ИВАН КОЗЛОВСКИЙ
ИВАН КОЗЛОВСКИЙ
1900—1993) Известная арфистка Вера Дулова пишет: «"Есть в искусстве имена, одаренные какой-то магической силой. Одно упоминание их навевает на душу прелесть поэзии". Эти слова русского композитора Серова можно целиком отнести к Ивану Семеновичу Козловскому – гордости нашей отечественной культуры. Мне довелось недавно послушать записи певца. Я просто диву давалась снова и снова, ведь что ни вещь – исполнительский шедевр. Вот, к примеру, произведение с таким скромным и прозрачным названием – «Зеленая рощица» – принадлежит перу великого нашего современника Сергея Сергеевича Прокофьева. Написанное на народные слова, оно звучит как задушевный русский напев. И как нежно, как проникновенно исполняет его Козловский. Он всегда в поиске. Это касается не только новых форм исполнения, которые его постоянно увлекают, но и репертуара. Те, кто бывает на его концертах, знают, что певец всегда исполнит что-то новое, незнакомое его слушателям до сих пор. Я бы сказала больше: каждая его программа таит в себе что-то необыкновенное. Это – как ожидание тайны, чуда. Мне вообще кажется, что искусство всегда должно быть немножко тайной…» Иван Семенович Козловский родился 24 марта 1900 года в селе Марьяновка Киевской губернии. Первые музыкальные впечатления в жизни Вани связаны с отцом, который прекрасно пел, играл на венской гармонике. У мальчика рано пробудилась любовь к музыке и пению, он имел исключительный слух и от природы поставленный красивый голос. Неудивительно, что совсем юным, подростком, Ваня стал петь в хоре Троицкого народного дома в Киеве. Вскоре Козловский уже солист Большого академического хора. Хором руководил известный на Украине композитор и хормейстер А. Кошиц, ставший первым профессиональным наставником талантливого певца. Именно по рекомендации Кошица в 1917 году Козловский поступил в Киевский музыкально-драматический институт на вокальный факультет, в класс профессора Е.А. Муравьевой. С отличием окончив институт в 1920 году, Иван уходит добровольцем в Красную армию. Он определен в 22-ю стрелковую бригаду инженерных войск и направляется в Полтаву. Получив разрешение совмещать службу с концертной работой, Козловский участвует в постановках Полтавского музыкально-драматического театра. Здесь Козловский, по существу, и сформировался как оперный артист. В его репертуар входят арии в «Наталке-Полтавке» и «Майской ночи» Лысенко, «Евгении Онегине», «Демоне», «Дубровском», «Гальке» Монюшко, такие ответственные и технически сложные партии, как Фауст, Альфред («Травиата»), Герцог («Риголетто»). В 1924 году певец поступает в труппу Харьковского оперного театра, куда его пригласил ее руководитель А.М. Пазовский. Блестящий дебют в «Фаусте» и следующие выступления позволили молодому артисту занять ведущее положение в труппе. Еще через год, отвергнув заманчивое и весьма почетное предложение от знаменитой «Мариинки», артист приезжает в Свердловский оперный театр. В 1926 году имя Козловского впервые появляется на московских афишах. На столичной сцене певец дебютировал на сцене филиала Большого театра в партии Альфреда в «Травиате». Стоявший в тот вечер за дирижерским пультом оркестра М.М. Ипполитов-Иванов сказал после спектакля: «Этот певец – многообещающее явление в искусстве…» В Большой театр Козловский пришел уже не дебютантом, а сложившимся мастером. В первый же сезон работы молодого певца в Большом театре В.И. Немирович-Данченко сказал ему по окончании спектакля «Ромео и Джульетта»: «Вы необычайно храбрый человек. Вы идете против течения и не ищете сочувствующих, бросаясь в бурю противоречий, которые переживает сейчас театр. Я понимаю, что вам трудно и многое пугает вас, но поскольку вас окрыляет ваша смелая творческая мысль – а это чувствуется во всем – и виден везде ваш собственный творческий почерк, плывите не останавливаясь, не сглаживайте углы и не ждите сочувствия тех, кому вы кажетесь странным». А вот мнение Натальи Шпиллер: «В середине двадцатых годов в Большом театре появилось новое имя – Иван Семенович Козловский. Тембр голоса, манера пения, актерские данные – все в молодом тогда артисте изобличало ярковыраженную, редкую индивидуальность. Голос Козловского никогда не отличался особой мощью. Но свободное извлечение звука, умение концентрировать его позволяло певцу „прорезать“ большие пространства. Козловский может петь с любым составом оркестра и с любым ансамблем. Его голос звучит всегда чисто, звонко, без тени напряжения. Эластичность дыхания, гибкость и беглость, непревзойденная легкость в верхнем регистре, отточенная дикция – поистине безупречный вокалист, с годами доведший владение голосом до высшей степени виртуозности…» В 1927 году Козловский спел Юродивого, ставшего вершинной ролью в творческой биографии певца и подлинным шедевром в мировом исполнительском искусстве. Отныне этот образ стал неотделим от имени его создателя. Вот что пишет П. Пичугин: «…Ленский Чайковского и Юродивый Мусоргского. Трудно найти во всей русской оперной классике более несхожие, более контрастные, даже в известной степени чуждые по своей чисто музыкальной эстетике образы, а между тем и Ленский и Юродивый – едва ли не в равной степени высшие достижения Козловского. Об этих партиях артиста много написано и сказано, и все же нельзя еще раз не сказать о Юродивом, образе, созданном Козловским с бесподобной силой, ставшем в его исполнении по-пушкински великим выражением „судьбы народной“, голосом народа, криком его страданий, судом его совести. Все в этой сцене, исполняемой Козловским с неподражаемым мастерством, от первого до последнего произносимого им слова, от бессмысленной песенки Юродивого „Месяц едет, котенок плачет“ до знаменитого приговора „Нельзя молиться за царя-Ирода“ полно такой бездонной глубины, смысла и значения, такой правды жизни (и правды искусства), которые поднимают эту эпизодическую роль на грань высочайшей трагедийности… Есть в мировом театре роли (их немного!), что давно слились в нашем представлении с тем или иным выдающимся актером. Таков Юродивый. Он навсегда останется в нашей памяти как Юродивый – Козловский». С тех пор артист спел и сыграл на оперной сцене около пятидесяти самых разнообразных ролей. О. Дашевская пишет: «На сцене этого прославленного театра он спел самые разные партии – лирические и былинные, драматические, а порой и трагические. Самые лучшие из них – Звездочет („Золотой петушок“ Н.