БАКЛАНОВ Яков Петрович

— генерал-лейтенант Донского казачьего войска, родился 15-го марта 1809 г. в Гугнинской станице, умер 18-го января 1873 г. Отец его был родом из простых казаков той же станицы, но дослужился до полковничьего чина. Почти неграмотный, Бакланов-сын в 1825 г. поступил на службу урядником в полк Попова, где отец его командовал сотней, и, состоя в полку, прошел курс уездного училища в Феодосии. В 1826 г. он был обвенчан с дочерью Гугнинского священника, Серафимой Ивановной Анисимовой, а в 1828 г., за выслугу лет, произведен в хорунжие. В это время началась турецкая война, и полк, в котором служил Бакланов, выступил к границе. Перед началом похода бывший генерал-губернатор Новороссийского края, граф Воронцов, потребовал от полка офицера для доставления депеш великому князю Михаилу Павловичу в Браилов. Отец Якова Петровича, вступивший за смертью Попова в командование полком, назначил сына. Бакланов прибыл в Браилов в день штурма и, по собственной просьбе, назначен был в команду охотников, шедших впереди штурмовых колонн. В турецкой кампании 1829 г. он участвовал во многих сражениях, но особенно отличился при переправе через реку Камчик, первым бросившись в воду под огнем двенадцати турецких орудий. За отличия в делах с неприятелем Бакланов получил ордена св. Анны 4 степ. с надписью "за храбрость" и 3 степ. — с бантом; по окончании же войны, до августа 1831 г. стоял с полком на пограничной сторожевой черте по Пруту. В 1834 г., после отдыха на льготе, был снова назначен на службу в Донской казачий Жирова полк, расположенный в то время по Кубани в станицах Кубанского, Хоперского и Ставропольского линейных казачьих полков. Эти четыре полка вместе с 2-мя батальонами пехоты составляли отдельный прочноокопский отряд, наблюдавший весьма значительный кордонный участок на протяжении от Николаевской станицы до земля Черноморского казачьего войска. Первой серьезной экспедицией, положившей начало кавказской известности Бакланова, была экспедиция 1836 г., предпринятая для истребления закубанских аулов между реками Псефиром, Лабою и Белой. Здесь он отличился при штурме одного из аулов, когда получил опасную рану в голову. Вскоре после того отличился еще блистательнее 4-го июля 1836 г., следуя по пятам вчетверо сильнейших горцев, на пространстве 10 верст (между реками Чамлык и Лаба); здесь он выдержал 12 атак, израсходовал все патроны и в заключение, выбрав удобный момент, в свою очередь ударил в пики, опрокинул неприятеля и преследовал более 15 верст, истребив его почти совершенно. Награжденный за это дело орденом св. Владимира 4 степ. с бантом, Бакланов в 1837 г. был переведен в Донской казачий № 41 полк и произведен в есаулы; весною 1839 г. назначен на службу в Донской учебный полк, а в 1841 г. переведен в Донской казачий № 36 Родионова полк, с которым в Польше содержал кордонную линию на границе с Пруссиею. Пребыванием в Польше он воспользовался для своего самообразования, ознакомившись за это время с многими военно-историческими сочинениями и вообще серьезно занявшись толковым чтением. По возвращении из западного края, осенью 1844 г. он был произведен в войсковые старшины, а весною 1845 г. командирован снова на Кавказ в Донской казачий № 20 полк, расположенный на левом фланге кавказской линии в Куринском укреплении, которое составляло передовой оплот наших Кумыкских владений. С этих пор начинается быстрое служебное возвышение Бакланова. Необыкновенные партизанские способности его нашли здесь блестящее применение. Он