ЕФРЕМОВ Степан Данилович

Найдено 2 определения
Показать: [все] [проще] [сложнее]

Автор: [российский] Время: [советское] [современное]

Ефремов, Степан Данилович

— (сын Данилы Ефремова), войсков. атаман Донск. войска, пользующийся особен, популярностью среди донцов, как но огром. его влиянию, так и по своей трагич. судьбе. Он был назначен атаманом в 1753 г., еще при жизни отца, по смерти которого ему досталось больш. состояние, еще более им увеличенное. Пользуясь им, он вел роскошную жизнь, которую воспевали тогдаш. местн. поэты, а донцы еще долго вспоминали ее в своих преданиях. Ко времени атаманства Е. относятся первые распоряжения правительства об устройстве малороссиян (черкас), поселившихся на казач. землях. Несмотря на запрещение, изданное в 1736 г., принимать и селить малороссиян из слобод. полков в ка-зач. городках, остановить прилив переселявшихся было нельзя. Для осмотра хуторов и отобрания зашедших на Дон черкас в 1762 г. была наряжена правительством особ. комиссия. По переписи 1763 г. оказалось, что на Дону, кроме малороссиян, были и великорус. крестьяне, купленные от помещиков. Эта же комиссия, вероятно, открыла и нек-рые злоупотребления со стороны Е. На Дон был прислан генерал Романус для расслед-ния, с какого времени войсков. ат-н и старшины и на каком основании владеют юртами, какие с них получают доходы и куда расходуют, и давно ли появились крестьяне на их землях и откуда пришли. В бытность свою в 1765 г. в СПб. Е. представил в воен. коллегию проект корен. преобразования внутр. управления войском. Все статьи этого проекта клонились к усилению власти атамана. Едва успел генерал Романус кончить следствие, как в СПб. стали доходить слухи о новых злоупотреблениях ат-на, который в это время был в столице и ходатайствовал "о пользе общественной по разным войсков. делам высшего рассмотрения и определения". Для успеха ходат-в по определению войска, ат-ну было выслано в СПб. из войсков. сумм 7 т. р. В это же время наказ. ат-н Сидор Кирсанов, или, по выражению самого Е., "Сидорка, носящий образ Иуды Искариотского", и старшина Юдин послали в СПб. донос, в котором обвиняли Е. в расхищении войсков. казны и провианта, во взятках и в подозрител. переписке с кумыкск. кн. Темиром. Ничего не подозревая, Е. возвратился на Дон и по-прежнему вступил в управление войском. Между тем донос возымел действие: из СПб. был послан ряд повелений, чтобы ат-н немедленно ехал туда для объяснений. Сознавая себя во многом виноватым, Е. медлил. Наконец, в начале 1772 г. прибыл на Дон генерал Черепов, как будто для прекращения появившейся заразы, а на самом деле с целью принудить ат-на к выезду в СПб.; кроме того, ему же было поручено позаботиться о скорейшей высылке 10 т. казаков на службу. С приездом Черепова на Дону распространился слух, будто казаков хотят обратить в "регулярство". Е., сделав вид, что едет в СПб., поехал по станицам, созывать к себе ат-нов и казаков и, т. обр., "учинил в простодуш. народе ложные внушения, якобы из войска Донского будет выбор в регулярство". Проездивши неск. недель по войску, Е. снова возвратился в Черкасск и поселился в своем Зеленом дворе. Между тем из СПб. было получено приказание, "чтобы за отзывом ат-на Е. в СПб., никаких от него ордеров не принимать и по его приказаниям исполнение не чинить"; однако на расположенных в пользу Е. казаков это не произвело особен. действия. Предчувствуя грозу, генерал Черепов расставил вокруг Черкасска караулы с тем, чтобы не пропускать в город из загород. дома войсков. атамана. 1 окт. по древн. обычаю собрался войсков. круг, на котором читалась присланная грамота об отрешении Е. от атаманства. Мало кто хотел с этим мириться. Произошли бурные сцены: казаки бросились к кв-ре Черепова, стали бить камнями и поленьями окна, двери и врываться в комнаты. Черепов через заднее крыльцо хотел скрыться, но был пойман и приведен обратно в город. Ему предложили снять караулы вокруг Черкасска и немедленно удалиться из города. Черепов требования казаков исполнил и, провожаемый старшинами, был доведен до Красного атаман. загород. дома. О бунте было немедленно донесено в СПб., откуда вскоре получено повеление арестовать Е. и заключить в крепость Святого Дмитрия. В ночь на 9 ноябр. Е. был взят приехавшей из крепости командой. В СПб. его судили воен. судом, он был признан виновным в том, что: 1) не исполнил многих повелений главнокомандующих, 2) в 1769 г. собрал на Крымской стороне до 10 т. казаков и продержал их там довольно долго без всякой пользы, 3) после Романовского разорения не велел преследовать неприятеля далее р. Ея, 4) ослушался 6 указов. воен. коллегии о немедл. прибытии в СПб., 5) неповиновением своим дал повод к возмущению казаков против генерала Черепова и 6) публично перед старшинами, с дерзостью и угрозами, "забыв подданическую к Ее И. В. должность", выговаривал непристойн. слова. Кроме того, он был "найден виновным и в проч. противн. законам, чести и должности поступках". Е. был приговорен "к лишению живота", именно к "правильн. повешению", но Государыня смягчила приговор, и Е. был сослан на вечн. поселение в гор. Пернов, где и умер (А. Филонов. Очерки Дона. СПб., 1859; А. Савельев. Трехсотлетие войска Донского. СПб., 1870; А. Ригельман. История или повеств-ние о Донск. казаках. М., 1840).


