ДРЕНТЕЛЬН Александр Романович

— генерал-адъютант, член государственного совета, командующий войсками Киевского военного округа и Киевский, Подольский и Волынский генерал-губернатор, родился 7 марта 1820 г. в Киеве, в бытность его отца командиром Одесского пехотного полка. Мать его, Варвара, Александровна, урожденная Еропкина, скончалась, когда он был еще в раннем возрасте, а отец его, вследствие потери зрения вскоре после того оставивший службу, не надолго пережил ее. Д. остался круглым сиротою лет семи и был помещен в малолетнее отделение Александринского сиротского кадетского корпуса в Царском Селе, откуда был переведен в 1-й кадетский корпус, из унтер-офицеров которого 16 марта 1838 г. произведен в прапорщики л.-гв. Финляндского полка.

То было время суровых служебных требований николаевского режима. Однако, Дрентельн, начав службу в Финляндском полку, усвоил себе здесь не одну внешнюю формальную сторону военного дела, но и самую суть его полезных требований. В 1845 г., в чине штабс-капитана, он был утвержден в должности командира той же 2-й карабинерной роты, в которой начал службу, и с которою, уже капитаном, участвовал в Венгерском походе 1849 г., когда гвардия была двинута к западным пределам империи. В марте 1850 г. он был назначен и. д. младшего штаб-офицера в л.-гв. Гренадерский полк, куда, с производством в полковники, был переведен в августе того же года; но здесь прослужил он недолго, т. к. в марте следующего же года был снова переведен в л.-гв. Финляндский полк. В декабре 1853 г. он был утвержден командиром 2-го батальона в полку, а в мае 1854 г. назначен командующим запасною бригадаю 12-ой пех. дивизии, которая в то время была расположена в Очакове и по берегу Черного моря. 11 ноября 1855 г. он был назначен командиром гренадерского эрц-герцога Франца-Карла (ныне 7-го гренад. Самогитского) полка.

Этим полком Д. командовал менее трех лет, но и за такой сравнительно короткий промежуток времени он успел заслужить хорошую память. Полк стоял в Новгородской губернии, а в 1856 г. был переведен в Москву для присутствования при коронации Императора Александра II; отсюда полк перешел в г. Мологу (Яросл. губ.), а в следующем году полковник Дрентельн привел своих Самогитцев в Москву. На смотрах и маневрах он не раз представлял полк Государю, который неоднократно выражал ему свое благоволение.

Наследник цесаревич Александр Николаевич, с 1842 по 1844 г. командовавший 2-ою гвард. пехотн. дивизиею, в которой состоит л.-гв. Финляндский полк, командовал затем гвардейскою пехотою и, наконец, был главнокомандующим гвардейским и гренадерским корпусами, а потому, как своего бывшего подчиненного, знал Д. с первых лет его службы, которой мог воздать должное. Случай к тому скоро представился. В преобразовательную эпоху начала царствования Александра II, когда умственное брожение проникало во все слои русского общества, во главе гвардейских полков — представителей нашей армии, должны были находиться командиры с особенно твердым характером, преданные долгу службы, умеющие управлять своими подчиненными. 24 апреля 1859 г. состоялся приказ о назначении Д. командующим л.-гв. Измайловским полком; в сентябре того же года, за отличие по службе он был произведен в генерал-майоры, с утверждением в должности командира полка. Назначение полковника командиром гвардейского полка в то время было первым случаем, наглядно доказавшим особое доверие Государя к Д., которому в то время едва минуло 39 лет. Твердая рука его пришлась по душе не всем его офицерам, из коих некоторые решили даже оставить полк. Зато остальные офицеры, тактом и сердцем своего командира сплоченные в дружное целое, оценили его служебные и душевные качества, создавшие ему здесь, как и в Самогитском полку, прочные симпатии и прочную память. Нечего и говорить о том, что полк был сдан его преемнику в блестящем состоянии. В 1862 г. генерал-майор Дрентельн был назначен командующим 1 гвард. пехотною дивизиею и награжден мундиром л.-гв. Измайловского полка.

