Держава Ахеменидов накануне своего крушения

Ослабление центральной власти
На рубеже V и IV вв. до н. э. расстройство персидской государственной системы уже явственно давало себя чувствовать. Это выразилось в потере персами Египта, а также в событиях, разыгравшихся в Малой Азии и Месопотамии.
Малоазийские сатрапы, среди которых выделился в конце V в. энергичный администратор и ловкий дипломат Тиссаферн, несмотря на существовавшие между ними распри, вели политику, имевшую целью ослабление Афин — главного врага персов. В 407 г. до н. э. правителем всех малоазийских сатрапий был назначен один из сыновей царя Дария II — Кир, известный в истории под именем Кира Младшего. Царевич сразу же проявил недюжинные способности: он поднял престиж персидской власти в Малой Азии, успешно лавировал между враждовавшими спартанцами и афинянами, выжидая момента, когда можно будет извлечь выгоду из междоусобиц греков.
После смерти Дария II Кир начал тайно готовиться к борьбе с братом, занявшим престол под именем Артаксеркса II, маскируя свои военные приготовления необходимостью борьбы с непокорным Тиссаферном, а царь, как видно, привыкший уже к междоусобиям сатрапов, по словам Ксенофонта, «нисколько не беспокоился, когда они воевали, том более, что доходы, поступавшие из тех городов, которыми прежде владел Тиссаферн, Кир отсылал царю». Спартанцы поддержали Кира, надеясь, что после победы они вынудят нового царя к ряду уступок. Они дали Киру значительный военный отряд под начальством Клеарха. Последовавшие затем события — поход Кира, битва при Кунаксе и отступление через враждебную страну десятитысячного греческого отряда — имели огромное значение для греков, так как наглядно показали военную слабость Персидской державы. Нам плохо известно, что происходило в восточной части державы, но несомненно, что Ахемениды к этому времени потеряли обширные территории. На Кипре вскоре после Анталкидова мира вспыхивает восстание царька Эвагора, поддержанное египтянами, которые помогли также и малоазийскому племени писидийцев в борьбе с персами. В Сирии восстает (365 г. до н.э.) сатрап Ариобарзан.
В последние годы правления Артаксеркса II почти все западные сатрапии отпали от Ахеменидов. В этом «великом восстании сатрапов», возглавленном сатрапом Каппадокии Датамом, приняли участие Оронт — сатрап Армении, Ариобарзан — правитель города Даскилея в Малой Азии, египетский фараон Tax, некоторые финикийские города, а также киликийцы, писидийцы и ликийцы.
Царствование Артаксеркса III Ox a (358—338) наполнено упорной борьбой с восставшими племенами и непокорными сатрапами. При этом обе воюющие стороны все чаще прибегают к помощи наемных воинов-греков. Артаксеркс III усмиряет восстание в Малой Азии, Сирии, Финикии, Палестине, на некоторое время восстанавливает власть персов в Египте. Он пытается для обуздания мятежных сатрапов лишить их права держать самостоятельные войска. Может быть, в результате этих стремлений упрочить центральную власть Артаксеркс и был убит своим приближенным —• главой придворной клики евнухом Багоем. На трон был посажен Оарс, однако вскоре он показался придворным слишком самостоятельным. В 336 г. до н. э. он был убит вместе со всем своим семейством. На престол был посажен Кодоман, представитель одной из боковых линий ахеменидского дома, принявший тронное имя Дария III (336—330). История царствования Дария III — это история гибели державы Ахе-менидов под ударами войск Александра Македонского.
Причины упадка державы Ахеменидов
Распад державы Ахеменидов был столь же закономерным и неизбежным, как и распад ее предшественницы — Ассирийской империи. Пока царская власть была способна при помощи военной силы держать в подчинении массы зависимого населения разноплеменной державы, пока она могла поставлять рабовладелгцам массы рабов и охранять торговые пути, относя войны на периферию государства, до тех пор во власти царей нуждалась не только непосредственно связанная с ней военно-служилая знать, но и более широкие слои рабовладельцев, купцов, ростовщиков в экономически развитых странах и областях — в Вавилонии, Заречье, Малой Азии. Правда, эти круги господствующего класса тяготились деспотизмом Ахеменидов, стремившихся выкачать как можно больше средств из богатых городов как с помощью налогов, так и путем прямого ограбления.
