Европоцентризм

идейное течение в гуманитарных науках, политической теории и общественном сознании, в явной или неявной форме сообщающее о культурно-историческом превосходстве и особом статусе европейской цивилизации в мировой истории. Суть европоцентризма заключается в признании эталонного, образцового значения западноевропейских структур, институтов, ценностей и этапов развития для остальных регионов мира. Европоцентризм стал характерным явлением западной философии, культуры и идеологии, а также являлся мощным средством формирования и выражения европейской идентичности в период новой и новейшей истории. О европоцензтриме можно говорить как об историческом явлении, как о политической идеологии и как о научной парадигме, отразившейся в ряде философских, социологических, исторических, культурологических теориях и концепциях.
В основе европоцентризма лежит осознание генетически разных путей развития, типологических отличий в антропологии и ментальности, несхожесть жизненных ориентаций, свойственных европейцам и обитателям других регионов мира. Они привели к кардинальным отличиям социально-политических систем, экономической организации и культуры. Европоцентризм подпитывался очевидным военно-технологическим отставанием, традиционализмом и подчиненным положением народов Азии, Африки и Америки в колониальный период, отсутствием в этих регионах эндогенного научно-технического прогресса, их периферийным положением в капиталистической мирсистеме. Это привело к появлению устойчивых представлений о том, что неевропейские цивилизации остановились в развитии на архаических и средневековых стадиях, в то время как европейская культура и цивилизация достигла более высокой стадии развития, для которой характерен прогресс, индустриализм, политический либерализм и гуманитарные ценности. На этом основании делался вывод о том, что историческое и социальное прошлое Европы является ключом и образцом к пониманию исторических и современных реалий остального мира. Господство европейского дискурса долгое время опиралось на длительную культурную дезадаптацию Запада и Востока, так как к сознательной установке на взаимопонимание эти две цивилизации пришли только в XX в. В то же время история европоцентризма отразила последовательную смену мифологем, завышавших степень несходства и противостояния западной и восточной культур. Рубеж взаимного непонимания и неприятия ни в одну из исторических эпох не являлся непреодолимым.
Зарождение европоцентризма отразило длительный конфликт и бинарное, этноцентричное противостояние европейской цивилизации древнему и средневековому Востоку. В романтической историографии XIX века сложился миф о том, что Е. как историческое явление начал формироваться еще в период греко-персидских войн. В соответствии с этими представлениями, сочинения древнегреческих авторов (Аристотель, Платон) отразили формирование стереотипных представлений о «варварском», деспотическом, статичном Востоке, для которого характерно поголовное рабство населения и метафизический характер культуры. В противовес этому греки, а затем римляне отождествлялись с такими качествами как рациональность, прямота, индивидуализм, стремление к свободе. Эта гипотеза в настоящее время оспаривается в ряде исследований (С. Амин, М. Бернал, С. Кара-Мурза) - в частности, отмечается, что древние греки не проводили радикального отделения от культурного ареала древнего Востока; что комплементарный потенциал и взаимопроникновение обеих цивилизаций ярко выразился в эллинизме, в раннем христианстве; что европейский Запад сам по себе не является единственным наследником и продолжателем античной цивилизации. Острое противопоставление Востока и Запада продолжилось в средние века в форме военно-религиозного противостояния христианства и ислама. В эпоху арабских халифатов ислам сформировал альтернативную экуменическую перспективу.
Мусульманская угроза способствовала трансформации раздробленной семьи романогерманских народов в христианскую Европу, в территориальнокультурную целостность, противопоставляющую себя исламскому миру. Эпоха крестовых походов, а затем трехсотлетний период османской экспансии закрепили стереотипы военно-идеологического противостояния цивилизаций. При этом, на фоне преимущественно конфликтных взаимодействий, между Европой и азиатским миром шли существенные процессы культурной диффузии и обмена.