{Воен. энц.}





Ефремов, Степан Данилович


атаман Донского войска, в помощь отцу 1753 г., самостоятельно правил 1760—78 г.; † в СПб. 1784 г.


{Половцов}

Источник: Большая русская биографическая энциклопедия. 2008

ЕФРЕМОВ Степан Данилович
дон.) - род. ок. 1730 г.; сын предыдущего и также Донской атаман. По указу от 12 января 1735 г. наделен званием старшины; в 1755 г. императрица Елизавета Петровна назначила его Донским Войсковым атаманом, с тем однако, чтобы в важных случаях он "поступал по ордерам и наставлениям отца". Степан Данилович такого надзора не переносил и постоянно ссорился с отцом. Около него объединилось и большинство старшин. В годы его атаманства они составили на Дону своеобразную аристократию и пользовались своим положением для личного обогащения. К тому же многие представители этой привилегированной группы заслужили особые милости у правительства, участием в июньском дворцовом перевороте, когда был низложен Петр III и возведена на трон Екатерина II. В эти дни атаман Е. находился в Петербурге. Вместе с Зимовой станицей он совершил "поход на Петергоф" для ареста императора. Этим и объясняется монаршее благоволение, которое после спасало его от крупных неприятностей; императрица не забывала услуг, оказанных ей в решающие дни. Атаману Е-ву прощались такие поступки, которые русское правительство не потерпело бы ни от кого другого.
Он, между прочим, следил за чистотой казачьей крови и не постеснялся издать приказ от 17 апреля 1755 г., запрещающий смешанные браки: "чтобы Казаки, как сами так и дети их на беглых и на протчих великороссийских женках и девках не женились, так же бы и своих казачьих дочерей за великороссийских людей и сказочных замуж не отдавали и к таковому замужеству овдовевших казачьих жен не допускали" (А. П. Пронштейн, Земля Донская в XVIII в.).
"Взяв атаманскую булаву в свои собственные руки, Степан Ефремов оказался человеком не только властным, но и самостоятельным. Тяготясь опекой Петербурга, и постоянным вмешательством русских властей в дела Войска, он решил освободить Дон и добиться прежних свобод, которыми Дон пользовался до царствования Петра Великого". "В 1771 г. Е. подал в Военную Коллегию проект, клонившийся к расширению власти Войскового атамана и предоставлению ему права на более широкое расходование войсковых средств. В связи с этим, однако, в Петербург поступила жалоба, в которой двое донских старшин, Сидор Кирсанов и Юдин, обвиняли атамана в расхищении войсковой казны и провианта, во взяточничестве и в тайных сношениях с кабардинскими князьями и татарскими ханами, что являлось в тот момент государственной изменой, так как Россия вела войну против Турции" (Шарки).
"Военная Коллегия давно косившаяся на слишком большую самостоятельность атамана, воспользовалась доносом для того, чтобы учредить слежку над Ефремовым, для чего командировала в Черкасск генерал-майора Черепова. Этому последнему было приказано наблюдать за действиями атамана и следить за тем, чтобы он немедленно и без проволочек выполнял требования Петербурга о высылке на войну казачьих полков. Властному и самолюбивому атаману пришелся далеко не по вкусу, севший над его душой в Черкасске, генерал и он, обиженный недоверием к нему русских властей, решил "тряхнуть Петербургом" по старине. "Ежели правительство, - заявил он во всеуслышание, - мне не доверяет и прислало следить за мной своих соглядатаев, то я могу с войском уйти в горы и наделать таких дел, что царица меня не забудет. Стоит мне только сказать слово Джан Малику бею, как на Дону ни одна московская душа не останется"... Эта неосторожная похвальба дошла до ушей правительства и из столицы пришел грозный приказ атаману явиться в Военную Коллегию. Выполнить это, однако, Е. категорически отказался, в результате чего пришел приказ генералу Черепову, захватить атамана силой и привести его в оковах на суд в Петербург.
Узнав о распоряжения Военной Коллегии, высокомерный и смелый Е. решил "начхать" на приказ Петербурга и отправился из Черкасска по станицам, чтобы поднять Дон против правительства.
В результате атаманской агитации, в Черкасске и по станицам вспыхнули беспорядки, сам же атаман, как только убедился, что его агитация подействовала и Дон заволновался, уехал к себе в имение "Зеленый Двор", где сказался больным.
Желая воспользоваться его отсутствием, генерал Черепов собрал Войсковой Круг, на котором прочел Казакам указ Военной Коллегии о немедленном отозвании Войскового атамана в Петербург и о том, что все распоряжения атамана на будущее время недействительны и не должны выполняться.