скоро сделался грозою горцев, название "боклю" и "даджал" — дьявол — утвердились за ним и перешли с его именем в народные чеченские предания, где живут до сих пор в песнях и присказках. До 1853 г., командуя Донским казачьим № 20 полком, Бакланов отбил у горцев до 12 тысяч голов рогатого скота и до 40 тысяч овец; ни одна партия, спускавшаяся для набегов с гор на Кумыкскую плоскость не возвращалась безнаказанно, так что горцы вскоре совсем прекратили свои набеги в наши пределы. Вскоре № 20-й полк ушел на льготу, но князь Воронцов, желая сохранить на Кавказе славного партизана, исходатайствовал ему команду над пришедшим на смену полком № 17. — Участвуя с отличием в ряде экспедиций 1848—1851 гг., Бакланов в одной из них был тяжело ранен пулею в бедро с повреждением кости. Рана его возбудила надежды у чеченцев, что они надолго избавились от своего врага, но богатырская натура Бакланова взяла верх над болезнью. В феврале 1852 г. он, по приказанию начальника левого фланга кавказской линии, князя Барятинского, с отрядом из трех батальонов, четырех орудий и своего казачьего полка, окончил просеку от Куринского укрепления к р. Мичик. В это время князь Барятинский выступил из Грозной к Автурам, для дальнейшего следования через Большую Чечню и Маиор-Туп в Куринское. 17-го февраля, Бакланов, распустив перед тем свой отряд на отдых, только с двумя сотнями полка № 17 выехал на Кочкалыковский хребет. Лазутчики принесли известие, что Шамиль, с 25-ю тысячным отрядом, расположился за рекою Мичиком, против просеки, чтобы отрезать Бакланову обратный путь. Сосредоточив к ночи 5 рот пехоты, 6 сотен казаков и 2 орудия, Яков Петрович искусным движением сумел обмануть бдительность Шамиля, пробрался с отрядом сквозь его линию, без дорог, по самой дикой и затруднительной местности и присоединился к князю Барятинскому в тот самый момент, когда последний более всего имел необходимость в поддержке при проходе через леса. Командуя вслед за тем арьергардом князя, он совершил ряд новых подвигов, за что и получил орден св. Георгия 4 степ., а в октябре 1852 г. произведен в генерал-майоры. В феврале 1853 г. князю Барятинскому необходимо было переправиться через р. Мичик в виду Шамиля, расположенного с 40 тысячами человек на левом берегу этой реки. Форсирование переправы, помимо сомнительности успеха, стоило бы огромных потерь, а потому решено было попытаться скрытно обойти неприятеля. Это движение было доверено Бакланову, и он с отрядом из 3 батальонов Донского № 17 полка, дивизиона драгун и 8 орудий, пользуясь густым туманом, лесистой и сильно пересеченной местностью, неожиданно появился на правом фланге неприятеля и заставил его отступить, что дало возможность князю Барятинскому совершить переправу с самой ничтожною лотерею. В 1853 г. генерал Бакланов назначен был начальником кавалерии левого фланга кавказской линии, а с мая 1855 г., по распоряжению генерал-адъютанта Муравьева, командовал иррегулярною конницей в отряде генерал-лейтенанта Бриммера, перешедшего турецкую границу и сосредоточившегося у селения Аджан-Кале (несколько севернее Карса). Казаки Бакланова неотступно находились на стороже, рыскали вокруг крепости — и ни один табун, выгоняемый на пастьбу, ни одна фуражировка, высланная из крепости, не ускользали от них. Сам Бакланов не знал в это время покоя, дни проводя в поле, а по ночам нередко уходя из лагеря и пробираясь сам-друг или сам-третей к турецким укреплениям, проверяя показания лазутчиков и изучая местность. Турки знали страшного