Чарторижская, княгиня Изабелла

(правильно Чарторийская; Czartoryska, Izabella Ełżbieta Dorota) — известная польская писательница, мать князя Адама Чарторижского. Родилась она 3-го марта 1746 г. (по другим сведениям 22-го мая 1740 г.) от отца, небогатого саксонского дворянина, впоследствии министра финансов (podskarbi wielki) великого княжества Литовского и воеводы Поморского Юрия Флемминга, и матери Антонины, рожденной княжны Чарторижской. Потеряв в раннем детстве мать и тетку, — вторую жену Ю. Флемминга, Чарторижская получила первоначальное воспитание в аристократическом духе, причем воспитанием этим руководила ее бабушка, княгиня Чарторижская, вдова литовского канцлера, жившая в Варшаве и в Волчине. На 16-м году жизни Чарторижская 19-го октября 1761 г. вышла в Волчине же замуж за своего двоюродного дядю, князя Казимира Адама Чарторижского, блестящего и богатого 26-летнего молодого человека, который впоследствии мог явиться претендентом даже на польский престол. Со времени этой свадьбы начинается активная жизнь Чарторижской, жизнь, которую можно разделить на три периода: молодости — времени светских увлечений и аристократических забав; зрелого возраста — времени занятий политикой; наконец, старости — периода литературных работ.

Медовый месяц молодые проводили в Париже, где 16-летняя княгиня кружила голову всему великосветскому обществу и сама увлеклась известным Лозеном (впоследствии герцог Бирон); муж увез ее в Лондон; там познакомилась она с Франклином, который оказал на нее сильное влияние. Излечившись от своего увлечения, Чарторижская вернулась с мужем на родину, где в это время умер король Август ІІІ и на очереди стоял вопрос об избрании нового короля. Видя, что русская Императрица поддерживает кандидатуру его двоюродного брата Станислава-Августа Понятовского, Казимир-Адам отказался от всяких притязаний на польскую корону и оказал энергичное содействие своему родственнику. Понятовский был избран королем, и началась самая блестящая и шумная эпоха в жизни Чарторижской. Фаворитка короля, она находилась в близких отношениях с русским посланником князем Репниным. Все это не мешало великосветским польским патриотам смотреть на молодую княгиню как на божество. Зараженная модным сентиментализмом своего времени, она устроила себе под Варшавой резиденцию — Повонзки (Powązki), идиллическое убежище, довольно близкую копию с Трианона, — Повонзки, воспетые Трембицким. Здесь принимала она в пастушеских избушках польских магнатов, одетых пастушками, и задавала пиры, на которые съезжалась вся аристократическая Варшава. Придворные балы, на которых царицей являлась Чарторижская, сменялись шумными приемами в Повонзках; словом, жизнь молодой княгини проходила весело и беспечно. Первый раздел Польши на время остановил эти великосветские развлечения и, во всяком случае, несколько изменил жизнь Чарторижской. Тотчас после падения Речи Посполитой супруги Чарторижские отшатнулись от короля. Муж уехал в деревню и занялся хозяйством, жена поселилась в Пулавах, где нашла себе развлечение в устройстве этого поместья, из которого она поставила себе целью сделать "польский Рамбулье" на берегах Вислы, и в воспитании детей.

Воспитание это не требовало, впрочем, особых забот со стороны матери — в младенческом возрасте дети ее оставались на попечении m-lle Petit, вынянчившей самую Чарторижскую, или вверялись камердинеру; когда они подрастали, к ним приглашались польские и французские учителя; образование они довершали за границей. Особенное внимание обращалось на Адама Юрия, впоследствии приближенного и министра Императора Александра I; князя Адама мать лично сопровождала в 1789 году в Западную Европу.

