Борьба за гегемонию в Балканской Греции после Пелопоннесской войны

Гегемония Спаоты
Первые годы после Пелопоннесской войны проходят под знаком спартанской гегемонии. Однако гегемония Спарты с самого начала вызывала острое недовольство в эллинском мире. Подобно Афинам Спарта также обложила своих союзников форосом. Постоянно вмешиваясь во внутреннюю жизнь греческих городов, Спарта повсеместно преследовала демократов и насаждала власть олигархов. Во многие города были введены гарнизоны во главе со спартанскими наместниками. Таким образом, греческие полисы, ожидавшие от Спарты освобождения, очутились в худших условиях, чем во времена Афинского союза.
Положение Спарты сильно осложнилось, когда у нее испортились отношения с Персией. Получая субсидии во время Пелопоннесской войны, Спарта обещала в случае победы вернуть Персии греческие города малоазийского побережья. Однако малоазийские греческие города обрели свою независимость в результате греко-персидских войн, которые воспринимались большинством греков как героическое прошлое. Посягнуть на эту независимость Спарта сразу не решилась. Поэтому она делала все возможное, чтобы оттянуть исполнение своего обязательства.
Поход «десяти тысяч»
После смерти персидского царя Дария II между его старшим сыном и наследником Артаксерксом и младшим — Киром началась борьба за престол. Кир обратился за помощью к Спарте, с которой он был тесно связан еще со времени Пелопоннесской войны. Спарте было выгодно поддержать Кира потому, что в качестве компенсации за поддержку она могла бы выговорить сохранение независимости малоазийскими городами. Навербовав 13-тысячный отряд греческих наемников и соединив их со своими персидскими войсками, Кир предпринял поход против Артаксеркса. Однако в 401 г. до н. э. в сражении при Кунаксе (севернее Вавилона) Кир был убит. Туземные войска Кира немедленно перешли на сторону Артаксеркса, греческие же его наемники, которых к этому времени осталось немногим более 10 тыс., оказались вдали от родины в окружении врагов. К тому же приглашенные в лагерь Артаксеркса якобы для переговоров военачальники греческих отрядов были вероломно перебиты. Тогда греки избрали новых военачальников, одним из которых был описавший этот поход историк Ксенофонт, и начали отступление на север к побережью Черного моря. Несмотря на все усилия персов воспрепятствовать походу и на трудности пути, греки все же пробили себе дорогу к морю и сумели вернуться на родину, потеряв, правда, около четверти своего состава.
Вне зависимости от исхода этого отступления положение Спарты оказалось нелегким. Артаксеркс был очень раздражен выступлением Спарты на стороне Кира. Сатрап Тиссаферн потребовал от малоазийских греков уплаты дани, т. е. признания себя подданными персидского царя. В сложившейся обстановке Спарта вынуждена была поддержать малоазийских греков.
Коринфская война и Анталкидов мир
В 399 г. до н. э. между Спартой и персами началась война. Первоначально военные действия шли довольно вяло, но через некоторое время спартанский царь Агесилаи добился крупной победы в сражении у Сард (395 г.).
После этого персы пустили в ход давно испытанный прием: при помощи подкупа и дипломатических маневров они попытались организовать в самой Греции антиспартанскую коалицию. Обстановка им благоприятствовала, так как Спарта восстановила против себя многие города. В состав антиспартанской коалиции вошли Беотийский союз, Коринф, Аргос, Афины, Локрида, Акарнания, Левкада и большинство фессалийских городов. В 395 г. до н. э. началась Коринфская война.
Положение Спарты было весьма тяжелым, так как ей приходилось вести войну одновременно и с Персией и с членами антиспартанской коалиции. В 394 г. в битве при Книде спартанский флот был разбит объединенным греко-персидским флотом под командованием афинянина Конона. После этого Конон вернулся в Афины с большими субсидиями от персов, на которые афиняне восстановили стены вокруг своего города и начали возрождать флот. В Коринфе и некоторых других пелопоннесских городах было решено вести войну до полного уничтожения Спарты.
