Ермак Тимофеевич (Тимофеев)

около 1537–1585)   Донской атаман. Первопроходец. Покоритель земли Сибирской   Среди народных героев казачьего роду-племени времен далеких, о которых уважительная намять сохранилась не только в исторических летописях, сказаниях и песнях, есть человек с именем коротким, но звучным и романтичным. Имя это — Ермак. О нем не без восторга говорили едва ли не все крупные отечественные историки. Так, Н. М. Карамзин в своей знаменитой «Истории Государства Российского» писал о Ермаке: «Он был видом благороден, сановит, росту среднего, крепок мышцами, широк плечами; имел лицо плоское, но приятное, бороду черную, волосы темные, кудрявые, глаза светлые, быстрые, зерцало души пылкой, сильной, ума проницательного». Дата и место рождения Ермака Тимофеевича неизвестны. Однако большинство исследователей сходятся на том, что он был родом из старинной донской станицы Качалинской. Считается, что фамилия его Тимофеев, хотя обычно в исторических трудах казачий атаман зовется Ермаком Тимофеевичем. …Известно, что в 1552 году Ермак командовал отдельным казачьим отрядом с Дона в войске государя-самодержца Ивана IV Васильевича Грозного, сумев отличиться в ходе покорения Казанского ханства (царства) и присоединения его к Русскому царству, особенно при штурме города-крепости Казани. Тому есть летописные свидетельства. Во время длительной Ливонской войны 1558–1583 годов Ермак Тимофеевич был уже прославленным казачьим атаманом, лично известным польскому королю-полководцу Стефану Баторию, о чем свидетельствуют документы переписки королевской канцелярии. Когда Ермак Тимофеевич вернулся из Ливонии в станицу Качалинскую, которая, вероятнее всего, была для него родной, казаки избрали заслуженного ратного человека станичным атаманом. Вскоре после избрания он с несколькими сотнями казаков ушел «вольничать» на Волгу, то есть разбойничать на ее берегах. Случилось это около 1570 года. Историк-белоэмигрант А. А. Гордеев, автор четырехтомной «Истории казаков», так описывает события в волжских степях, в которых атаману Ермаку Тимофеевичу пришлось сыграть одну из главных ролей: «…Под начальством Ермака собрались яицкие, гребенские казаки и отряд Ивана Кольцо, что составило дружину в несколько тысяч человек, с которыми Ермак и двинулся на Волгу. Отрядом было нанесено поражение Ногайской орде, был занят их главный городок Ногайчик и разрушен до основания. Отряд Ермака был достаточно силен, чтобы нанести окончательное поражение Ногайской орде и покончить с ней навсегда, обеспечив юго-восточную часть московских границ, а также и городки донских казаков от угрозы постоянных набегов. Но уничтожение Ногайской орды нарушало политику московского царя в отношении Крыма и Турции, и успехи Ермака явились преступлением против строгих царских указов — мирного сожительства с азиатскими ордами…» Разгром Ногайской орды, нападения на персидских и бухарских послов, разбойные дела в отношении купеческих караванов на Волге вызвали праведный гнев царя Ивана IV Васильевича Грозного. Который, как известно, был скор и крут на расправу с любыми «ослушниками» его воли. На Волгу один за другим посылаются сильные отряды воинских людей, которые наносят казачьей вольнице ряд поражений. Очистить Волгу от речных разбойников государь получил казанскому воеводе — голове Ивану Мурашкину с несколькими стрелецкими полками, которые были посажены на речные суда. В 1577 году царский воевода Мурашкин, как докладывалось в Москву, действительно очистил Среднюю и Нижнюю Волгу от разбойной казачьей вольницы. Были разбиты и рассеяны немало больших и малых казачьих отрядов. Несколько плененных атаманов казнили. Часть донцов с Волги ушла в свои станицы, больше не помышляя о «вольностях» на этой реке. Из Москвы на Дон был отправлен посланник с требованием государя, чтобы Донское войско остановило «разбой» своих казаков, а виновников этого «воровства» схватить и отправить под крепкой стражей в столицу на суд самодержавного монарха. Посланные с Дона гонцы, имевшие при себе решение войскового круга, нашли отряд Ермака и прочие уцелевшие отряды разбойных казаков на Яике (Урале). Большая часть донцов подчинилась приказу круга и разошлась по своим «юртам», то есть по станицам. В отряде Ермака остались те донские и волжские казаки, которые «попали в царскую опалу» и не могли по этой причине возвратиться домой. Их атаману теперь тоже была «заказана» дорога на Дон, в родную станицу Качалинскую. Опальные