Устроив Пулавы, Чарторижская основала в них два музея, каждый для различных целей: 1) храм Сивиллы, представлявший верную копию с древнего храма Сивиллы, и 2) так называемый "Готический домик". Первый из них, основанный в 1798 г. и имевший на входной двери надпись на польском языке "Прошедшее — будущему", предназначался для памятников, относящихся к истории и археологии Польши; в нем хранились регалии польских королей, украшения королев, оружие старинных полководцев и трофеи, отбитые польскими войсками у неприятеля. Второй музей, построенный в смешанном фламандско-мавританском стиле из камней разных более или менее знаменитых развалин, вмещал различные коллекции археологического, исторического, художественного характера, самого разнообразного происхождения. В настоящее время храм Сивиллы находится в запустении, "Готический домик" обращен в летнее помещение для служащих в Агрономическом институте, коллекции же частью перешли в другие местности и заграничные музеи, частью исчезли во время многочисленных погромов, которым подверглись Пулавы.

Вскоре в Пулавах начались празднества, которым хозяйка придавала патриотический характер. Они продолжались недолго; на одном из них дочь Чарторижской, попав платьем в камин, сгорела во время бала. На некоторое время светская жизнь в знаменитом поместье прекратилась, но вскоре состоялась помолвка младшей дочери княгини с герцогом Виртембергским, и снова начались шумные приемы. После свадьбы дочери Чарторижская уехала за границу, где побывала при многих европейских дворах, с которыми породнилась при помощи этого брака. Она познакомилась с Фридрихом II, Иосифом II и Кауницем, и на всех произвела выгодное впечатление; первый был даже ею очарован и выразился по поводу ее словами: "В Польше всеми делами управляют женщины, мужчины только рассыпаются в любезностях". Во время отсутствия Чарторижской произошел второй раздел Польши; муж ее был почти разорен. Как это ни было тяжело патриотке, Чарторижской пришлось послать обоих сыновей к русскому двору. Адам вскоре сделался любимцем и министром Александра I, и полуразрушенный замок Чарторижских снова был восстановлен. Осенью 1808 г. Александр I незадолго до Аустерлицкой битвы посетил Пулавы. Княгиня ликовала: в этом посещении она видела указание на возможность восстановления Польши под скипетром русского Императора. Александр I пожелал познакомиться с возможно большим количеством поляков, из Варшавы стали съезжаться к Чарторижской помещики-дворяне, и надежды ее еще больше увеличились; но вместо похода на Пруссию Император поехал из Пулав в Берлин и у гроба Фридриха ІІ поклялся спасти его наследие, а Польшу предоставил самой себе. Уезжая, Александр I обещал через два месяца снова приехать к Чарторижской, но прошел год, и только тогда княгине снова пришлось увидеть Императора, на этот раз в Варшаве, на балу. Надежд на восстановление Польши становилось все меньше и меньше; Чарторижская, которой больно было признаться в этом, повернула в другую сторону и создала себе кумира из Наполеона, втайне надеясь, что благодаря ему Польша снова будет независимой. Прошло несколько лет; Наполеон не дал Польше свободы, и когда Александр І, возвращаясь победителем из Парижа, снова заехал в Пулавы, надежды Чарторижской опять обратились в его сторону. После двухмесячного чисто идиллического пребывания в Пулавах Император уехал оттуда, чтобы в последний раз посетить Чарторижскую 18 апреля 1818 г. Вскоре все иллюзии княгини рассеялись; стало ясно, что Александр I не думает о независимости Польши, но княгиня продолжала жить в своем любимом поместье, еще в душе рассчитывая на что-то. Только когда в 1830 г. замок ее был взят русским отрядом, которым начальствовал ее же зять герцог Виртембергский, она поняла, что нет места надежде, и уехала из Пулав.