Спартанцы были вынуждены вступить в переговоры с Персией, которую пугало это возрождение афинских военных сил и переход преобладания на сторону противников Спарты. В результате переговоров персов со спартанским уполномоченным Анталкидом Персия поддержала Спарту и предложила членам коалиции прекратить военные действия. В 386 г. Персия продиктовала условия мира. Все города на побережье Малой Азии объявлялись подвластными персидскому царю. Запрещены были какие-либо объединения греческих городов. Исключение было сделано только для Спарты и ее союзников, в покорности которых персам теперь не было оснований сомневаться. Этот так называемый Анталкидов, или царский, мир показал, что некогда побежденная греками Персия теперь фактически становилась вершительницей судеб греков.
Возвышение Фив. Второй Афинский морской союз
После Анталкидова мира на короткий срок возобновилась спартанская гегемония в Греции. Однако дальнейший ход событий показал, что политика грубого нажима и вмешательства во внутренние дела других греческих государств, которая неукоснительно проводилась Спартой, была способна лишь оттолкнуть от нее даже старых союзников. В этой связи существенное значение приобрели события, происшедшие в 379 г. дон. э. в Фивах. Здесь у власти находились олигархи, которые пользовались поддержкой полуторатысячного спартанского гарнизона, расположенного в фиванском акрополе Кадмее. Многие из фиванских демократов были вынуждены бежать в Афины и другие города; часть осталась в Фивах, но скрывалась. Однако в среде городского демоса и беотийского крестьянства все сильнее нарастало недовольство существующими порядками. Во главе демократического движения встал Пелопид. Ненависть восставших к олигархическому режиму была столь велика, что фиванские олигархи были перебиты, а спартанский гарнизон был вынужден капитулировать.
С этого времени начинается возвышение Фив. Вокруг них объединились другие беотийские города; вопреки Анталкидову миру был вновь организован Беотийский союз. С этим союзом вскоре начинают поддерживать дружественные отношения Афины, надеявшиеся найти в нем опору против Спарты.
В 378 г. до н. э. под руководством Афин возникает второй Афинский морской союз. В его состав вошли многие государства, которые и раньше были союзниками Афин, но по количеству участников этот союз не мог идти в сравнение с первым. В нем, например, не участвовали города Малой Азии, попавшие под власть персов, и ряд других. При организации второго морского союза и афиняне и новые их союзники учли опыт прошлого: союз был построен на более или менее равноправных началах. Интересна надпись, представляющая собой постановление афинской экклесии о структуре этого объединения: опасаясь, как бы союзники не заподозрили их в стремлении возродить свою державу, афиняне поклялись, что не будут взыскивать с союзников фороса, не будут вмешиваться в их внутренние дела, не будут посылать к ним ни должностных лиц, ни гарнизонов, ни, особенно, клерухов. Для того, чтобы снарядить и содержать флот, афиняне были вынуждены мобилизовать внутренние ресурсы и провести реформу, согласно которой первые три разряда граждан должны были ежегодно платить особый налог, так называемую эйсфору, соответственно размерам их имущества.
Образование второго Афинского морского и Беотийского союзов Спарта не без оснований рассматривала как реальную угрозу своей гегемонии. Поэтому пелопоннесский флот был направлен к берегам Аттики, чтобы их блокировать. Вскоре, однако, пелопоннесский флот потерпел тяжелое поражение в морском сражении у Наксоса (376 г. до н. э.). После этого спартанцы бросили свои основные силы на борьбу против Фив. В 371 г. до н. э. в Беотии произошла знаменитая битва при Левктрах. Фиванскими войсками командовал выдающийся полководец Эпаминонд, который в этом сражении впервые применил новое построение, так называемый косой клин. Суть нововведения состояла в необычном для того времени усилении лепого фланга, что и решило исход битвы. Спартанское войско подверглось сокрушительному разгрому.
Поражение спартанцев и последующие походы фиванцев в Пелопоннес вызвали общий подъем демократического движения во всей Греции. Ряд демократических переворотов происходит в самом Пелопоннесе. В такой ранее отсталой области, как Аркадия, образовался сильный демократический союз под руководством города Мантинеи. Становится независимой Мессения. Результатом всех этих потрясений был полный распад Пелопоннесского союза, утрата Спартой положения гегемона и превращение ее во второстепенное государство.
