ФРАУ ДОКТОР — ЭЛИЗАБЕТ ШРАГМЮЛЛЕР

XX век) Доктор Элизабет Шрагмюллер, пресловутая «Фрау Доктор», была одной из великих шпионок. Некоторые даже утверждали, что она одна могла бы выиграть в пользу кайзера Первую мировую войну. Однако сама она вряд ли «ходила в разведку» лично. «Фрау Доктор» была выдающимся организатором. Немки-шпионки, за редким исключением, не обладали шармом и обаянием их французских коллег. Это были добросовестные, методичные работницы. Отсутствие воображения заменяли им строгая дисциплина и прилежание. «Фрау Доктор» более, чем кто-либо, воспитала в них эти качества, будучи основательницей первой разведывательной школы в истории, подготовившей шпионов и ставшей примером для разведок всего мира. Школа начала действовать во время Первой мировой войны в оккупированном Антверпене, который стал центром германского шпионажа, и ей были предоставлены солидные фонды и неограниченные возможности для успешной работы. Основной целью «Фрау Доктор» была Англия от Корнуолла на юге до военно-морской базы в Скапа-Флоу на севере. «Фрау Доктор» не только обучала и тренировала разведчиков. Она также руководила сетью агентов, развернувшейся от Булони до Парижа, а от Парижа до швейцарской границы. Позже, во время войны, сфера ее деятельности распространилась на Скандинавию и Испанию. Временами германский Генеральный штаб доверял ее информации больше, чем документам и докладам, поступавшим из Управления военной разведки. Элизабет Шрагмюллер была привлекательной на вид женщиной, первоклассным лингвистом и, сверх того, обладала необычайными организаторскими способностями и энергией. Она могла бы добиться успеха в любой сфере деятельности. Элизабет всегда скрывала свой возраст, но скорее всего ей было около сорока пяти, когда она возглавила школу. Ее прошлое покрыто туманом, однако известно, что она была дочерью отставного прусского офицера. До войны много путешествовала по Франции, Голландии, Великобритании под именем баронессы дАспремонт и графини де Лувен, выдавая себя за бельгийскую аристократку, что не составляло труда при ее безупречном знании французского языка. Вскоре после того как она заняла пост в разведцентре в Антверпене, она убедилась, что многие разведчики плохо подготовлены. Некоторых из них, как например «Лоди», к этому времени уже поймали и расстреляли в лондонском Тауэре. Шпионы, с которыми «Фрау Доктор» встретилась на первых порах, были в основном наемниками, стремившимися заработать максимально при минимальном риске. Доктор Шрагмюллер — ее никто уже не называл Элизабет — приступила к реорганизации разведывательного центра с хорошо рассчитанной жестокостью, решив, что в целях наведения дисциплины в этой разношерстной компании должна заставить своих разведчиков и агентов бояться ее больше, чем противника. В этом она преуспела. Стоило ей заподозрить кого-либо в недобросовестности или малейшей неискренности, она направляла этого человека на сравнительно легкое задание. Как только агент оказывался на вражеской территории, «Фрау Доктор» делала так, чтобы контрразведывательная служба противника узнавала о прибытии «нежелательного гостя». Агента тут же арестовывали, и имелось достаточно улик для предания его суду. Во Франции разоблаченных агентов, как правило, расстреливали, иногда гильотинировали, в Англии вешали или расстреливали. Это производило потрясающее впечатление на учеников доктора Шрагмюллер, которых не вводили в заблуждение о том, как и почему их сотоварищ погиб. Таким путем «пропалывалась от сорняков» почва в школе «Фрау Доктор», которая теперь оставалась с меньшим количеством боявшихся ее, но лояльных агентов. Иногда она направляла другого, хорошего агента именно в то место, где погиб его неудачливый предшественник. Англичане или французы, только что изловившие одного немецкого агента, несколько ослабляли свое внимание, и второй мог успешно выполнить задание без помех со стороны контрразведки. Доктор Шрагмюллер не забывала повторять, что ее ученики должны доказать свою лояльность, чтобы быть посланными на более важное или лучше оплачиваемое задание. Р. В. Роуан, сотрудник союзнической контрразведки, который специально изучал методы доктора Шрагмюллер, рассказывал о ней такую историю. Союзники предпринимали огромные усилия, чтобы проникнуть в Антверпенский центр. После многих усилий