Экономическое положение Китая в конце XVII и в XVIII в

Аграрный строй
Покорение Китая маньчжурами привело к укреплению феодального строя, расшатанного великой крестьянской войной.
Однако торжество реакции в империи Цин не было простой реставрацией старых общественных отношений. Восстанавливая прежние порядки, Цины стремились на первых норах примирить имущие слои китайского населения со своим владычеством. Они установили новые ставки налогов, которые были на 30—50% ниже налоговых ставок периода Минской династии. Для поощрения обработки нови и запустевших во время войн земель правительство маньчжуров обещало закрепить эти земли за фактическими владельцами, приступившими к их обработке и признавшими новую маньчжурскую власть.
Маньчжурские завоеватели оставили значительную часть земли в руках китайских феодалов. Однако уже в первые годы своего господства они захватили и объявили своей собственностью большие массивы лучшей земли, особенно в Северном Китае.
Формы землевладения и землепользования в Китае при Цинах мало отличались от прежних. Как и раньше, видное место занимали государственные поместья, владения императорской фамилии. К числу таких владений относилась территория Маньчжурии (Северо-Восточный Китай), ставшая доменом Цинской династии. Этот богатый край, южная часть которого издревле являлась коренной территорией Китая, стал теперь запретным для китайцев: их самовольное переселение туда было строго запрещено.
Лучшие земли были закреплены также за восьми-знаменным войском и гарнизонами, расположенными в различных городах страны. Маньчжурским воинам, а также китайцам, воевавшим на стороне Цинов, вначале нарезали по 250 му и больше, но в дальнейшем каждый воин стал получать участок в 36 му. Земли эти считались наследственными владениями военных поселенцев: их можно было закладывать, но не продавать; их собственником считалось знамя, военная часть. Что касается других категорий государственных земель, то они вообще не подлежали отчуждению.
Государственными считались также земли, принадлежавшие храмам и школам; леса и горы, камышевые заросли, пастбища и пр. Часть государственных земель в окраинных районах империи была передана во владение крупным землевладельцам.
Земли военных поселений были расположены главным образом вдоль границ и на завоеванных территориях на Западе; они обрабатывались преимущественно крестьянами-солдатами, являвшимися по существу государственными крепостными.
Значительную долю земельного фонда страны составляла земельная собственность частных лиц. Такие земли принадлежали феодальной знати, феодалам средним и мелким, купцам, ростовщикам и отчасти крестьянам. Ими можно было свободно распоряжаться, продавать и закладывать их.
После окончательного утверждения власти Цинской династии частная феодальная собственность на землю получила как бы негласное признание. Маньчжурские императоры отказались от вмешательства в права собственников, не делали попыток ограничивать куплю и продажу земель или регламентировать их концентрацию в руках крупных феодалов. Размеры частных владений резко колебались: некоторые насчитывали сотни и тысячи му, другие представляли собой мелкие участки. В источниках упоминаются богачи, владевшие чуть ли не миллионом му пахотной земли.
Во время крестьянской войны XVII в. и антиманьчжурских восстаний большие массивы земли временно переходили в руки непосредственных производителей, что вело к известному подъему сельского хозяйства, продолжавшемуся несколько десятилетий. Однако с утверждением власти Цинов положение крестьян начало быстро ухудшаться. Почувствовав себя хозяевами страны, завоеватели укрепили феодальную земельную собственность, постепенно восстановили старые налоги и повинности. Государство и феодалы, эксплуатируя крестьян, оставляли им столь малую долю произведенного ими продукта, что она едва могла обеспечить простое воспроизводство.
После «умиротворения» страны власти приступили к учету земли и населения, имея в виду вновь прикрепить крестьян к земле. Императорские указы требовали приписать к какому-либо владению всех крестьян, которые еще не были прикреплены к налоговому тяглу. Указом 1650 г. волостным управителям вменялось в обязанность «сажать» на землю людей по месту их учета независимо от того, из какой местности они происходят.
В деревне было восстановлено административно-полицейское деление на «десятки», «сотни» и «тысячи» дворов; во главе их стояли старосты и волостные управления. Десять дворов составляли общину, членов которой связывала круговая порука.
Прикрепление крестьян к месту их обитания затрудняло развитие наемного труда и возможность отхода на промыслы.