Служебная опытность Д., его близкое знакомство с устройством и бытом войск и административные способности обратили на себя внимание лиц, стоявших во главе военного министерства, в котором намечался в это время целый ряд весьма важных реформ, указанных горьким опытом Севастопольской войны. К обсуждению этих реформ Д. привлекался весьма часто; трудно перечислить даже все важнейшие вопросы, в разрешении которых он принимал участие. Так, еще командуя Измайловским полком, он подавал мнение о проекте положения о неспособных нижних воинских чинах, о проекте конструкции полковых обозов, о проекте положения о военно-окружных управлениях, об основаниях для новой организации войск, о мерах, предложенных для определения довольствия армейских войск, о новом проекте правил для хозяйственных комитетов в войсках гвардии и пр. Крепкое здоровье Д. и сравнительно молодые годы давали ему возможность справляться с тою обильною военно-административною работою, которая выпала на его долю в начале 60-х годов. Польское восстание неожиданно отвлекло его совсем в другую сторону: первая гвардейская пехотная дивизия была отправлена в Виленский военный округ, и генерал Дрентельн находился здесь с 28 июня по 2 октября 1863 г. в должности командующего войсками расположенными в Виленской губернии и участвовавшими в подавлении польского мятежа в северо-западном крае. Служба Д. в северо-западном крае и на столь ответственном посту была хорошею школою, правда, непродолжительною, нo полезною и для последующего времени. Начальник края, М. Н. Муравьев, близко узнал и оценил его настолько, что когда гвардия осенью возвращалась в Петербург, Муравьев предложил Д. остаться его помощником, но последний, несмотря на всю заманчивость такого предложения, отказался от него, вполне довольствуясь своим служебным положением, и с дивизиею возвратился в Петербург.

В Петербурге, помимо командования дивизиею, он продолжал свои труды по проведению реформ в армии. Состоя сначала членом специального (впоследствии — главного) комитета по устройству и образованию войск, председателем которого был великий князь Николай Николаевич, Д., по ходатайству великого князя, был назначен в ноябре 1864 г. вице-председателем этого комитета. 30 августа этого же года он был назначен в свиту Его Величества, а через год — произведен в генерал-лейтенанты, с утверждением в должности начальника дивизии. Председатель и члены комитета (в декабре 1864 г.) удостоились всемилостивейшего удовольствия Государя "за существенную пользу, приносимую неутомимою деятельностью комитета, который, в течение двухлетнего своего существования, вполне оправдал цель своего назначения". В 1866 г. военный министр ген.-адъют. Милютин просил Д. всесторонне обсудить вопрос о продовольствии армии провиантом, приварком и фуражом, прежде рассмотрения этого вопроса в особом комитете; в 1867 г., назначенный помощником Его Императорского Высочества, председателя главного комитета по устройству и образованию войск. Д. получил монаршее благоволение за участие в работах по преобразованию военного суда и составлению военно-судебного устава изд. 1867 г., затем состоял председателем комитета по составлению положения о школах солдатских детей и принимал участие в комиссии, обсуждавшей вопрос о служебных правах и преимуществах нижних чинов общего срока и о сословных правах воспитанников училищ военного ведомства и военных начальных школ. 6 июля этого же года Государь удостоил Д. званием генерал-адъютанта, а затем монаршею благодарностью за отчет об осмотре молодых солдат, поступивших на укомплектование 1-й и 2-й гвард. пех. дивизий. В 1868 г. Д. был председателем особой комиссии, при Главном штабе, по организации местного хлебопечения и прессовки фуража, а затем, по Высочайшему повелению, принимал участие в совещаниях особой комиссии, образованной, под председательством великого князя Николая Николаевича, для обсуждения некоторых вопросов о переделке наших 6-линейных винтовок в скорострельные. Продолжая до 1872 г. свою строевую службу и военно-административную деятельность он получил за это время: орден св. Анны 1 ст. с короною, и ордена св. Владимира 2 ст. и Белого Орла.

Следует еще упомянуть, что в течение около двух лет службы этого периода, по желанию Государя, Д. практически занимался военным делом с наследником цесаревичем Александром Александровичем и великим князем Владимиром Александровичем. Некоторое время он командовал дивизиею совместно с цесаревичем, который при этом носил звание начальника дивизии, а Д. — командующего ею. В 1869 г., по Высочайшему повелению, он был командирован в Пруссию для присутствования на маневрах и получил орден Красного Орла 1 ст.

