ЧЕХОНИН Сергей Васильевич

2.2.1878 [по др. св. 21.9.1878], с.
Лыкошино, Новгородской губ. - 23.2.1936, Леррах, Германия) график, мастер декоративно-прикладного искусства, художник театра. Родился в семье машиниста Николаевской железной дороги. Детство и отрочество провел на станции Чудово в Новгородской губернии. Благодаря дружеским связям с семьей писателя-демократа Г.Успенского Ч. познакомился со многими видными деятелями русского искусства, под влиянием которых сформировались его гражданские позиции. В 1896-97 учился в Рисовальной школе Общества поощрения художеств у Е.Сабанеева и Я.Ционглинского, в 1897-1900 - в Тенишевской мастерской у И.Репина в Петербурге.
С первых шагов в искусстве проявил интерес к его прикладным видам, к традициям художественных ремесел, специфике различных техник и материалов. Еще в ученический период увлекся керамикой. В 1-й половине 1900-х работал под руководством М.Врубеля и П.Ваулина в керамической мастерской «Абрамцево», организованной С.Мамонтовым в Москве за Бутырской заставой; принимал участие в изготовлении майоликовых украшений фасадов гостиницы «Метрополь» (мозаики балконов и панно на боковом фасаде по эскизам самого Ч.). С 1907 работал в мастерской «Голдвейн и Ваулин» в Кикерино под Петербургом. Выполнил изразцовый фриз для актового зала Городского училища дома им. Петра Великого (1909-11), майоликовые панно для церкви лейб-гвардии Московского полка и храма «В память 300-летия дома Романовых» (1914) в Петербурге. Керамикой не ограничивался: в 1903 расписал зал выставки «Современное искусство», устроенной С.Щербатовым на Большой Морской, позже - ряд других интерьеров в частных и общественных зданиях Петербурга; в 1913-15 вместе с другими художниками декорировал комнаты Юсуповского дворца на Мойке - выполнил, в частности, для мраморного камина финифть огромных размеров, изображающую корзину с цветами. В те же и последующие годы создал ряд миниатюр на эмали, В 1913 участвовал в подготовке Второй всероссийской кустарной выставки в Петербурге, после чего был назначен консультантом в отдел кустарной промышленности в министерстве земледелия, где проработал до 1917. Одновременно руководил мастерскими: финифтяными в Ростове Ярославской губернии и в Торжке - Тверской; по производству мебели по образцам XVIII-XIX вв. в селе Кологривове Ефремовского уезда Тульской губернии; золотошвейной и точальной (по коже) в Торжке.
Параллельно шла работа, связанная с полиграфией. Начало было положено в годы 1-й русской революции, когда Ч. принял активное участие в издании и иллюстрировании сатирических журналов «Зритель» (1905), «Маски» и «Альманах» с приложением «Вербный базар» (1906). В карикатурах для этих журналов, во многом еще несовершенных, а также в шмуцтитулах для «Календаря русской революции» В.Бурцева (изд. в 1917) проявилась склонность художника к гротеску и остроте графических решений. С конца 1900 работа в области книжной графики стала систематической. Один за другим получал Ч. заказы издательств «Шиповник», «Просвещение», «Брокгауз и Ефрон», «Пантеон», «Светозар», Общины Святой Евгении, Н.Бутковской, журналов «Сатирикон», «Галчонок», «Новый Сатирикон», «Аполлон», «Солнце России», «Голос жизни», «Лукоморье». Среди оформленных Ч. книг - «Французское искусство и его представители» Я.Тугендхольда (1911), «Легенда будней» Д.Цензора, «Бенгальские огни» А.Аверченко, «Апельсиновые корки» М.Моравской, сочинения Г.Лукомского, посвященные русским городам и памятникам архитектуры (все - 1914), «Моцарт и Сальери» А.Пушкина с рисунками М.Врубеля (1915), «Венок Врангелю», «Альманах Муз» (обе - 1916), «Чудо» А.Федорова (1917). В своих многочисленных орнаментально-шрифтовых обложках и титульных листах, декоративных виньетках Ч., опираясь на достижения художников, группировавшихся в конце 1890-х - начале 1900-х вокруг журнала «Мир искусства», довел систему линейно-силуэтной графики до логического завершения.
Развиваясь в русле стиля модерн, творчество Ч. обнаружило черты неоклассицизма, что выражалось и в строгой выверенности пропорций, и в симметрии заключенных в прямоугольные или овальные рамки композиций обложек, и в приверженности к ампирным мотивам: вазам, букетам, венкам, гирляндам, архитектурным деталям.Ч. привлекали также традиции русского народного искусства. Но к каким бы образцам Ч. не обращался, он никогда механически не повторял их, а постигал в художественном наследии, как и в самой натуре, законы формообразования, следуя которым создавал виртуозные узоры. Постоянное внимание уделял искусству шрифта, от сложного декоративного до строгого классического, предназначенного для отливки и набора. За один из таких шрифтов он получил первую премию на конкурсе, устроенном в 1912 типографией Лемана.