Однако возвышение Фив оказалось весьма непродолжительным. Беотия имела еще меньше возможностей занимать руководящее положение в эллинском мире, чем Спарта. Кроме того, соотношение сил в Греции резко изменилось, когда афиняне, напуганные чрезмерным усилением Фив, отошли от них и объединились со Спартой. Эпаминонд предпринял новый поход в Пелопоннес, и в 362 г. до н. э. при Мантинее произошло решительное сражение между спартанскими и фиванскими войсками. Фиванцы снова одержали блестящую победу, но не смогли реализовать ее результатов из-за чрезвычайно крупных потерь и гибели Эпаминонда. Силы Фив уже были исчерпаны, и они не смогли дольше удерживать гегемонию в Пелопоннесе. Афины тем временем попытались использовать эту выгодную для них ситуацию и вернуться к своей старой великодержавной политике в отношении союзников. Но возрождение этой политики привело к так называемой Союзнической войне (357— 355 гг.), результатом которой был распад второго Афинского морского союза.
Афины в пеpвoй половине IV в. до н. э.
Пелопоннесская война самым пагубным образом отразилась на состоянии афинского хозяйства, особенно сельского. Многократные и опустошительные вторжения врага на территорию Аттики, во время которых было сожжено и уничтожено множество селений, вырублены оливковые рощи, истреблены виноградники и погиб от бескормицы почти весь скот, вконец разорили аттическое крестьянство. Очень многие из переживших войну земледельцев Аттики не вернулись в свои разоренные хозяйства, так как у них не было средств на их восстановление. Продав свои земельные участки за полцены, крестьяне уходили в город, однако лишь некоторые из них могли найти применение своим силам, так как афинское ремесленное производство и торговля находились в состоянии полного застоя. Война на ряд лет парализовала торговлю большинства греческих государств, так как плавание вдоль неприятельских берегов или в контролируемых вражескими флотами водах было весьма опасным. Все это на долгое время лишало афинских ремесленников возможности сбывать свои изделия за морем. Обнищание населения и падение его покупательной способности значительно сократили спрос на ремесленные изделия и в самих Афинах.
После окончания военных действий это положение мало чем изменилось к лучшему. В городах, менее других пострадавших от военных бедствий, после войны сократился спрос на изделия афинского ремесла. Во время войны они волей-неволей должны были удовлетворять свою потребность в ремесленных изделиях собственными средствами, и теперь многие из них располагали достаточно развитым ремесленным производством. Морские торговые пути после войны вообще изменили прежнее направление: после военного разгрома Афины утратили свое былое значение крупнейшего узлового торгового центра всей Греции, и поток товаров, проходивших через Пирей, значительно сократился.
Одновременно в Афины хлынули афинские клерухи, согнанные с территорий бывших союзников после роспуска Афинского морского союза по мирному договору 404 г. При всей скудости и поточности статистических сведений, имеющихся в нашем распоряжении, можно полагать, что количество неимущих граждан превышало в то время половину всего населения Афин.
Наряду с этим многие богатые люди не только сохранили, но и увеличили свои состояния. Значительная часть средств, затраченных воюющими государствами на покрытие военных расходов, попала в руки всякого рода подрядчиков, хозяев оружейнЕлх мастерских, судовладельцев и др. В обстановке упадка сельского хозяйства и ремесла обогатившиеся во время войны люди пускались во всякого рода темные спекуляции и занимались ростовщичеством. В одной из своих речей афинский оратор Лисий упоминает о махинациях хлебных спекулянтов, скупавших хлеб для того, чтобы поднять на него цену. Аристотель сообщает об одном ловком торговце, нажившем в Сицилии 50 талантов на спекуляции железом. Многие скупали у разорившихся крестьян землю. Именно в это время в Аттике широко развертывается процесс концентрации земель, столь характерный для периода кризиса полиса.