Живя в Пулавах, Чарторижская увлекалась красотой даже небогатой польской природы и это побудило ее к переписи с Делилем, который в своей известной поэме "Сады" упомянул и о Пулавах. "Парк, деревья, кусты, — говорит княгиня, — и уход за ними наполнили мои дни... Среди цветов и растений моя жизнь казалась мне более легкой... часто старые деревья напоминали мне о днях более счастливых". Плодом ее наблюдений явилась книга: "О разных способах разведения садов" ("Myśli różne o sposobach zakładania ogrodów", Wrocław, 1805 г., с 28 рисунками; 2-ое изд. там же, 1807.) Там же, в Пулавах, она устроила школу, организовала врачебную помощь для крестьян, наконец, сама занялась литературой для народа, и эти ее занятия и доставили ей известность. Самое большое и самое интересное из ее сочинений подобного рода носит название "Пилигрим в Добромиле" ("Рiеlgrzym w Dobromilu, czyli nauki wiejskie, z czterdziestu obrazkami królów polskich wyobrażająсemi, litograficznie wyciskanemi", Warszawa, 1818, 1819, 2-ая часть — Warszawa, 1821) и содержание его состоит в следующем: хозяин деревни Добромиль, Бира, возвращаясь с сенокоса, встречает Хвалибога, образованного человека, пилигрима, не имеющего собственного дома, и приглашает его к себе; Хвалибог сразу располагает к себе хозяйку и хозяина, а любовь детей завоевывает образками святых и обещанием рассказать про св. мучеников. Дом Биры и деревня Добромиль понравились Хвалибогу, и он решает остаться здесь и учить детей. Рассказывая детям и взрослым эпизоды из отечественной истории и биографии великих польских людей, он перемешивает свои рассказы целым рядом практических советов, предлагая белить хаты, выметать дворы, осушать болота, смотреть за скотом, устраивать пасеки, обсаживать кладбища деревьями, выравнивать улицы, и не только предлагает, но и указывает, как достигнуть всего этого. Словом, "Пилигрим" является опытом крестьянской энциклопедии, написанной довольно легко и понятно. К "Пилигриму" приложен сборник — "Катехизис земледельца" ("Katechizm rolnika"). Обе части выдержали несколько изданий (последнее — 1861—62).

Довольно верные и, во всяком случае, для своего времени оригинальные взгляды высказала Чарторижская во "Вступлении" к вышеуказанному сочинению, взгляды, касающиеся популярной народной литературы: "Первоначальное образование, — говорит автор “Пилигрима”, — должно быть легким и интересным. Нужно, чтобы оно не отталкивало от себя читателей трудностью понимания излагаемых предметов, так как чтение должно служить для них развлечением; что же касается стиля сочинения, то мне казалось, что для всякого звания есть свой язык, понятный читателям. Вычурные обороты, изысканные слова, цветистые выражения были бы непонятны в убогой хате; здесь нужны простые, ясные слова, сразу понятные хозяину, хозяйке, детям и соседям". К сожалению, сам автор не всегда умел изложить свои мысли так, как он рекомендует во вступлении, и не избежал также и некоторых других недостатков, на которые подробно указывает в своей книге И. Лелевель (Joachim Lelewel, "Pielgrzym w Dobromilu czyli nauk wiejskich rozbiór, z. uwagami nad stanem wiejskim w Polsce i ulepszeniem oświaty jego" в "Pamiętniku Warszawskim", томХVІ, ст. 293—336). Несмотря на это, сочинение Чарторижской доставило ей известность вполне заслуженную. Кроме упомянутых в тексте, Чарторижская известна еще следующими своими сочинениями: "Książka do pacierzy dla dzieci wiejskich podczas mszy swiętej dla szkółki puławskiej (Wrocław, 1815; 2-oe изд. Warszawa, 1821; 3-е изд. — Puławy, 1830). Умерла она в 1835 г., 17-го июня.

L. Sowiński, "Rys dziejów lit. pols.", т. II, ст. 199. — L. Dębicki, "Puławy", т. І, ст. 77—219; т. ІІ, ст. 203—392; т. IV, ст. 47—149. — "Encykloped. Wychowawcza", статья М. Źmigrodzkiego, т.III. — "Eucyklop Wielka", статья П. Хмелевского, т. XIV. — "Revue Nouvelle", 1890, 15 avril, статья А. Водзинского "Une grande dame polonaise d´autrefois". — Estreicher, "Bibliografia polska", Kraków, 1896, т. ХIV. — Костомаров, "Последние годы Речи Посполитой", СПб., 1886, т. I. — "Pamiętniki Franciszka Karpińskiego", Warszawa, 1898. — "Русская Старина", 1884, т. XII и т. LV. — "Исторический Вестник", 1896, т. LXIV.

Б. Савинков.

{Половцов}

Чарторижская, княгиня Изабелла

писательница, † 1839 г.

{Половцов}