(в миру Даниил, по прозвищу Тупталенко; 1651—1709) — св. митрополит Ростовский. В декабре 1651 года в местечке Макарове, верстах в 40 от Киева, по Житомирскому тракту, у рядового казака Макаровской сотни Киевского полка, впоследствии сотника, Саввы Григорьевича Туптала-Савича († 1703), и жены его, Марьи Михайловны († 1689), родился сын Даниил. Родители Д. отличались большою набожностью, что отразилось, конечно, и на сыне: наибольшее влияние, вероятно, оказывала мать, так как отец, "честь и слава Запорожского войска" был в эту смутную для Украйны эпоху почти постоянно на войне. Три младшие сестры святителя впоследствии тоже приняли пострижение. Первоначальное образование святитель получил дома; 10 лет от роду научился писать по-славянски. Родители его в 1660 г. переехали на житье в Киев и поселились "на плацу неидысь Салтановским" у Флоровского женского монастыря. На 12 году Даниил поступил в Киевобратский училищный монастырь, который возобновил тогда и в котором ректорствовал и преподавал знаменитый схоластический проповедник Иоанникий Голятовский. Чудесная находка чудотворной иконы Богородицы Братской, на которой вплавь спасся татарин, тонувший в Днепре, торжественное ее внесение в монастырь, затем разорение монастыря в 1665 г., постоянные опасения "военного небеспеченства", влияние семьи, слабое здоровье, — все это привело к тому, что 9 июля 1668 г. Даниил постригся с именем Димитрия в Кирилловском монастыре, от руки игумена Мелетия Дзика, малорусского патриота, сторонника Дорошенки и митрополита Иосифа Тукальского. Таким образом Димитрий примкнул к той партии черного духовенства Украйны, которая была поборницей самостоятельности малорусской церкви. Патриарх Никон, сторонник южноруссов, уже был сменен, московское правительство не признавало митрополита Тукальского, как приверженца Дорошенки, а один из преемников Никона, патриарх Иоаким, стал уже прямо хлопотать о присоединении малорусской церкви к московской патриархии: доселе она принадлежала (с ХІV века) — константинопольской. 25 марта 1669 г. в г. Каневе Димитрий был поставлен м. Тукальским в иеродиаконы, а через шесть лет в 1675 г. мая 23 уже в Густынском монастыре и более близким к Москве лицом Лазарем Барановичем, архиепископом Черниговским, Димитрий был посвящен в иеромонахи и быстро приобрел известность, как талантливый проповедник. По повелению Барановича, Д. написал первое свое историческое сочинение: "Руно орошенное" — описание чудес от чудотворного образа Богородицы в Черниговском Троицко-Ильинском монастыре, напечатанное в 1680 году, а в 1683 г. вышедшее уже вторым изданием. С 1677 года, почти два года, Д. пробыл в Литве и Белоруссии, посещал Слуцк, Новый-Двор, Вильну и окрестные монастыри, произносил всюду проповеди, к сожалению до нас не дошедшие, сближался с епископом Слуцким Феодосием Василевичем, наместником Тукальского и борцом против униатов, и вернулся в Чернигов лишь 29 января 1679 года. 6 февраля он переехал в Батурин, где был обласкан гетманом Самойловичем. По желанию гетмана, Димитрий был назначен Барановичем игуменом Максаковским 9 сентября 1681 г., а 7 февраля 1682 г. переведен игуменом же в Батуринский монастырь, только что оставленный за 5 месяцев, куда он и переехал 1 марта. Все эти данные черпаются из дневника (диария), который стал вести Д. за это время разных неудовольствий с патриархом Иоакимом по церковным делам. Оставив игуменство 26 октября 1683 г., Димитрий 23 апреля 1684 года, по приглашению Варлаама, вновь избранного, но еще неутвержденного в Москве архимандрита Киевопечерского, переехал в Киев, в лавру. Тяжела была будущему святителю эта бродячая жизнь. Записывая в дневнике смерть одного знакомого, Д. с горечью восклицает: "Бог ведает, где и мне судится главу положити". В лавре Д. сделался официальным проповедником, а затем 6 мая 1684 г. получил "послушание писать жития святых", дело, которое он горячо полюбил и которое прославило его имя. В 1686 г., февраля 6-го, митрополит Киевский Гедеон-Святополк Четвертинский и гетман Самойлович убедили Димитрия вторично принять игуменство Батуринское, во время его приезда в Батурин с архимандритом Варлаамом Ясинским, но и на игуменстве Д. не оставил работы над житиями святых. Благодаря хлопотам гетмана и митрополита, через князя Василия Васильевича Голицына, Димитрию удалось получить из Москвы Макарьевские Четь-Минеи (Успенские) и составить указатель к прологу для облегчения своих