Спарта
После разгрома Афин переход руководящей роли к Спарте, как главе Пелопоннесского союза, был вполне закономерен. Военный и политический вес этого государства во многом определялся относительной сплоченностью коллектива спартиатов. Однако в IV в. дон. э. положение в Спарте существенно изменилось. Государственная форма собственности на землю начинает разлагаться, усиливается социальное расслоение «общины равных». В последние годы войны благодаря щедрым персидским субсидиям Спарта обзавелась собственным флотом. Помимо персидских денег в руки спартанской знати попадала богатая военная добыча. По словам философа Платона, «одного только золота и серебра в частном владении во всей Греции нельзя было найти столько, сколько его стало в одном Лакедемоне».
При таких условиях древние спартанские законы, предписывавшие всем спартиатам иметь одинаковые участки земли, пользоваться только железными деньгами и запрещавшие ввозить в Спарту золото и серебро, стали постоянно нарушаться. Вскоре эти законы были отменены и официально. Реформой эфора Эпитадея около 400 г. до н. э. спартиатам было разрешено дарить земельные участки или передавать их по завещанию. Эта реформа фактически санкционировала и вместе с тем ускорила процесс концентрации земли. Задолжавшие спартиаты продавали свои земельные участки под видом дарения или передачи по завещанию. Таким образом, появилось большое число неимущих. Так как в Спарте тот, кто не имел тяжелого вооружения и не являлся участником совместных трапез — фидитий, автоматически лишался политических прав, число граждан стало катастрофически сокращаться. Если Спарта в 480 г. могла выставить более 8 тыс. гоплитов, то в 371 г. она располагала лишь 1 500—2 000 гоплитов.
Теперь среди спартиатов появились новые деления: те, кто сохранил свой земельный участок, стали называться гомеями (равными); те, кто разорился,— гипомейонами (меньшими). Фактически за гипомейонами сохранилось лишь право участвовать в народном собрании, значение которого в политической жизни Спарты и раньше было невелико. В связи с появлением нового органа управления в Спарте — «малой экклесии», куда допускались, видимо, только гомеи, значение народного собрания еще больше упало.
Имущественное расслоение неизбежно вело к обострению социальной борьбы. В 399 г. до н. э. спартанец Кинадон, опираясь на разорившихся и недовольных существующими порядками граждан, попытался свергнуть власть олигархов. Ксенофонт сообщает, что замыслы заговорщиков «совпадали со стремлениями всех илотов, неодамодов (освобожденных илотов.—• Ред.), гипомейонов и периэков». Заговор Кинадона, однако, был раскрыт, и сам он казнен.
Острый разлад начался и в правящей среде. В ней четко обозначились две враждующие группировки. Одна из них, консервативная, во главе которой стоял царь Агесилай, всячески стремилась сохранить стародавние порядки и, в частности, выступала против активной внешней политики, ибо считала ее гибельной для Спарты. Вторая, возглавленная Лисандром, напротив, была за решительное изменение прежних порядков, не отвечавших интересам крупных землевладельцев, и ставила своей целью укрепление спартанской гегемонии над всем эллинским миром.
Коринф, Беотиискии союз
Состояние других греческих полисов было далеко не одинаковым. Так, например, хотя Коринф и вышел победителем из Пелопоннесской воины, положение в этом полисе в начале IV в. до н. э. вряд ли было многим лучше, чем в Афинах. В ходе войны между Коринфом и Спартой, начавшейся вскоре после окончания Пелопоннесской войны, коринфская территория подверглась не меньшим опустошениям, чем в свое время территория Аттики. В самом Коринфе кипела социальная борьба. В 392 г. борьба между правящим олигархическим слоем и рядовыми гражданами вылилась в форму кровавого столкновения на улицах города.
Сходные события двумя десятилетиями позже произошли в Аргосе, где толпа дубинами перебила 1 200 аристократов, заподозрив их в подготовке олигархического переворота. Волна таких же, но, может быть, несколько менее ярких проявлений классовой борьбы прокатилась в это время и по другим городам Пелопоннеса.