26 апреля 1872 г. генерал-адъютант Дрентельн назначен был на пост командующего войсками Киевского военного округа. Однако и в звании командующего войсками ему приходилось принимать участие в дальнейших работах петербургских комиссий: об организации войск и о воинской повинности. За труды в этих комиссиях Д. был удостоен Высочайшей благодарности и ордена св. Александра Невского.

Не имея в своем прошлом боевого опыта, Д. тем не менее совершенно правильно воспитывал и обучал свои войска именно в смысле боевых требований и высказывал немало убеждений, правильность которых подтвердила русско-турецкая война 1877—78 гг.; сюда следует отнести, например, его мнение об офицерских тактических занятиях. Высказывая более широкие взгляды на современное ему положение, он совершенно верно замечал (в октябре 1876 г.), что война с Турцией неизбежна, хотя дипломатия и не подготовила нам решение вопроса и все дела наши в руках Бисмарка. Точно предчувствуя будущую задержку с Плевною он говорил: "лучше если бы война началась прямо в тех размерах, какие она может принять, когда мы зарвемся в Турции". Недостаток наших войск на Дунайском театре, как известно, и был причиною нерешительности наших действий во второй половине войны...

Осенью 1876 г., в числе других войск, были мобилизованы и войска Киевского округа, которым затем пришлось двинуться к границе. Несмотря на неблагоприятное время года, мобилизация и сосредоточение войск на указанных местах были совершены вполне успешно, дополнительная мобилизация в апреле 1877 г. исполнена с таким же успехом; войска округа представились Государю тогда же в отличном состоянии и вполне готовыми к военным действиям, за что генерал Дрентельн получил Высочайшую благодарность. Со штабом своим он оставался в Киеве, приняв на себя заботу о приведении в боевую готовность войск, стягивавшихся сюда из других округов и окончательно подготавливавшихся здесь к выступлению на театр военных действий. В то время русские войска уже одерживали над неприятелем победы, блестящий ряд коих был внезапно прерван 2-й Плевной. Без солидной организации тыла дальнейшее движение вперед было немыслимо. Остановившись на необходимости разрешить этот серьезный и неотложный вопрос, главнокомандующий решил обратиться к генерал-адъютанту Дрентельну. 12 августа 1877 г. Д. назначен был начальником военных сообщений действующей армии, а 12 окт. и командующим войсками действующей армии; за ним сохранена была и прежняя его должность, а временное командование войсками Киевского военного округа поручено было генерал-адъютанту Корсакову.

19 августа Д. был уже в действующей армии. Здесь ожидала его сложная и горячая работа. Только 11 октября (1877 г.) Высочайше утверждены были "Проект временного положения об управлении военными сообщениями действующей армии и войсками, в тылу ее находящимися" и "Временный штат" этого управления; до того же Д. приходилось внолне самостоятельно и на собственную ответственность разрешать множество самых разнообразных и сложных вопросов, которые, впрочем, с развитием наших военных действий, становились еще значительнее и сложнее. Пути сообщения необходимо было исправить прежде всего: железные дороги, находясь в руках не слишком дружелюбной к нам Румынии, были найдены в большом беспорядке, малопригодными для эксплуатации русскими войсками, и перевозка военных грузов оказалась в хаотическом беспорядке. Переправы через Дунай, за которым в это время находилась главная часть нашей армии, также требовали солидного устройства для беспрепятственной доставки в армию всякого рода припасов и транспортирования оттуда раненных. Последние были предметом особой заботливости со стороны управления тыла армии и, вместе с пленными, составляли тысячи людей, которых нужно было обеспечить всем необходимым в их положении, направить по назначению, вести им учет и пр. Санитарные меры, вовремя принятые, ввиду значительного падежа рабочего скота, явились весьма кстати, так как к весне 1878 г. число больных в армии достигло огромной цифры (40 тыс.), которая возросла бы еще больше при отсутствии этих мер... Д. лично осматривал и проверял свои войска и учреждения, посещал лазареты, госпитали, этапные пункты, вникал в суть каждого дела, прочитывал доклады, поощрял усердных и добросовестных подчиненных, строжайше взыскивал с виновных. По словам одного из его ближайших сотрудников, благоразумие и честность Д. оберегли много казенных рублей, не разорили и частных людей, интересы которых так часто сталкивались с интересами казны. Такт и твердая рука его ставили все в возможно лучшее положение, что часто затруднялось недоброжелательным элементом румынских властей. Однако, несмотря на решительные действия и даже столкновения с одним из представителей румынского правительства (министром иностранных дел Когальничано), Д. сумел заслужить полное уважение со стороны местных властей, румынского населения и принца Карла, наградившего его высшим румынским орденом и относившегося с полным вниманием не только к нему, но и ко всем чинам его штаба. Когда же в сентябре 1878 г. Д. покидал Румынию, чтобы возвратиться в Россию, то по пути народ встречал и провожал его с почестями. Местная печать также весьма сочувственно отнеслась к нему, отметив его постоянную заботу о сохранении доброго согласия между двумя народами, прекрасную дисциплину войск тыла армии, бдительный надзор их начальника и пр.