казаки собрали свой «круг», чтобы решить, как им жить дальше. Принятое решение было таково: с Волги уйти на Каму и поступить на «казачью службу» к богатейшим купцам-солепромышленникам Строгановым, которые, бывало, одалживали деньги и царской казне. Тем требовалась охрана своих огромных владений от «сибирских инородцев», которые совершали набеги в поисках военной добычи. …Ермак не стразу выступил в поход «за Камень». Получив от Строгановых все необходимое, казаки от городка Орла двинулись на речных судах вверх по Чусовой, а потом по ее левому притоку Сыльве (Сылве). Судовая рать поднялась до ее вершины. Там казаки построили укрепленный городок-острожек, в котором остановились на зимовку. Отзимовав на Сыльве, построив достаточное число легких стругов, казаки (540 человек) весной 1579 года прибыли к Строгановым в городок Орел, чтобы на месте получить все необходимое для похода в царство Кучума. Строгановыми было выдано из своих запасов на каждого казака: по три фунта пороха, по три — свинца, по три пуда ржаной муки, по два пуда крупы и толокна и по половине соленой свиной туши. То есть купцы-солепромышленники сделали все для успеха похода против враждебного Сибирского царства и его правителя Кучума. Атаман Ермак Тимофеевич повел за собой не 540 казаков, а войско в 840 воинов (это по одним сведениям). К казачьему отряду Строгановы добавили три сотни своих ратников. На вооружении отряда были три пушки малого калибра, 300 пищалей-ручниц, небольшое количество дробовых ружей, луки со стрелами, сабли, кинжалы и топоры. И даже несколько испанских аркебуз, по заморским торговым путям оказавшихся на Каме. Считается, что около трети казаков владели огнестрельным оружием, а судовая рать казачьего войска состояла примерно из около сотни построенных их же руками легких стругов, то есть больших речных лодок. На каждом из таких стругов могло разместиться до двадцати человек с оружием и припасами. Атаман имел испытанных помощников — казачьих воевод. Его ближайшими сподвижниками при покорении Сибири стали Иван Кольцо, Матвей Мещеряк, Савва Болдырь, Никита Пан, Иван Гроза. Все они имели немалый боевой опыт, обладали личной храбростью и предприимчивостью, пользовались среди казаков большим личным авторитетом. …Получив все необходимое, казаки 13 июня 1579 года двинулись судовой ратью вверх по Чусовой до Тагильского волока. Дальше они четыре дня шли до реки Серебрянки. По этой реке двигались еще два дня. Здесь казакам пришлось сойти на берег: дальше струги по воде не могли пройти ни на веслах, ни на шестах, ни на «бечеве», тогда команды превращались в бурлаков с их поистине каторжным трудом. Приходилось рубить просеки. Люди тащили суда вверх волоком, а все немалые походные грузы переносили на себе. Волок от устья реки Серебрянки до истоков реки Тагил (Тагиль) — речки Наровля тянулся почти на 25 верст полного бездорожья. Легкие суда казаки перетащили «на ту сторону Камня», то есть Уральских гор. А вот какую-то немалую часть тяжелых стругов пришлось бросить в верховьях Серебрянки. Они сохранились там до XIX столетия. …К 1580 году дружина атамана Ермака Тимофеевича вышла к Тагилу. В одном из лесных урочищ, в стане местного князька Абугая был построен походный лагерь, в котором казаки остановились на зимовку. Однако спокойной жизни там для них не было. Они «воеваша всю зиму владения Пелымского хана». В мае 1580 года на старых стругах и новопостроенных судах казаки вышли из Тагила на реку Туру. Поход продолжился с началом весеннего половодья. Дружинники «воевали окрестные улусы». Это были владения улусного хана Епанчи, который попытался было оказать пришельцам сопротивление, но был разбит в первом же столкновении. После боя казачья судовая рать спустилась вниз по Туре, и в ее низовьях Ермак занял городок Тюмень, который по-татарски назывался Чинги-Тура. Там прошла следующая зимовка. …Весной 1581 года в самых низовьях Туры произошел новый бой казаков с ополчением сразу шести местных князьков. На этот раз сопротивление было оказано упорное, и бой длился несколько дней. В итоге победа оказалась на стороне Ермака. Когда казачья флотилия по реке Туре вышла на просторы гораздо более полноводного Тобола, здесь ее встретили главные силы хана Кучума, которые имелись у него на тот день. «Сибирцы» занимали урочище Бабасан (или Караульный Яр), где река суживалась в высоких, обрывистых берегах. По летописи, реку в этом месте преградили железной цепью. Ханским