Еще менее были заинтересованы в сохранении Персидской державы крупные землевладельцы и рабовладельцы, а также племенная знать тех периферийных областей, которые не были экономически связаны между собой и имели собственные экономические интересы. Египет, например, не нуждался в Передней Азии: он имел достаточно и своего хлеба, и своего сырья, и своих ремесленных изделий. Западная часть Малой Азии была гораздо более тесно связана в экономическом отношении с Грецией, чем с Вавилонией или Ираном; Среднюю Азию с ее натуральным хозяйством и подавно могла удержать в составе Персидской державы одна лишь военная сила.
Но той силы, которая обеспечила Ахеменидам успех их грандиозных завоеваний, уже не было к концу персидского владычества. Первоначально персидская армия состояла из массы свободных общинников. Однако наплыв сокровищ и рабов в Персиду привел к быстрому имущественному и социальному расслоению, непомерному обогащению знати, разорению части общинников, попадавших в долговую кабалу; с течением времени соотношение между конницей, состоявшей из знати, и пехотой, вербовавшейся преимущественно из рядовых свободных, меняется в пользу конницы. Персидское войско уже в V в. состояло главным образом из насильственно набранных контингентов подчиненных народов. Из самих персов вербовались преимущественно царская гвардия и командный состав, развращенные богатствами, грабежом покоренных стран. Все большую роль начинают играть наемники, в особенности греки. Войска, составленные из персидских подданных, уменьшались численно, и в них все труднее становилось поддерживать воинский дух и дисциплину.
К моменту греко-македонских походов держава Ахеменидов была колоссом на глиняных ногах, неспособным оказать серьезное и длительное сопротивление. Внешнее завоевание лишь выявило и довершило внутренний распад.
Однако те факторы, которые способствовали возникновению этой державы, продолжали действовать —и с еще большей силой, чем раньше, ибо возросла потребность рабовладельческих хозяйств наиболее развитых в экономическом отношении частей империи, например Вавилонии и вообще Месопотамии, отчасти Сирии, в рабах и военной добыче, а стало быть, в насильственном подчинении и ограблении соседних стран, в расширении периферии государства. Несмотря на то, что развитие товарного хозяйства и денежных отношений протекало в Западной Азии в целом медленнее, чем в античном мире, этот процесс неумолимо совершался и здесь, выражаясь прежде всего в росте городов как торгово-ремесленных рабовладельческих центров.
Сложившись в различных исторических условиях, западноазиатские города были весьма разнородны и в смысле общественной структуры и в отношении объема прав и размеров своей «автономии». Отдельные города и храмово-городские общины были изолированы друг от друга, отгорожены этническими и идеологическими перегородками. В Месопотамии они начали, правда, складываться в определенную систему уже в пределах Ассирийской и Ново-Вавилонской монархий. Но в значительно более обширной ахеменидской державе эти тенденции не получили заметного развития — возможно, в силу того, что господствующее положение в державе занимала знать экономически отсталой Персиды. Среди ахеменидской администрации существовало влиятельное течение, которое считало, что автономные образования внутри державы только ослабляют ее. Характерен в этом отношении пример Иерусалима. Разрешения и запреты строить город сменялись непрерывно. В Персидской державе не было градостроительства. Существовавшие храмы и города более или менее сохраняли свои привилегии, но новых самоуправляющихся городов не создавалось. В силу этого деспотическая держава Ахеменидов стала сильнейшей помехой дальнейшего экономического прогресса.
Между тем развитие рабовладельческого способа производства в Западной Азии, особенно в ее крупнейших экономических центрах, уже создало некоторые предпосылки политической организации, сочетающей в себе военную монархию с системой самоуправляющихся рабовладельческих городов. Появившиеся на свет в ходе греко-македонских завоеваний эллинистические государства имели, таким образом, свою предысторию, которая началась задолго до этих завоеваний.