А. Римского-Корсакова) и Хосе („Кармен“ Ж. Бизе), Лоэнгрин („Лоэнгрин“ Р. Вагнера) и Принц („Любовь к трем апельсинам“ С.С. Прокофьева), Ленский и Берендей, Альмавива и Фауст, вердиевские Альфред и Герцог – трудно перечислить все роли. Сочетая философскую обобщенность с точностью социально-характерных черт персонажа, Козловский создавал неповторимый по цельности, емкости и психологической точности образ». «Его герои любили, страдали, их чувства были всегда просты, естественны, глубоки и проникновенны», – вспоминает певица Е.В. Шумская. В 1938 году по инициативе В.И. Немировича-Данченко и под художественным руководством Козловского создан Государственный ансамбль оперы СССР. Здесь работали такие известные певцы, как М.П. Максакова, И.С. Паторжинский, М.И. Литвиненко-Вольгемут, И.И. Петров, в качестве консультантов – А.В. Нежданова и Н.С. Голованов. За три года существования ансамбля Иван Сергеевич осуществил ряд интереснейших постановок опер в концертном исполнении: «Вертер» Ж. Массне, «Паяцы» Р. Леонкавалло, «Орфей» К. Глюка, «Моцарт и Сальери» Н.А. Римского-Корсакова, «Катерина» Н.Н. Аркаса, «Джанни Скикки» Дж. Пуччини. Вот что писал композитор К.А. Корчмарев о первом спектакле ансамбля – опере «Вертер»: "Во всю ширину эстрады Большого зала консерватории установлены оригинальные коричневые ширмы. Верх их полупрозрачен: сквозь прорези виден дирижер, временами мелькают смычки, грифы и раструбы. Перед ширмами – несложные аксессуары, столы, стулья. В такой форме И.С. Козловский осуществил свой первый режиссерский опыт… Создается полное впечатление спектакля, однако такого, в котором музыка играет первенствующую роль. В этом отношении Козловский может считать себя победителем. Оркестр, находящийся на одной площадке с певцами, все время прекрасно звучит, но не заглушает певцов. И вместе с тем сценические образы живы. Они способны волновать, и с этой стороны данная постановка свободно выдерживает сравнение с любым идущим на сцене спектаклем. Опыт Козловского, как вполне оправдавший себя, заслуживает большого внимания". Во время воины Козловский в составе концертных бригад выступает перед бойцами, дает концерты в освобожденных городах. В послевоенный период помимо выступлений в качестве солиста Иван Семенович продолжает режиссерскую работу – ставит несколько опер. С самого начала своего творческого пути Козловский неизменно сочетает оперную сцену с концертной. В его концертном репертуаре сотни произведений. Здесь кантаты Баха, бетховенский цикл «К далекой возлюбленной», цикл Шумана «Любовь поэта», украинские и русские народные песни. Особое место занимают романсы, среди авторов – Глинка, Танеев, Рахманинов, Даргомыжский, Чайковский, Римский-Корсаков, Метнер, Гречанинов, Варламов, Булахов и Гурилев. П. Пичугин отмечает: "Значительное место в камерном репертуаре Козловского занимают старинные русские романсы. Козловский не только «открыл» для слушателей многие из них, как, например, повсеместно известные сегодня «Зимний вечер» М. Яковлева или «Я встретил вас». Он создал совершенно особый стиль их исполнения, свободный от какой бы то ни было салонной слащавости или сентиментальной фальши, максимально близкий атмосфере того естественного, «домашнего» музицирования, в условиях которого в свое время и создавались и звучали эти маленькие жемчужины русской вокальной лирики. На протяжении всей своей артистической жизни Козловский сохраняет неизменной любовь к народной песне. Нет нужды говорить, с какой задушевностью и теплотой поет Иван Семенович Козловский дорогие его сердцу украинские песни. Напомним несравненные в его исполнении «Солнце низенько», «Ой не шуми, луже», «Ехав казак», «Дивлюсь я на небо», «Ой у поле криниченька», «Взяв бы я бандуру». Но Козловский – изумительный интерпретатор и русских народных песен. Достаточно назвать такие, как «Липа вековая», «Ой да ты, калинушка», «Вороные, удалые», «Не одна в поле дороженька пролегала». Эта последняя у Козловского – настоящая поэма, в песне поведанная история целой жизни. Впечатление от нее незабываемо". И в преклонном возрасте артист не снижает творческой активности. Ни одно значительное событие в жизни страны не обходится без участия Козловского. По инициативе певца на его родине в Марьяновке открылась музыкальная школа. Здесь Иван Семенович увлеченно работал с маленькими вокалистами, выступал с хором учащихся. Иван Семенович Козловский скончался 24 декабря 1993 года. Борис Покровский пишет: «И.С. Козловский – это яркая страница в истории отечественного оперного искусства. Лирика восторженного поэта оперы Чайковского; гротеск прокофьевского принца, влюбленного в три апельсина; вечно юный созерцатель красоты Берендей и певец „далекой Индии чудес“ Римского-Корсакова, лучезарный посланец Грааля Рихарда Вагнера; обольстительный герцог Мантуи Дж. Верди, его же мятущийся Альфред; благородный мститель Дубровский… Среди большого списка великолепно исполненных ролей есть в творческой биографии И.С. Козловского и подлинный шедевр – образ Юродивого в опере М. Мусоргского „Борис Годунов“. Создание классического образа в оперном театре явление очень редкое… Жизнь и творческая деятельность И.С. Козловского – пример для каждого, кто взял на себя миссию быть артистом и служить своим искусством народу».
