Фома Аквинский, св

В XI–XII вв. в Западной Европе пробуждается любовь к занятиям отвлеченными богословскими вопросами, а также стремление привести все содержание церковного вероучения в научную систему. Результатом этого движения стало развитие схоластики и мистики. Схоластики старались философски обосновать отдельные пункты вероучения и изложить их таким образом, чтобы одни положения вытекали из других, то есть создать философско-богословскую систему. Таким образом, отдельные положения богословия переставали быть предметом только веры и возводились в степень знания, а все церковное вероучение обретало ясность, точность и определенность. Среди многих представителей схоластического направления первое место принадлежит выдающемуся богослову и философу XIII в. Фоме Аквинскому (Аквинату). Он родился в конце 1225 г. или в начале 1226 г. в замке Секка Рокка («Сухая Скала»), близ Аквина (отсюда его прозвище), в Неаполитанском королевстве и принадлежал к знатному и древнему роду. Отец Фомы граф Ландольф имел земельные владения в Аквино и в качестве рыцаря принадлежал к близкому окружению императора Фридриха II. Мать Фомы Феодора также происходила из богатого и знатного неаполитанского семейства. Как младший из братьев (он был седьмой сын) Фома с детства был предназначен к духовному званию. Впрочем, его природные склонности и интересы как нельзя более соответствовали этому виду деятельности. Пишут, что уже в очень раннем возрасте Фома поражал своих родителей и учителей постоянным вопросом: «Что такое Бог?» На пятом году мальчика определили в монастырь бенедиктинцев в Монте Кассино. Следующие девять лет его жизни прошли по бенедиктинскому уставу. Это первоначальное монастырское воспитание оставило в душе Фомы неизгладимый след: отныне и навсегда он был прежде всего и главным образом монахом. Тогда же, в годы послушничества, он получил начала своего богословского образования и в совершенстве изучил латинский язык. В 1239 г., после того как бенедиктинцы по приказу императора были изгнаны из Монте Кассино, Фома продолжил обучение в Неаполитанском университете. В 1243 г. умер его отец. И тут Фома неожиданно объявил своей семье, что не намерен возвращаться к бенедиктинцам, а предполагает вступить в орден Св. Доминика. Его решение вызвало сильное неудовольствие влиятельной родни, которая уже прежде выхлопотала для Фомы место аббата в Монте Кассино. Но, несмотря на все уговоры, Фома не изменил своих планов. Постригшись в монахи, он провел несколько месяцев в монастыре в Неаполе. Затем генерал доминиканского ордена отправил его в Парижский университет. Однако до Парижа непокорный сын Ландольфа в этот раз не добрался — неподалеку от Рима его захватили старшие братья и насильно привезли к матери в замок Секка Рокка. Здесь около года Фома по приговору семьи провел в строгом заключении в башне и успел за это время основательно изучить «Метафизику» Аристотеля, «Сентенции» Петра Ломбрадского, а также выучить едва ли не наизусть Священное Писание. Братья, стараясь всеми способами изменить намерение Фомы относительно доминиканцев, не раз пробовали ввести его в искушение и однажды привели в его комнату красивую куртизанку. От этой низости Фома пришел в такое неистовство, что выхватил из камина тлеющее полено и принялся размахивать им. Куртизанка в ужасе бежала. В конце концов Феодора увидела, что решение сына непреклонно. Скрепя сердце она должна была смириться с его выбором. В 1245 г. Фома получил свободу, в том же году отправился в Париж, а затем в Кельн, где в 1245–1248 гг. обучался на богословском факультете и слушал лекции Альберта Великого. Сохранились свидетельства, что в те годы Фома не проявил каких-то особых способностей. Он был очень застенчив и на диспутах обычно отмалчивался, за что товарищи прозвали его Немым Быком (вторая часть прозвища намекала на высокий рост и тучность Фомы). Но однажды, когда Фома с успехом защитил какой-то трудный тезис, Альберт с изумлением воскликнул: «Мы называли этого человека Немым Быком, однако когда он промычит свое учение, то эти звуки услышит весь мир!» Слова учителя оказались пророческими. В 1252 г. Фома вернулся в Париж, получил степень магистра теологии и лиценциата. В 1256 г. ему была выдана лицензия на право преподавать богословие, а в 1257 г. он стал доктором теологии. Известность Аквината очень скоро превзошла известность самого Альберта Великого. В эти годы он начал писать капитальное сочинение «Сумма против язычников». В 1259 г. папа Урбан IV вызвал Фому в Рим. Следующие десять лет он находился при папском дворе, преподавал и много писал. В 1264 г. была завершена «Сумма против язычников», и Фома приступил к главному труду своей жизни — «Сумме теологии». В 1268 г. он вернулся в Париж. Преподавая здесь теологию, он писал комментарии к трудам Аристотеля и много других трактатов. Его колоссальная работоспособность просто поразительна. При том, что он не дожил до 50 лет, полное собрание сочинений Фомы составляет 30 томов, и ни одно из них не было легковесным — все творения Аквината являют собой плод глубоких размышлений и широчайшей начитанности. Конец неустанной деятельности великого теолога оказался неожиданным. В Неаполе (куда Фома переехал в 1272 г., чтобы преподавать богословие в тамошнем университете) он удостоился чудесного видения, после которого бросил работу над своими богословскими сочинениями. (Его замечательная «Сумма теологии» так и осталась незавершенной.) На изумленные вопросы друзей о причинах такого решения Фома отвечал: «Я больше не могу это делать. Для меня открылись такие тайны, что все, что я написал прежде, кажется мне имеющим немного цены». В марте 1274 г. папа пригласил Аквината на церковный собор в Лионе. Он отправился в дорогу пешком, но силы внезапно оставили его, и Фома умер в монастыре бернардинцев Фосса Нуова. Многочисленные чудеса засвидетельствовали его святость, после чего в 1323 г. он был канонизирован папой Иоанном XXII. Хотя часто пишут, что значение Фомы не в его оригинальности, не в открытии новых истин, а в систематизации богословского учения, едва ли можно полностью принять это мнение. По духу и складу своего мышления Аквинат был подлинным философом. Как показали дальнейшие события, многие его суждения отличались поразительной глубиной (По крайней мере, его понимание природы божественного и спустя семь веков, в свете многих позднейших научных открытий, совсем не кажется наивным.) Даже признание в XIV в. за доктриной Аквината статуса официальной философии Западной церкви не похоронило и не омертвило ее. И по сей день томизм (так называют философско-богословскую систему Фомы) продолжает волновать и будоражить творческую мысль. Сила томизма заключается в строго рациональном подходе к богословию. Ни одного из своих положений Фома не берет на веру и, прежде всего, подвергает исследованию вопрос о самом существовании Бога. Природа Божества совершенно иная, чем природа сотворенного им материального мира. Поэтому обнаружить присутствие Бога во Вселенной можно лишь через Его следствия и через исходящие из этих следствий доказательства (как об этом писал еще апостол Павел: «Невидимое Его (Бога)… чрез рассматривание творений видимо»). Фома сформулировал пять доказательств существования Бога: 1 Доказательство через движение. Не подлежит сомнению и подтверждается чувствами, что в мире нечто движется. Но все движущееся движется чем-то иным, а то иное, в свою очередь, движется чем-то другим и т. д. Эта цепь последовательной передачи движения не может продолжаться до бесконечности. Поэтому необходимо признать, что существует нечто, что движет все остальное, Само оставаясь неподвижным. Этот Перводвигатель и есть Бог. 2. Доказательство через производящую причину. Ни одна из вещей не производит сама себя, но каждая имеет причину своего возникновения. Поэтому всегда можно расположить причины по порядку, так что какая-то причина является причиной другой, та — последующей. Эта цепь также не может быть бесконечной. В конце концов мы должны прийти к производящей Первопричине, которая и есть Бог. 3. Доказательство через необходимость. В природе существуют единичные вещи, которые возникают и уничтожаются, могут существовать, либо не существовать. Они не являются чем-то необходимым и, следовательно, их существование носит случайный характер. Для своего возникновения они требуют наличия необходимой причины, существование которой вытекает из самой ее сущности. Поэтому необходимо допустить Нечто существующее само по себе и не имеющее внешней причины своей необходимости. Это Первое Необходимое и есть Бог. 4. Доказательство от степени совершенства. В вещах проявляются различные степени совершенства (например, истина, благородство, добро, красота). Но о различных степенях совершенства можно говорить лишь по сравнению с чем-то наиболее совершенным. Следовательно, должно существовать Нечто самое истинное, самое