В Средней Греции, например в Беотии, положение было несколько иным. Товарное производство, ремесла, торговля, рабовладельческие отношения были развиты в Беотии слабее, чем в передовых полисах Греции, большую часть населения этой области составляло крестьянство. Во время греко-персидских войн беотийскея родовая .знать жестоко поплатилась за свой переход на сторону персов: после сражения при Платеях греческие союзники предприняли поход против Фив с целью наказать фиванскую аристократию за измену. В результате похода много знатных фиванцев было уничтожено, их политическое преобладание было навсегда сломлено. Однако оно перешло после этого не к беотийскому демосу, а к так называемым «всадникам» — средним и крупным землевладельцам неаристократического происхождения, способным содержать коня и приобрести себе полное всадническое вооружение. Хотя в середине V в. власть беотийских всадников в результате вмешательства Афин во внутренние дела Беотии была на время поколеблена и в ряде городов на короткий срок утвердилась демократия, всадникам удалось все же восстановить свое положение во всех городах Беотийского союза»
Беотийский союз, восходивший своими корнями к древней племенной федерации, приобрел ко времени Пелопоннесской войны черты более тесного объединения полисов, возглавленного общими для всей Беотии органами: союзным советом, считавшимся верховным органом союза, коллегией так называемых беотархов, наделенных функциями военной и гражданской власти, союзным судом, невидимому разбиравшим конфликты между городами и дела по преступлениям против союза. Местопребыванием всех этих органов были Фивы. В этом же городе была сосредоточена чеканка монеты для всего союза.
В области внешнеполитических взаимоотношений правительство Беотийского союза придерживалось спартанской ориентации, и в течение всей Пелопоннесской войны беотийские города активно участвовали в военных действиях против Афин. После окончания войны обстановка существенно изменилась. Афины не могли больше угрожать Беотии, политика же ее союзника Спарты, открыто стремившейся подчинить своей гегемонии всю Грецию, не сулила беотийским городам ничего хорошего. К тому же во внутренней жизни Беотии к рассматриваемому времени наметились довольно важные сдвиги. Сельское хозяйство и теперь составляло основу экономической жизни Беотии, но все большее развитие наряду с зерновыми культурами получают виноградарство, разведение плодовых деревьев, огородничество, т. е. те отрасли сельского хозяйства, которые давали большую, чем хлебопашество, товарную продукцию. Товарно-денежные отношения за это время успели довольно глубоко проникнуть в экономический быт крестьянства и других слоев беотийского общества.
Прямым следствием всех этих перемен в экономике Беотии и во внешнеполитической обстановке были изменения в расстановке классовых сил и обострение социально-политической борьбы во всех городах Беотии. Беотийское крестьянство и демократические элементы городского населения переходят теперь в наступление против всадников, продолжавших придерживаться спартанской ориентации. Всадники потерпели поражение и были вынуждены выпустить власть из своих рук. В Беотийском союзе утвердилось умеренно-олигархическое правительство, которое было враждебно настроено по отношению к Спарте и сразу же повело политику сближения с побежденными Афинами. Афинские эмигранты, бежавшие в Беотию от преследований «тридцати тиранов», были здесь радушно встречены. Однако положение нового правительства не было прочным. Политическая борьба в Беотии продолжала развиваться с нарастающей силой и шла с переменным успехом для участвовавших в ней сторон.
Малоазийские города, Византии и Родос
Несмотря на тяжелые потрясения, пережитые во время войны Малоазийские города, греческими городами малоазийского побережья, некоторые из них в IV в. сумели восстановить свое благосостояние. Так, например, Эфес благодаря своей торговле с внутренними областями Малой Азии вскоре стал еще богаче, чем был до войны. Не менее интересна в этом отношении судьба Византия. Этот город входил в состав Афинского союза, и его гражданам пришлось в полной мере претерпеть все бедствия войны. Дважды Византии поднимал восстания против Афин и отлагался от них. Потом ему пришлось пережить гнет спартанской оккупации. Транзитная торговля через пролив, обогащавшая не только купцов и городскую казну, но и кормившая многих работавших в гавани рядовых граждан, замерла. Восстало полузависимое от Византия окрестное фракийское население. Многие из граждан Византия разорились, потеряв свои торговые и ремесленные предприятия, земельные участки, работу в порту.