для них генерала и, называя его "Баклан-пашою" и "Батман-Клыч" (богатырь с полупудовым мечом), рассказывали чудеса о его сверхъестественной силе. Накануне штурма Карса он поступил в распоряжение генерала Базина, колонна которого должна была овладеть Чакмакскими высотами. При штурме на долю колонны Базина выпал наибольший успех, чему энергично содействовал Бакланов; колонна эта овладела последовательно тремя редутами со всею их артиллериею (15 орудий), и только недостаток свежих войск остановил ее дальнейшие успехи. При общем отступлении, Яков Петрович вышел из редутов последним; по его приказанию, казаки подняли на лошадей неприятельские орудия, а остальные заклепали и захватили с собою 2 турецких знамени и 12 значков. Потеря в колонне Базина, сравнительно с общею лотерею, была ничтожна (около 475 человек при общем уроне более чем в 7 тысяч); сам же Бакланов был контужен ядром в голову, но остался в строю. Во время отступления штурмовых колонн, он еще раз доказал свое бесстрашие и находчивость: поднявшись на пригорок, Яков Петрович заметил, что один батальон, под командою подполковника Кауфмана пробившийся через всю неприятельскую линию, идет на соединение с Базиным, но по дороге должен пройти мимо Башибузуцкой горы, где находилась турецкая засада. С Донской батареей Бакланов помчался на выручку Кауфману и открыл такой убийственный огонь по засаде, что турки бежали, а Кауфман благополучно вышел из под выстрелов турецких укреплений, вынеся с собою до 150 раненых. За эти отличия Бакланов получил орден св. Анны 1 степ. Вскоре после сдачи Карса, поселившись в Новочеркаске, он жил некоторое время вдали от дел, но 2-го февраля 1857 г. он был снова назначен походным атаманом Донских казачьих полков, находившихся на Кавказе. Должность походного атамана была исключительно административною и приходилась не по душе Бакланову, однако он и тут продолжал служить с полным усердием, так что князь Барятинский исходатайствовал ему в феврале 1859 г. орден св. Анны с короною, в феврале 1860 г. — аренду на 12 лет по 1500 рублей в год, а в апреле того же года чин генерала-лейтенанта. Последние награды не застали Бакланова на Кавказе: он был уже на Дону, где с 1-го мая 1861 г. состоял окружным генералом II округа Донского казачьего войска. В 1863 г., во время польского восстания, он был поставлен в главе расположенных в Виленском округе Донских казачьих полков. Непосредственного участия в военных действиях ему не пришлось принять, но как начальник Августовского отдела, он был деятельным помощником Муравьева по усмирению мятежа. Появление Бакланова в Польше навело ужас на обывателей: ходили преувеличенные рассказы об его жестокости, а он, между тем, втайне принимал горячен участие в судьбе несчастных семейств после ссылки отцов, и помогал им чем мог. В 1867 г. должность заведующего Донскими казачьими полками была упразднена, и Бакланов был зачислен по Донскому войску. С этого времени он почти безвыездно жил в Петербурге, где и скончался в бедности и был похоронен на счет Донского войска, ассигновавшего вместе с тем 1500 рублей на сооружение ему памятника. Имя Бакланова до сих пор живет в песнях донских казаков. Это был богатырь ростом, силой и храбростью; талантливый, неутомимый партизан, искусный генерал и необыкновенно честный и бескорыстный человек, любивший родную землю, на служение которой он положил всю свою жизнь. Его свирепая наружность скрывала доброе и благородное сердце, оставившее по себе хорошую память во всех знавших его близко.