благородное, самое доброе или самое красивое, то есть самое благое, приобщаясь к которому становится благим все существующее. Это Благо по определению и есть Бог. 5. Доказательство через целевую причину. Очевидно, что во Вселенной имеет место общая упорядоченность. Но невозможно допустить, чтобы противоречивые и не связанные между собой случайные вещи всегда или почти всегда приходили к согласию и примирению в рамках одного порядка, не будучи направляемы к определенной цели чем-то внешним. Следовательно, есть Некто, чьим провидением управляется мир и направляется к единой цели все существующее. Это и есть Бог. Из доказательства бытия Бога можно сделать некоторые выводы о Его природе. Прежде всего Фома заключает, что Бог (как Перводвигатель, Первопричина, Первое Необходимое, Первоблаго и пр.) абсолютно прост. Действительно, все составное зависит от совокупности своих частей, в отсутствии хотя бы одной из них, его бытие невозможно. Следовательно, Самое Первое не должно быть делимым и, как Самое Простое, должно определяться через что-то одно. Многие богословы до Фомы, давая определение Бога, обозначали Его как Единое. Но Фома писал: невозможно дать лучшего определения Богу, чем то, которое Он Сам дает Себе в Книге Исхода. Как известно, на вопрос Моисея (когда тот спрашивает, каково Его имя) Бог отвечает: «Я есть Сущий». То есть Он есть Сущее по определению, То, Что в высшей степени есть и не нуждается в какой-либо причине для Своего бытия, так как в Самом Себе имеет Свое существование. Исходя из этого определения, можно сказать, что существование Бога и Сам Бог понятия тождественные, и этим Бог отличается от всего остального, которое существует в чем-то, за счет чего-то и благодаря чему- то. Далее, Бог абсолютно совершенен. Действительно, говоря о совершенстве любой вещи, мы имеем в виду, что она совершенна в той мере, в какой она есть тот или иной вид совершенства, а это совершенство мы представляем как абсолютное. Например, нечто белое может и не быть совершенно белым. Но если бы существовала белизна сама по себе, чье бытие состояло бы именно в том, чтобы быть белой, то в ней, очевидно, присутствовало бы все совершенство белизны. То же самое справедливо и в отношении бытия. Бог есть чистое бытие, не имеющее никакого изъяна. Значит, Бог не испытывает нужды ни в чем, обладает всеми совершенствами, то есть абсолютно совершенен. Но быть совершенным — значит не испытывать недостатка ни в каком благе. Следовательно, утверждение, что Бог совершенен, равнозначно утверждению о том, что Он есть Благо. Но это не значит, что, говоря о благости Бога, мы добавляем к Его простому бытию какое-то качество. Быть для Фомы означает только одно — быть благим. Благо и бытие тождественны друг другу. («Очевидно, — говорит Фома, — каждая вещь блага постольку, поскольку она существует».) А поскольку Бог, как указано выше, есть само Существование, то, следовательно, Он есть и сама Благость. Это положение остается справедливым в отношении всех остальных совершенств, которые могут быть приписаны Богу. Фома пишет: «В самом деле, поскольку всякая вещь блага постольку, поскольку она совершенна, а совершенная благость Божия есть само божественное бытие, то для Бога одно и то же — быть и жить, и быть премудрым, и быть блаженным, и, вообще говоря, быть всем тем, что по видимости заключает в себе совершенное благо». Но полагать Бога в качестве абсолютного совершенства и абсолютного блага — значит отрицать какую бы то ни было Его ограниченность. Следовательно, Бог есть Бесконечность. Вместе с тем Бог не может быть телом, так как всякое тело имеет протяженность и потому делимо, но Бог неделим. Бог не может быть материальным. (Все материальное несет в себе элемент случайности или возможности: например, данное железо может иметь форму топора, рельса или решетки. Но Бог не может быть тем, другим или третьим; Он всегда есть То, Что Он есть.) Наконец, Бог не может иметь формы (хотя бы потому, что бесконечное не может обладать формой). Он бесформенен, хотя является формой всех форм. И Он неподвижен, хотя, как Перводвигатель, есть источник всякого движения. В силу того что Бог абсолютно неподвижен, Он неизменен, а в силу неизменности — вечен. В существовании Бога нет никакого «прежде» и никакого «после». Он есть Вечность как таковая. Если Бог бесконечен, то невозможно помыслить ничего реально существующего, в чем бы Он не присутствовал. Все остальное существует только в