, артистических — качеств. Однако бардовский концерт сохраняет непосредственную атмосферу дружеской компании, ведь основа аудитории — свои (родственники, друзья), а для остальной публики — комментарии между песнями, восполняющие недостающий контекст. Авторский монолог непринужденно переходит в беседу — можно задавать вопросы (вслух или прислать записку), попросить исполнить ту или иную полюбившуюся песню, а после концерта запросто подойти и пообщаться с автором. Поэтому образ популярного барда иначе бытует в общественном сознании, чем образ эстрадной звезды, — он не порождает института фанатов (скорее — ценителей, единомышленников, собеседников), вокруг его имени не складываются легенды, поскольку в исповедальном творчестве не много материала для мифологии. 1960-е — золотой век А.П., время ее расцвета. Она еще целостна, как дерево, растущее из одного корня, уже разнообразна и динамична, но пока лишена противоречий и негативных тенденций, которые появятся в дальнейшем. А.П. как жанр прекрасно вписалась в контекст этого времени, ее самоощущение рождалось в максимальном резонансе с набиравшими силу тенденциями: повышение престижа высшего образования, студенчество как образ жизни, рост самосознания интеллигенции, высокий статус науки и вообще интеллектуальности, бум поэзии… Однако недолгая оттепель сменилась похолоданием, а период лояльности властям — усилением оппозиционных настроений. Даже вполне аполитичная А.П. вызывала подозрение как область личной свободы, а проявление диссидентства в ее среде, связанное прежде всего с именами А. Галича, Ю. Кима, В. Высоцкого, привело к запретам и гонениям. Уже в конце 1960-х гг. А.П. перешла на полулегальное положение, ее вытеснили из радиоэфира, начали травить в прессе, проведение любых мероприятий было сопряжено с риском. Яркий пример, передающий атмосферу времени, — новосибирский фестиваль 1968 г. В аэропорту участников встречал двусмысленный плакат: «Барды,вас ждет Сибирь!» На фестиваль приехал уже опальный тогда А. Галич. Его песню «Памяти Пастернака» зал слушал стоя. И хотя ему был присужден Гран-при, начальство запретило его выступление в финальном концерте. Тогда каждый лауреат помимо собственной спел по одной песне Галича. Скорее всего, кто-то поплатился за это карьерой. В 1960-е А.П. приобретает вид организационно оформленного движения. В 1962 г. Клуб самодеятельной песни создается в Ленинграде, в 1966 г. — в Москве, а затем и в других городах Советского Союза. Главные функции КСП были связаны с подготовкой массовых мероприятий (концертов, фестивалей, слетов), а также собиранием и хранением фонотеки, архива, оказанием помощи авторам и др. А.П. 1970–80-х гг. представляет собой многообразную и неоднородную картину. Развиваясь и усложняясь, движение А.П. расслаивается на поколения, на различные направления и модификации (не случайно для обозначения А.П. применяется столько терминов). Внутри жанра существуют своеобразные полюса, между которыми возникает поле напряжения. Одна из разновидностей А.П. восходит к ранним студенческим и туристским песням, она близка по смыслу и способам бытования к городскому фольклору. Такие песни обычно служат консолидации определенной социальной среды, отражают ценности группового сознания. Для них характерно создание ключевых образов, эпитетов, интонаций, которые становятся знаковыми в данной группе (например, в туристских песнях это образы дороги, костра, тяжелого рюкзака, романтики дальних странствий и т. д.). Однако этот тип песни, выдвинутый на авансцену в 1950-е и 1960-е гг., постепенно утрачивает свою привлекательность и отходит на задний план. Более актуальной становится песня индивидуализированная, психологичная, сосредоточенная на переживаниях личности, что характерно для творчества В. Долиной, В. Матвеевой, В. Бережкова, В. Луферова и др. Такая песня уже не выполняет функцию объединения единомышленников и предназначена для слушания, а не для группового пения. Важным для развития А.П. этого периода становится творчество авторов, пишущих на чужие стихи, таких, как С. Никитин, А. Суханов, А. Мирзаян (наряду с песнями на собственные стихи) и др. «Литературная» песня вносит новую струю, связанную как с воплощением современной и классической поэзии, так и с развитием музыкально-выразительных средств. Авторы 1970-х гораздо больше внимания, чем их предшественники, уделяли музыкальной привлекательности песен — лучшие произведения этого времени отличает мелодичность, усложнение гармонии и песенной формы, хорошее владение гитарой. Это течение привносит в А.П. исполнительский артистизм и даже определенный эстрадный потенциал. Таким образом, границы социокультурного пространства А.П. размываются, а накопление инородных эстрадных генов может приводить к отторжению тех или иных явлений. В А.П. сильны охранительные тенденции и отбор по принципу «свое–чужое». Известный пример — А. Розенбаум, которого сначала восторженно приняли как своего, а затем столь же категорично отвергли (на основании того, что он артист, а не бард). Однако если автор признан своим, то поют любые его песни, даже те, которые далеки от жанра А.