Баклановым оставлены любопытные записки, помещенные в "Рус. Старине" 1870 и 1871 гг.

В. Потто, "Яков Петрович Бакланов" (биографический очерк). С портретом., СПб. 1887 г. — "Русская Старина", 1883 г. т. ХХХVII, март. Биографический очерк. С портретом и 1887 г., т. XX, стр. 677—687. — "Иллюстрированная Неделя", 1873 г. № 45. — "Голос", 1873 г., № 90. — "Домашняя Беседа", 1873 г. № 42. — "Донская Газета", 1873 г. №№ 43—44 и 1876 г. №№ 39 и 41 — "Донские Губернские Ведомости", 1873 г. №43. — "Азовский Вестник", 1873 г. № 89. — "Донские Областные Ведомости", 1874 г. №№ 99—100 и 1875 г. №№ 3, 15, 18, 20, 21. — "Русский Инвалид", 1873 г. № 243 и 1863 г. № 155. — "Русский Мир", 1878 г. № 96. — Словари: Березина, Андреевского и Леера.

Д. С—в.

{Половцов}

Бакланов, Яков Петрович

(род. в 1809, умер в 1873 г.) — сын бедного донского казака; образование получил весьма скудное, но зато привольная степная жизнь выработала из него отважного богатыря, отличавшегося к тому же природным умом и воинской сметливостью. На службу вступил в 1825 г. урядником; в 1828 г. ходил охотником на штурм Браилова, и в кампанию 1829 г. участвовал во многих делах с турками. С 1834 г. по 1837 г., находясь на Кавказе в полку Жирова, отличался отвагой при схватках с горцами; с 1837 по 1845 гг. служил частью в Ново-Черкасске, частью в Польше, а в 1845 г. снова послан на лев. фланг Кавказской линии, где командовал сначала казачьим полком, потом бригадой и довел своих донцев до того, что они не уступали и линейным казакам. Пребывание Б. на Кавказе, с 1845 по 1853 г., представляет целый ряд мелких и крупных, нередко весьма опасных столкновений с горцами, доставивших ему блистательную боевую репутацию и, кроме прочих наград, орден св. Георгия 4-й ст. За это время он дослужился до чина генерал-майора, а в 1853 г. назначен начальником всей кавалерии лев. фланга Кавк. линии. Особенные отличия оказал Б. в 1855 г., командуя особым кавалерийским отрядом, наблюдавшим за сев. стороной кр. Карса. Имя его приобрело огромную популярность в войсках; неутомимость и предприимчивость его не знала пределов. Тем не менее, хорошо ознакомившись с обстоятельствами, он был против штурма крепости, задуманного Муравьевым, и предсказания его оправдались. Во время самого штурма Б. находился в колонне генер. Базина, наступавшей на Чахмахские высоты, и, при общем отступлении, последним вышел из редутов, где заклепал орудие и взял 2 знамени. С 1857 г. Б. был походным атаманом донских казаков при Кавказской армии; в 1860 г. произведен в генерал-лейтенанты, а в 1863 г., в разгар польского метежа, командирован в Вильну, в распоряжение генерал-губернатора М. Н. Муравьева. Сначала он заведовал всеми донскими полками в районе Виленского воен. округа, а затем ему поручена в управление Августовская губерния, по дремучим лесам которой бродили многочисленные банды инсургентов. Через 2 недели по прибытии его туда, водворилось там всеобщее спокойствие, достигнутое как энергичным преследованием вооруженных скопищ, так и разумными административными мерами, но вовсе не жестокостью, как о том старались распространять слухи. В 1867 г. Б. отчислен обратно на Дон, а последние годы своей жизни проживал в Петербурге, где и † 64-х лет от роду. Тело его погребено в Новодевичьем монастыре. Любопытные записки его пом. в "Рус. Ст." 1870 и 71 гг. Ср. Б. Потто, "Як. Петр. Бакланов" (СПб., 1885 г.).