Источник: 100 великих вокалистов. 2010
Иван Козловский
(1900–1993)
певец (лирический тенор)
Творческий путь Иван Семенович Козловский начал в хоре А. Кошица, откуда «беспаспортным юношей» в 1915 г. пришел по приглашению Ивана Марьяненко в театральную труппу «Товарищества П. Саксаганского и М. Заньковецкой». С 1917 г. учился пению у профессора Е. Муравьевой (в 1920 г. закончил по ее классу Музыкально-драматический институт имени Н. В. Лысенко в Киеве).
Дебютировал в 1918 г. в Полтавском передвижном музыкально-драматическом театре в роли Петра («Наталка Полтавка» Н. Лысенко). Среди других ролей с успехом играл бурсака Хому Брут в спектакле по «Вию» Н. Гоголя. На всю жизнь запомнил, как ходили на Рождество колядовать к В. Короленко. Выдающийся писатель поразил молодых артистов своей непосредственностью, гостеприимностью и искренностью. Он выделил Ивана Козловского из остальных, приглашал приходить побеседовать, просил петь…
Водоворот гражданской войны подхватил юношу — в Красной армии он оказался в 22 Полтавской бригаде инженерных войск. Когда командиры услышали, как поет бравый всадник (все же казацкого рода был!), запретили рисковать жизнью. Понимали, что песня — лучшее оружие, так как поднимает боевой дух войска.
А когда в 1922 г. в Полтаве был создан оперный театр, на гастроли приехал известный украинский бас Платон Цесевич. Он искал тенора для постановки оперы «Фауст». Ему рассказали о «красноармейском соловушке».
Учась у Е. Муравьевой, Козловский разучивал с ней фрагменты этой оперы. Арии знал, волновался за ансамбли, поскольку привык петь или в хоре, или исполнять соло. Успех спектакля превзошел ожидания. Так впервые исполнил он Фауста — одну из главных партий мирового тенорового репертуара, над которой потом еще долго работал. С легкой руки П. Цесевича молодой певец окончательно перешел на сцену. В Полтаве успел еще спеть Ленского («Евгений Онегин» П. Чайковского) и Йонтека («Галька» С. Монюшко) — партии, которые составили основу его дальнейшего репертуара.
Сезон 1924–25 гг. пел в Харькове, который был тогда столицей Украины; сезон 1925–26 гг. — в лучшем провинциальном оперном театре СССР — в Свердловске.
С 1926 г. И. Козловский — солист Большого театра СССР. Он будет работать здесь до 1954 г. И это даст повод во многих энциклопедиях и справочниках называть его «русским советским артистом оперы». Хотя сам Иван Семенович до последнего дыхания оставался искренним украинцем, осознающим свою миссию «посланца украинской песни». И был, как человек глубоко верующий, убежден, что именно Господь дает ему возможность петь даже в глубокой старости. Собственно, «старым» Иван Козловский так и не стал, хотя дожил почти до ста лет, был удостоен высоких званий и наград: народный артист СССР (1940), лауреат Государственных премий СССР (1941, 1949), Государственной премии Украины имени Т. Шевченко (1990), Герой социалистического труда (1980), народный артист Украины (1993).
Родился И. С. Козловский 11 (24) марта 1900 г. в селе Марьяновка, теперь Васильковского района Киевской области. Детство его окружено ароматом глубокого исторического прошлого. Близ Марьяновки, которая живописно раскинулась вдоль небольшой речки Протоки, стоит курган Перепятиха. Возраст его уходит в 6 в. до н. э. Упоминания об этом кургане имеются даже в киевских летописях. История кургана связана и с именем Тараса Шевченко, Кобзарь принимал участие в раскопках Перепятихи, делал здесь рисунки, написал стихотворение «В Киеве на базаре…»
Обо всем этом услышал маленький Иван от своего первого учителя Сысоя Григорьевича Саенко, который сумел увидеть в своем шестилетнем ученике необычайное музыкальное дарование, интерес к знаниям, цепкую память и непреодолимое желание учиться.
