БЕРТЕЛЬ ТОРВАЛЬДСЕН

1770–1844) «В центре Копенгагена расположено здание, мимо которого нельзя пройти, не обратив внимания, — пишет О. Малинковская в журнале „Юный художник“. — Приближаясь к нему с фасада, вы в первую очередь увидите огромные двери, объединенные наличниками с окнами второго этажа. Их стиль невольно вызовет у вас ассоциации с древней архитектурой. Если обходить здание справа или слева, перед глазами предстанет роспись, размещенная в виде фриза на высоте человеческого роста. Все изображенные заняты разными делами: женщины оживленно беседуют, вездесущие мальчишки, сбившись в кучки, наблюдают, с каким трудом тянут лошади огромные скульптуры, установленные на повозках-катках. Другие скульптуры поменьше, но тоже достаточно массивные, рабочие передвигают на специальных подставках. Действие происходит не только на земле: здесь же изображены несколько лодок с людьми. Ваш взгляд задержится на фигуре пожилого седовласого мужчины, который сходит на берег, приветствуемый встречающими. Изображенные люди принадлежат к самым разным слоям общества, но все захвачены одним событием, каждый является его частицей. Что же это за событие? Что скрывается за стенами этого дома? Росписи, тайну которых не сможет раскрыть человек, не знакомый с историей Дании, для любого датчанина не являются загадкой. Украшая музей знаменитого скульптора Бертеля Торвальдсена — славы и гордости Дании, — росписи рассказывают, как торжественно встречали его соотечественники по возвращении на родину». Бертель Торвальдсен родился в Копенгагене 19 ноября 1770 года. Отец, исландец по происхождению, был резчиком по дереву. Он не имел большого таланта, но зато сумел привить сыну интерес к скульптуре и рисованию. «Я испытывал страсть к рисованию, — вспоминал позднее скульптор. — Увидев однажды, как я занимаюсь этим на дверях и стенах дома, один из приятелей отца заметил, что у меня определенно есть дар, и спросил отца, не собирается ли тот отдать меня в Академию художеств. Я, мечтая об этом, упросил настоять на таком решении моей судьбы». Так в 1781 году Бертель становится учеником Королевской академии художеств в Копенгагене. Вскоре юноша был награжден по классу скульптуры малой и большой серебряными медалями, в 1791 году — малой золотой. Одному из своих учителей — Николаю Абильгору — он помогает в отделке королевской резиденции в Копенгагене — Амалиенборге. Главным его наставником в Копенгагене был даровитый датский скульптор Видевельт, который научил Торвальдсена любить и понимать античное искусство. Работы молодого Торвальдсена на родине не только показали его подающим блестящие надежды учеником, но и вполне самостоятельным художником. В 1793 году Торвальдсен получил Большую золотую медаль за рельеф «Петр исцеляет хромого», а с ним — право пенсионерства в Италии. Это давало возможность получать стипендию и продолжать учебу в Италии. Однако уехать в Рим Торвальдсен смог лишь спустя четыре года. Уже на раннем этапе творчества он выделялся среди своих коллег тщательностью исполнения, грамотным построением скульптуры с учетом всех возможных точек восприятия ее. В 1796 году Торвальдсен отправился в Рим, куда прибыл 8 марта 1797 года. Отныне этот день он отмечает как день своего рождения. Как пишет Луначарский: «Он привез с собою в Рим из Дании не только душу, пропитанную самоновейшим для того времени сентиментализмом, — ничуть не искусственным, однако, и почерпнутым у самого источника прочного мещанства, — но и восторженную любовь к человеку, к прекраснейшему, что может видеть в мире око: гармонически развитому человеческому телу. Никакое мещанство не могло заслонить основную ноту нового Возрождения — эстетизм и гуманизм! Здесь, в Риме, Торвальдсен не только мог насмотреться греческой красоты, но и попал в ближайший круг друзей самого Гете, группировавшихся вокруг такого человека, как Вильгельм фон Гумбольдт. Таким образом, условия были до крайности благоприятны для развития его таланта». В своем первом отчете в Копенгагенскую академию почти сразу по прибытии, в 1798 году, он пишет: «Я уже видел и изучил здесь лучшие произведения». Много времени проводит Торвальдсен в галереях Ватикана. А прогулки по Ватикану становятся для него одним из любимых занятий. Описание одной такой ночной прогулки дает в своей повести «Орест Кипренский» К. Паустовский: «Художники стояли неподвижно. Кипренский всматривался в неясную игру огня на теплом камне. Он старался закрепить в памяти движения теней, сообщавшие необычайную живость лицам героев и мраморных богинь… „Ну что же, камень живет?