В таком положении Византии находился, однако, только в течение первого десятилетия IV в. до н. э. В конце этого десятилетия, когда спартанская гегемония была сломлена, граждане Византия изгнали из своего города спартанского наместника, свергли посаженное спартиатами олигархическое правительство, восстановили демократический строй и возобновили свои старые торговые связи с Афинами. Одновременно Византии установил связи и с рядом других торговых центров: Самосом, Эфесом, Книдом. С этого времени экономическая жизнь в городе начинает быстро возрождаться. Через пролив снова пошли причерноморский хлеб и другие виды экспортируемых в Грецию товаров.
Особенно большие выгоды принесли Византию торговые связи с Родосом — новым, быстро растущим торговым центром, чрезвычайно заинтересованным в доставке своих товаров через Геллеспонт и расширении торговой деятельности в причерноморских странах. О широких торговых связях Родоса с припонтийскими областями свидетельствуют многочисленные находки родосской керамики на всем побережье Черного моря. Число родосских кораблей, прибывавших в Византии, значительно превышало количество кораблей, прибывавших сюда из других торговых городов Греции. Наряду с причерноморским хлебом существенную роль в византийской торговле начинает играть и торговля рабами. Пошлины, взимаемые Византией со всех провозимых через пролив товаров, быстро обогатили его городскую казну. Сбор этих пошлин в Византии, как и в других греческих полисах, сдавался на откуп, что, надо думать, обогащало занимавшихся этими операциями византийских граждан. По всем имеющимся данным источников, в Византии получили широкое развитие всякого рода денежные, кредитные и ростовщические операции.
В IV в. до н. э. принадлежавшая Византию территория расширилась за счет захвата земель местного фракийского населения. Эксплуатация труда этого населения также способствовала росту богатств верхнего слоя византийских граждан. Но обогащение отдельных торговцев, ростовщиков, крупных рабовладельцев и землевладельцев сопровождалось здесь, как и всюду, обнищанием рядовых граждан. Обострялись социальные противоречия и классовая борьба. Недаром побывавший в Византии Ксенофонт обратил внимание на то, что «византийцы не согласны между собой и смотрят друг на друга врагами». Города Северного Причерноморья
Чрезвычайно своеобразной оказалась судьба греческих городов в Северном Причерноморье. Пелопоннесская война не только не принесла им опустошений и других бедствий военного времени, но в некоторых отношениях оказалась для них выгодной. Так, после сицилийской катастрофы повысился спрос на северочерноморский хлеб, вывозившийся через эти города. Обусловленные войной перерывы в торговых сношениях с Центральной Грецией способствовали развитию в северопонтийских городах собственного ремесленного производства, достигшего вскоре значительных успехов. IV век, который для многих полисов Центральной Греции был веком кризиса и тяжелых потрясений, явился для северочерноморских городов временем максимального подъема экономической жизни, периодом расцвета.
Со времени колонизации в Северном Причерноморье сложились три главных эллинских центра: Ольвия, Херсонес и Пантикапей. Ольвия в V в. до н. э., когда ее посетил Геродот, была уже большим и цветущим городом. Часть ее жителей занималась на прилегающей к городу территории земледелием, но особенно была развита торговля. Ольвийская керамика и надписи свидетельствуют о постоянных и прочных связях Ольвии с другими причерноморскими городами и с рядом средиземноморских полисов. Значительная часть товаров, ввозившихся в Ольвию из Греции, перепродавалась местному населению или выменивалась на зерно и другие продукты. Жители Ольвии — ольвиополиты, в свою очередь, вывозили в. Грецию хлеб, сырье, а также, очевидно, и рабов. О размахе торговых операций Ольвии свидетельствует то обстоятельство, что Ольвия начинает регулярно выпускать свои денежные знаки со второй половины VI в. до н. э., раньше многих других греческих колоний. К первой половине IV в. до н. э. относится дошедший до нас декрет из Ольвии, устанавливавший определенные правила обмена монет других городов на ольвийские деньги и обеспечивавший привилегированное положение за ольвийской монетой.