силу божественного бытия — подобно тому, как солнечный свет существует благодаря солнцу. Пока оно светит, царит день. Когда же солнце заходит, наступает ночь. Так и акт божественного бытия: если он хоть на мгновение прервется, все, что раньше существовало благодаря Ему, обратится в небытие. «Необходимо, чтобы Бог пребывал во всех вещах, причем пребывал в их внутренней глубине», — писал Фома. (Из всего сказанного следует, что конечный материальный мир как бы погружен в беспредельный океан божественного бытия, который охватывает и пронизывает его в каждой мельчайшей частице.) В силу соприсутствия Бога во всем можно утверждать, что Он в высшей степени обладает всеми свойствами своих творений. Поэтому все совершенства, какие мы можем приписать творениям Бога, мы можем по аналогии, в абсолютном значении приписать и Ему Самому. Среди них, прежде всего, ум и воля, ибо ими отмечен человек — совершеннейшее из земных творений. Однако эти свойства присущи Богу не как качества его простой сущности, а как таковые, то есть Он есть Ум и Воля по определению. Действительно, из того, что Бог есть само бытие, следует, что ум Бога сливается с самим Его существованием. Следовательно, Он обладает совершенным знанием Самого Себя, но знает также и все, что есть вне Его. Ибо все, что вне Бога, есть Его следствие; то есть все сущее однозначно и изначально содержится в божественном уме. Воля Бога, так же как Его ум, тождественна Его бытию. Бог волит Самого Себя и через это воление волит и все остальное. Мыслить и волить, волить и творить для Бога одно и то же. Осознавая Себя, Бог дает бытие тому, что вне Его — творит все сущее. Ибо весь мир в идеальной форме уже заключается в божественном уме, и все сущее есть как бы мысль Бога. (Но при этом сотворенное всегда иное по отношению к Богу и не смешивается с Ним ни в одной из своих частей. Получая свое существование от Бога как абсолютного бытия, оно причастно Ему лишь по аналогии, а не так, что оно — Его продолжение.) Объединяя мышление, воление и творение в одном акте, Фома допускал в процессе миротворчества некую спонтанность и даже случайность. Ответа на вопросы: «Для чего Богу «хотеть» нечто вне Себя? Для чего творить мир, если в Своем совершенстве Он все имеет в Себе?» — с его точки зрения нет и не может быть, если, конечно, не удовлетвориться самым очевидным: потому что Он так желает. Божественная воля ни в коем случае не имеет внешней причины. С точки зрения человека, как одного из творений, Бог есть абсолютное благо, ибо Ему обязан он всем своим существованием. Но это отношение чисто одностороннее — Бог не имеет со Своим творением никаких отношений, так как волит и мыслит лишь Самого Себя. Свою благость Он мог явить и в других творениях, организованных иным образом. Так что нельзя сказать, что наш мир является чем-то исключительным, что он наилучший из тех, что могли бы существовать. Мышление Бога (которое воспринимается нами как миротворчество и бытие Вселенной) не связано никакой необходимостью. Переходя к Божьим творениям, Фома писал, что в высочайшей степени тварное совершенство присуще ангелам, которые выступают как посредники между Божеством и материальным миром. Они абсолютно бестелесны и нематериальны (в этом их отличие от творений видимого мира), но их существование и сущность не совпадают, то есть они могут существовать только благодаря Богу, и в этом они сходны с другими творениями. Следующим звеном в иерархии совершенства является человек, который стал венцом всего творения. Все остальные элементы материального мира (землю, небо, светила, животных, растения и т. д.) Бог сотворил исключительно ради него. Весь разряд творений, происшедший от одной-единственной причины, стремится к одной-единственной цели — служить подобием Божиим. «Все, что стремится к своему совершенству, — пишет Фома, — стремится к божественному подобию». Физические и нравственные законы в этом смысле совпадают. Глубинная причина того, что камень падает вниз, пламя поднимается вверх, небесная сфера вращается, а люди совершают поступки, — одна и та же: каждое из этих сущих действует для того, чтобы в результате действия достигнуть собственного совершенства и тем самым реализовать свое предназначение. Но каждое сущее, определяясь своей сущностью, реализует общую цель свойственным только ему способом. Так, для всякого человека нравственная жизнь состоит в том, чтобы в максимальной степени развить возможности своей природы.