“ — тихо спросил Торвальдсен. „Живет“, — глухо ответил Кипренский. „Друзья, — веско сказал Торвальдсен, — только так рождаются образы от античной скульптуры и создаются в тайниках нашей души законы мастерства“». В Италии Торвальдсен и провел большую часть своей жизни, около сорока лет, никогда не забывая своей маленькой родины. Он постоянно был связан с Копенгагеном, посылал туда закупаемые им антики, а перед смертью завещал все свои произведения городу. Успеху в Риме и продлению командировки способствовало создание группы «Вакх и Ариадна», а особенно скульптуры «Язон» (1803). «Язон» представил все основные черты стиля великого мастера: совершенную простоту и ясность композиционного построения, предпочтение мужественным и благородным характерам; крепкую, уверенную лепку формы. Л. И. Таруашвили отмечает: «Ясон, каким его изобразил Торвальдсен, уже совершил движение шага, перенеся тяжесть корпуса на опорную ногу, так что образ героя схвачен скульптором в едва уловимый момент неподвижности, которая готова сейчас же смениться новым движением. Характер этого нового движения зрителю заранее ясен. Хотя поза Ясона максимально устойчива, однако она совершенно чужда архаической застылости: она отражает предшествующий момент действия и чревата последующим, одновременно является и следствием, и причиной. И все-таки связь настоящего момента с последующим движением далеко не так недвусмысленна, как с предыдущим. Статуя „Язона“ отражает в себе двузначность классического образа: действия героя включены в причинно-следственную связь событий, однако внутренне герой отстранен от этих событий и сохраняет способность к их беспристрастной оценке; он движется во „временном потоке“ и одновременно торжествует над превратностями времени силой своего духа». О статуе Торвальдсена «Язон» Антонио Канова сказал, что это новое слово в скульптуре. Благодаря «Язону» молодой скульптор быстро приобрел известность в кругах любителей искусства. К нему поступает множество заказов. Художника посещают знатные путешественники, у него появляются средства, чтобы расширить мастерскую, привлечь для работы учеников и подмастерьев. Подчас у Торвальдсена трудилось до пятидесяти человек. При всей любви к творчеству античных скульпторов, например Фидия или Праксителя, Торвальдсен, однако, не стал их слепым подражателем. Античное искусство было для Торвальдсена, в сущности, лишь источником вдохновения, в самом же творчестве своем он всегда оставался в высшей степени индивидуальным, верным своему своеобразному гению, одинаково сильному и в области статуи, и в области рельефа. Для выражения мощных художественных идей служили Торвальдсену крупные статуи, рельеф же давал исход целому сонму грациозно-шаловливых, нежно-любовных и других мыслей и чувств, постоянно волновавших его фантазию. Работал Торвальдсен неутомимо, причем обыкновенно, прежде чем приступить к лику задуманной модели, набрасывал ее карандашом и разрабатывал в эскизах, иногда до двадцати и более раз. С 1803 по 1819 год Торвальдсен исполнил множество крупных и мелких статуй и рельефов. Им были, в частности, созданы: «Амур и Психея», «Адонис», «Марс и Амур», «Венера с яблоком», «Геба», «Ганимед с орлом», «Пастух», «Поход Александра Македонского», «Танцовщицы», «Три грации»; рельефы «Ахилл и Брезенда», «Приам, умоляющий отдать тело Гектора» и ряд других. В 1818 году Торвальдсен заканчивает работу над скульптурой «Меркурий со свирелью». История происхождения этой удивительной статуи в высшей степени характерна для уяснения того, как работал Торвальдсен Однажды, отправляясь обедать, Торвальдсен заметил полусидящего, полустоящего в дверях дома молодого итальянца. Красота и оригинальность позы поразили скульптора. Он прошел было мимо, но с полдороги вернулся и, застав юношу все в той же позе, не замедлил хорошенько запомнить детали положения. Затем наскоро пообедав, Торвальдсен немедленно вернулся домой, чтобы засесть за эскиз новой статуи, а на другой день уже серьезно взялся за работу над моделью «Меркурия». Торвальдсен выбрал из сюжета, казалось, спокойный, а на самом деле захватывающий момент. Безобидно-праздное положение