Маленький сельский мальчик с ангельским голосом попал в Киев, где начал учиться в церковной школе, а с 12 лет — в Духовном училище и петь, петь на клиросе. Ему было где-то около 10 лет, когда в Китаевской пустыни под Киевом он пел со своими одноклассниками и встретил степенного седого человека, который внимательно прислушивался к их пению. Незнакомец поблагодарил ребят за песни, а потом стал подробно расспрашивать Ивана — кто, откуда, где учится. Посоветовал точно петь тексты народных песен, обращая внимание на произношение, и обязательно учиться не только пению. Ведь настоящий художник должен быть образованным человеком. «„Учись, парень, держись с достоинством, и дай тебе, Бог, петь долгие годы людям на радость!“ — так благословил меня маленького сам Николай Витальевич Лысенко»,— вспоминал всю жизнь И. С. Козловский. Благословение исполнилось — последнее выступление Козловского состоялось, когда певцу было далеко за 80 лет.
Голос И. С. Козловского — большого диапазона со свободным верхним регистром (до МИ 2-й октавы), отличался неповторимой серебристой окраской. В молодости несколько резковатый на верхних нотах тембр голоса Козловского (возможно, из-за необходимости все время заполнять звуком пространство самого большого театрального зала Москвы), с годами все более приобретал теплую глубину и мягкость. Мало кто мог сравниться с ним и в искусстве сценического перевоплощения. Он не понимал и осуждал певцов, которые считали оперу просто «костюмированным вокалом», и заботились лишь о том, чтобы голос звучал чисто и не сорвался на верхней ноте… Владея в совершенстве не только вокальной техникой, но и искусством перевоплощения, И. С. Козловский создал незабываемые образы Ленского («Евгений Онегин» П. Чайковского), Лоэнгрина («Лоэнгрин» Р. Вагнера), Берендея («Снегурочка» Н. Римского-Корсакова), Хозе («Кармен» Ж. Бизе) и немало других. Оперный репертуар певца насчитывает около 30 ведущих партий мирового репертуара. Не говоря о том, что все его герои различны по характеру, «живут» в разных эпохах; вокальный диапазон его тоже уникален: от драматического тенора (Хозе), до тенора-альтино (Звездочет в «Золотом петушке» Н. Римского-Корсакова).
Работая над партиями мирового репертуара, актер использовал каждый раз другую тембровую окраску голоса, другую пластику. И всегда исполнял на полную вокальную и эмоциональную силу. С годами перед ответственными спектаклями или концертами молчал по несколько дней, чтобы сэкономить силы, но пел на полный голос. Говорил: «Люди пришли слушать Козловского и они должны услышать пение, а не немощный шепот…».
В воспоминаниях о своем педагоге Елене Александровне Муравьевой Козловский писал: «…не каждый певец имеет право учить других. Для этого надо иметь особое дарование». В себе такого дарования И. Козловский не ощущал, зато само выступление с ним в оперных спектаклях уже было уроком. Мастер требовал от партнеров по спектаклю не только безупречного вокального исполнения партий, но и естественности мизансцен, совершенного актерского перевоплощения.
Начав актерский путь в передвижных украинских театрах, И. С. Козловский знал, какой признательный зритель ждет артиста за стенами оперных театров… Поставив себе цель как можно шире пропагандировать оперное искусство, он в 1938 г. создал в Москве и до 1941 г. руководил Государственным ансамблем оперы. Это давало возможность исполнять основные виднейшие произведения отечественного и мирового оперного репертуара в городах, где не было больших театральных помещений, прямо в цехах и сельских клубах. Причем руководствовался художник отнюдь не желанием заработать легкую популярность или деньги. Он мечтал об опере-концерте, в котором сохранилось бы напряжение сценического действия и сюжетного развития, где можно было бы достичь синтеза пения и драматической игры (что, собственно, присуще самой природе украинского театра). В Ансамбле оперы Козловский осуществил собственные постановки некоторых классических опер («Вертер» Ж. Массне, «Орфей и Эвридика» П. Глюка, «Паяцы» Р. Леонкавалло), а в 1939 г. поставил к 125-летию со дня рождения Кобзаря оперу Н. Аркаса «Катерина» по одноименной поэме Т. Шевченко. Партию Андрея в «Катерине» И. Козловский впервые спел еще 1918 г. в Полтаве, а со временем исполнял ее и в Харьковской опере и в Украинском народном театре в Харькове (1924).
Видное место в оперном репертуаре певца занимала «Наталка Полтавка». В 1925 г. в Полтаве в спектакле в честь 100-летия «Наталки Полтавки» он исполнял Петра в ансамбле с М. Литвиненко-Вольгемут и П. Саксаганским. А в 1935 г. на юбилей Панаса Карповича, которого искренне любил и уважал как первого своего учителя сценического искусства, был уже в ореоле славы первого тенора Большого театра СССР. В 1951 г. И. С. Козловский осуществляет собственную постановку «Наталки Полтавки», с которой много гастролирует; долгие годы он выступает в роли Петра (а с годами — Возного) в спектаклях украинских оперных и музыкально-драматических театров, принимает участие почти во всех юбилейных спектаклях любимой народом оперы.
В годы Великой Отечественной войны И. С. Козловского слышали в составе фронтовых бригад бойцы многих фронтов и раненные в госпиталях. А он стремился в Украину: давал концерты в фонд обороны, выступал в только что освобожденных городах.