Постоянная потребность Ольвии в зерне и сырье для сбыта создала экономические предпосылки для сношений Ольвии с окружавшим город местным населением. На этой почве развивается процесс ассимиляции: Геродот называет ближайшее к Ольвии племя каллипидов эллино-скифами; надписи последующего времени сообщают о миксэллинах — смешанных эллинах. Об этом же процессе свидетельствуют археологические данные: раскопки ольвийского некрополя VI и V вв. обнаружили наряду с погребениями греков значительное число местных погребений, а также могилы, содержащие греческий и местный инвентарь. Яркий образ эллинизованного «варвара» из среды племенной знати дает Геродот в своем рассказе о скифском царе Скиле, усвоившем греческие обычаи и религию и помногу месяцев проживавшем в Ольвии в своем выстроенном на греческий лад доме.
Политическое устройство Ольвии было типично греческим: здесь существовали народное собрание, совет и выборные должностные лица. Как и во всех рабовладельческих полисах, участвовавшие в этих органах граждане составляли в Ольвии привилегированное меньшинство: ни проживавшие в Ольвии выходцы из других греческих городов, ни миксэллины политическими правами не пользовались. Исключение в этом отношении составляли граждане ольвийской метрополии Милета, которые на основе особого договора пользовались равноправием с ольвиополитами.
Укрепления Херсонеса. Башня Зенона.
Херсонес — единственный в Северном Причерноморье дорийский полис — был основан в конце V в. дон. э. выходцами из Гераклеи Понтийской. В отличие от Ольвии основную роль в экономической жизни Херсонеса играла не столько торговля, сколько сельское хозяйство: хлебопашество и виноградарство. Гераклейский полуостров, на котором находился Херсонес, был защищен от соседей-тавров целой системой укреплений, представлявших собой своеобразный тип усадеб-крепостей. Мощные стены и башни вокруг самого города свидетельствуют о том, что опасность нередко угрожала ему не только со стороны тавров, но и воинственных скифских племен степного Крыма. Помимо Гераклейского полуострова Херсонесу принадлежали также земли на западном побережье Крыма, в районе современной Евпатории, где находились подвластные ему Керкинитида и так называемая Прекрасная гавань. Все эти земли были собственностью либо граждан, обрабатывавших их с помощью рабов, либо государства; в последнем случае они сдавались в аренду или на откуп. Наряду с хлебопашеством и виноградарством в экономической жизни Херсонеса известную роль играли также животноводство, рыбный и соляной промыслы.
В IV в. до н. э. хозяйство Херсонеса уже обладало чертами товарного производства; часть его сельскохозяйственной продукции шла на рынок. Так, из Херсонеса вывозились вино, соль и рыба. Ввозились туда главным образом изделия художественного ремесла, оружие, ткани. На почве этой торговли у Херсонеса установились особенно прочные связи с его метрополией — Гераклеей, а также Родосом, Фасосом и целым рядом других торговых городов. В результате археологических исследований территории города были обнаружены различные виды херсонесского ремесла, свидетельствующие о наличии керамического и металлообрабатывающего производства, ткачества и пр.
По своему политическому устройству Херсонес, как и Ольвия, представлял собой демократическую рабовладельческую республику с обычными для нее органами власти. Жизнь города ярко отразилась в сохранившемся До наших дней тексте присяги херсонесских граждан, который датируется концом IV или началом III в. до н. э. По своему характеру это была не обычная присяга, произносимая греческими юношами при получении гражданских прав, а скорее чрезвычайная клятва, вызванная какими-то очень тревожными обстоятельствами, возможно внешнеполитического характера. Присягавший клялся в том, что он не замыслит ниспровержения демократического строя, не примет участия в заговоре, не предаст Херсонеса и его владений «ни эллину, ни варвару». Текст присяги, таким образом, показывает, что и в причерноморских полисах кипела такая же острая политическая борьба, как и в городах Балканской Греции.