В эпоху Великих географических открытий представления европейцев об окружающем мире существенно расширились, начались прямые контакты с цивилизациями Африки, Центральной и Южной Америки, Ирана, Индии, Китая, Японии, тихоокеанского региона. Перейдя к широкой колониальной экспансии, активно модернизирующаяся Европа с ее ощущением цивилизационного превосходства соответственно квалифицировала весь неевропейский мир как отсталый, застойный и нецивилизованный. В общественном мнении эпохи Просвещения постепенно сформировался европоцентристский взгляд на мир, в котором динамичная, творческая, свободная Европа выполняет по отношению к архаичному, стагнирующему и порабощенному Востоку миссионерскую, цивилизаторскую миссию. В этот исторический период Е. окончательно формируется как политическая идеология, легитимирующая практику вмешательства западных стран в жизнь неевропейских сообществ.
В период колониализма Е. отразился в идеологии расового превосходства. В теоретических аспектах он лег в основу разнообразных теорий и концепций вестернизации. Идейная и практическая ориен тация на европейские эталоны развития представлялись коренными условиями успешной модернизации. В то же время в XIX в. благодаря фундаментальным прорывам в изучении истории и культуры стран и народов Азии, Африки, Америки в европоцентризме произошли существенные интеллектуальные изменения. Возникла идея исторической эстафеты и преемственности европейской цивилизации от восточных цивилизаций, за ними признавалась важная роль в развитии человечества, особая эволюционная ступень, выдающиеся достижения, отличный от западного, но значительный культурный потенциал.
В научной и общественно-политической мысли на рубеже XIX-XX вв. развилась мысль о возможности будущей конвергенции разных регионов мира, о принципиальной близости и однородности культурных, экономических, классовых процессов в современном капиталистическом мире. При этом историческому и политическому опыту Европы по-прежнему отводилась ведущая роль. В конечном итоге, представления о необходимости преодоления европоцентризма сформировались внутри европейской научной, интеллектуальной традиции (О. Шпенглер, А. Дж. Тойнби).
В новейшее время Е. помогал обосновывать противодействие метрополий национально-освободительному движению в колониях, якобы из-за незрелости и неспособности к самоуправлению и независимости; В постколониальный период эта идеология препятствует духовной деколонизации развивающихся стран, становится идейной основой информационной экспансии, способствует навязыванию им западных культурных стандартов и моделей развития.
Как отмечает Ю. Л. Говоров, Е. в своей динамике отразил не только негативные тенденции, связанные с конфликтом цивилизаций и экспансионизмом, но также выполнил ряд полезных исторических и социокультурных функций. Он был закономерным этапом становления и развития европейской и - опосредованно - мировой культуры. Особенности европейского менталитета и образа действия привели к тому, что многие достижения материальной и духовной культуры мировых цивилизаций были объектно изучены и осмыслены в категориях и методах научного познания, рационализма. В рамках европоцентризма сформировалась идея о единстве всемирно-исторического процесса, ваимосвязанности всех процессов в глобальном масштабе. Европейцы в своем «центризме» проявили невиданный до них интерес к другим народам и культурам, открыли и воссоздали историю Востока и других регионов, создали специфические отрасли исторического знания (антропология, культурология, ориенталистика, африканистика, американистика).