Этапной в его творчестве была партия Юродивого в опере М. Мусоргского «Борис Годунов» (1949). Исполняя ее с известнейшими басами отечественной сцены, Иван Семенович в глубине души жалел, что не пришлось спеть Юродивого с Шаляпиным в роли Бориса Годунова. Действительно, они бы составили актерский и вокальный дуэт, в котором бы оба партнера были достойны друг друга… Говорят, в Козловском было что-то от Юродивого… Это так, если понимать Юродивого как олицетворение народной мудрости, откровенности и правды…
Козловский, как человек глубоко и искренне верующий, даже в самые тяжелые советские времена пел в церковных службах. Так было и в Москве, так бывало и во время его приездов в Киев. Литургии во Владимирском кафедральном соборе пел вместе с ним и товарищ его молодых лет, прекрасный бас Е. Цинев. Слух о том, что Козловский с Циневим будут петь в соборе, распространялся из уст в уста и храм наполнялся цветом киевской интеллигенции…
Лишь И. С. Козловский решился в годы воинствующего советского атеизма и гражданского бесправия первым исполнить в 1960-е гг. в открытом концерте романс С. Рахманинова на стихи:
«Христос Воскрес! — поют во храме.
Но грустно мне — душа молчит.
Мир полон кровью и слезами.
И этот гимн пред образами
Так оскорбительно звучит.
Когда бы Он жил средь нас, и видел,
Чего достиг наш слабый век,
Как брата брат возненавидел,
Как опозорен человек!
И если бы здесь, в блестящем храме,
Христос воскрес! Он услыхал,
Какими б горькими слезами
Перед толпой Он зарыдал…»
Зал аплодировал стоя: и непревзойденному певцу, и мужественному гражданину.
Осознанием себя как творческого посла Украины продиктовано было легендарное выступление И. С. Козловского на одном из торжественных собраний по случаю 200-летия Большого театра СССР, где певец представил собранию 200 имен выдающихся украинских певцов, которые создавали славу русской оперы. Опекая позднее создающийся Мемориальный музей Николая Витальевича Лысенко в Киеве, Козловский категорически настаивал представить в экспозиции фотографии выдающихся певцов — солистов императорской сцены, которые исполняли произведения Лысенко во времена почти постоянного запрета украинского языка и украинского искусства. «Без них Лысенко был бы нем!» — горячо убеждал художник музейных научных сотрудников.
Действенное участие художника в создании мемориальных музеев Николая Лысенко и Марии Заньковецкой в Киеве был еще одним его неоценимым вкладом в сохранение художественных ценностей Украины.
Многолетняя дружба связывала Ивана Семеновича с выдающимся украинским басом Борисом Романовичем Гмырей. Певцов объединяли близкие взгляды на определяющие принципы оперного и вокального искусства и искренняя любовь к Украине. К сожалению, живым свидетельством их побратимства осталась всего лишь одна запись в золотом фонде Украинского радио — дуэт Николая Лысенко на стихи Генриха Гейне в украинском переводе Максима Славинского «Когда расстаются двое» (1957)…
Выдающийся камерный певец (концертные выступления начал в 1919 г.), Иван Семенович Козловский тонко интерпретировал романсы русских и западноевропейских композиторов. Его исполнение всегда отличалось чрезвычайным вниманием к слову, тонкой, филигранной нюансировкой, глубоким проникновением в авторский замысел. Он, как никто, ощущал музыкальную природу слова, придавал незаурядное значение музыкальной декламации. Значительную часть концертного репертуара И. Козловского составляли украинские народные песни (22 записаны им на грампластинки), романсы Н. Лысенко и других украинских композиторов, большей частью на стихи Т. Шевченко. Собственное свое кредо И. С. Козловский провозгласил на весь мир, осуществив уникальную запись вокального монолога Н. Лысенко на текст Т. Шевченко «Мне все равно…» в сопровождении оркестра Большого театра СССР (1976), — одну из самых лучших записей всей музыкальной Шевченкианы. Канев, музей на Тарасовой горе, собственно, могила Шевченко — были местом почти ежегодных паломничеств И. С. Козловского, в особенности на закате своих дней. Он приезжал сюда с детским хором родной Марьяновки, привозил с собой кинодокументалистов и телевидение. Приглашал певцов не только из Киева, но и из московского Большого театра. Пел на могиле Тараса, в музеях в Черкассах, Каменке, в шевченковских селах. Представителям Черкасской администрации, которые с большими почестями встречали знаменитого гостя из Москвы, говорил, саркастически улыбаясь: «Ну что вы со мной по-русски говорите? Я родной язык не забыл!» Говорил, что «приехал прощаться с моей милой Украиной». К счастью, эти прощания повторялись неоднократно…
Всю жизнь И. С. Козловский поддерживал отношения со многими деятелями украинской культуры разных поколений. Были среди них певцы, дирижеры, актеры, писатели. Но ближайшим по духу, по эрудиции, по влюбленности в природу и музыку был Максим Рыльский. И до сих пор растут в Марьяновке два дубка, посаженные И. Козловским и М. Рыльским.
В Украину, в родную Марьяновку он приезжал почти каждый год, в последний раз — года за 4 года до смерти.
