ЧЕРНЯЕВ Михаил Григорьевич

Черняев (Михаил Григорьевич) - известный генерал. Родился в 1828 г. в небогатой дворянской семье, воспитывался в Дворянском полку, окончил курс в академии генерального штаба, был в Севастополе во время крымской войны, участвовал во всех делах севастопольского гарнизона, начиная с битвы под Инкерманом (24 октября 1854 г.); состоял при генерале Хрулеве , действуя большей частью на Малаховом кургане; по окончании войны был начальником штаба 3-й пехотной дивизии, затем переведен в распоряжение оренбургского генерал-губернатора А.А. Катенина ; в 1858 г. командовал отрядом, посланным на помощь жителям Кунграда, восставшим против хивинского хана; в 1859 г. послан на Кавказ в распоряжение графа Евдокимова ; по замирении Кавказа опять служил в Оренбургском крае, в должности начальника штаба при генерале Безаке ; в 1864 г., вследствие разногласия с последним по вопросу об управлении башкирами, вернулся в Санкт-Петербург. Тогда предстояло провести в Средней Азии соединительную укрепленную линию между двумя степными - оренбургской и сибирской, для чего требовалось занять несколько укрепленных пунктов в пределах промежуточной территории; осуществление этого проекта было поручено полковнику Черняеву, с назначением его начальником особого западносибирского отряда. Отправившись в 1864 г. в город Верный, где формировался отряд, Черняев приступил к своей задаче с весьма ограниченными средствами; расходы по экспедиции должны были покрываться остатками интендантских сумм Западносибирского округа. Небольшой отряд Черняева занял крепость Аулие-Ата и взял штурмом Чимкент (в июле 1864 г.), считавшийся неприступным; войска проникли в крепость по водопроводу, через сводчатое отверстие в стене крепости, и гарнизон был до того поражен внезапным появлением неприятеля внутри городской ограды, что не оказал почти никакого отпора. Черняев двинулся к Ташкенту, но не мог овладеть им сразу и должен был отступить, после чего ему предписано было воздержаться от дальнейших попыток впредь до особого распоряжения. Тем не менее в виду угрожающего положения, принятого вооруженными туземцами, Черняев решился действовать на свой риск и в ночь с 14 на 15 июня 1865 г. взял штурмом Ташкент. Численность русских войск не превышала двух тысяч человек, при 12 орудиях; взят был город с стотысячным населением, имевший до 30 тысяч защитников; захвачено 63 пушки, множество пороха и оружия. Назначенный еще ранее военным губернатором вновь образованной Туркестанской области, генерал Черняев готовился принять меры против враждебных предприятий бухарского эмира, который требовал очищения Ташкента, как принадлежавшего будто бы, номинально, Бухаре; ожидались крупные осложнения в Средней Азии и им придавался британской дипломатией серьезный международный характер. В июле 1866 г. Черняев был отозван, и на его место назначен генерал Романовский . Завоевание обширной среднеазиатской территории, составляющей значительнейшую часть нынешнего Туркестанского края, совершено было Черняевым с необыкновенной легкостью, без крупных затрат; между тем население этого края отличалось воинственностью и издавна выделяло из своей среды дикие полчища, причинявшие постоянную тревогу соседним русским владениям. Черняев сумел приобрести доверие и уважение туземцев не только своей личной неустрашимостью, но и другими качествами, наиболее ценными в представителе власти в Азии: доступностью для всех, прямодушием, искренним вниманием к нуждам каждого, полной свободой от рутины и формализма, спокойной находчивостью и решительностью в трудные моменты. Его инстинктивное понимание азиатской народной психологии помогало ему завоевывать сердца без всяких усилий: на другой же день после взятия Ташкента он торжественно объехал город в сопровождении лишь двух казаков, а вечером отправился в туземную баню, как будто находился среди мирных соотечественников; этими простыми способами он тотчас же внушил населению уверенность в бесповоротности совершившейся перемены. Ему не дано было, однако, окончательно умиротворить и устроить вновь занятый обширный край; он очутился в отставке, будучи еще молодым, полным сил и энергии; его доказанные опытом военные дарования и замечательное искусство в обращении с восточными народами не нашли себе приложения ни в Средней Азии, ни в других мечтах. Черняев решил сделаться нотариусом в Москве, чтобы иметь определенное занятие и заработок для содержания семьи; он выдержал требуемый для этого экзамен и готовился уже открыть нотариальную контору, но должен был отказаться от своего намерения, вследствие полученного им сообщения шефа жандармов графа П.А. Шувалова . В 1873 г. Черняев приобрел издававшийся в Петербурге консервативный орган "Русский Мир" и серьезно занялся газетным делом; газета фактически вдохновлялась другим оппозиционным генералом, Фадеевым (см.), защитником узких сословно-дворянских интересов, и получала материальную поддержку от одного из представителей аристократии, крупного землевладельца князя Лобанова-Ростовского. Сам Черняев мало интересовался вопросами внутренней политики, но, считая себя жертвой военно-канцелярского режима и петербургской дипломатии, чувствовал себя солидарным с московским кружком патриотов-славянофилов, группировавшихся около Ивана Аксакова , и разделял их ненависть к бюрократизм и к иноземщине. Он был решительным противником военных реформ и нововведений графа Д.