{Брокгауз}

Бакланов, Яков Петрович

— войска Донского генерал-лейтенант, один из популярнейших героев Дона эпохи Кавказских войн, род. 15 марта 1809 г., в стан. Гугнинской. Отец его был полковой хорунжий, выслужившийся из простых казаков и достигший впоследствии чина полковника. 16 лет. Б. был зачислен в полк, здесь он был произведен в урядники. В 1828 г., уже в чине хорунжего, Б. отправился с полком на войну в Европ. Турцию. В течение ее Б. показал себя столь пылким и храбрым офицером, что за излишнюю пылкость отец не раз собственноручно "дубасил по спине нагайкой", как признается он сам в своих воспоминаниях. В 1846 г. Б. получил в командование № 20 каз. полк на Кавказе. Он нашел его не в блестящем состоянии: казаки грязные, оборванные, на некормленных лошадях, с плохим вооружением; много людей в командировках. Б. прежде всего собрал свой полк, привел его в порядок и стал учить. И когда о тактических занятиях с офицерами никто еще не думал, Б. стал собирать у себя офицеров "на чашку чая" и здесь за разложенной картой Кавказа вести беседы о войне. Затем он устроил у себя в полку особую "учебную сотню", в которой готовил инструкторов на весь полк. Кроме того, в каждой сотне им были организованы особые команды пластунов, конно-сапер и ракетные команды. От обороны, которой держались его предшественники, Б. перешел к самому энергичному наступлению. Верные ему чеченцы-проводники и переводчики вовремя предупреждали его о замыслах чеченцев, и он являлся к ним, как снег на голову. "Боклю", как звали Б. горцы, был, по их мнению, сродни самому шайтану, и потому и имя ему среди чеченцев было "Даджал", т. е. дьявол. Б. знал об этом и всячески старался укрепить горцев в той мысли, что ему помогает "нечистая сила". Подвижность Б., его энергия, искусное применение к местности и умение распознать обстановку были изумительны. Особенно отличился Б. в февр. 1850 г. в набеге отряда генерала Майделя на Гайтемировские ворота, за что получил чин полковника. 14 марта 1850 г. в деле у Умахан-Юрта Б. был ранен. Горцы, узнав о том, что грозный "Боклю" ранен, быстро собрали громадную партию для нападения на наши посты, но Б., превозмогая страшную боль, ночью на 25 марта лично повел войска и разбил горцев, которые разбежались в паническом ужасе, вполне уверенные, что имеют дело с самим чертом, которого и пули не берут. В 1850 г. № 20 полк должен был идти на льготу на Дон. Но Б. стал так необходим на Кавказе для безопасности "линии", что кн. Воронцов писал о нем воен. мин-ру: "Этот человек дорог нам за свою выдающуюся храбрость, свой сведующий ум, за военные способности, знание мест и страх, который он внушил неприятелю; сам Шамиль уже упрекает своих наибов за страх, питаемый ими к Б.". По всепод. докладу Государю письма Воронцова его просьба была уважена. В июне 1850 г. на смену № 20 полку прибыл полк № 17, поступивший под начальство Б. С последним, по личному желанию, перешли в № 17 полк многие штаб. и обер-офицеры, урядники и даже простые казаки, и с их помощью дело обучения нового полка пошло быстро и успешно. В 1851 г. Б. был вызван в креп. Грозную для участия в летней экспедиции под начальством кн. Барятинского. Здесь ему была поручена вся конница отряда (23 сотни). Дело было блестящее, из-за него Б. получил орден Владимира 3-й ст. Вскоре после того ему лично пришлось отразить чеченцев, пытавшихся отбить стада, пасшиеся у Куринского. Нападение чеченцев было столь неожиданным, что Б. не успел одеться и появился перед полком в одной только бурке, одетой на голое тело, с шашкой через плечо. Такой вид донского богатыря навел на горцев панику, и они долго не отваживались нападать на наши стада. Популярность Б. росла не только на Кавказе, но и в глубине России, откуда с одной "оказией" он получил неизвестно от кого и откуда посылку. Когда ее вскрыли, в ней оказался черный шелковый значок с вышитой на нем белой "Адамовой головой" и с надписью вокруг нее: "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь". Этот мрачный значок наводил ужас на чеченцев, и Б. с ним не расставался до конца жизни. В 1852 г. Б. был награжден орд. св. Георгия 4-й ст. Во время работ по рубке просеки через