Аргентинский гитарист–пайядор. Наше восхищение пайядорами оправдывается их собственными качествами и энтузиазмом, который мы испытываем к исполняемому ими фольклору всегда в сопровождении гитары. Луис Гарсия – искусный исполнитель на этом инструменте. О его выступлениях в качестве пайядора мы приводим образец следующей программы, которая выбрана нами непроизвольно, с его стихами, переборами и украшениями:
II часть. 1. Песни. 2. Перико для Марии; соло для гитары; 3. Импровизация на тему передовой статьи «Ла Пренса» в день концерта. 4. «Прощай».
Тому, о ком мы пишем, важные труды посвятили авторитетные аргентинские писатели, такие как Эдмундо Монтань, Карлос Вега и др. Нашей целью в отношении тех, кто был трубадурами, а также по отношению к испанским трубадурам, является показ этих артистов в их настоящем значении; для этого мы приводим из музыкального иллюстрированного журнала «Таррега» № 28 от ноября 1926 г. очень важную и красноречивую статью Карлоса Веги /см./: «Луис Гарсия, национальный пайядор».
«Для мулата–толстяка с вечной гитарой в правой руке маленькой оказалась родина, которую он прошел неутомимыми ногами бродячего певцы. Назовите мне далекую деревню, которая бы не собралась в полном составе перед трибуной, и тех, кто не слушал бы гениальные импровизации этого простого, великого и непонятного певца? После того, как Сантос Вега услышал игру Гарсии, туманность легенды существования певца развеялась. Луис Гарсия – живое свидетельство пения пайядоров, которые окончательно исчезают. Замечательная заслуга Гарсии как импровизатора в его безупречном стихосложении с последовательностью ясных, сознательно воплощенных мыслей. Гарсия без оговорок следует литературным законам, которые он знает и которыми владеет; здесь мы видим, как талантливый от природы певец обогащает свою интуицию с помощью знаний. Потому что Гарсия – не игра случая. Он глубоко сознает то, что он делает. Он называет своими именами явления теории литературы, и эта сфера ему хорошо знакома. Его четверостишия, пятистишия и восьмистишия (а владеет он всеми строфами, в том числе десятистишиями) строго выдержаны в размере и благозвучии, он пользуется только полной рифмой. Он почти религиозно исповедует консонантность, и я видел его в затруднительном положении, когда Гарсия пожертвовал смыслом, но не рифмой.
Человек, всегда говорящий безупречными стихами, уместно и ясно, наигрывая на гитаре, – просто единственный в своем роде персонаж, отпускающий на волю свои природные дарования перед простой и неискушенной деревенской публикой. Такой была его судьба. Строфа Мартина Фьерро: «Из чрева матери я пришел в этот мир, чтобы петь». Ни в коем случае не гипербола гаучо. В явлении Луиса Гарсии приходится констатировать, что таланты имеют, даже в пределах одного вида искусства, свою точную ориентацию. Гарсия не добился больших успехов в других видах творчества. Это подтверждает очень любопытная деталь: наш пайядор, который пишет медленно, не может передать красоту сымпровизированных им стихов.
Мулат высказывает интересную мысль: «Эрудиция – это не импровизация». Гарсия хочет сказать, что ранее накопленные знания уменьшают трудности, но и обесценивают искусство импровизации. Гарсия поясняет свою мысль следующей фразой: «Самое главное – это изобретательность, а не память», и действительно, что значат знания, если, как однажды, Гарсию попросили спеть «о сумасшедшем перед зеркалом»? Разве можно предусмотреть бесконечное разнообразие сюжетов? В другой раз Гарсия должен был ответить, почему у Венеры Милосской нет рук. Я сам спрашивал мулата: как он тогда ответил на этот вопрос. Недостаточно знать, что Венеру нашли в 1820 г., что еще идут споры о том, Венера ли это или Афродита Милосская, что она выражает спокойствие и энергию и т.д. Вопрос в другом. Нужно ответить, почему у нее нет рук и Гарсия, благодаря своей изобретательности, выходит из затруднения, рассматривая самые важные доводы, которые могут прийти на помощь тренированному уму.
Наибольшее удовольствие для певца–мулата – это когда ему представляется совершенно новый и неизвестный сюжет. Тогда он хочет, чтобы его импровизацию должным образом оценили. Но почти вся публика очень далека от представления об истинном значении Луиса Гарсии. В некоторых отдаленных деревнях его блестящие импровизаторские способности просто не понимали.
Много лет назад в Сан Антонио–де–Ареко состоялась памятная пайеда, в которой Гарсия захотел оспорить славу знаменитого пайядора Габино Эсейсы. Они пели всю ночь и решение о победителе так и не было принято. Когда Габино умер в 60–летнем возрасте, Гарсия стал «хозяином в поле». Он очень известен на всем аргентинском побережье и в Центральной пампе, где он провел первые пять лет своей жизни. Гарсия родился в Буэнос–Айресе от родителей креольско–мулатского происхождения и сейчас ему 50 лет. Продолжить его дело будет некому. Поэтому давайте посмотрим на последний образец чисто американского племени. Мы всегда будем восхищаться искусством этого великого мулата и в отношении к нему можем повторить слова поэта–классика: «Я сверху – сумерки, а внутри – свет».