Крестьяне были бесправны. Над ними тяготели и феодальное государство с его разветвленным аппаратом управления, и не изжитая полностью родовая организация (власть старшего в роде), и произвол феодала или его управляющих. Особенно тяжелым было положение женщины.
Основные подати, которыми были обложены крестьяне, состояли из подушного и поземельного налогов, а также из так называемых «разных» платежей и повинностей. Подушный и поземельный налоги, позже соединенные вместе, исчислялись в серебре, но взимались частью деньгами, частью зерном и изделиями домашней промышленности, что давало чиновникам широкую возможность злоупотреблений. Налоговые ставки увеличивались под всевозможными предлогами. Практиковались также различные трудовые повинности.
Помимо прямого обложения, на крестьян ложилась тяжесть косвенных налогов, из которых самым обременительным был соляной. Затем шли налоги на чай, на водку, на различные имущественные сделки, на наследство и пр.
Крестьяне, арендовавшие землю у феодалов и фактически закрепощенные, были по преимуществу издольщиками, отдававшими половину, а иногда и более значительную часть урожая собственнику земли. Кроме того, они должны были делать феодалу подарки, помогать ему в его хозяйстве, выполнять его поручения, отдавать своих дочерей в его гарем. Были и такие крестьяне, которые существовали только продажей своей рабочей силы.
Большую роль в деревне играл ростовщический капитал, тесно связанный со всей системой феодальной эксплуатации. Ростовщик был как бы неотъемлемой частью деревенской жизни, его могущество росло одновременно с возрастающей бедностью крестьянина. Присосавшись к крестьянскому хозяйству, ростовщик, как правило тот же феодал и чиновник, держал крестьянина на грани полуголодного существования.
Следствием увеличения феодальной эксплуатации крестьянства было перераспределение земельной собственности и держаний. Маньчжурская знать, крупные чиновники, богатые землевладельцы и ростовщики без всякой помехи со стороны органов власти расширяли свои владения. История китайского общества при Цинах наполнена жестокой и подчас кровавой борьбой, вызванной захватами земли у крестьян и разорением многих мелких и средних феодалов. Такие землевладельцы, равно как крестьяне и солдаты, наделенные маньчжурскими властями участками во время войны за покорение Китая, к концу XVIII в. почти полностью потеряли свою землю. В одном из докладов императору встречается упоминание о том, что уже к началу 50-х годов XVIII в. к крупным землевладельцам перешло пять или шесть десятых обрабатываемых в стране земель. При этом перераспределении земельной собственности пострадало не только частное, но и государственное землевладение. Хотя государственные земли не подлежали отчуждению и их продажа считалась незаконной, но это не мешало заключению сделок и на такие земли. В Китае были известны различные виды продажи земли: продажа навечно и на срок, продажа права аренды и др. Земельные владения, приписанные к частям знаменных войск, привлекали особое внимание маньчжурских властей. Владельцы этих земель закладывали и перезакладывали свои участки ростовщикам и в конце концов оказывались не в состоянии их выкупить. Цинские власти не могли допустить, чтобы знаменные земли перешли в частные руки, поэтому они издавали специальные указы об аннулировании закладов и возвращении этих земель знамени.
Крупные феодалы-землевладельцы, как правило, приспособившиеся к власти завоевателей, на основе развития товарно-денежных отношений успешно расширяли свое хозяйство. Некоторые из них заставляли крестьян заниматься разведением хлопка и табака, что приносило им добавочные доходы, другие отводили значительные участки под фруктовые сады, огороды и цветники, особенно вблизи городов. Часто крупные землевладельцы занимались еще и ростовщичеством, торговлей, владели и ремесленными мастерскими.
Богатству феодалов противостояла крестьянская нищета. Все большее число крестьян превращалось в издольщиков, временных держателей или совсем теряло землю. Страна была наполнена массами пауперизованного крестьянства. Люди работали вместо скота — как тягловая сила, для многих из них не оказывалось даже места на суше, и они принуждены были жить на воде — в джонках и на плотах. К середине XVIII в. в большинстве провинций цены на продовольствие возросли в несколько раз. В деревне свирепствовал голод, города были переполнены нищими.
Во второй половине XVIII в. пауперизация крестьянства приняла еще более широкие размеры. От периодических голодовок вымирали миллионы крестьян.