Завещание И. С. Козловского знали все близкие и друзья, но письменно певец его не оформил. Поэтому и до сих пор не осуществлена его мечта — быть похороненным в Марьяновке. Здесь он сам спланировал парк возле дома, в котором родился: с аллеями в форме креста, в центре которого хотел быть погребен… Парк этот заложен певцом в 1970 г., тогда же, когда он основал и оборудовал на собственные средства в родном селе музыкальную школу: приобрел Электроорган, два рояля (на одном из которых играл в свое время С. Рахманинов), полный комплект инструментов для духового и симфонического оркестров. Сам подбирал преподавателей, настаивая на необходимости общего художественного образования и приоритете ансамблевого пения.
С хором марьяновских школьников певец дал не один концерт в Киеве, Каневе, Черкассах, Москве и других городах. Теперь в Марьяновке, в хате, где родился И. С. Козловский, открыт Мемориальный музей выдающегося певца.
певец (лирический тенор)
Творческий путь Иван Семенович Козловский начал в хоре А. Кошица, откуда «беспаспортным юношей» в 1915 г. пришел по приглашению Ивана Марьяненко в театральную труппу «Товарищества П. Саксаганского и М. Заньковецкой». С 1917 г. учился пению у профессора Е. Муравьевой (в 1920 г. закончил по ее классу Музыкально-драматический институт имени Н. В. Лысенко в Киеве).
Дебютировал в 1918 г. в Полтавском передвижном музыкально-драматическом театре в роли Петра («Наталка Полтавка» Н. Лысенко). Среди других ролей с успехом играл бурсака Хому Брут в спектакле по «Вию» Н. Гоголя. На всю жизнь запомнил, как ходили на Рождество колядовать к В. Короленко. Выдающийся писатель поразил молодых артистов своей непосредственностью, гостеприимностью и искренностью. Он выделил Ивана Козловского из остальных, приглашал приходить побеседовать, просил петь…
Водоворот гражданской войны подхватил юношу — в Красной армии он оказался в 22 Полтавской бригаде инженерных войск. Когда командиры услышали, как поет бравый всадник (все же казацкого рода был!), запретили рисковать жизнью. Понимали, что песня — лучшее оружие, так как поднимает боевой дух войска.
А когда в 1922 г. в Полтаве был создан оперный театр, на гастроли приехал известный украинский бас Платон Цесевич. Он искал тенора для постановки оперы «Фауст». Ему рассказали о «красноармейском соловушке».
Учась у Е. Муравьевой, Козловский разучивал с ней фрагменты этой оперы. Арии знал, волновался за ансамбли, поскольку привык петь или в хоре, или исполнять соло. Успех спектакля превзошел ожидания. Так впервые исполнил он Фауста — одну из главных партий мирового тенорового репертуара, над которой потом еще долго работал. С легкой руки П. Цесевича молодой певец окончательно перешел на сцену. В Полтаве успел еще спеть Ленского («Евгений Онегин» П. Чайковского) и Йонтека («Галька» С. Монюшко) — партии, которые составили основу его дальнейшего репертуара.
Сезон 1924–25 гг. пел в Харькове, который был тогда столицей Украины; сезон 1925–26 гг. — в лучшем провинциальном оперном театре СССР — в Свердловске.
С 1926 г. И. Козловский — солист Большого театра СССР. Он будет работать здесь до 1954 г. И это даст повод во многих энциклопедиях и справочниках называть его «русским советским артистом оперы». Хотя сам Иван Семенович до последнего дыхания оставался искренним украинцем, осознающим свою миссию «посланца украинской песни». И был, как человек глубоко верующий, убежден, что именно Господь дает ему возможность петь даже в глубокой старости. Собственно, «старым» Иван Козловский так и не стал, хотя дожил почти до ста лет, был удостоен высоких званий и наград: народный артист СССР (1940), лауреат Государственных премий СССР (1941, 1949), Государственной премии Украины имени Т. Шевченко (1990), Герой социалистического труда (1980), народный артист Украины (1993).
Родился И. С. Козловский 11 (24) марта 1900 г. в селе Марьяновка, теперь Васильковского района Киевской области. Детство его окружено ароматом глубокого исторического прошлого. Близ Марьяновки, которая живописно раскинулась вдоль небольшой речки Протоки, стоит курган Перепятиха. Возраст его уходит в 6 в. до н. э. Упоминания об этом кургане имеются даже в киевских летописях. История кургана связана и с именем Тараса Шевченко, Кобзарь принимал участие в раскопках Перепятихи, делал здесь рисунки, написал стихотворение «В Киеве на базаре…»
Обо всем этом услышал маленький Иван от своего первого учителя Сысоя Григорьевича Саенко, который сумел увидеть в своем шестилетнем ученике необычайное музыкальное дарование, интерес к знаниям, цепкую память и непреодолимое желание учиться.
Маленький сельский мальчик с ангельским голосом попал в Киев, где начал учиться в церковной школе, а с 12 лет — в Духовном училище и петь, петь на клиросе. Ему было где-то около 10 лет, когда в Китаевской пустыни под Киевом он пел со своими одноклассниками и встретил степенного седого человека, который внимательно прислушивался к их пению. Незнакомец поблагодарил ребят за песни, а потом стал подробно расспрашивать Ивана — кто, откуда, где учится. Посоветовал точно петь тексты народных песен, обращая внимание на произношение, и обязательно учиться не только пению. Ведь настоящий художник должен быть образованным человеком. «„Учись, парень, держись с достоинством, и дай тебе, Бог, петь долгие годы людям на радость!“ — так благословил меня маленького сам Николай Витальевич Лысенко»,— вспоминал всю жизнь И. С. Козловский. Благословение исполнилось — последнее выступление Козловского состоялось, когда певцу было далеко за 80 лет.