Европоцентризм как научная парадигма. Историзм зародился на Западе в эпоху Просвещения, и поэтому первые модели всемирной истории были объектно обращены к истории Европы. Само деление истории на античную, средневековую и новую (Ж. Боден, И. Кеплер) отражает европейское представление о ходе исторического процесса. Первые работы по всемирной истории рассматривали современное европейское общество как результат оптимального соотношения географических, политических и культурных условий; которые, в свою очередь привели к разнообразию форм, непрерывному прогрессу, развитию политической ответственности и рационализма (на смену эпохам дикости и варварства в Европе наступает стадия цивилизации). Ш. Монтескье прочно связал эпоху средневековья с этапом и представлениями о феодализме в его европейском варианте. Характерно, что французские просветители (Ф. Вольтер, Д. Дидро) выдвинули идею расширения географических рамок истории, воссоздания всемирной истории, выходу за рамки европоцентризма. Но в целом идея прогрессивности Европы перед лицом стагнирующего Востока прочно вошла в общественное сознание и закрепилась в стадиальных линеарных исторических концепциях. Общепринятые принципы стадиального деления исторического процесса восходят к социологической схеме А. Сен-Симона и к концепции классических образцов О. Конта; согласно последней, образцы античной и средневековой Европы адекватно воплощали сущностно общее, свойственное вообще всем древним и средневековым обществам. В дальнейшем связь между европоцентризмом и позитивизмом в гуманитарных науках укрепилась. На рубеже XVIII-XIX вв. в европейской исторической науке закрепились представления о рабовладении, феодализме и капитализме как о трех стадиальных универсальных этапах исторического развития, соответствовавшим эпохам античности, средневековья и нового времени. Отсутствие на современном Востоке эндогенного генезиса капитализма, индустриализма и капиталистических структур европейского типа в XIX веке было убедительным доказательством исторического отставания Азии и лидерства Европы.
В течение XIX века под влиянием идей позитивизма О. Конта и эволюционизма Г. Спенсера в науке утверждается эволюционистская, прогрессивная схема всемирно-исторического процесса в европоцентристском варианте. К середине века оформился ряд универсальных теорий, охватывающих большие периоды. Особенности развития неевропейских цивилизаций объяснялись преимущественно влиянием религии и характером (протяженностью) пространства - в то время как развитие Европы объяснялось наличием внутри европейского культурного и духовного субстрата императивов к движению, освоению и изучению окружающего мира, преодолению вызовов среды и человеческого окружения, бинарностью исторического наследия (синтез и взаимодействия традиций античности и варварства), дуализмом политической жизни (конкуренция светской власти и церкви) и т. д. Написанная в этом духе «История цивилизации в Европе» Ф. Гизо оказала большое влияние на историографическую ситуацию в целом. Изначальное противопоставление традиции и современности Э. Дюркгеймом и Г. Спенсером привело в ряде социологических учений к экстраполяции этой дихотомии на современный, индустриальный Запад и традиционный Восток. Если восточное общество характеризовала механическая солидарность (основанная на общих убеждениях и консенсусе в пределах коллективной совести), то европейский культурный контекст подразумевал органическую солидарность (взаимозависимость экономических связей, сеть профессиональных ассоциаций, связывающих индивидов с государством, появление в этих ассоциациях коллективно создаваемых моральных ограничений). Научное и общественное мнение во второй половине XIX века находилось под влиянием представлений о том, что в основе различий между цивилизациями Запада и Востока лежат природно-экологические факторы и демографические факторы (Т. Мальтус, Э. Реклю, Л. И. Мечников).
Заметное влияние на развитие европоцентристских подходов оказали работы М. Вебера. Он характеризовал явления, связанные с генезисом капитализма и рациональной легитимации власти преимущественно как европейские. В его понимании рационализация была результатом воздействия нескольких феноменов, несших в себе рациональное начало - все эти факторы имели системно европейское происхождение и диапазон действия. Европейский менталитет, ориентированный на активное познание и освоение окружающего мира стал, согласно Веберу, следствием комплексного влияния специфических этических императивов, а также античной науки (особенно математики), дополненной в эпоху Возрождения экспериментом, экспериментальной наукой, техникой. Фактором, который позволил синтезировать все эти элементы, явился протестантизм. Позитивистская теория марксизма вобрала в себя универсалистские, линеарные подходы к всемирно-историческому процессу. Марксизм как историческая парадигма отразил идеи европоцентризма, эволюционизма, экономического детерминизма, классовой борьбы.
В основу их анализа были положены европейские модели античного рабовладения, феодализма, капитализма и соответствующие им социальные институты. Несоответствие региональных версий развития европейским эталонам классифицировалась в рамках теории как отсталость, имело негативную характеристику. Марксизм сконцентрировал внимание на экономическом развитии, на генезисе капитализма в Западной Европе как на главном, коренном макроисторическом процессе. Отсюда наибольшее внимание к истории Англии, Голландии, Франции, Германии.