16 апреля 1878 г. за отличие по службе Д. был произведен в генералы от инфантерии, но не одно это было наградою ему за усиленные труды, продолжавшиеся непрестанно и после заключения мира вплоть до конца сентября. Другою наградою и глубоким нравственным удовлетворением для Д. была оценка его деятельности великим князем главнокомандующим, который впоследствии, в день 50-летия службы генерал-адъютанта Дрентельна, телеграфировал ему следующее: "Сердечно поздравляю вас, любезный Александр Романович, с 50-летним юбилеем вашей офицерской службы. С радостью и большою благодарностью вспоминаю то старое хорошее время, когда мы вместе служили, и боевое время, в котором во время командования вашего тылом Моей армии Я мог, благодаря вам, спокойно вести наши славные войска через Балканы к Царьграду. Да хранит вас Господь еще на долгие лета на пользу нашей матушки России. Обнимаю крепко. Николай". Значение Д. для нашего общего успеха в Турецкой войне ясно видно из приведенных слов великого князя, который всегда помнил эту государственную заслугу своего старого сослуживца, оказавшего ему и личную услугу в решительный момент минувшей кампании...

Война кончилась. 1878 год, отмеченный заключением Сан-Стефанского мира после побед русских войск, во внутренней жизни России ознаменовался целым рядом политических убийств и покушений, 8-го августа в Зимнем дворце, под председательством Государя, состоялось заседание совета министров, обсуждавшего чрезвычайные меры для подавления революционного движения, вскоре после чего Его Величество отбыл в Крым через Одессу, куда из Бухареста телеграммою был вызван Д. Ласково встретив его, Государь напомнил ему о смутном и тяжелом времени, переживаемом Россиею, и просил его принять должность шефа жандармов и главного начальника Собственной Его Величества канцелярии. Д., с обычною ему скромностью, ответил, что боится не оправдать высокого к нему доверия Государя, так как никогда не готовился к такого рода деятельности. — "Давно тебя знаю", возразил Государь, "и уверен, что ты с этим делом справишься. Вспомни, в какой хорошей школе ты был у гр. Муравьева, который тебя ценил и любил". При выражении своей державной воли Государь говорил с такою задушевною добротою и сердечностью, что глубоко растроганному Д. ничего более не оставалось, как принять тяжелое наследство генерал-адъютанта Мезенцева. Когда Государь приехал на пристань, к этому времени здесь собрались власти и дамы общества, в числе которых находились супруга Д., Мария Александровна, и ее матушка, вдова генерала от инфантерии Е. А. Вяткина. Государь прямо подошел к ним, поцеловал руку Елизавете Алексеевне и, подав руку Марии Александровне, сказал им несколько ласковых слов. Из Одессы Д. должен был возвратиться в Бухарест, чтобы подготовить сдачу тылового управления армии. 15 сентября состоялся Высочайший приказ о назначении его шефом жандармов, а 23 сентября он отдал свой последний приказ, которым поблагодарил всех своих сослуживцев "от генерала до последнего рядового" за их ревностную службу, преисполненную "трудов и забот, нередко самоотвержения, а для многих — чувствительных потерь".

