— действ. ст. сов., вице-президент коммерц-коллегии, умер в 1750 г. В начале ХVIII века, Ф., уроженец Гамбурга, состоял на службе у голштинского герцога комисcаром в гор. Экернферде (Eckernförde), где "отправлял юстицкие, экономические и полицейские дела". На русскую службу был принят в конце 1715 г. Когда Адам Вейде, по поручению Петра I, во время стоянки русских войск в Мекленбург-Шверине, собирал сведения об устройстве коллегий на западе, то Бассевич рекомендовал ему Фика, как очень способного человека и знатока шведских "коллегий и прав". Тотчас по заключении "капитуляции" (условий поступления на службу) с Фиком, государь отправил его в командировку в Швецию, поручив ему собрать материалы для проектированной коллегиальной реформы и пригласить в Россию опытных чиновников-шведов. Ф. прекрасно исполнил это секретное поручение во враждебной стране, сопряженное со значительной опасностью; он собрал обстоятельные сведения об устройстве шведских коллегий, с полным знанием дела, как это видно из его записок; вывез "несколько сот регламентов и разных ведомостей, но охотников ехать в Россию он нашел недостаточно и нигде не мог найти лиц, которые могли бы занять места асессоров в русских коллегиях. В декабре 1716 г. Ф. вернулся из Швеции, и 23 января 1717 г. Петр I подписал в Амстердаме его патент; он был принят на службу с обязательством служить в течение 12 лет, произведен в "действительные камер-раты или казенные советники", с правом голоса в проектированной камер-коллегии. В том же году, состоя под начальством А. Вейде, Ф. был отправлен в новую командировку в Пруссию, Голштинию и Голландию, для приискания чиновников, и заключил "капитуляции", именем государя, с несколькими иностранцами (между прочим, с советником Баконом). Коллегиальная реформа первоначально поручена была Петром I Брюсу; дело двинулось вперед, лишь только государь дал ему в помощники Фика, поручив им 28 июня 1717 г. "в генеральных терминах положить, какие дела к какой коллегии принадлежат, и что им вырабатывать и до чего не касаться", затем определить штаты коллегий и размеры жалованья. Через полгода, на основании шведских штатов, привезенных Фиком, им составлен был примерный реестр состава коллегий и утвержден Петром 11 декабря 1717 г. Брюс устранился от организации коллегий в самом начале следующего года, и в мае руководство этим сложным делом окончательно перешло в руки Фика. 9 мая 1718 г. он подал царю "всенижайший мемориал" о мерах для скорейшего осуществления коллегиального устройства, в котором предлагал немедленно приступить к окончательному определению штатов и окладов каждой коллегии и к составлению регламентов и инструкций служащим. Желая, для успеха дела, более заинтеросовать в нем Петра I, который до того времени сравнительно мало занимался коллегиями, Ф. просил уделить ему два часа времени, чтобы прочесть описание шведских коллегий и свои рассуждения о "вспоможении и помешательстве коммерциям в России, о вспоможении и помешательстве мануфактурам и о нетрудном обучении и воспитании российских молодых людей". В 1719 г., наконец, составлены были и утверждены регламенты первых двух. коллегий, камер-коллегии и штатс-контор-коллегии. В указанном мемориале 1718 г. Ф. поднял важный вопрос о необходимости согласовать губернское устройство с центральным, коллегиальным: "все коллегии касаются до губернии и того ради потребно, чтоб правительство губернское на известной мере поставить ". Прежде чем ввести новые учреждения во всех губерниях, Ф. предлагал сначала испробовать их на одной. Доклад Фика вызвал приказание государя о разработке в сенате губернской реформы; в основание этой работы сената, начатой с осени 1718 г., было положено описание шведского губернского устройства, сделанное Фиком, и параллельные выписки о соответствующих русских губернских властях. Не присутствуя сам в сенате, Ф., тем не менее, от заседания к заседанию составлял свои записки и доношения, которые принимались сенатом к соображению; в этих докладах, кроме обстоятельных справок о шведских порядках, Ф. излагал свои соображения об осуществлении в России губернской реформы, причем отмечал те пункты, "в которых мы за шведским образцом весьма держаться не можем", и указывал на слабые стороны сенатских резолюций; преимущественно по соображениям экономии сенат не всегда следовал его советам, основанным на глубоком понимании дела. В связь с коллегиальной и губернской реформой Ф. ставил вопрос об устройстве школ — " академий"; в докладе, поданном государю 9 мая 1718 г., он указал на составленную им записку "о нетрудном обучении и воспитании людей, чтобы оных в малое время в такое совершенство поставить, дабы Вашему Величеству гражданские и воинские чины в коллегиях, губерниях, судах, канцеляриях, магистратах и прочая своими природными подданными наполнить, також и собственной своей земли из детей искусных купеческих людей, художников, ремесленников, шкиперов, матросов получить могли". Петр I хотел тотчас же осуществить это предложение Фика и написал на докладе резолюцию: "сделать академии, а ныне приискать из русских людей, кто учен и к тому склонность имеет"; но дело остановилось за недостатком учителей. Сознавая свое значение, Ф. не отличался скромностью в оценке своих заслуг. В донесении сенату 1719 г. он, указывая на исключительное свое положение среди иностранцев в русской службе, обеспеченное