Голос И. С. Козловского — большого диапазона со свободным верхним регистром (до МИ 2-й октавы), отличался неповторимой серебристой окраской. В молодости несколько резковатый на верхних нотах тембр голоса Козловского (возможно, из-за необходимости все время заполнять звуком пространство самого большого театрального зала Москвы), с годами все более приобретал теплую глубину и мягкость. Мало кто мог сравниться с ним и в искусстве сценического перевоплощения. Он не понимал и осуждал певцов, которые считали оперу просто «костюмированным вокалом», и заботились лишь о том, чтобы голос звучал чисто и не сорвался на верхней ноте… Владея в совершенстве не только вокальной техникой, но и искусством перевоплощения, И. С. Козловский создал незабываемые образы Ленского («Евгений Онегин» П. Чайковского), Лоэнгрина («Лоэнгрин» Р. Вагнера), Берендея («Снегурочка» Н. Римского-Корсакова), Хозе («Кармен» Ж. Бизе) и немало других. Оперный репертуар певца насчитывает около 30 ведущих партий мирового репертуара. Не говоря о том, что все его герои различны по характеру, «живут» в разных эпохах; вокальный диапазон его тоже уникален: от драматического тенора (Хозе), до тенора-альтино (Звездочет в «Золотом петушке» Н. Римского-Корсакова).
Работая над партиями мирового репертуара, актер использовал каждый раз другую тембровую окраску голоса, другую пластику. И всегда исполнял на полную вокальную и эмоциональную силу. С годами перед ответственными спектаклями или концертами молчал по несколько дней, чтобы сэкономить силы, но пел на полный голос. Говорил: «Люди пришли слушать Козловского и они должны услышать пение, а не немощный шепот…».
В воспоминаниях о своем педагоге Елене Александровне Муравьевой Козловский писал: «…не каждый певец имеет право учить других. Для этого надо иметь особое дарование». В себе такого дарования И. Козловский не ощущал, зато само выступление с ним в оперных спектаклях уже было уроком. Мастер требовал от партнеров по спектаклю не только безупречного вокального исполнения партий, но и естественности мизансцен, совершенного актерского перевоплощения.
Начав актерский путь в передвижных украинских театрах, И. С. Козловский знал, какой признательный зритель ждет артиста за стенами оперных театров… Поставив себе цель как можно шире пропагандировать оперное искусство, он в 1938 г. создал в Москве и до 1941 г. руководил Государственным ансамблем оперы. Это давало возможность исполнять основные виднейшие произведения отечественного и мирового оперного репертуара в городах, где не было больших театральных помещений, прямо в цехах и сельских клубах. Причем руководствовался художник отнюдь не желанием заработать легкую популярность или деньги. Он мечтал об опере-концерте, в котором сохранилось бы напряжение сценического действия и сюжетного развития, где можно было бы достичь синтеза пения и драматической игры (что, собственно, присуще самой природе украинского театра). В Ансамбле оперы Козловский осуществил собственные постановки некоторых классических опер («Вертер» Ж. Массне, «Орфей и Эвридика» П. Глюка, «Паяцы» Р. Леонкавалло), а в 1939 г. поставил к 125-летию со дня рождения Кобзаря оперу Н. Аркаса «Катерина» по одноименной поэме Т. Шевченко. Партию Андрея в «Катерине» И. Козловский впервые спел еще 1918 г. в Полтаве, а со временем исполнял ее и в Харьковской опере и в Украинском народном театре в Харькове (1924).
Видное место в оперном репертуаре певца занимала «Наталка Полтавка». В 1925 г. в Полтаве в спектакле в честь 100-летия «Наталки Полтавки» он исполнял Петра в ансамбле с М. Литвиненко-Вольгемут и П. Саксаганским. А в 1935 г. на юбилей Панаса Карповича, которого искренне любил и уважал как первого своего учителя сценического искусства, был уже в ореоле славы первого тенора Большого театра СССР. В 1951 г. И. С. Козловский осуществляет собственную постановку «Наталки Полтавки», с которой много гастролирует; долгие годы он выступает в роли Петра (а с годами — Возного) в спектаклях украинских оперных и музыкально-драматических театров, принимает участие почти во всех юбилейных спектаклях любимой народом оперы.
В годы Великой Отечественной войны И. С. Козловского слышали в составе фронтовых бригад бойцы многих фронтов и раненные в госпиталях. А он стремился в Украину: давал концерты в фонд обороны, выступал в только что освобожденных городах.
Этапной в его творчестве была партия Юродивого в опере М. Мусоргского «Борис Годунов» (1949). Исполняя ее с известнейшими басами отечественной сцены, Иван Семенович в глубине души жалел, что не пришлось спеть Юродивого с Шаляпиным в роли Бориса Годунова. Действительно, они бы составили актерский и вокальный дуэт, в котором бы оба партнера были достойны друг друга… Говорят, в Козловском было что-то от Юродивого… Это так, если понимать Юродивого как олицетворение народной мудрости, откровенности и правды…
Козловский, как человек глубоко и искренне верующий, даже в самые тяжелые советские времена пел в церковных службах. Так было и в Москве, так бывало и во время его приездов в Киев. Литургии во Владимирском кафедральном соборе пел вместе с ним и товарищ его молодых лет, прекрасный бас Е. Цинев. Слух о том, что Козловский с Циневим будут петь в соборе, распространялся из уст в уста и храм наполнялся цветом киевской интеллигенции…
Лишь И. С. Козловский решился в годы воинствующего советского атеизма и гражданского бесправия первым исполнить в 1960-е гг. в открытом концерте романс С. Рахманинова на стихи:
«Христос Воскрес! — поют во храме.