войском командовал наследник Кучума царевич Маметкул. Когда казачьи струги подошли к речной узкости, на них с берега посыпались стрелы. Атаман Ермак принял бой, высадив часть своей дружины на берег. Другая осталась на стругах, обстреливая противника из пушек. Маметкул во главе татарской конницы атаковал высадившихся на берег казаков. Но те встретили нападавших кучумовцев «огненным боем». Как сказано в летописи: «стреляли из пушек, скорострельных пищалей и из дробовых и шпанских ружей и аркебузов». Преодолев сопротивление вражеского авангардного отряда, судовая рать Ермака двинулась дальше вниз по Тоболу. Вскоре произошло столкновение с главными силами царевича Маметкула, которое растянулось на пять дней, после чего ханское войско отступило. По преданию, казаков воодушевило на бой видение Николая-угодника. На этот раз ханское войско во всем своем множестве заняло высокий обрыв на правом берегу Тобола, который назывался Долгим Яром. Течение реки было перегорожено сваленными деревьями. Когда казачья флотилия подошла к преграде, с берега ее встретили тучами стрел. Атаман Ермак отвел струги назад и в течение трех дней готовился к предстоящему сражению. Он пошел на военную хитрость: часть ратников с чучелами, сделанными из хвороста и одетыми в казачье платье, оставалась на стругах, хорошо видимых с реки, в то время как большая часть отряда сходила на берег, чтобы атаковать врага, по возможности, с тыла. Судовой караван, на котором оставалось всего двести человек, двинулся вновь по течению реки, обстреливая из «огненного боя» неприятеля на берегу. Тем временем основная часть казачьей дружины зашла ночью в тыл ханскому войску, внезапно обрушилась на него и обратила его в бегство. Не дойдя шестнадцати верст до устья Тобола, судовая рать подошла к полуострову у большого озера Тара. Здесь находился юрт знатного хана Карачи, который смог собрать для защиты своих владений многочисленное войско. Воинов на берегу было столько, что часть людей атамана «объял страх» и они стали требовать прекращения дальнего похода. Ермаку Тимофеевичу удалось уговорить «сомневающихся в успехе» продолжить поход. Стало ясно, что юрт Карачи придется брать штурмом. Атаман решил начать сражение за городок, находившийся недалеко от столичного Искера, после сорокадневного поста, то есть 1 августа 1581 года. Победа была полной, и войско хана бежало. Теперь на пути казаков стоял Искер. Хан Кучум сумел собрать для защиты своей столицы, пожалуй, все наличные воинские силы. Местом для битвы он умело выбрал излучину Иртыша, так называемый Чувашский Мыс. Подходы к нему прикрывались засеками. В ханском войске имелось две пушки, привезенные из Бухары. Сражение 23 октября началось с того, что конный татарский отряд приблизился к стоянке казачьей дружины и обстрелял ее из луков. Казаки разбили противника и, преследуя его, вышли на главные силы ханского войска, которым командовал царевич Маметкул. В начале битвы Маметкул получил ранение и был унесен с поля боя. Бухарские пушки хана Кучума так и не выпалили ни разу: из них просто никто не умел стрелять. Перед тем как самому обратиться в бегство, Кучум приказал сбросить «заговоренные пришельцами» пушки в Иртыш. Его действительно огромная армия разбежалась, и ее остатки преследовались казаками два дня. То есть бои в окрестностях Искера шли еще 24 и 25 октября. Победа в сражении у Чувашского Мыса досталась Ермаку Тимофеевичу дорогой ценой. На поле брани пало 107 его боевых товарищей, заметно умалив его и без того небольшую казачью рать. Поняв, что защитить свою столицу он не смог, хан Кучум с приближенными лицами в ночь на 26 октября 1581 года бежал из нее, захватив казну и семью. В день 26 октября казаки заняли брошенный главный город Сибирского царства — Искер, который стал называться Сибирь. Здесь нашлись большие запасы продовольствия, что было особенно важно для казаков, которые собирались здесь зимовать. Этот город стал главной ставкой атамана Ермака. Уже вскоре сюда стали прибывать местные князьки, которые доставляли дань и присягали на верность московскому государю. Ермак Тимофеевич в «дипломатических целях» брал с недавних ханских подданных ясак меньший, чем это делал Кучум. Отношения с местными владельцами устанавливались дружественные, о чем вести расходились быстро и далеко. Остяцкие, вогульские и другие князьки добровольно прибывали в Сибирь и там принимались в подданство русского царя. Из Сибири (Искера) атаман