БУБНОВЫЙ ВАЛЕТ

1910–17), общество художников, получившее название от одноименной выставки картин в Москве (декабрь 1910 – январь 1911). Участвовали: Н. С. Гончарова, П. П. Кончаловский, А. В. Куприн, М. Ф. Ларионов, А. В. Лентулов, И. И. Машков, Р. Р. Фальк и др. Эпатажное название, предложенное Ларионовым, вызывало у публики ассоциации скорее с картежно-воровским жаргоном, чем с искусством. Скандальные слухи привлекли в залы толпы народа. Организаторы выставки мыслили ее как своего рода ярмарочное представление. «Автопортрет и портрет П. П. Кончаловского» И. И. Машкова (1910) представлял друзей-художников в виде цирковых силачей – с огромными мускулами, с гирями и в трико, но при этом исполняющими сентиментальный романс. Энергия, яркая красочность, подчеркнутая огрубленность формы сочетались в картине, как и в др. представленных на выставке произведениях, с тонкой самоиронией. Бубнововалетцы вошли в русское искусство, когда кризис переживал не только академизм, а позднее передвижничество, но и символизм, представленный мастерами «Голубой розы». Новому поколению художников были чужды зыбкость и туман поэтических грез; нарочито вульгарным названием и варварской энергией живописи они утверждали свое полнокровное, жизнерадостное мироощущение.
Позднее наиболее радикальные мастера – Ларионов, Гончарова и др. вышли из объединения и основали группу «Ослиный хвост». Разгорелась, по выражению прессы, «война хвостов и валетов», протекавшая на страницах газет и на модных в то время публичных диспутах. Вошедшие в «Бубновый валет» живописцы (П. П. Кончаловский, А. В. Лентулов, И. И. Машков, А. В. Куприн, Р. Р. Фальк, В. В. Рождественский, А. А. Осмеркин) теперь утверждали, что в названии нет криминального оттенка, что валет бубновой масти означает «молодость и горячую кровь».
Любимым жанром бубнововалетцев стал иронический автопортрет. Свой облик они заостряли до гротеска, перевоплощаясь в самые неожиданные для художников амплуа: Машков представал пароходчиком на фоне морского пейзажа (1911); Лентулов – могучим великаном с нимбом и золотыми звездами вокруг головы (1915).
Молодых мастеров называли «русскими сезаннистами». Своеобразие творчества русских последователей П. Сезанна заключалось в синтезе его живописной системы и языка народного искусства (лубка, вывески, расписных подносов). Натюрморт «Синие сливы» И. И. Машкова (1910) стилизован под поднос, расписанный провинциальным мастером. Кричащие густые краски, спор острых углов и окружностей, «витринная» композиция рождают ощущение сверхреальности и в то же время несъедобности фруктов. Особенно шокировало зрителей смелое отношение бубнововалетцев к самому классическому сюжету мировой живописи – обнаженной натуре. Женское тело они видели как «натюрморт», стремясь утвердить, что любая натура, будь то предмет или человеческие лицо и фигура, интересны не сами по себе, а как выразительная форма, комбинация красок (А. В. Куприн. «Обнаженная натурщица с синей вазой», 1918). Человеческое, психологическое содержание не ушло из их живописи, но передавалось не мимикой и жестами, а эмоциональностью красочного строя, взволнованностью линий и живописной фактуры, динамичным построением пространства.
Пейзажи Фалька, Рождественского, Лентулова несут следы влияния не только сезаннизма, но и кубизма. В многоцветье и дробящемся ритме «Василия Блаженного» Лентулова (1913) ощущается звучание ликующего колокольного звона. В новаторских творческих поисках молодых мастеров «вставало неудержимое стремление… перешагнуть извечную грань, отделяющую индивидуальное ученое искусство от „соборного“ и праздничного искусства народа» (Г. Г. Поспелов).
В выставках «Бубнового валета» в 1910–14 гг., наряду с художниками, составившими его ядро, участвовали представители других направлений (В. В. Кандинский, А. Г. Явленский, К. С. Малевич), а также французские и немецкие мастера. Буря эмоций и пафос «низвержения основ» сопровождали лишь первые шаги нового искусства. Ведущие мастера «Бубнового валета» состоялись как крупнейшие мастера русской живописи. В 1925 г. бывшие бубнововалетцы организовали объединение «Московские живописцы», в дальнейшем преобразованное в «Общество московских художников» (ОМХ).