Государственная конфессиональная политика в отношении ислама в кон. XIX – нач. ХХ вв

Обязанность контролировать степень распространения обществ.-политич. течений в исламе на тер. региона возлагалась на местные органы гражданской администрации, которые имели определенные права и возможности в управлении мусульманами на тер. своей губ. Особенностью реализации г.к.п. являлось наличие развитой структуры мус. духовных должностей, которая выступала не только объектом, но и субъектом религиозной политики гос-ва. К желающим занять мус. духовные должности в законодательном порядке были установлены определенные требования. Это касалось их богословской, богослужебной подготовки, компетентность в которой определяло ОМДС, а также их возраста. Назначение на мус. духовные должности утверждалось губ. правлением во главе с губернатором и зависело от политич. благонадежности претендента. При положительном решении этого вопроса желающему занять мус. духовную должность выдавался спец. именной указ, вследствие чего появились «указные» муллы, которые к кон. XIX в. уже составляли основную массу мус. духовенства на тер. Урала. По высочайшему повелению от 11.10.1890 г. от кандидатов на мус. духовные должности стали требовать знание русского яз., степень владения которым была дифференцирована в зависимости от должности, на которую он выдвигался. Для определения на должность высшего приходского духовенства (ахунов, хатыбов) в городах, а также для назначения муллой при казачьих войсках (за искл. Оренб.) и вообще по военному ведомству с 1.01.1891 г. необходимо было знание русского яз. в объеме курса 1-классного нач. народного училища. От желающих стать сельским муллой или муллой при Оренб. казачьем войске требовалось предоставление свидетельства о знании русской разговорной речи и умении читать. Испытания в знании русского яз. проводились особыми комиссиями, которые учреждались по распоряжению Мин-ва народного просвещения (МНП) в городах при учебных заведениях МНП. Действия этих правил распространялось на Оренб., Уфимскую, Самарскую, Вятскую, Пермскую и др. губ., Уральскую, Семипалатинскую, Акмолинскую, Тургайскую обл. и Внутреннюю Букеевскую орду. Губ. правление также утверждало мус. духовных лиц в почетном звании ахуна, по представлениям высших мус. духовных инстанций (для мусульман Урала таковой являлась ОМДС). В принятом по инициативе ОМДС циркуляре от 7.02.1896 г. было предписано увольнять в отпуск мулл той же властью, которая их на эту должность назначала, – т.е. с разрешения соответствующего губ. начальства. В округе ОМДС мус. должностные лица оставались принадлежащими к тем сословиям, к которым относились до занятая ими данных должностей, они только освобождались от телесных наказаний. Однако за ними сохранялась обязанность платить подати и исполнять повинности в зависимости от своей сословной принадлежности; впрочем, прихожане специальными общественными приговорами могли освободить их от этой обязанности, приняв ее выполнение на себя. Контроль за мусульманами и их обществ.политич. жизнью велся органами полиции и заключался прежде всего в наблюдении за мус. духовенством, его деятельностью, мониторинге ситуации. Кроме того, ими осуществлялся надзор за мусульманами, сосланными в соотв. губернию за антиправит. деятельность; за паломниками, совершившими хадж в Мекку и Медину (впрочем, одной из причин этого внимания была боязнь занесения в Россию эпидемий опасных заболеваний). Лит.: Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика) / Сост. и автор статьи, комм., прил. Д.Ю. Арапов. – М.,2001, с. 157; Никольский Н.В. Сборник исторических материалов о народностях Поволжья. – Казань, 1919, с. 398; Народная школа. Руководство для учащих в начальных училищах / Сост. А.А. Анастасиев. – 1902, с. 382; РГИА, ф. 821, оп. 150, д. 1, л. 45. Д.К.