Но грустно мне — душа молчит.
Мир полон кровью и слезами.
И этот гимн пред образами
Так оскорбительно звучит.
Когда бы Он жил средь нас, и видел,
Чего достиг наш слабый век,
Как брата брат возненавидел,
Как опозорен человек!
И если бы здесь, в блестящем храме,
Христос воскрес! Он услыхал,
Какими б горькими слезами
Перед толпой Он зарыдал…»
Зал аплодировал стоя: и непревзойденному певцу, и мужественному гражданину.
Осознанием себя как творческого посла Украины продиктовано было легендарное выступление И. С. Козловского на одном из торжественных собраний по случаю 200-летия Большого театра СССР, где певец представил собранию 200 имен выдающихся украинских певцов, которые создавали славу русской оперы. Опекая позднее создающийся Мемориальный музей Николая Витальевича Лысенко в Киеве, Козловский категорически настаивал представить в экспозиции фотографии выдающихся певцов — солистов императорской сцены, которые исполняли произведения Лысенко во времена почти постоянного запрета украинского языка и украинского искусства. «Без них Лысенко был бы нем!» — горячо убеждал художник музейных научных сотрудников.
Действенное участие художника в создании мемориальных музеев Николая Лысенко и Марии Заньковецкой в Киеве был еще одним его неоценимым вкладом в сохранение художественных ценностей Украины.
Многолетняя дружба связывала Ивана Семеновича с выдающимся украинским басом Борисом Романовичем Гмырей. Певцов объединяли близкие взгляды на определяющие принципы оперного и вокального искусства и искренняя любовь к Украине. К сожалению, живым свидетельством их побратимства осталась всего лишь одна запись в золотом фонде Украинского радио — дуэт Николая Лысенко на стихи Генриха Гейне в украинском переводе Максима Славинского «Когда расстаются двое» (1957)…
Выдающийся камерный певец (концертные выступления начал в 1919 г.), Иван Семенович Козловский тонко интерпретировал романсы русских и западноевропейских композиторов. Его исполнение всегда отличалось чрезвычайным вниманием к слову, тонкой, филигранной нюансировкой, глубоким проникновением в авторский замысел. Он, как никто, ощущал музыкальную природу слова, придавал незаурядное значение музыкальной декламации. Значительную часть концертного репертуара И. Козловского составляли украинские народные песни (22 записаны им на грампластинки), романсы Н. Лысенко и других украинских композиторов, большей частью на стихи Т. Шевченко. Собственное свое кредо И. С. Козловский провозгласил на весь мир, осуществив уникальную запись вокального монолога Н. Лысенко на текст Т. Шевченко «Мне все равно…» в сопровождении оркестра Большого театра СССР (1976), — одну из самых лучших записей всей музыкальной Шевченкианы. Канев, музей на Тарасовой горе, собственно, могила Шевченко — были местом почти ежегодных паломничеств И. С. Козловского, в особенности на закате своих дней. Он приезжал сюда с детским хором родной Марьяновки, привозил с собой кинодокументалистов и телевидение. Приглашал певцов не только из Киева, но и из московского Большого театра. Пел на могиле Тараса, в музеях в Черкассах, Каменке, в шевченковских селах. Представителям Черкасской администрации, которые с большими почестями встречали знаменитого гостя из Москвы, говорил, саркастически улыбаясь: «Ну что вы со мной по-русски говорите? Я родной язык не забыл!» Говорил, что «приехал прощаться с моей милой Украиной». К счастью, эти прощания повторялись неоднократно…
Всю жизнь И. С. Козловский поддерживал отношения со многими деятелями украинской культуры разных поколений. Были среди них певцы, дирижеры, актеры, писатели. Но ближайшим по духу, по эрудиции, по влюбленности в природу и музыку был Максим Рыльский. И до сих пор растут в Марьяновке два дубка, посаженные И. Козловским и М. Рыльским.
В Украину, в родную Марьяновку он приезжал почти каждый год, в последний раз — года за 4 года до смерти.
Завещание И. С. Козловского знали все близкие и друзья, но письменно певец его не оформил. Поэтому и до сих пор не осуществлена его мечта — быть похороненным в Марьяновке. Здесь он сам спланировал парк возле дома, в котором родился: с аллеями в форме креста, в центре которого хотел быть погребен… Парк этот заложен певцом в 1970 г., тогда же, когда он основал и оборудовал на собственные средства в родном селе музыкальную школу: приобрел Электроорган, два рояля (на одном из которых играл в свое время С. Рахманинов), полный комплект инструментов для духового и симфонического оркестров. Сам подбирал преподавателей, настаивая на необходимости общего художественного образования и приоритете ансамблевого пения.
С хором марьяновских школьников певец дал не один концерт в Киеве, Каневе, Черкассах, Москве и других городах. Теперь в Марьяновке, в хате, где родился И. С. Козловский, открыт Мемориальный музей выдающегося певца.
Источник: 100 великих украинцев. 2002