работ, которым покровительствовал и следующий гетман, Иван Степанович Мазепа. В 1688 году в июле первая часть Четь-Миней (сентябрь, октябрь, ноябрь) поступила в типографию Киевопечерской лавры. В это время (1685—1690) разгорелась ожесточенная полемика между московскими и южнорусскими богословами по вопросу о времени пресуществления св. Даров. Если Д. сам не принимал непосредственного участия в этой борьбе, где с одной стороны стояли патриарх Иоаким, братья Лихуды, инок Евфимий, Игнатий Корсаков, Афанасий Холмогорский, а с другой Сильвестр Медведев, Иннокентий Монастырский, митрополит Гедеон, Варлаам Ясинский, то он, по крайней мере, разделял мнения южнорусских духовных. Иоаким, обвиняя малорусскую церковь в неправославных мнениях, нашел нечто неправославное (о непорочном зачатии Богородицы) и в отпечатанной книге Четь-Миней. По этим вопросам отправились в Москву в июле 1689 года посланцы малорусской церкви, в том числе и Димитрий, а с ними поехал и Мазепа. Они прибыли в Москву 10-го августа, как раз в то время, когда последовал разрыв партии царевны Софьи и Милославских с партией Петра и Нарышкиных и возникло дело Шакловитого с гражданской и Медведева с церковной стороны. Мазепа и Димитрий побывали в Москве, а затем пошли и к Троице, где Димитрий прикладывался "к ручке" царя Петра Алексеевича. Падение Голицына и казнь Шакловитого затушевали церковную распрю, погиб несчастный Сильвестр Медведев, а малоруссы благополучно уехали восвояси, богословские споры замолкли, и Димитрий даже получил благословение и грамоту Иоакима на продолжение писать Четь-Миней, хотя, по-видимому, и не убедился в правильности московских воззрений на время пресуществления и на непорочность зачатия св. Девы. В 1692 году, 14 февраля Димитрий оставил Батуринское игуменство для спокойнейшего писания "житий святых" и поселился в особой, собственно для этой цели построенной келье, а затем переехал в Киев для печатания второй части Ч.-Миней — в лаврской типографии. В июле 1693 года в Кирилловском монастыре, где настоятелем был Иннокентий Монастырский, а ктитором отец Димитрия — Савва, Димитрий произнес Слово на день cв. Tpouцы. Здесь, кстати, заметим, что ежели Четь-Минеи представляют прекрасный образчик церковнославянского языка, лишь изредка прерываемый незначительными малоруссизмами, то проповеди святителя представляют обратное явление: печатающийся ныне текст очищен и исправлен в половине ХVIII века знаменитым протоиереем Петром Алексеевым. Патриарх Адриан относился очень сочувственно к представителям южнорусской церкви. В марте 1694 г., по его поручению Димитрий написал "Сказание о прославлении в Казани св. девяти мучеников Кизичевских", а в 1695 г. удостоился патриаршей грамоты, присылки десяти рублей денег и следующих книг Четь-Миней. В это время (с 22 июня 1694 г. по 20 июня 1697 г.) Димитрий был игуменом маленького Глуховского монастыря и усердно работал над Ч.-Минеями. 1697 год был годом неожиданных событий в жизни Димитрия. В январе он был избран игуменом Киевского Кирилловского монастыря на место скончавшегося старого друга Иннокентия Монастырского, а 20 июня поставлен новым Черниговским епископом Иоанном Максимовичем в архимандриты Елецкого монастыря. Отношения Димитрия к Максимовичу, по неизвестной нам причине, кажется, из-за каких-то денежных расчетов, были довольно натянутые, что не мешало Димитрию зимой этого года, ознаменованной сильным голодом и большой смертностью, проявить широкую благотворительность пострадавшим из собственных средств. Произнесенные за это время проповеди Димитрия, если и сохраняют схоластические приемы, то уже значительно разнятся от прежних, большею простотою и наглядностью. Весь 1699 г. Димитрий провел в хозяйственных хлопотах о монастыре и заботах о печатании третьей части Миней; она вышла в 1700 г., а 17 сентября был переведен на архимандрию Новгород-Северскую. Престарелый Киевский митрополит Варлаам Ясинский хлопотал в Москве о назначении помощника (викария) и называл еп. Захарию Корниловича. Но Петр, обративший в то время особое внимание на Сибирь и на Китайскую границу, быть может, под влиянием проекта Лейбница, ввиду помешательства митрополита Сибирского Игнатия Корсакова († 1701), потребовал присылки из Киева епископа Захарию Корниловича "да архимандрита Ново-Градского Черниговского Димитрия, чтобы одного из них поставить в митрополиты Сибирские". 