известил купцов Строгановых о своих победах. Одновременно стало готовиться посольство («станица») в Москву во главе с атаманом Иваном Кольцо — «бить челом царю царством Сибирским». С ним отправлялось 50 «лучших» казаков. То есть речь шла о присоединении к Русскому государству еще одного (после Казани и Астрахани) «осколка» Золотой Орды. Историческое значение этого события недооценить, пожалуй, просто невозможно. С посольством отправляли Ивану Грозному драгоценные подарки («соболиная казна») — большой ясак, знатные пленники и челобитная, в которой Ермак Тимофеевич просил прощения за свои прежние вины. Просил за себя и за своих казаков-разбойников. Самодержец Иван Грозный сказал покорителям Сибири свое благодарственное слово, о котором в истории говорится так: «Ермаку с его товарищи и всем казакам царем были прощены все их прежния вины, и царь одарил Ивана Кольцо и прибывших с ним казаков подарками. Ермаку были пожалованы шуба с царского плеча, боевые доспехи, в числе которых два панциря и грамота на его имя, в которой царь жаловал атамана Ермака писать Сибирским князем, а в грамоте своей жалованной написал: „Сибирскому князю Ермаку Тимофеевичу и товарыщи за многую вашу заочную службу и за охочия кровопролития и за взятие Сибирского царства во всех винах ваших, мы, великий государь, прощаем, сверх того награждаем Вас своим государевым жалованьем“». Иван Кольцо возвратился к Ермаку 1 марта 1582 года. …Хотя Сибирское царство (ханство) фактически распалось, многие местные князьки сохранили свои воинские силы и порой небезуспешно противостояли небольшим казачьим отрядам из дружины Ермака, когда те прибывали к ним за ясаком. Однако Ермак Тимофеевич твердой рукой устанавливал власть московского государя в «сибирской землице». Из Сибири по Иртышу и Оби рассылались казачьи отряды, которые «приращивали» к Московскому царству новые земли. К тому времени произошло еще одно важное событие. Один из кучумовских сановников, знатный хан Карачи, откочевал от своего владыки и заявил о своей покорности Ермаку. Тот разрешил хану возвратиться в свои владения у большого озера Тара. Но последующие события показали, что атаман в лице Карачи «пригрел змею». В 1852 году казакам удалось утвердить власть московского государя «от Пелыма до реки Тобола». То есть во всех областях по течению этих двух больших рек Западной Сибири (в современной Тюменской области). В том же 1582 году атаману Ермаку Тимофеевичу удалось одержать еще одну очень важную для него победу. Один из местных жителей, татарский мурза, натерпевшийся бед от власти хана Кучума, сообщил о месте временного нахождения царевича Маметкула. Ермак снарядил небольшой отряд в 60 казаков, которые ночью напали на стан Маметкула и захватили его в плен. Хан Карачи, видя, как тают силы русских, решился на предательский удар. О нем в летописи говорится так: «В третье лето к Ермаку прибыл посол от Карачи с просьбой о помощи против казахской орды. Ермак поверил ему и отрядил сорок казаков под начальством атамана Ивана Кольцо. Казаки прибыли во владения Карачи и в ночь на 17 августа 1583 года обманом Карачи льстивого подверглись нападению, и все были побиты, в числе их погиб и атаман Иван Кольцо». Ермак Тимофеевич, получив известие о таком «злодействе», выслал карательный отряд во главе с атаманом Яковом Михайловым. Тот попал в засаду и тоже погиб вместе со своим командиром, которого в числе первых сразила стрела. Эти две вести о гибели двух казачьих отрядов и двух известных своими боевыми делами атаманов придали хану Кучуму новые силы. Он решил поднять своих бывших верноподданных, прежде всего из числа татарского населения, на восстание против власти далекой и почти неизвестной Москвы. Во главе мятежа стал хан Карачи. В скором времени ханские отряды окружили город Сибирь и окрестные юрты. У Ермака стал ощущаться недостаток продовольствия, среди его людей появилась страшная по последствиям болезнь — цинга, которая привела к большой смертности. Зная о бедственном положении в стане противника, хан Карачи со своими отрядами подступил уже под деревянные стены самой Сибири. С 12 марта 1854 года казаки выдержали настоящую вражескую осаду в целый месяц. Однако Ермак Тимофеевич нашел верный выход из действительно опасного положения. В ночь на 9 мая, в канун святого покровителя казачества Николая-угодника, атаман Матвей Мещеряк с отрядом казаков незаметно пробрался через неприятельские караулы, которые вели себя беспечно, и