полусидящей, полустоящей фигуры Меркурия с только что отнятою от губ свирелью маскирует кровавый замысел. Правая нога на самом деле прижимает пяткой ножны меча, чтобы легче было вытащить последний свободною рукою. Черты лица и поза фигуры выражают напряженную бдительность и готовность перейти к действию. Последнее передано в особенности превосходно — так и кажется, что Меркурий сейчас встанет и выхватит меч. В 1820 году Торвальдсену поручают скульптурное оформление главного собора Копенгагена — собора Богоматери. Художник создает ансамбль, включающий в себя двенадцать фигур апостолов, размещенных вдоль стен центрального нефа собора, фигуру Христа в апсиде и изображение коленопреклоненного ангела. Все статуи Торвальдсен исполнил в величину, больше натуральной. «В фигуре Христа, — пишет Малинковская, — сочетаются движение навстречу людям и статичность. Его руки словно закрывают собой людей, оберегают их и в то же время отстраняют, не подпускают к себе. Застывшие, как бы погруженные в себя образы апостолов создают у входящего в храм настроение самоуглубленности, сосредоточенности, отречения от мирской суеты». В том же двадцатом году Торвальдсен возвращается в Италию, где много работает над заказами разных европейских стран: Польши, Германии, Англии, Италии, Дании. В основном это памятники-монументы: Копернику для Краковского собора (1823), Шиллеру в Штутгарте (1835), Байрону в Кембридже (1831), папе Пию VII в соборе Святого Петра в Риме (1824–1831) и т. д. Торвальдсен проявил себя и как блестящий портретист. Он создал немало великолепных портретов. Среди тех, кого изобразил скульптор, были царствующие особы — Наполеон, Александр I, польский король Понятовский, а также и великие поэты — лорд Байрон, Шиллер. Воистину, образцом гармонии, ясности, чистоты формы стала портретная статуя княгини Марии Федоровны Барятинской, жены известного русского дипломата И. И. Барятинского. «Барятинская изображена в задумчивой позе, голова чуть склонена вправо, — отмечает Малинковская. — Левая рука придерживает ниспадающую шаль, правая поднята к лицу. Идеально прекрасен овал лица княгини, чудесно сложена фигура, угадывающаяся сквозь складки одежды. Грациозна и в то же время исполнена достоинства поза. Безупречной линией очерчивает Торвальдсен силуэт, складки одежды струятся, образуя плавный ритм. Портрет Барятинской, созданный в 1818 году, признан одним из выдающихся произведений европейской пластики первой трети XIX века». В 1825 году Торвальдсена избирают президентом Римской академии святого Луки, а в 1833 году — президентом Академии художеств в Копенгагене. Он был также почетным членом Французской и Российской академий художеств, академий Берлина, Мюнхена, Флоренции, Милана. В 1838 году Торвальдсен решил окончательно вернуться на родину. Здесь ему был оказан грандиозный прием. Остальные годы своей жизни великий скульптор посвятил отечеству. Крупными его работами в этот период являются фризы: «Въезд Христа в Иерусалим» и «Шествие на Голгофу». Кроме них, он исполнил много мелких произведений и усиленно занимался разработкой плана и устройством (на средства, собранные всенародной подпиской) музея, в котором должны были поместиться все его произведения. В завещании скульптора говорится: «Я передаю в дар городу Копенгагену в Дании произведения искусства… состоящие из принадлежащих мне картин, скульптур, барельефов, гравюр и литографий, медалей и т. п., предметов как античных, так и современных, а также работ по камню, золотых изделий, античной бронзы, этрусских ваз, терракоты, книг, египетских и греческих древностей и других предметов, относящихся к наукам и изящным искусствам». Торвальдсен скончался внезапно в Копенгагене 24 марта 1844 года, присутствуя на вечернем спектакле в Королевском театре. Тело Торвальдсена погребено под простой каменной плитой в середине двора, образуемого четырьмя флигелями музея его имени. Музей начал сооружаться по плану архитектора Виндесбеля еще при жизни скульптора. Здесь собрано 80 статуй, 130 бюстов, 240 рельефов прославленного мастера. Посетители в благоговейном молчании пребывают в этом царстве классической красоты. Ничто не отвлекает внимания от созерцания истинно прекрасных творений выдающегося представителя классицизма в скульптуре. Торвальдсен воспитал целую плеяду учеников. На долгое время его искусство стало эталоном.