10 февраля 1701 года Димитрий оставил свою родину, чтобы никогда в нее уже не возвратиться, и 23 марта того же года поставлен в Москве в митрополиты Сибирские. Ему было 50 лет, здоровье его, всегда слабое, было расстроено усиленными работами, он захворал в Москве; но ждал только прохода рек, чтоб ехать в Тобольск. Петр посетил Димитрия, отменил свой указ, и 4 января 1702 г. святитель Сибирский поставлен митрополитом Ростовским и Ярославским. Тут начинается вторая и последняя самая славная и плодотворная эпоха его жизни. Святитель всю свою энергию употребляет на заботы о просвещении вверенной ему паствы: невежественного, малограмотного духовенства и темной, совращаемой к тому же различными расколоучителями народной массы. Сознавая, что одними указами трудно поднять низкий уровень общего развития, святитель обратился к другому оружию: к личным объездам епархии (мера в те времена малоупотребительная), проповеди, посланиям, нарочитым сочинениям против раскола, школ для священнослужителей и простецов. За поступлением всех монастырских имений в ведение монастырского приказа, средства Ростовского владыки сделались настолько малы, что он иногда не мог удовлетворять самые ничтожные личные потребности, не говоря уже о епархиальных нуждах, а между тем святитель старался по возможности ввести строгий порядок, понизить ставленнические пошлины и не отягощать подчиненное духовенство разными поборами. Здесь ему приходилось часто бороться с распоряжениями монастырского приказа и его представителями, которые, ввиду тогдашних политических обстоятельств и правительственных нужд (1702—1709), бесцеремонно обращались с представителями церкви и их имуществами. В проповедях своих (особенно обильных в период 1702—1706), святитель является представителем высокого христианского милосердия, особенно к низшим классам населения, и в этом смысле сходится с Иоанном Златоустым. С внешней стороны проповеди святителя утрачивают свой схоластический характер, они проникнуты теплотою чувства, отличаются смелым, свободным красноречием, часто заключают в себе намеки и на современные события. Таковы проповеди о хождении олицетворенного Царства небесного по царским и боярским казнохранилищам, по торговым рядам и по приказам и ратушам, проповеди об искании Христа, о посте в войсках, о царском достоинстве и пороках и т. д (Сочинения св. Д. т. III, стр. 244, II, 166, 341, IV, 208, 416, II, 67, 205 и пр.). Главное стремление проповедника сделать людей добрее и лучше, главная тема — любовь и милосердие. Сочувствуя образованию, святитель не раз, тем не менее, намекает и на крутые стороны Петровской реформы, шедшие вразрез с выработанными церковной жизнью идеалами; недаром же Димитрий был другом Стефана Яворского и почитателем Посошкова. Проповеди святителя, часто поражающие нас и остроумными выходками, настолько понравились, что дошли до нас и в многочисленных рукописных списках, несмотря на целый ряд печатных изданий (с половины ХVIII века), да и доселе печатаются Св. Синодом, Киевопечерской лаврой и целиком, и в извлечениях. Окончив труд над Четь-Минеями 9 февраля 1705 года и отпечатав после четвертую часть к маю того же года, святитель воздвиг себе ими вечный памятник в истории русской церкви: его Четь-Минеи и доселе перепечатываются Синодом с незначительными сокращениями и доселе остаются единственными для христиан православного исповедания; притом надо помнить, что это труд одного человека, тогда как на западе над житиями работали целые конгрегации болландистов. Первое время своей ростовской жизни с 1702—1706 годы святитель занимался и судьбами своей школы (1702—1705 г.). Это — первая епархиальная ростовская школа, с южнорусскими учителями; открытая для духовенства и простецов, она любопытна и своим общеобразовательным гуманитарным характером среди исключительно технических утилитарных школ Петровского времени данного периода (цыфирные школы открылись в 1702 гг.). Театральные представления религиозного характера, дававшиеся для развлечения учеников ростовской школы, предупредили требования "акций и комедий" духовного регламента и дали основу слухам о драматическом писательстве Димитрия, которое мы безусловно отвергаем. Последнее время своей жизни, уже среди болезни, святитель посвятил борьбе с расколом и составлению Летописца келейного (род библейской летописи, которую святитель хотел довести до новейшего времени). Для последнего Димитрий выписывал ряд иностранных книг из-за границы, составивших после его смерти