П. Это, например, песни Ю. Кима для театральных спектаклей и мюзиклов, которые имеют совсем другую природу и стилистику.Перестройка и постсоветский период — новая страница А.П. Наступила эпоха гласности и свободы, все запреты и препоны пали, и А.П. была не только реабилитирована, но и вознесена на пьедестал. В этом контексте она потеряла изрядную долю своего былого величия, ведь именно благодаря сопротивлению властей движение получало мощный стимул к развитию и питало чувство своей общественной значимости. Выйдя из большой социальной игры, А.П. изменила и свой статус. Вероятно, именно по этой причине многие говорили о смерти А.П., предлагали исторически ограничить историю жанра началом 1990-х гг. (такого мнения придерживался и Окуджава). Другая черта этого периода — профессионализация бардов. Собственно, этот процесс начался еще в СССР и продолжился в эпоху рынка, когда в жестких условиях шоу-бизнеса целому ряду авторов (как заслуженных, имеющих имя, так и молодых) удалось «выйти в люди». Одни нашли себя в концертной деятельности, другие — на телевидении и радио, третьи — в театре, мюзикле (среди них, например, О. Митяев. А. Иващенко и Г. Васильев, Т. Шаов). Конечно, весьма немногие оказались конкурентоспособны, и это не всегда зависело от качества их искусства. Сама специфика А.П., с ее камерностью, задушевностью и интеллигентностью, противится законам шоу-рынка. А для того, чтобы иметь свою аудиторию, можно воспользоваться давно отлаженным альтернативным каналом выхода к слушателям, исключающим коммерческую раскрутку, — КСП. Естественно, в сознании любителей А.П. авторы делятся на «массовых» и «элитарных», которые почти неизвестны за пределами КСП. Среди последних — представители младшего поколения А.П.: Л. Захарченко, О. Качанова, А. Козловский, Е. Казанцева, Е. Фролова и др. Еще одно следствие легализации — А.П. начинают активно публиковать и изучать. Выходят диски, кассеты, книги, антологии, справочники, нотные и поэтические сборники; появляются научные исследования (в т. ч. около десяти зарубежных диссертаций), функционирует научная библиотека А.П. при Домемузее Высоцкого. В последнее время большое значение приобретают интернетсайты и форумы, посвященные А.П. Если 1990-е гг. были в целом кризисными для движения (особенно это относилось к его организационным структурам), то в настоящее время А.П. вышла из тупика и набирает популярность. Наряду с каэспэшной системой концертов появились разнообразные бард-кафе (в Москве самое известное — «Гнездо глухаря»), центры и театры А.П., различные объединения. Один из масштабных проектов последнего времени, имевший огромный успех, — «Песни нашего века», в рамках которого исполнялась классика А.П. разных поколений. Любопытно, что в нынешней среде А.П. проявляется ностальгия по советским временам (передача об А.П. оказалась вполне уместной именно на телеканале «Ностальгия»!), когда и социальная роль А.П. была гораздо значительнее, и душевность советского человека вполне под стать душевности самого жанра. Но главное — были ясные нравственные принципы и цели, связанные с необходимостью отстаивать человеческое достоинство. Сейчас же социальные ориентиры утрачены, нет общепринятых норм и идеалов. В этой ситуации самооценка движения А.П. становится либо необычайно высокой (например, А.П. определяется как «иммунная система нации» или даже предлагается на роль спасительной национальной идеи), либо закомплексованной и уничижительной. Однако естьсовременная форма бытования, в которой А.П. развивается в гармоничном соответствии со своей природой, — это ее экспортный вариант. Именно в эмигрантской среде песня выполняет свою естественную роль единения малого социума, становится языком духовного и эмоционального общения. Движение А.П. есть во многих странах ближнего и дальнего зарубежья, но особый размах оно получило в Израиле, Германии, Канаде и США. (М. К.) Лит.: Богомолов В. Булат Окуджава и массовая культура // Вопросы литературы. 2002. № 3; Андреев Ю.А. Наша авторская: История, теория и современное состояние самодеятельной песни. М., 1991; Аннинский Л. Барды. М., 1999; Соколова И.А. Авторская песня: от фольклора к поэзии. М., 2002; Сухарев Д. Антология авторской песни. Екатеринбург, 2004; Городской фольклор и авторская песня: Песни, интервью, исследования. Воронеж, 2002; От костра к микрофону: Из истории самодеятельной песни в Ленинграде в 50–60-х гг. СПб., 1996; Ничипоров И.Б. Авторская песня в русской поэзии 1950– 1970-х гг.: творческие индивидуальности, жанрово-стилевые поиски, литературные связи. М., 2006; Каманкина М.В. Самодеятельная авторская песня 1950–1970-х годов: К проблеме типологии и эволюции жанра. М., 1989. Канд. диссертация; Клявина И.И. Авторская песня как феномен молодежной субкультуры в России 1950–60-х гг. Кемерово, 2002. Канд. диссертация; Жебровска А.И. Авторская песня в восприятии критики, 1960–1980-е годы. М., 1994. Докт. диссертация.