данным ему "патентом", замечает, что "во всех европских державах лица, оказавшие подобные услуги, бывают так награждаемы, что не только дети, но и потомки их получают вознаграждение". Не соглашаясь исполнить указ о присяге иноземцев, отказываясь от "тяжкого обязательства остаться навсегда в России", он в то же время заявляет, что, может быть, и согласится на это, если "будет принят за вассала государева", и ему "будут пожалованы местности в Лифляндии или Эстляндии, и если он и его потомки будут пользоваться преимуществами лифляндского или эстляндского дворянства". Эта скрытая просьба была тотчас же исполнена: в 1720 г. Ф. получил 10 мыз в Обер-Паленском кирхшпиле, Рижской губернии, и с этого времени стал называть себя фон Фиком. Но служебное положение его не улучшалось: до смерти Петра I он оставался советником камер-коллегии, а другие менее его замечательные деятели-иноземцы занимали места вице-президентов коллегий. Это было, быть может, следствием его вражды с Меньшиковым, с которым у Фика были столкновения, и его близости к партиям кн. Д. М. Голицына и голштинского герцога Карла Фридриха, жившего в Петербурге; со свитою герцога он, по свидетельству Берхгольца, поддерживал частые сношения. В момент смерти Петра I Ф. играл роль посредника между голштинцем Бассевичем и кн. Голицыным в вопросе о престолонаследии Екатерины I. Герцог не дорожил, однако, услугами Фика и в апреле 1725 г. поддержал перед императрицей ходатайство гр. Дикера о возвращении ему именья, конфискованного и пожалованного Петром Фику. Большая часть обер-паленских мыз была отнята, 5 мая 1725 г., у Фика; ему оставили только 20 гаков из 95 гаков земли, на том основании, как передает Берхгольц, что Ф. ранее ввел в заблуждение Петра I о размерах жалуемого ему поместья. В июне следующего года Верховный тайный совет оставил без последствий ходатайство Фика о прибавке ему мыз, объявив, "чтоб он был доволен тем, что ему раньше пожаловано". Но через несколько месяцев, 24 ноября 1726 г., императрица даровала ему чин статского советника и приказала сделать его вице-президентом "коммерц- или какой-либо другой коллегии". 14 декабря того же года Ф. был назначен вице-президентом коммерц-коллегии и, исправляя должность президента, занимал это место до 1732 г. В начале 1727 г. (24 февраля) мануфактур-коллегия была присоединена к коммерц-коллегии; Ф. принимал деятельное участие в преобразовании этих коллегий и написал проект необходимых изменений в устройстве коммерц-коллегии, в 100 пунктов (депеши Мардефельда). В важных событиях послепетровского времени, в учреждении Верховного тайного совета и в ограничительной попытке верховников при воцарении Анны Иоанновны, Ф. не играл выдающейся роли, но своими идеями, вынесенными с запада, оказал на них заметное влияние. Мысль о необходимости учредить, для завершения коллегиальной реформы, "Высокий тайный совет", высказана была Фиком еще в 1723 г., в записке, поданной в сенат 9 ноября. Игравший в замысле верховников видную роль кн. Д. М. Голицын находился до известной степени в этом деле под влиянием Фика. Этот последний, прослужив несколько лет под начальством кн. Голицына, бывшего президентом камер-коллегии, успел приобрести его расположение, несмотря на нелюбовь князя к иностранцам; проводя с кн. Голицыным вечера в беседах о политике и религии, Ф. внушил ему, по собственному заявлению, расположение к лифляндским правам и привилегиям и к шведской олигархической конституции. Составленные верховниками ограничительные пункты Ф. читал вслух в своей коллегии, в присутствии чиновников, и радовался, говоря, что "российская империя ныне стала сестрицею Швеции и Польши", что "россияне ныне стали умны, не будут впредь иметь фаворитов, какие были Меньшиков и Долгорукие, от которых все зло происходило". Ф. в это время отправился в Москву, но там был арестован; для суда над ним была образована особая комиссия при Департаменте эстляндских и лифляндских дел коллегии юстиции (30 декабря 1731 г.), которая признала его виновным в одобрении и защите ограничительных условий, в порицании воображаемых беспорядков предшествовавших царствований и в приписывании их фаворитам. 12 января 1732 г. Ф. приговорен был к вечной ссылке и лишению всех пожалованных имений. По вступлении на престол императрицы Елизаветы, Ф. был возвращен из ссылки в 1743 г.; ему отдали обратно конфискованные именья и вознаградили чином.
П. Пекарский: "Истор. Импер. Акад. наук", т. I, ст. XXIV, 200—207, т. II, ст. 89. — П. Милюков: "Госуд. Хоз. России и реф. Петра В.", ст. 573, 590—592, 602, 614—619, 675—679. — Д. Поленов: "О присяге иноземцев, принятых в русск. службу", в "Русск. Арх.", 1869 г., № 11, ст. 1738—1742. — М. Лонгинов: "Русск. генералитет в нач. ХVIII в.", в "Восемнадцатом веке", cборн. П. Бартенева, кн. III, ст. 170. — С. Петровский: "О сенате", с. 100. — Голиков: "Деяния Петра Вел.", т. VI, ст. 440, 611. — "Полн. Собр. Зак.", т. V, № 5208. — Проток., журн. и указы Верх. тайного совета, в "Сборн. Имп. Русс. ист. общ.", т. 55, ст. 364, 371, т. 56, ст. 113, 428, 542, т. 63, ст. 509, 787. — "Дневник" кам.-юнк. Берхгольца, ч I, 188, ч. IV, 137. — Heibig: "Russische Günstlinge", ст. 148—151. — Донесения Мардефельда, в "Сборн. Имп. Русск. Ист. общ.", т. 15, ст. 355. — Н. Кайданов: "Систем. катал. делам архива коммерц-коллегии", ст. 3.
Н. Павлов-Сильванский.
{Половцов}