В 1909 Ч. дебютировал на 6-й выставке Союза русских художников в Петербурге, а в 1912 стал членом возрожденного объединения «Мир искусства», участвовал в его выставках в 1913, 1915-18, 1922 и 1924.
В 1914 произведения Ч. экспонировались на Международной выставке печатного дела и графики в Лейпциге. Самому художнику к этому времени за рубежом довелось побывать дважды: в середине 1906, опасаясь политических преследований, он уехал в Париж и прожил там более года; в 1913 министерством земледелия был командирован в Берлин для подготовки Выставки русских кустарных изделий.
После Февральской революции Ч. продолжал деятельность в министерстве земледелия, явившись инициатором создания комиссии, призванной способствовать развитию художественной промышленности и кустарного производства; через несколько месяцев после октябрьского переворота вошел в коллегию при отделе изобразительных искусств Наркомпроса. В 1918-23 и в 1925-27 осуществлял художественное руководство подчиненного Наркомпросу Государственного фарфорового завода в Петрограде-Ленинграде, а в 1923-25 - Новгубфарфора (быв. фарфорового завода М.Кузнецова на Волхове). В искусство фарфора Ч. привнес высокую графическую культуру, совершенное владение традиционными и новыми технологиями; он работал над эскизами росписей и новыми формами как уникальных, так и массовых изделий. Вокруг Ч.
сформировалась плеяда художников различных направлений, благодаря коллективным усилиям которых отечественный фарфор конца 1910-20-х стал заметным явлением искусства XX в, Среди тех, кто испытал непосредственное влияние Ч., были братья Вычегжанины: Петр Владимирович, впоследствии получивший признание во Франции под псевдонимом Пьер Ино как график и живописец-станковист, и Георгий (Юрий) Владимирович - усыновленные Ч. дети его жены Лидии Семеновны Вычегжаниной от ее первого брака с художником В.Левитским.
Захваченный революционными настроениями, а затем и пафосом советской государственности, Ч. увлекся агитационно-массовым искусством, активно включился в создание новой эмблематики, именно ему принадлежат официально утвержденные варианты печати Совнаркома, герба и флага Российской Федерации; он украшал революционными лозунгами, изображением серпа и молота и аббревиатуры РСФСР фарфоровые блюда, тарелки и чашки, ценные бумаги, разнообразные издания. Выполнил портреты деятелей революции, С его обложками и иллюстрациями выходили журналы «Пламя», «Красная панорама», «Москва», «Балтийский морской транспорт», «Сирена», «Дом искусств», «Красный командир», «Аргонавты» и др. В числе оформленных и проиллюстрированных им в послереволюционные годы - книги: «Фауст и Город» А.Луначарского (Пг,, 1918), «2-й конгресс Коммунистического Интернационала» (М., 1920), «Руслан и Людмила» А.Пушкина (Пг., 1921), «Что такое театр» Н.Евреинова (Пг,, 1921), «Десять дней, которые потрясли мир» Дж.Рида (М., 1923), «Власть Советов за пять лет» (М., 1927), детские книжки-тетрадки: «Тараканище» К.Чуковского (Пг., 1923, позднее выдержала еще 9 изд.), «Гости» Е.Полонской (Л.-М., 1924), «Книжка про книжки» С.Маршака (Пг., 1924). Одновременно Ч. создавал многочисленные издательские марки, экслибрисы и другие графические произведения.
Ч. оказался восприимчив к новому искусству: кубизму, супрематизму, конструктивизму. Правда, он не стремился осмыслить художественную сущность этих явлений, находя и в архитектонах К.Малевича, и в контррельефах В.Татлина лишь средства для усиления декоративности и фактурного разнообразия, экспрессии и динамики собственных композиций, в которых по-прежнему оставался мирискусникомстилизатором. Соединение классики и авангарда путем некоего компромисса между ними, породившее особый феномен - «советский ампир» (А.Эфрос), обеспечило графике Ч., его шрифту необыкновенную популярность, сделало их языком времени. Критика писала о послереволюционном творчестве Ч. как о праздничном и ликующем. Однако звучали в нем и трагические ноты, как, например, в росписах по фарфору, посвященных голоду 1921 в Поволжье: в них не только отклик на тяжелое бедствие, но и скорбное раздумье об исторической судьбе России. О неоднозначном восприятии художником окружающей действительности говорят и созданные в те же годы гротескно сатирические образы.
Помимо выставок «Мира искусства», в советский период своей жизни Ч.
участвовал в выставках художников-членов Дома искусств (1920 и 1921), Общины художников (1921-22 и 1925) в Петрограде, Ассоциации художников революционной России (1923 и 1925), во Всесоюзной выставке советского фарфора (1926), выставке «Русский рисунок за 10 лет Октябрьской революции» (1927), Выставке художественных произведений к 10-летнему юбилею Октябрьской революции (1928) в Москве; в Выставке русских книжных знаков (1926), Выставке русского фарфора (1927), выставке «Художественный экслибрис» (1928) в Ленинграде: в Первой русской художественной выставке в Берлине (1922): в Международной книжной выставке во Флоренции (1922);в 14-й Международной выставке искусств в Венеции (J 924); в Выставке русского искусства в НьюЙорке и Лос-Анджелесе (1924-25): в Международной выставке декоративно-художественных искусств в Париже (1925): в Международной выставке художественной промышленности и декоративных искусств в Монце-Милане (1927); в Выставке советского искусства в Токио (1927).