напал на стан хана Карачи. Нападение отличалось и внезапностью, и дерзостью. Ханский стан подвергся разгрому; в числе убитых оказались и два сына изменника Карачи. Ему самому с тремя приближенными удалось добраться до лошадей и бежать подальше от Сибири. Низверженный правитель Сибирского ханства сразу осознал, что ему грозит смертельная опасность, ибо в открытом бою он не мог противостоять казакам. Тогда он пошел на хитрость, которая ему вполне удалась. Он подослал к Ермаку верных людей, которые сообщили атаману о том, что вверх по реке Вагай движется купеческий караван из Бухары, а хан Кучум его задерживает. Ермак действительно ждал прибытия бухарских купцов в Сибирь. Он во главе небольшого отряда всего в 50 казаков поплыл навстречу купеческому каравану вверх по Вагаю. В ночь на 6 августа 1585 года казачий отряд остановился на отдых в месте слияния Вагая с Иртышом. Уставшие от тяжелой работы казаки не выставили дозорных. Или, что более вероятно, те просто уснули в непогожую ночь. О том, что хан Кучум со своими воинами неотступно следует по противоположному берегу за стругами, атаман Ермак не догадывался. События той трагической ночи развивались так. Казаки заночевали на небольшом островке. Ночь выдалась бурная: шел сильный дождь и бушевал сильный ветер. Кучум со своими воинами оврагами незаметно прошел к месту, куда причалили казачьи струги. Во время ночной непогоды конный ханский отряд переправился на островок, на котором безмятежно спали утомленные работой на веслах казаки. Воины Кучума, с саблями в руках, подкрались к ним незамеченными. Нападение на спящих было внезапным: немногие успели схватиться за оружие и вступить в неравную схватку. Из всего казачьего отряда в той ночной резне уцелело только двое. Первым был казак, который сумел-таки добраться до Сибири и сообщить печальную весть о гибели товарищей и атамана, окончившего свою бурную жизнь. Вторым был сам Ермак Тимофеевич. Будучи раненым, одетый в царский подарок — тяжелую кольчугу (или панцирь?), он прикрывал отход немногих казаков к стругам. Не сумев взобраться на струг (видимо, он уже оставался в живых только один), атаман утонул в реке Вагай. По другой вполне правдоподобной версии, Ермак погиб у самой кромки берега, отбиваясь от нападавших кучумовцев. Но тем не досталось его тело, унесенное в ночь сильным речным течением. …Остатки ермаковской дружины, в которой за время покорения Сибирского ханства погибло до 300 казаков, осенью 1585 года оставили город Сибирь. Но с гибелью атамана Ермака Тимофеевича, князя Сибирского, русские не ушли из «сибирской землицы». Дело казачьей дружины было продолжено новыми отрядами казаков и промышленников, которые для отечественной истории стали землепроходцами, или первопроходцами. Строились городки-острожки, разведывались все новые и новые пути по полноводным сибирским рекам, по ним летом уходили на восход солнца судовые рати, а зимой — пешие отряды казаков и промышленников, то есть охотников. Имя атамана Ермака Тимофеевича (Тимофеева) в старой России неразрывно было связано с историей двух казачьих войск — крупнейшего и старейшего Донского и Сибирского. Это была благодарная дань памяти казачества своему легендарному герою. Сибирское казачье войско вело свою историю с 6 декабря 1582 года. В этот день атаман Иван Кольцо, посланный Ермаком Тимофеевичем в Москву, «бил челом Царю Иоанну Грозному новым Царством Сибирским». За это первопроходцу Ермаку и его товарищам по ратным государевым трудам были прощены все старые грехи, и они были названы «Царской служилой ратью». То есть казачья дружина зачислялась в московское войско. Наиболее прославленным полком войска являлся 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеева полк. Это была конная часть первой очереди. Имя своего вечного шефа полк получил по высочайшему указу от 12 декабря 1882 года. В Донском казачьем войске тоже свято берегли память о покорителе Сибирского царства, выходца из станицы Качалинской. Один из его лучших полков — 3-й Донской казачий полк — носил по высочайшему указу от 26 августа 1904 года имя атамана Ермака Тимофеева. В благодарной памяти россиян навсегда останутся слова казачьего атамана с берегов тихого Дона, ставшего по царскому указу обладателем титула князя Сибирского, сказанные после победы в решающей битве с войском хана Кучума у Чувашского Мыса. Слова эти дошли до нас в народном предании: «Казачье вершим дело, а обернулось оно общерусским».