13 октября он прибыл в Петербург и вступил в исполнение едва ли не труднейшей в то время у нас должности. По званию шефа жандармов, ему Высочайше повелено было присутствовать в Государственном совете и в Особом присутствии по воинской повинности; кроме того, около этого же времени Высочайшим указом он был назначен членом Кавказского комитета, а затем и членом комитета по делам Царства Польского. Благодаря излишней мягкости его предшественника, шефа жандармов ген.-адъют. Потапова, крамола пустила слишком глубокие корни, и несколько месяцев даже самой энергичной работы Д. и его сотрудников, конечно, не могли исправить дела. В феврале 1879 г. был убит кн. Крапоткин, вскоре за тем — полицейский агент Рейнштейн в Москве, и, наконец, 13 марта жертвою злоумышленников едва не пал сам Александр Романович. Он ехал в карете в комитет министров и, проезжая вдоль Лебяжьего канала, вдруг заметил, что какой-то всадник едет рядом с каретою, то обгоняя ее, то отставая. Раздался выстрел в окно, за ним другой — шеф жандармов приказал кучеру гнать лошадей вдогонку за мчавшимся к набережной всадником, который затем быстро повернул направо. Крича "держи! держи!" неизвестный поскакал затем по Гагаринской и Шпалерной, затем быстро остановился, бросил городовому лошадь и исчез в воротах. Карета не могла его догнать — и он скрылся. Однако затем он был пойман и оказался поляком Мирским, который, по настоянию же Д., был из крепости освобожден на поруки присяжному поверенному Утину. Д. не был ранен, обе пули пролетели мимо, и одна из них потом была найдена между стеклом и стенкою каретной дверцы, внутри. Государь, члены Царской фамилии и масса лиц, знавших Д., выразили ему свое сочувствие и радость по поводу счастливого избавления от смерти.

Покушение на жизнь Государя 2-го апреля 1879 г. снова всполошило все русское общество и в особенности высшие правящие сферы. Помимо временного генерал-губернатора, было учреждено из министров Особое Совещание, в составе которого был и шеф жандармов; здесь были выработаны для борьбы с крамолою особые меры, из которых, впрочем, весьма немногие были осуществлены своевременно. Что касается лично Д., то, насколько позволяли обстоятельства того времени, он постепенно вникал в свое дело и охватывал его. Сторонник разумно-строгих мер, неизбежных в те тяжелые годы, он искал и способов нравственно влиять на общество; с этою целью он задумывал учредить новый орган правительственной печати, искал в журналистике для этой цели дельных людей, но это начинание ему не удалось осуществить. 19 ноября 1879 г. покушение на жизнь Государя на Московско-Курской жел. дор. было новою вспышкою преступной деятельности крамольников. Виновники этого покушения не были обнаружены, но в конце ноября в Петербурге были задержаны несколько злоумышленников, у одного из которых найден был план Зимнего дворца, на котором царская столовая была отмечена крестом. Чуя недоброе, шеф жандармов счел необходимым тщательно осмотреть весь дворец, но Государь не пожелал этого, сказав: "Все вздор! Уверен, что все в порядке". Взрыв 5 февраля 1880 г. показал, как жестоко ошибся Государь...

Это последнее событие явилось причиною учреждения Верховной распорядительной комиссии, во главе которой стал гр. Лорис-Меликов, который, преследуя объединение власти разных министерств, сумел, по делам внутренней политики, сосредоточить ее в своих руках. Он же настаивал на необходимости упразднить III Отделение и проект о том представил Государю. Д. не вступал в борьбу с графом. Не желая нарушать стройное действие новой машины, как он выражался, он просил увольнения от должности, полагая, что это будет самым простым и единственным средством устранить все затруднения. "Думаю, что я поступил правильно и честно", писал он Г. Г. Яковлеву. "Надеюсь, что это видит Государь и что поведение мое в этом деле будет одобрено всеми честными людьми". 28 февраля 1880 г. Высочайшим приказом, по прошению, Д. всемилостивейше был уволен от должности, с назначением членом Государственного Совета и оставлением в звании генерал-адъютанта, а 18 мая того же года — назначен временным Одесским генерал-губернатором и командующим войсками Одесского военного округа. Впрочем, на этом посту он пробыл недолго, так как 13 января 1881 г. был назначен Киевским, Подольским и Волынским генер.-губернатором и командующим войсками Киевского военного округа. Последнее назначение было ему очень по душе, так как он возвращался в край, жизнь и служба в котором оставили в нем самые отрадные воспоминания. В этот период командования войсками ему пришлось дважды принимать участие в трудах особых комиссий: в 1881 г. — для обсуждения вопросов об улучшении устройства военного управления и весною 1888 г. — об устройстве полевого управления. Вторичное командование войсками Киевского округа было для Д. сравнительно спокойным периодом службы, особенно после года в тылу действующей армии и почти полтора года на посту шефа жандармов, когда он жил нервною работою и не только ежедневно, но иногда по несколько раз в день являлся с докладом к Государю. Крамольники понемногу затихали, и в Киеве лишь глухими отголосками в 1881—1882 гг. отзывались недавние ужасные события, пережитые Россиею. "В Киеве волнение притихло", писал Д. в мае 1881 г., "но весь край в напряженном состоянии, и я получаю ежедневно десятки телеграмм из всех местечек (имя им легион!) юго-западного края от евреев, взывающих о спасении и просящих о присылке войска. Если бы я имел в своем распоряжении 200000, и тех не хватило бы для удовлетворения всех просьб. В газетах много врут об этих беспорядках; говорят о каких-то руководителях, о прибывших из Москвы рабочих и т. п. Все это вздор или вещь второстепенная. Главная причина — ненависть к евреям". Одновременно появились и печатные воззвания революционного комитета.