им удалось внедрить туда бельгийца. Это казалось бесценным достижением. Вскоре после того, как он завоевал доверие фрау Шрагмюллер (или ему показалось так), он услышал от нее, что она направила в Шотландию одного из своих лучших агентов. Из Шотландии тот должен был добраться до Парижа. Бельгиец срочно сообщил об этом в Париж и в Лондон. В Шотландии решили агента не трогать, и он, как это было ему приказано, отправился в Париж. Но в результате недоразумения был арестован в Дюнкерке излишне старательным французским офицером и обвинен в шпионаже. Какими-то таинственными путями «Фрау Доктор» узнала об этом через два дня. Она вызвала бельгийца в свой офис и рассказала о невероятно быстром провале агента. Она также сказала, что только два человека знали о его миссии: она и бельгиец. При этих словах она спокойно достала револьвер из ящика стола и застрелила бельгийца, даже не выслушав его оправданий. Доктор Шрагмюллер вообще была примечательной женщиной. Именно она первая узнала о том, что союзники намереваются применить новое секретное оружие — танки. Союзники приложили много усилий, чтобы сохранить в секрете это оружие, и когда оно появилось на полях сражений, то оказалось неожиданностью для немцев и во многом повернуло ход Первой мировой войны. Однако могло быть иначе. Информацию о танках доктор Шрагмюллер получила от Лиззи Вертхейм. Три рапорта направила «Фрау Доктор» начальнику германского Генерального штаба генералу фон Фалькенхайну относительно английских танков. В последнем рапорте она подробно описала их устройство и вооружение Но технические советники генерала объявили эти рапорты фантастическими и не заслуживающими внимания. Один эксперт расценил танки как трюк и в комментарии написал: «Этот так называемый танк бесполезен в бою против артиллерии и мощных мин». Вскоре, в битве при Камбрэ, англичане использовали три сотни «бесполезных» танков. Они разгромили Вторую германскую армейскую группу. Многие специалисты утверждали впоследствии, что это стало поворотным пунктом Первой мировой войны. «Фрау Доктор» была реабилитирована, но какой ценой! Какова была ее реакция? Она просто послала подробный агентурный отчет о битве при Камбрэ тому эксперту, который так чудовищно ошибся. К своему отчету она приложила револьвер. Он понял недвусмысленный намек и застрелился из револьвера, столь услужливо присланного доктором Шрагмюллер. Скорее всего, это легенда, но красивая. Надо сказать, что вообще о «Фрау Доктор» ходило много легенд, Лиззи Вертхейм, представившая первые сведения о танках, была поймана английской контрразведкой, приговорена к десяти годам тюрьмы и умерла в Эйльсбершу через два года после перемирия. Ее напарник, Георг Брееков, который работал в Англии под именем Реджинальда Роланда, был расстрелян в лондонском Тауэре. Оба были лучшими учениками Антверпенской школы. Доктор Шрагмюллер изобрела несколько хитроумных кодов для передачи информации из Англии в ее штаб-квартиру. Двое из ее агентов, Маринус Джансен и Ганс Рооз, работали в Англии под видом представителей табачной фирмы «Диркс и компания». «Дело», которым они занимались в задней комнате небольшого офиса в Лондоне, было организовано доктором Шрагмюллер еще до войны. У британских почтовых цензоров часто возникали подозрения относительно множества писем, которые получал этот офис, и огромных заказов на сигары. Потребность в них была немыслимой. Еще более немыслимым было количество заказов из военно-морских портов — Портсмута, Чатэма, Девенпорта и Дувра. Эти заказы поступали к Джансену и Роозу, имевшим голландские паспорта. Затем пересылались в главный офис «Диркс и Компания» в Роттердам. Британские агенты в Голландии без особого труда установили, что роттердамская фирма являлась в действительности отделением организации доктора Шрагмюллер. Код, придуманный ею, был достаточно прост. Джансон и Рооз, к примеру, направляли телеграмму, запрашивая о высылке сигар: «10 000 Гавана», «4000 Ротшильд», «3000 Коронас». Телеграмма поступала из Портсмута. Это означало, что в его гавани находятся десять миноносцев, четыре крейсера и три линкора. Джансен и Рооз были арестованы, приговорены к смерти и расстреляны. Другой код доктора Шрагмюллер был связан с использованием филателии. Она направила двоих из своих лучших агентов, Йозефа Маркса и «Сюзетту», подлинное