Таким образом, на рубеже XIX-XX вв. Е. сформировался и приобрел господствующее значение в европейских гуманитарных науках - в период активного развития индустриальной цивилизации Запада, активного экспансионизма западной культурной парадигмы, на волне распространения позитивистских, линеарных, эволюционистских подходов к изучению общества, истории и культуры. Развитие теории и методологии науки, качественный рост эмпирического материала, расширение междисциплинарных исследований в XX в. привели к тому, что Е. подвергся конструктивной критике с разных направлений. Освоение обширного неевропейского материала выявило скрытый Е. привычного представления об истории как едином всемирно-историческом процессе. Создатель культурноморфологического метода О. Шпенглер назвал бытующую концепцию всемирной истории «птолемеевой системой истории», призывал к ее упразднению. В качестве альтернативы он предложил свою историческую схему чередования автономных культур и цивилизаций, каждая из которых развивается в своем витальном цикле, но в общем мировом алгоритме. Один из главных основоположников цивилизационного подхода А. Дж. Тойнби также не разделял представлений о дихотомии Запада и Востока, считая, что природно-географическая и историческая среда, в которой развивались неевропейские цивилизации не идентичны. Тойнби соглашался с тем, что коренным отличием западной христианской цивилизации от всех прочих является генезис и развитие «индустриализма», капиталистических отношений, одну из причин этого он видел в реализации «христианско-иудейской парадигмы». Но в теории Тойнби нет монолитного Востока, а есть постоянно эволюционирующие исламские, индуистские, дальневосточные и другие цивилизации. Характерно, что Тойнби исключительно редко использовал понятия «Восток» и «Запад» в обобщающем, расширительном смысле, и отметал шаблоны отсталости, изолированности всех неевропейских обществ. Касаясь представления о Востоке как об оплоте неограниченного деспотизма, Тойнби указывал, что эта иллюзия исчезает при переключении внимания на внутренний аспект социального существования.
Согласно Тойнби, общества Запада и Востока образовались в результате отличающихся друг от друга, уникальных «Вызовов-и-Ответов», исходящих от окружающей среды и человеческого окружения, и потому должны изучаться только в конкретном историческом контексте. Е. подвергся острой критике со стороны направления евразийства в 1920-1930-е годы. Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, Г. В. Флоровский и П. П. Сувчинский полагали необходимым и позитивным преодоление европоцентризма. Евразийцы исходили из представлений о равноправной культурно-исторической альтернативе континентального «монгольского» мироощущения и культурного пространства западноевропейскому, «морскому» ментальному дискурсу. В дальнейшем эти идеи получили развитие в неоевразийстве, в представлениях о суперэтнической целостности сосуществующих и взаимовлияющих на пространстве Евразии этносов и культур (Л. Н. Гумилёв). В философии первой половины XX века неоднократно поднимался вопрос об «увядании творческих сил западной культуры» (Н. Бердяев, П. Сорокин)
Вторая половина XX века стала временем активного противостояния европоцентристских и альтернативных подходов к истории. Историографическая ситуация в этом вопросе определялась двумя факторами. В соответствии с первой тенденцией политические идеологии, принятые в социалистическом лагере и в западных странах, опирались на стадиально-линеарные представления о всемирно-историческом процессе и подчеркивали определяющую роль европейского исторического и политического опыта для развивающихся стран третьего мира. Коммунистическая перспектива, как и интеграция всех сообществ в капиталистический мир западной демократии, в равной степени предполагали, что развитие всех обществ проходит через стадию индустриализации и социально-политической модернизации, но в разных дискурсах. Унитарно-стадиальные, европоцентристские по духу концепции всемирной истории на Западе и в СССР отражали, по сути, идеологию развитого индустриального общества, осознающего свою идентичность и превосходство над странами «третьего мира». Е. стал важным элементом первых теорий модернизации и вестернизации, которые объективно были частью политической идеологии времен биполярного