главное и единственное его достояние; из Москвы через посредство приятеля своего, иеромонаха Чудовского Феолога, с которым святитель сошелся во время очередных служений в Москве (1705—1706 и 1708), Димитрий доставал русские хронографы и летописи; впрочем, труд так и остался недоконченным. Результатом изучения раскола явился знаменитый полемический труд святителя Розыск о брынской вере, оконченный в 1709 г. Он важен, как современное изложение тогдашнего положения раскола, основанное на непосредственном знакомстве с расколоучителями и сочинениями, доставлявшимися святителю по его просьбе. Особенно любопытна в бытовом отношении 3 часть "Розыска". Полемические приемы святителя отличаются такою резкостью, что раскольники ставят имя св. Димитрия рядом с именем патриарха Никона, а нравственный авторитет святителя заставил Петра Великого занести впоследствии в свою книжку такую фразу: "написать книгу блаженств против раскольников и явить то делом Ростовского с товарищи". Но здоровье святителя, вследствие дурного климата Ростова и болезненности Димитрия, все слабело и слабело. 27 октября 1709 святитель, призвав своих певчих в крестовую палату в Ростовском Кремле, велел им пропеть несколько псалм, в том числе и своего собственного сочинения, затем рассказывал своему любимому келейнику о своей жизни и поклонился ему до земли, а утром 28 октября 1709 г. святителя нашли почившим на коленях на молитве.
Поставленный рождением в среднем кругу общества, Димитрий Савич мог одинаково хорошо узнать и высший, и низший классы малорусского народа вообще и духовенства в частности. Путешествие по Литве и Белоруссии дало ему возможность познакомиться с внутренним строем Речи Посполитой и тяжелым положением православных. Не менее ясны стали ему и московские порядки, как во время пребывания его в Киеве, так и во время полемики о пресуществлении и первой поездки в Москву. Главнейшим недостатком, кинувшимся в глаза будущему святителю, явилось и здесь, и там отсутствие широкого образования, особенно со стороны церковно-исторической. Во имя прославления малорусской церкви, под влиянием окружавших его образованных деятелей Барановича, Гизеля, Ясинского и др. Савич принялся за огромный церковно-исторический труд составления и переработки Четь-Миней. С другой стороны, уступая требованиям жизни, он предается и хозяйственно-практической деятельности в вверяемых его настоятельству монастырях, хотя это и отрывает его от ученых работ. Вызванный Петром для исполнения государственно-церковной миссии в Сибири, святитель успевает освободиться от этого, чуждого его ученой, так сказать, кабинетной жизни, назначения и получает Ростовскую митрополию. Здесь деятельность его делится между ученою и практическою стороною. Заботы о просвещении, умственном и нравственном, народной массы и ее духовных руководителей объединяют эти стороны. Ради этой цели святитель, закончив Минеи, хлопочет о втором их издании, учреждает школу, произносит проповеди, объезжая епархию, составляет Розыск и Летопись. Жизнь святителя кончилась с приездом в Москву, с Ростовского периода уже началось житие. Слабый телом, но бодрый духом пастырь буквально положил душу свою за овцы своя. Отпевая тело своего друга, Стефан пророчески воскликнул в своем надгробном слове: "свят Димитрий, свят". 21 сентября 1752 г., при епископе Арсении Мацеевиче, во время ремонта соборного храма Ростовского Яковлевского монастыря, тело Димитрия, погребенное, по его указанию, направо от входных дверей, было найдено нетленным, а 22 апреля 1757 года он причислен к лику святых. В 1763 г. императрица Екатерина была в Ростове при положении мощей святителя в серебряную раку, устроенную императрицей Елизаветой. Сочинения святителя, очень многочисленные, подробно перечислены в Словаре русских писателей Геннади т. I, стр. 303—305. Полное собрание его сочинений, бывшее у нас, помеченное 1857, в 5 частях, отличается большою небрежностью. Четь-Минеи в это издание не входят но издаются отдельно. Доступное нам издание помечено 1855 г.
Литература о нем собрана в исследовании без имени автора (Нечаева, Барского и Горского) "Св. Димитрий Ростовский", М. 1849 (II + 203 + 2 н.) и Шляпкина, "Св. Димитрий Ростовский и его время" СПб. 1891 (XIV + 460 + 102 + 3 н.) (Записки историко-филологического факультета Имп. СПб. университета, т. ХХІV). Позднейшие статьи еп. Угличского Амфилохия ("Душеп. Чтение") и др. несущественны.
И. Шляпкин.
{Половцов}