На торжества коронации императора Александра III Д. был приглашен в Москву и в этот день получил орден св. Владимира 1 ст. Прошло еще пять лет — и 16 марта 1888 г. Д. отпраздновал 50-летний юбилей своей службы в офицерских чинах. Государь пожаловал ему орден св. Андрея Первозванного.

15 июля 1888 г., великий день 900-летия крещения Руси — был роковым, последним днем жизни Д. Съезд в Киеве был громадный. Открытие памятника Богдану Хмельницкому 11 июля, приемы депутаций, официальные визиты и другие выезды утомили Д. На параде войск Д. постиг удар, и он мертвый упал с лошади. Сожаление о смерти Д. со всех сторон было единодушно выражено семье его. Государь в тот же день прислал его супруге телеграмму: "С великим прискорбием узнал я о внезапной смерти Александра Романовича, которого горячо любил и уважал. Потеря для вас и для нас незаменимая, лишившая меня одного из самых честнейших и благороднейших слуг Отечества. Да поможет вам Господь перенести эту страшную потерю с христианским смирением и утешением".

Полный послужной список генерал-адъютанта А. Р. Дрентельна, в общем архиве Главного Штаба. — Исторический очерк развития военного управления в России. Под главною редакциею генерал-лейт. Д. А. Скалона, составил полковн. Н. А. Данилов. СПб. 1902 г. — Император Александр II, его жизнь и царствование. Т. II. С. С. Татищев. СПб. 1903 г. — Мои воспоминания. Ч. II. Кн. В. П. Мещерский. СПб. 1898 г. — В тылу Дунайской армии двадцать пять лет назад. К деятельности генерал-адъютанта Дрентельна. В. Жерве. Воен. Сборник 1903 г., № 6. — Краткая история 7-го Гренадерского Самогитского генер.-адъют. гр. Тотлебена полка. К. В. Абаза. M. 1888 г. — Некролог генер.-адъют. Дрентельна. "Русский Инвалид" 1888 г., № 155. — Замечательная рота. В. Ж. "Русск. Инвалид" 1902 г., № 268. — "Новое Время" 1888 г. 16 июля, № 4446, и 27 июля, № 4457. — "Киевлянин" 1888 г., №№ 151, 155—158. — Письма А. Р. Дрентельна к ген.-майору Егор. Егор. Яковлеву, 1872—1882 гг. — Официальные документы и разные бумаги семейного архива М. А. Дрентельн.

В. Жерве.

{Половцов}

Дрентельн, Александр Романович

— генерал-адъютант, генерал от инфантерии (1820—1888); воспитывался в 1 кадетском корпусе; командовал л.-гв. Измайловским полком, потом 1-й гвардейской пехотной дивизией. В 1872 г. назначен командующим войсками киевского военного округа, в августе 1877 г. — начальником военных сообщений нашей армии, действовавшей в Европейской Турции, а в октябре того же года — и начальником войск, в тылу армии находившихся. В сентябре 1878 г. Д. назначен шефом жандармов и главным начальником III отделения собственной Е. В. канцелярии и занимал эту должность до учреждения, в феврале 1880 г., верховной распорядительной комиссии. Назначенный членом государственного совета, он был в 1880 г. временным одесским генерал-губернатором и командующим войсками одесского военного округа, а в 1881 г. переведен на тот же пост в Киев, где и умер.