В начале 1928 Ч. выехал во Францию. Этот шаг был во многом вызван открытием в Париже международной ярмарки, на которой был представлен советский фарфор и, в частности, вещи, расписанные по эскизам Ч.
Обосновавшись в Париже, художник не предполагал, что навсегда покинул родину: в течение двух лет он продолжал работу для издательств Москвы и Ленинграда и до последних лет жизни не менял гражданства. Весной 1928 Ч. сделал попытку сотрудничества с Национальной мануфактурой в Севре. Но из-за несоответствия стилистическому направлению, принятому на севрском заводе, росписи Ч. не были допущены к тиражированию, хотя и по-лучили высокую оценку, а декорированные им уникальные изделия экспонировались в 1928 на Осеннем салоне. В конце того же года в Париже почти одновременно открылись две выставки: произведений четырех советских художников (Н.Альтмана, Р.Фалька, Ч.
П.Вычегжанина), устроенная галереей «Ласточки» («La Galerie de lHirondelle» в саду Пале Рояль) и персональная - Ч. на Rue de la Paix, финансированная парижским ювелиром А. Маршаком. На первой выставке Ч. был представлен работами, выполненными в России: фарфором, книжной графикой, портретными миниатюрами, пейзажами с натуры. Среди 70 произведений, показанных на второй портреты, натюрморты, пейзажи, композиции на темы русского фольклора, эмаль, ювелирные изделия, фарфор, эскизы театральных костюмов и декораций, многие из них были созданы уже в Париже. Почти целиком из французских вещей состояла следующая и последняя персональная выставка Ч.
«Портреты и миниатюры» в галерее «A la Renaissanse» на Rue Royale, Новые произведения показал он и на Выставке русского искусства в Копенгагене.
Ч. намеревался сосредоточиться на росписи по эмали. Однако неожиданная смерть А.Маршака, на материальную поддержку которого рассчитывал художник, нарушила планы. Главной стала работа для сцены, начатая еще в России в театре Р.Кугеля «Кривое зеркало». В Париже на рубеже 20-30-х Ч. выполнил эскизы декораций и костюмов к опере М.Глинки «Руслан и Людмила» для «Летучей мыши» Н.Балиева, к балету «Исламей» на музыку М.Балакирева, к балету «Снегурочка» на музыку А.Глазунова (постановка не осуществлена) для Русских балетов В.Немчиновой, к другим спектаклям и концертным номерам, а также рисунки театральных афиш: одновременно делал эскизы мебели, бытовых предметов, оформлял рекламные страницы популярного парижского журнала «Voque». Во всех этих работах стало заметнее влияние авангарда, однако и кубизм, и супрематизм здесь несли игровое начало, передавали атмосферу Парижа, ставшего средоточием различных художественных направлений. Композиции строились на острых, будоражащих контрастах геометризированных и текучих линий, жестких, рубленых и естественных форм, броских и изысканных цветовых сочетаний. В конечном счете гармония приглушала все диссонансы, а авангард оказывался растворенным в стилистике позднего модерна - ар деко. При этом большую роль приобрели характерные для русского эмигрантского искусства национально-романтические мотивы.
В начале 1930 Ч. занялся реставрацией старой живописи и фарфора. В процессе работы над росписями тканей, склонный к всевозможным техническим усовершенствованиям, он изобрел способ многоцветной печати с одного цилиндра, открывавший огромные возможности для текстильной промышленности, и запатентовал его в 1933 в Европе, а на следующий год - в Америке. Однако реализовать проект не удалось.
Предпринятая с этой целью поездка в Нью-Йорк (1934) окончилась безрезультатно, через несколько месяцев из-за начавшейся болезни сердца Ч. вынужден был вернуться в Париж. Не имели успеха и его неоднократные обращения в советское посольство во Франции. В 1935 промышленная установка по чертежам Ч. была построена на красильнопечатной фабрике в Вейле близ Базеля. После месяца работы там, в начале 1936, Ч. скончался от инфаркта в госпитале Святой Елизаветы соседнего города Леррах на швейцарско-германской границе. В 1995 в Петербурге в Русском музее состоялась выставка произведений художника из российских собраний.
Произведения Ч. хранятся в Третьяковской галерее, в Музее изобразительных искусств им.А.Пушкина, во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства, в Музее керамики и «Усадьбе Кусково XVIII в.» в Москве; в Русском музее, в музее Петербургского фарфорового завода в Петербурге; в Национальном музее современного искусства и в коллекции Р.Герра в Париже; в музее Национальной мануфактуры в Севре; в коллекции Н.Лобанова-Ростовского в Нью-Йорке, в др. отечественных и зарубежных собраниях.