"Казаки, однако, указу не поверили, ссылаясь на то, что на нем не было подписи императрицы и Круг кончался тем, что Казаки обвинили Черепова в подлоге, избили его и потащили к Дону, чтобы утопить. На выручку генералу подоспел Ефремов, которому вовремя дали знать о событиях в Черкасске, и спас Черепова от смерти. Этот последний немедленно выехал в Петербург, где доложил о происшедшем" (Шарки).
Несмотря на самоуправство и злоупотребления старшин в его время, атаман Е. пользовался на Дону большой популярностью. Меры направленные против него вызвали общее возмущение. Петербург же вину за непорядки слагал на самого атамана. Раньше его обвиняли в том, что он не спешил выставлять в русскую армию нужные там донские полевые части, что всемерно противодействовал постройке крепости св. Димитрия Ростовского, что старался урезать выделенный для нее уезд и, вообще, вел чересчур самостоятельную политику и стремился установить на Дону свою безраздельную власть. Теперь признали его виновным в возмущении Казаков против государственной власти. Екатерина II согласилась на его арест. На всякий случай, под Бахмут 6ыло двинуто два пехотных полка. В ночь на 9 ноября 1772 г. капитан-поручик Ржевский, с тремя эскадронами гусар и служилыми Казаками Азовского и Таганрогского полков, нагрянул на слабо охраняемый "Зеленый Двор", захватил там атамана и доставил его в крепость св. Димитрия. Через несколько часов об этом узнали все ближайшие станицы. Раздались голоса, что теперь они лишаются последнего защитника казачьих прав, с призывами идти ему на выручку. Толпы станичников, во главе с некоторыми старшинами бросились к крепости, осадили ее и требовали освобождения атамана. На крепостной стене появился комендант полковник Потапов, но Казаки не стали его слушать, а настаивали, чтобы он выпустил своего пленника. Тогда привели и Степана Даниловича. Несколькими словами он успокоил возбужденных Казаков и посоветовал обратиться к матушке императрице с просьбой возвратить им атамана. После этого в Черкасске собрался экстреный Круг, где рассмотрели и опровергли все обвинения против Е-ва, сообщенные им из крепости. Решили составить "опровержительные пункты", разослать их при войсковой грамоте "по всем рекам" для подписи на станичных сборах, а затем представить их императрице. На том же Круге 19 ноября 1772 г. постановили "никакого между собой мятежа не иметь". Таким образом, взрыв возмущения не разросся во всеобщее восстание. Казаки были уже основательно "замирены".
Между тем, закованного в кандалы Е. привезли в Петербург. 22 апреля 1773 г. суд признал его виновным в ряде преступлений: в неудачах Крымского похода 1769 года, в нерадении во время преследования неприятеля, разорившего станицу Романовскую, в отказе выполнить приказ Военной Коллегии, в возбуждении Казанов против генерала Черепова, в непристойных словах и поступках против интересов ее императорского величества и т. п. За все это его приговорили "к лишению живота, а именно - повесить правильно". Но императрица Екатерина помиловала мятежного атамана. Лишив чинов и орденов его сослали на жительство в г. Пернов. В 1774 г., "за услуги оказанные Войском Донским", ему разрешили поселиться в Таганроге. Такою милостью Е. не пожелал воспользоваться и переехал в Петербург. Он умер в 1784 г. и погребен в Александро-Невской лавре.
Донцы всегда считали атамана Е. защитником казачьих прав и борцом за старые вольности. Вспоминали его настояния перед Синодом об учреждении отдельной Донской епархии и основании Духовной семинарии. При нем приведено в порядок положение иногороднего населения. На Дону в то время насчитывалось ок. 20 тыс. крестьян, которые по его реформе были зачислены в подушный "семигривенный" оклад и получили право проживать в качестве свободных поселян.
Более настойчивым защитникам атамана пришлось, после перенести тюремное заключение и пытки. Потапов и Черепов вели допросы "с пристрастием", т. е. пользуясь батогами и розгами. Только через полтора года, грамотой от 21 июня - 1774 г. было предписано, следствия по делу Ефремова прекратить, а Казаков из под стражи выпустить и простить. Правительство понимало, что одними репрессиями усмирить окраинные народы не удастся, а "мятежи", подобные выступлению атамана Е. или восстанию Е. И. Пугачева, угрожают целости России. В самый разгар последнего, 15-го октября 1793 г. на заседании Государственного Совета, главнокомандующий граф Панин признавал: "что если бы атаман Ефремов в пору схвачен не был, имели б всю Кубань на плечах".

Источник: Казачий исторический словарь-справочник. 1966