Боспорское царство
Греческие города на берегах Керченского пролива, в древности называвшегося Ьоспором Киммерийским, в 80-х годах V в. до н, э. были объединены под властью наследственных архонтов города Пантикапея (находившегося на месте современной Керчи) — Археанактидов. На основе этого объединения возникло крупное государство, включившее в дальнейшем в свой состав, помимо греческих городов, также и области, населенные местными меотскими и скифскими племенами. Повидимому, первоначальная территория археанактидовского Боспора была невелика. Расширение ее начинается лишь после перехода власти от Археанактидов к новой династии — Спартокидов (438/37 г.— II в. до н. э.).
В годы правления одного из представителей этой династии — Сатира I (407—389) было предпринято завоевание Феодосии, ставшей одним из важнейших i ентров боспорского хлебного экспорта. При Левконе I (389—349) Боспору удалось подчинить и местные меотские племена на таманской стороне пролива. В IV в. до н. э. Боспорское государство владело территорией всего Керченского полуострова до Феодосии включительно и территорией нынешнего Таманского полуострова, в древности представлявшего собой группу островов, образуемых дельтой Кубани. На этом берегу Боспора Киммерийского боспорские владения простирались вплоть до современного Новороссийска. На северо-востоке сфера влияния Боспора достигала устья Дона, где находился подвластный ему город Танаис со смешанным греко-меотским населением.
Господство над обоими берегами пролива облегчало освоение природных богатств этого края и обеспечивало широкие возможности для вывоза товаров. Пантикапей, как и Ольвия, уже с середины или второй половины VI в. до н. э. начинает регулярный выпуск своей монеты.
В IV в. до н. э. Боспорское царство вело оживленную торговлю со всем эллинским миром и прежде всего с Афинами. Ежегодный экспорт боспорского хлеба в Афины в середине IV в. достигал иногда 400 тыс. медимнов (около 16 тыс. тонн). В свою очередь из Афин, Коринфа, Родоса, Фасоса, Хиоса, Коса и из других мест импортировались ткани, вино, оливковое масло, металлические и ювелирные изделия и т. д.
Основу боспорской экономики составляло сельское хозяйство. Плодородные земли Восточного Крыма, Придонья и Прикубанья обрабатывались местным населением, а также греками. От местного населения боспорские правители получали частично путем скупки, частично в форме дани нужный для экспорта хлеб. Наряду е земледелием на Боспоре получают развитие скотоводство и рыбный промысел, а в городах растет ремесло.
Монументальные боспорские погребения, поражающие роскошью инвентаря, дают наглядное представление о богатствах, сосредоточенных в руках боспорской знати. Эта знать возглавлялась Спартокидами, которые сами были крупнейшими землевладельцами, рабовладельцами и экспортерами боспорского хлебай сырья. Можно думать, что на Боспоре рабы широко эксплуатировались не только в крупных землевладельческих хозяйствах, но и в ремесленных мастерских, например в государственном производстве кровельной черепицы.
Формально власть Спартокидов, располагавших наемными войсками и управлявших отдельными частями государства при посредстве наместников, носила монархический характер. Однако центральной власти приходилось считаться как с греческими городами, видимо сохранявшими в урезанном виде автономию, так и с местными племенными традициями, что наложило на государственный строй Боспора черты двойственности. Спартокиды официально именовали себя архонтами (правителями) по отношению к боспорским городам и царями по отношению к подчиненным племенам.
Следует подчеркнуть, что эта не греческая (родоначальник династии Спарток был, повидимому, фракийцем), хотя в значительной степени эллинизированная, династия была тесно связана с местной племенной знатью. К этому времени процесс смешения греческого населения с местным достиг на Боспоре заметных результатов. В состав господствующего класса наряду с верхним слоем греческого населения городов вошли теперь и представители местной племенной знати. Таким образом, Боспор стал уже не греческим, а греко-туземным государством, что наложило отпечаток на все стороны его экономической, социальной и культурной жизни. В этом отношении Боспор имеет много общих черт с государствами последующего, эллинистического периода.
В конце IV в. до н. э. Боспор представлял собой крупное государство, претендовавшее на объединение всего Северного Причерйоморья под своей властью.