противостояния двух систем. Поэтому с 1950-1960-х гг. на Западе началось возрождение унитарно-стадиальных концепций в этнологии (Л. Уайт, Дж. Стюард, Э. Сервис, М. Фрид, М. Салинз и др.) и социологии (Г. Ленски, О. Д. Дункан, Дж. Матрас, Т. Парсонс и др.). В общем виде они сообщали о том, что европейское общество объективно лидирует в современном мире благодаря особой социальной мобильности и психологической пластике, способности к адаптации и восприятию новых технологий. По этому только оно смогло преодолеть традиционализм, совершить отрыв и перейти к индустриальной стадии развития, полнее реализуя свои жизненные шансы. Унитарно-стадиальный характер носили почти все ранние теории модернизации (У. Ростоу, Ш. Айзенштадт, С. Блэк). К самым известным современным унитарно-стадиальным концепциям относятся теория индустриального общества (Ж. Фурастье, Р. Арон), а затем сменившая ее теория постиндустриального общества (сверхиндустриального, технотронного, информационного, сервисного - Д. Белл, А. Турен, Э. Тоффлер, И. Иллич, И. Масуда и др). Все эти концепции представляют собой стадиальные типологии социоисторических организмов и содержат европоцентристские коннотации.
В радикальных формах Е. выразился в концепции столкновения цивилизаций С. Хантингтона, который оспаривал возможность прямой передачи инноваций между разными цивилизациями. Примером того же рода являются работы Ф. Фукуямы, считающего достижение западной модели либерального капитализма вершиной мировой эволюции. Современные сторонники европоцентризма видят в нем важный инструмент сохранения европейской культурной идентичности.
С другой стороны, со второй половины XX века расширяется убежденность в узости идей европоцентризма и предпринимаются попытки осмыслить многообразие культур, многолинейность развития. Кризис цивилизации, выраженный в мировых войнах, революциях, тоталитарных режимах в значительной степени подорвал позиции европоцентризма. В то же время динамичное развитие процессов деколонизации и модернизации стран третьего мира вызвал глубокий интерес к их цивилизационному потенциалу развития. Следует отметить, что востоковеды, африканисты последовательно противостояли идеям европоцентризма во всех странах. Они критиковали проявления европоцентризма в исторической науке за перенос на неевропейские регионы закономерностей, стадий и категорий развития Европы, за принижение вклада и роли неевропейских цивилизаций в истории человечества, за мифологизацию восточной специфики.
В 1960-70-е гг. волна критики линейных теорий модернизации, выполненных в духе вестернизации, привела к появлению представлений о национальных, региональных типах модерности. Важным этапом в преодолении европоцентризма в исторической науке стало появление мир-системного подхода. Создатели мир-системного анализа - И. Валлерстайн, Ф. Бродель, Дж. Моделски, С. Амин считали, что привычные дихотомии Востока и Запада, традиционного и индустриального, как и представления о способах производства, о формационном делении истории - мифологемы, существующие только благодаря традиции. С позиции мир-системного анализа историческое развитие и соотношение политических и экономических потенциалов Запада и Востока в рамках единой системы определялись изменчивой и циклической динамикой отношений центра и периферии. Если И. Валлерстайн отмечал, что гегемония Запада началась лишь после 1500 года, то его последователи (А. Г. Франк, Дж. Абу-Лугход и др.) более решительно заявляли, что в древнем и средневековом мире существовало несколько азиатских мир-экономик, которые определили основные векторы культурного, технологического и экономического развития человечества до наступления нового времени. Для современной исторической науки характерно стремление к написанию глобальной истории и преодолению европоцентризма.
В рамках новой парадигмы рассматривается становление человечества как целого, формируются представления о процессах и структурах глобальности, глобализации, исходя из идеи множественности картин мира и множественности моделей познания.
Лит.: 1) Тойнби А. Постижение истории. М., 1991; 2) Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М., 1993; 3) Семёнов Ю. К Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). М., 2003; 4) Гуревич П. С. Философия культуры. М., 1994. О. В. КИМ