{Брокгауз}

Дрентельн, Александр Романович

— русский государственный деятель (1820—88). Состоя киевским генерал-губернатором (1881—88), Д. проявил сильную неприязнь к евреям. Когда после погромов 1881 года были образованы губернские комиссии (см.), Д., представляя министру внутренних дел работы киевской, подольской и волынской комиссий, высказал убеждение, будто причины антагонизма между еврейским и христианским населением лежат "в самом еврействе, в его национальных свойствах, племенной и религиозной обособленности", что виновниками погромов являются сами евреи. В обширной записке (февраль 1882 г.), посвященной вопросу о борьбе правительства с еврейством, Д. предлагал отменить права, предоставленные евреям-ремесленникам, упразднить евр. благотворит. учреждения, запретить евреям проживать в селах и деревнях (также в Киеве) и пр. Эта записка поступила в Комитет о евреях (под председательством Готовцева), где нашла благоприятную почву (см.). — Ср.: Печатные материалы Комитета о евреях; "Восход", 1882, №№ 34 и 35 (речь Д. к балтским евреям, в которой он высказался о них с необычайной резкостью).

{Евр. энц.}

Дрентельн, Александр Романович

— генерал-адъютант, генерал от инфантерии, род. в 1820 г., воспитывался в малолет. отделении Александр. сирот. кадетск. корпуса и в 1-м кадетск. корпусе; в 1838 г. был произведен в прап. лейб-гвардии Финлянд. п., в котором прослужил 16 л., с небол. перерывом (служба в лейб-гвардии Гренадерском п.). 11 ноябр. 1855 г. состоялось назначение Д. командиром гренадерского эрц. Франца-Карла (впоследствии 7-го гренадерского Самогитск.) п.; в 1859 г. он получил в командование лейб-гвардии Измайл. п. и был произведен в генерал-майоры. Назначенный в 1862 г. начальником 1-й гв. пех. дивизии, Д. много поработал над улучшением быта войск в связи с воен. реформами 60-х гг.; ряд проектов (положение о неспособ. н. чинах, инструкция о полков. обозах, правила для хозяйствен. комитетов в войсках гвардии и пр.) прошел через его руки. С началом польск. восстания дивизия Д. была отправлена в Виленский воен. округ, и Д. занял (с 13 июня по 2 окт. 1863 г.) должность командующего войсками, расположенными в Виленской губ., заслужив особ. доверие М. Н. Муравьева. По возвращении в СПб. Д. был назначен сначала член. комитета по устройству и образованию войск, а с конца 1864 г. стал вице председ-лем его. В том же году Д. был назначен в свиту Е. В., а в 1867 г. — генерал-адъютантом. Председательствуя во мног. комиссиях законодат. характера, Д. в то же время ок. 2 л. практически занимался воен. делом с Насл. Цесаревичем Александром Александровичем и В. К. Владимиром Александровичем. В 1872 г. Д. занял пост командующего войсками Киев. воен. округа; в авг. 1877 г. был призван главнокомандующим на должность начальника воен. сообщений действующей армии, а в окт. того же года назначен начальником войск тыла армии. Заслуги Д. в этих должностях признаны всеми; его благоразумие, такт и честность сберегли казне много рублей. 15 снт. 1878 г. состоялся Выс. приказ о назначении Д. шефом жандармов. На этом посту Д. пришлось проявить большую энергию, и он едва не поплатился за нее своей жизнью: проезжая в карете вдоль Лебяжьего канала, он был обстрелян поляком Мирским. В начале 1880 г., после учреждения Верхов. распор. комиссии во главе с гр. Лорис-Меликовым, Д., несогласный в принципе с этой мерой, испросил себе увольнение от долж-сти шефа жандармов и был назначен член. Гос. Сов. Вскоре за тем он был сделан врем. Одес. генерал-губернатором и командующим войсками Одес. воен. округа, а в начале 1881 г. назначен на тот же пост в Киев. где и скончался скоропостижно на параде 15 июля 1888 г., в день празд-ния 900-летия крещения Руси. Служба Д. нашла себе оценку в словах Имп. Александра III, который назвал его "одним из самых честнейших и благороднейших слуг отечества". (В. Жерве. В тылу Дунайск. армии; К деятельности генерал-адъютанта Д. Воен. Сб., 1903. № 6; С. Гулевич. История лейб-гвардии Финлянд. п., СПб., 1905; Истор. Вестн., 1888. № 10).

{Воен. энц.}