имя которой так и не было рассекречено, в Лондон. Они имели фальшивые голландские паспорта, большую сумму денег и альбом марок. Код, который предложила им доктор Шрагмюллер, был позднее скопирован многими спецслужбами всего мира. Иностранные марки символизировали собой военно-морские соединения, вооружение, порты, укрепления, боеприпасы и даже людей. Перуанская марка 1897 года, изображавшая мост в Паукартамбо, представляла военно-морской порт в Ферт-оф-Форте, марка, выпущенная на Гаити в 1904 году, на которой были нарисованы вооруженные люди, означала военное снаряжение. Марки Британской империи и французских колоний изображали те или иные условности кода. Немецкие шпионы лишь вставляли в нейтральный текст нужные цифры или указывали их в количестве марок, которые они хотели бы купить или продать. Все это, на взгляд непрофессионала, представляло собой набор специальных терминов и жаргонных выражений, знакомых лишь заядлым филателистам. Таким образом Йозеф и «Сюзетта» передавали специфическую информацию об оборонных силах Великобритании. Но, в конце концов, Маркс был обнаружен и арестован британской контрразведкой. Он сказал своему следователю, что английская тюрьма теперь для него — единственно безопасное место, где он может укрыться от «этой женщины из Антверпена». Маркс был осужден, а «Сюзетту», хитроумную француженку, ученицу «Фрау Доктор», так и не удалось схватить. Мы уже упоминали о том, что немецкие шпионки были храбрыми и самоотверженными, но им не хватало импровизации и вдохновения, свойственных французским коллегам. Поэтому немцы часто использовали иностранок. «Шведская Ева», одна из выпускниц шпионской школы «Фрау Доктор», может служить типичным примером этого. У Евы де Бурнонвиль отец был шведом (семья его прибыла из Франции с наполеоновским маршалом Бернадоттом), мать датчанкой. Сама Ева работала гувернанткой в богатой немецкой семье в Прибалтике. В этот период она познакомилась с титулованной англичанкой. Позже оставила работу и решила стать театральным антрепренером, но не преуспела в этом, и ей пришлось сменить несколько мест. Она вернулась в Стокгольм. Там в 1915 году ее завербовала германская секретная служба и направила в школу «Фрау Доктор». Когда Ева рассказала о своем знакомстве с высокопоставленной английской леди, ей предложили написать ей письмо и попросить разрешения приехать в Англию для совершенствования познаний в английском языке. Будучи гражданкой нейтральной Швеции, она не испытывала в этом затруднений и несколько недель спустя прибыла в Лондон. Ева сняла себе комнату в комфортабельном отеле в Блумсбери. Оттуда она написала письмо леди, в котором намекнула, что хочет помочь воюющей Англии. В результате ее назначили цензором (учитывая знания языков) на пункт контроля переписки. Там она стала «цензором» собственных писем в Стокгольм и Копенгаген, по адресам, которые дала ей германская разведка. Но Ева оказалась слишком увлекающейся шпионкой. Она буквально засыпала вопросами своих новых друзей. Как раз в это время германские дирижабли совершали воздушные налеты на Лондон, и Ева вполне открыто спрашивала об их результатах, интересовалась, где расположены зенитные батареи, сколько орудий они имеют, какого калибра, как ведется управление огнем и т. д. Однажды она шла со знакомым через Финсбери-парк. — О, это Финсбери-парк! Где здесь расположены пушки? Ева была слишком яркой, слишком стремительной и слишком любопытной для англичан. Шпиономания во время Первой мировой войны была широко распространена, и народ подозревал в шпионаже всех иностранцев. Об излишнем любопытстве Евы было сообщено полиции. Хотя она и была пока вне подозрений, контрразведка «положила на нее глаз». Как раз в это время она допустила грубую ошибку: направилась в один из отелей, где обычно жили офицеры, прибывающие в отпуск. Вскоре завела с некоторыми из них приятельские отношения. Она пыталась оказать на них впечатление рассказами о своем отце, генерале датской армии, и о тетке, которая была учителем музыки у королевы Александры. Молодые офицеры не особенно интересовались родственниками Евы, но один или два из них заметили, что она очень любила расспрашивать о том, в каких полках они служили, где они расположены и каково их вооружение. Сообщили об этом одному из старших офицеров, а тот — в контрразведку. Главный