А. Милютина , в которых видел продукты бюрократического творчества, навеянного извне; многие недостатки центрального управления он приписывал влиянию немцев, так как чисто русские элементы, на его взгляд, не могли находиться в противоречии с национальными интересами и потребностями страны. Весной 1875 г., когда произошло восстание в Герцеговине, Черняев один из первых усмотрел в нем начало крупного международного кризиса, связанного с общим вопросом о судьбе восточного славянства. Горячо отдавшись общественному движению в защиту турецких христиан, Черняев вскоре вступил в сношения с сербским правительством и был приглашен в Белград для руководства военными действиями в задуманной князем Миланом кампании против Турции. Наше дипломатическое ведомство, узнав об этих секретных переговорах, приняло меры к тому, чтобы Черняеву не было дозволено выехать из Петербурга за границу. Черняев обошел это запрещение переездом в Москву, где и получил заграничный паспорт без всяких затруднений; переданный по телеграфу приказ о задержании его на границе также запоздал, и в июне 1876 г. Черняев был уже в Белграде. Известие о назначении его главнокомандующим главной сербской армией послужило сигналом к наплыву добровольцев в Сербию и подняло сербскую попытку на степень русского национального дела. Ход войны не соответствовал пылким ожиданиям славянофилов (см. Сербо-черногорско-турецкая война, XXIX, 609), но привел к непосредственному дипломатическому и затем военному вмешательству России в турецко-балканские события, вопреки миролюбивым намерениям русской дипломатии. При начале русско-турецкой войны Черняев вновь зачислился на службу, чтобы попасть в действующую армию; оставленный за штатом на европейском театре войны, он отправился на Кавказ, где тоже не дождался никакого назначения. "Русский Мир" не имел успеха, и в 1878 г. Черняев избавился от обязательств по газете, передав ведение ее Евгению Раппу и Л. Слонимскому . В 1882 г., после многих лет вынужденного бездействия, Черняев сделался туркестанским генерал-губернатором, но пробыл в этой должности только около двух лет, не обнаружив ни административного такта, ни умения в выборе сотрудников и доверенных лиц. Один из его приближенных, Всеволод Крестовский , счел нужным очистить от зловредных либеральных книг общественную библиотеку, устроенную в Ташкенте при генерале Кауфмане , и библиотека, собранная с большим старанием, была фактически уничтожена, что вызвало справедливые нарекания среди местного русского чиновничества. Под влиянием неудачных советников из консервативного лагеря, Черняев принял другую, более серьезную меру: сосредоточил в своем лице (или, вернее, в своей канцелярии) высшую апелляционную и кассационную инстанцию по всем судебным делам края, а на запрос или замечание сената по этому поводу отвечал уклончиво, в пренебрежительном тоне, вследствие чего должен был вскоре покинуть свой пост. С 1884 г. он состоял членом военного совета, в 1886 г. вышел в отставку из-за полемики против проектов военного министра, с 1890 г. был опять членом военного совета; умер в 1898 г. в родовом имении своем Тубышки, Могилевского уезда. Одаренный не столько талантами, сколько хорошими природными инстинктами, Черняев часто портил себе карьеру тем, что не умел или не хотел приспособляться к желаниям и понятиям правящих лиц. С другой стороны, необыкновенная деликатность в личных отношениях доходила у него до слабости: вполне бескорыстный и правдивый сам по себе, он терпел около себя людей сомнительной честности и предоставлял действовать от своего имени разным мелочным честолюбцам и карьеристам, что справедливо ставилось ему в укор во время командования им сербской армией и позднее, в краткий период его управления Туркестанским краем. В годы его популярности и влияния легко пристраивались к нему все желающие; податливость его относительно лиц, навязывавших ему свои услуги и свою преданность, сильно вредила его репутации, как практического деятеля. Нет сомнения, что внезапная приостановка его служебной карьеры после блестящего завоевания Туркестанской области объясняет многое в его дальнейших увлечениях и слабостях; он был выбит из колеи именно в тот момент, когда принес наибольше услуг государству, и эта странность постигшего его удара наложила свою печать на идеи его по внутренней политике. Политические воззрения его далеко не совпадали с теориями и взглядами, проводившимися в "Русском Мире" Фадеевым; в сущности, Черняев был проникнут более серьезным оппозиционным духом и делал из некоторых славянофильских посылок весьма логические прямолинейные выводы, имеющие мало общего с славянофильством в собственном смысле этого слова. - См. некрологи в "Новом Времени" (1898, № 8060 от 5 августа и № 8069 от 15 августа) и "Правительственном Вестнике" (1898, № 171 от 8 августа). Л. Слонимский.