Качкалыковский хребет Б. пришлось вступить в оригинальное единоборство со знаменитым горским стрелком Джанемом, который хвастался, что убьет Б., когда он выедет руководить работами и станет на своем обычном месте на высоком кургане. Б. это было сообщено лазутчиком в присутствии офицеров его полка — и Б. решил испытать судьбу. В обычное время он выехал на курган, взял у ординарца штуцер и стал ждать. Вскоре за хребтом мелькнула папаха Джанема и грянул выстрел. На этот раз Джанем промахнулся. Вторая его пуля пробила край полушубка Б. Когда же затем из-за гребня показался испуганный своей неудачей стрелок, Б. пулей в лоб уложил его на месте. Когда Б. повернул коня и стал спускаться с кургана, войска, бывшие свидетелями этого оригинального поединка, приветствовали его громовым "ура". Сами горцы оглашали воздух неистовыми криками: "якши Болю". В 1852 г. за отличия в делах против горцев Б. был произведен в генерал-майоры, с оставлением командиром № 17 полка. В следующем году Б. был назначен состоять для особых поручений при главн. начальнике Кавказск. войск и командовать всей кавалерией лев. фланга Кавказск. линии. В 1855 г. во главе иррегул. конницы Б. совершил под Карсом целый ряд подвигов. Когда начался в 1863 г. в Польше мятеж, на зап. границе было собрано 12 каз. полков, и Б. был назначен в распоряжение M. H. Муравьева. В воен. действиях против повстанцев ему не пришлось принять участия. Он был назначен начальником Августовского отдела. Страшная молва предшествовала приезду его в Литву. Все знали набеги его на Кавказе и боялись жестокости с его стороны. Но в лице Б. население получило хотя сурового, но в высшей степени справедливого начальника. На перекладных, без всякого конвоя, он объехал вверенный ему район, изучая настроение жителей и подолгу с ними беседуя. Тишина и спокойствие воцарились в его районе. В заботе о справедливости он даже рисковал не исполнять приказаний сурового Муравьева. Последний приказывал Б. конфисковать имения августовских повстанцев, а Б. упрямо учреждал опеки над малолетними наследниками сосланных в Сибирь, сохраняя за ними фольварки и земли. Б. был вызван по этому поводу в Вильно для объяснений. Разговор был длинный. В конце его Б. сказал: "M. H., вы меня можете и под суд отдать, и без прошения уволить, но я вам скажу одно: Сувалкским отделом я управлял от вашего имени, которое всегда чтил и уважал. Целью моею было так поступать, чтобы на имя это не легло никакого пятна. И совесть мне говорит, что я добился успеха... Я моему Государю, России и вам, моему прямому начальнику, был и буду верен, но в помыслах моих было ослабить в районе моего отдела толки о русской свирепости..." Муравьев и Б. расстались примиренные. Последние годы Б. прожил в СПб. и 18 окт. 1873 г. его не стало. Он умер в бедности и похоронен за счет признательного Донского войска в Петербурге, в Новодевичьем монастыре. Над могилой Б. на добровольные пожертвования поставлен памятник, изображающий скалу, на которую брошена бурка и папаха, из-под папахи выдвинут черный "Баклановский" значок. Имя Б. присвоено 17-му Донск. каз. полку. Высоч. приказом 21 июня 1909 г. полку этому повелено иметь полковой значок по образцу того, который всюду сопровождал Б. Станица Гугнинская переименована в Баклановскую, Троицкий проспект в Новочеркасске назван Баклановским. В Донском Имп. Александра III кадетск. корпусе учреждена стипендия имени генерала Б. Кроме того, в память отличной стрельбы Б. установлен розыгрыш ежегодно специальных "Баклановских" призов за стрельбу из винтовок, для офицеров и нижних чинов. Про Б. сложено на Дону много песен. (Потто, Я. П. Бакланов, монография; П. Краснов, Картины былого тихого Дона; "Баклановский сборник", Новочеркасск, 1910 г.; Моя боевая жизнь. "Записки войска Донского генерал-лейт. Я. П. Бакланова, написанные собственной рукой", — "Русск. Стар.", 1871 г., т. III.).

Лит.: Потто В. А., Яков Петрович Бакланов. 3 изд. СПб. — Синюхаев Г. Т., Я. П. Бакланов. — Биограф, очерк. Пг. 1915. 32 с.

{Воен. энц.}

Бакланов, Яков Петрович

генерал-лейтенант Донск. казач. войска; р. 1809 г., † 1874 г. автобиограф.

Дополнение: Бакланов, Яков Петров., † 1873 г.

{Половцов}