ИСКУССТВО ПАЛЕОЛИТА

наделенная глубоким историческим своеобразием древнейшая изобразительная деятельность неоантропа. Первые реликвии ее малых форм открыты Э.Лартэ при раскопках французских пещер в начале 60-х гг. 19 в., вскоре после признания идей Буше де Перта о палеолитической древности человечества. Позже коллекция была пополнена изысканиями Э.Пьетта. Однако существование художественного творчества в ледниковую эпоху, подтвержденное пещерной стратиграфией, противоречило постулатам о бездуховности первобытной «доистории»; после ряда драматических событий (трагедия Альтамиры) признание И. п. состоялось лишь в 1901–1902 гг. благодаря работам А.Брейля. В настоящее время число памятников пещерного искусства приближается к 140. С учетом неравномерной изученности разных регионов, уничтожения временем монументальных произведений на громадных пространствах, лишенных пещер, И. п. можно считать явлением всемирно-исторического значения. В изобразительном наследии, увековечившем начальную философию истории, с поразительно высокими художественными достижениями (главным образом такие ансамбли мадленского апогея, как пещеры Альтамира и Ляско — «Сикстинские капеллы первобытного искусства»; фото 5, б, 51, 52, 69) сочетаются крайняя узость и каноничность творческого репертуара. Господствовал в нем палеолитический анимализм, заключавший в себе мифолого-фантастическое осмысление основных условий существования социума. Второй составляющей был антропоморфный комплекс, нацеленный на образно-символическое осмысление социального бытия — основ жизни родового общества и его решающих коллективно-производственных связей с природой. Оба этих направления получили образно-аллегорическое выражение в трех различных системах — сюжетной (реалистической), знаковой и орнаментальной. Значение проблемы происхождения искусства сознавали уже античные философы, но разработка ее стала возможной лишь после выяснения «дилювиального» (т.е. «допотопного») прошлого культуры и самих палеолитических изображений — по существу, лишь с начала 20 в. Учеными Франции предложены три «археологические» гипотезы, связывавшие генезис «первичных форм творчества» с подсказками «естественной скульптуры», «макаронами» или «руками» . Цель их сводилась к объяснению технико-исполнительской стороны рождавшегося творчества, обусловивший его интеллектуальный аспект качественного взлета сознания совершенно игнорировался. Бесперспективны другие объяснения, в т.ч. романтико-утопические ссылки на гениев неуловимой Атлантиды или же на возможность доставки этого феномена на Землю в «готовом виде» космическими пришельцами четвертичной поры (все признаки И. п. совместимы лишь с верхнепалеолитической ступенью духовной биографии человека: узкоканоничная тематика и трактовка образов, топография памятников и только естественное происхождение изобразительных средств). Фатальным следствием этой ситуации явилось господство на Западе доктрины «художественного ледникового чуда» — спонтанного, без исторических корней, озарения духа, не подчинявшегося земным закономерностям и абсолютно недоступного научному раскрытию. Пессимистическому агностицизму противопоставляется опыт документальной реконструкции генезиса анимализма как глубоко исторического процесса усложнения символического действия и отвечающего ему мыслительного отражения. Выделяются три ступени развития начальной изобразительной деятельности: натуральное творчество (поздний ашель — мустье), натуральный макет (позднее мустье — начало верхнего палеолита) глиняный период (начало верхнего палеолита); в дальнейшем эволюция лепки приводит к звену профильного глиняного барельефа, уплощение которого порождает самые архаичные раннеориньякские рисунки на глине. На двух первых ступенях в изобразительной активности начисто исключались эстетические начала, даже в мадленском апогее деятельность неоантропа, пронизанная стадиальным синкретизмом, существенно отличалась (расположение «галерей» в вечном мраке пещерной бездны; связь этих ансамблей с социально-производственными обрядами типа инициации и т.п.) от позднейшего искусства — специализированной сферы общественного сознания. Первичная миссия символико-изобразительной практики заключалась в завершении формирования сапиентного сознания и создании первой концептуальной картины мира на базе «материального производства идей». В самом конце плейстоцена, на рубеже мезолитической эпохи могучий анимализм палеолита в момент высшего расцвета резко иссякает, сменяясь преобладанием схематически-знаковых и орнаментальных произведений, преимущественно малых форм. Лишь в отдельных очагах мезолитических (Испанский Левант, Кобыстан в Азербайджане; фото 23, 43) и неолитических (петроглифы Карелии) культур продолжается монументально-сюжетная традиция палеолита. Такой финал предопределен коренными изменениями всех условий материального существования (голоценовое обеднение фауны и экологический кризис присваивающего охотничьего хозяйства в большинстве регионов). Анимализм палеолита был искусством «великих охотников» на крупного, преимущественно стадного зверя. С утратой такого энергетического источника лишилось жизненной почвы и рожденное им творчество.