инспектор Каннинг занялся любопытной шведкой. Он был одним из «двух Альбертов», больших специалистов контрразведки, преуспевших в делах по разоблачению шпионов. Однажды ночью 1915 года он вместе с другим Альбертом, главным инспектором Фостером, поймал сразу девять германских шпионов. Каннинг решил удовлетворить любопытство Евы в военных делах. Два молодых офицера были поставлены в известность о каком-то новом секретном оружии, конечно, не существовавшем. Этой новостью они поделились в отеле с милой иностранкой. Теперь контрразведка принялась тщательно проверять все письма, побывавшие в руках Евы. Вскоре задержали два письма в Копенгаген. В них упоминалось о поставках нового секретного оружия в британскую армию. Легко было доказать, что письма написаны Евой. Дальнейшее расследование представило новые доказательства. Карьера Евы как служащей военной цензуры и военной шпионки длилась всего несколько месяцев. 12 января 1916 года она предстала перед судом. Она не отрицала, что шпионила, но дала интересное объяснение своему поведению: — У меня была идея заставить шефов германской разведки поверить, что я работаю на них, и добиться их полного доверия. После этого я хотела предложить свои услуги вам и стать британской шпионкой. Она признала, что ее деятельность приносила неплохой доход. Ей платили тридцать фунтов в неделю, которые она ежемесячно получала через датскую компанию. В 1915 году это была значительная сумма. В Англии женщин обычно не казнили, и приговор Евы к смертной казни был заменен королем Георгом V на пожизненное заключение. В 1922 году она была депортирована на родину из тюрьмы Эйльсбери. Но вернемся к «Фрау Доктор». Она действительно была одной из выдающихся разведчиц. Английский разведчик Эрнст Кукридж встретил ее много лет спустя, после войны и ее отставки. Он говорит, что в заслугу правительствам союзников можно поставить то, что после разгрома Германии Элизабет Шрагмюллер не была арестована. Тем самым шефы английских и французских спецслужб выразили свое восхищение этой неординарной женщиной, которая так часто переигрывала их. Большие деньги, которые она получала от германского Генерального штаба, превратились в ничто в результате послевоенной инфляции. Она была брошена на произвол судьбы, вела практически нищенскую жизнь, в результате заболела туберкулезом и тихо жила на очень скромную пенсию в Швейцарии. Когда Кукридж работал в Женеве в штаб-квартире Лиги Наций в 1934 году, то слышал, что доктор Шрагмюллер якобы находилась при смерти в цюрихской богадельне, и написал ей письмо с просьбой о встрече. Она согласилась. Эта больная шестидесятилетняя женщина была в здравом уме и твердой памяти. Элизабет Шрагмюллер рассказала, не скрывая гордости, о некоторых своих подвигах. Кукридж спросил ее о Мата Хари, так как в то время поток невероятных историй и мифов о ней захлестнул книжные прилавки Европы. — Если когда-нибудь и существовала дурочка, сама вырывшая себе могилу, то это была бедняга Герши, — сказала доктор Шрагмюллер с грустной улыбкой. — Герши, так мы звали Гертруду Целле, то есть Мата Хари — была крайне неэффективным агентом. Я пыталась учить ее, но она не была достаточно интеллигентной, и по ее мнению, шпионить означало хорошо проводить время с высокопоставленными мужчинами. Мы никогда не получали от нее ничего ценного. Она действительно сама виновата в том, что была расстреляна французами. Она была глупышкой, которая болтала слишком много… Да, утверждает Кукридж, Мата Хари и впрямь весьма отличалась от Элизабет Шрагмюллер: сердце «Фрау Доктора» не принимало участия ни в ее мыслях, ни в поступках, и она этого не отрицала. Она с гордостью призналась ему, что не хуже мужчины делала чисто мужскую работу во время войны. «Фрау Доктор» увлекалась шпионажем так же, как другие увлекались альпинизмом или шахматами. Такие люди, как она, опаснее всего. Однако верить до конца всему тому, что говорит Кукридж, даже самому факту его встречи с «Фрау Доктор», нельзя, так как по другим данным она до своей смерти, последовавшей в 1940 году, жила в Мюнхене, где была профессором университета. Фашистская пропаганда, руководимая Геббельсом, любила использовать имя «Фрау Доктор», а точнее, миф о ней для поднятия духа германской нации. Ее действительным или мнимым похождениям было посвящено несколько фильмов.