Положение городов
Во время маньчжурского нашествия особенно пострадали города: одни превратились в развалины, другие были разграблении обезлюдели. Правда, они сравнительно быстро возродились, но уже не только как центры ремесла и торговли; они превратились в опорные пункты господства маньчжуров. В городах размещались сильные гарнизоны, полиция; здесь жило многочисленное чиновничество.
Новая власть позаботилась об усилении фискальных и полицейских функций не только старинных торгово-ремесленных объединений (хан), но и земляческих организаций. Она широко использовала их для учета ремесленного и торгового населения, для обложения налогами и сбора пошлин. Имея свои уставы, выборных старшин, денежные фонды, свои значки и знамена, празднества и патронов, эти организации были, однако, поставлены под бдительный надзор властей, который проникал во все области городской жизни, сковывал инициативу, ограничивал возможности частного предпринимательства. Жизнь и имущество торгово-ремесленного населения совершенно не были обеспечены от произвола городских властей.
Среди купцов и ростовщиков были крупные богачи; экономически крепкую прослойку составляли хозяева мастерских и мануфактур, главы ремесленных организаций. Но большая часть населения города состояла из бедноты — мелких ремесленников, бродячих торговцев, слуг, рабочих и нищих. Все они были совершенно бесправны. Особую прослойку городского населения составляли наемные квалифицированные рабочие. В описании текстильного производства в городе Сучжоу говорится: «Все мастера имеют специальность. У них есть постоянный хозяин, оплата у них поденная. В особых случаях берут мастеров, не имеющих хозяина, называя их приглашенными».
Во второй половине XVII в. оживились некоторые виды ремесла и мануфактуры, связанные главным образом с внешним рынком. Рассчитывая в своей борьбе против китайского народа на помощь западноевропейских государств, Цины долгое время не препятствовали иностранным купцам торговать в Китае. В конце XVII и особенно в начале XVIII в. в Центральном и Восточном Китае усиленно работали фарфоровые предприятия Цзиндэчженя в Цзянси, Дэхуа в Фуцзяни и Лунцюаня в Чжэцзяне. Китайские мастера выделывали и разрисовывали фарфор, искусно приспособляясь к вкусам и запросам заморских покупателей. Другой отраслью, оживившейся благодаря вывозу на внешний рынок, было изготовление шелковых тканей.
Мелкое товарное производство и мануфактуры, работавшие на внутренний рынок, долгое время находились в состоянии упадка, но понемногу и они начали оживать. Серьезным тормозом их развития оставались придирчивый надзор властей и различные государственные монополии. Маньчжуры восстановили давние монополии на соль и металлы, отдавая разработку и торговлю этими продуктами на откуп. Первоначально разработка руд была совсем запрещена, но в 70-х годах XVII в. они этот запрет отменили. Чиновники контролировали добычу руды, отбирая около 3/5 в казну. За каждый станок уплачивался налог, держать станки более положенного количества запрещалось. Кроме того, были установлены пошлины на товары, провозимые через таможенные заставы внутри страны и в морских портах, а также специальные налоги на торговые сделки.
Даже утвердив свое господство в стране, маньчжуры опасались роста активности горожан. Они с недоверием относились к инициативе купцов и предпринимателей, ограничивали и контролировали внутреннюю торговлю, установили заставы, даже разрушили некоторые гавани. Так, серьезно пострадала искусственная гавань Нанкина, которая раньше могла вместить весь торговый флот Китая. Опасаясь, чтобы купеческие, корабли вновь не стали орудием борьбы китайских патриотов, Цины запретили под страхом смертной казни строить большие многопалубные морские корабли, что явилось одной из причин существенного сокращения торговли Китая с другими, странами. Цинский двор пытался ограничить также сухопутные связи Китая с заграницей; китайским купцам было, например, строго запрещено самостоятельно вывозить свои товары в Сибирь.
Торговля с иностранцами разрешалась только крупным компаниям, которые, состояли под надзором властей. На Севере торговлю с Россией, Монголией, Средней Азией захватили монопольные организации шаньсийских купцов и ростовщиков, получивших на откуп торговлю солью и финансировавших самих Цинов. Другим крупнейшим объединением были кантонские гунханы (европейцы называли их кохонг), получившие право торговли с Ост-Индскими компаниями европейцев. Чтобы вступить в это общество, нужно было внести пай в 2 тыс. ланов серебром.
Виднейшие представители торгового капитала были тесно связаны с государственным аппаратом. Крупный торгово-ростовщический капитал крепко врос в феодальную систему Цинской империи.