Является ли Россия цивилизацией

Вопрос об отношении России к цивилизациям Запада и Востока стал предметом теоретической рефлексии в XIX в. Гегель, не видя будущности в культурно-историческом развитии России, вычеркнул ее из списка «исторических народов». П. Чаадаев, признавая своеобразие цивилизационного развития России, видел его в том, что «мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого», «мы все еще открываем истины, ставшими избитыми в других странах». В полемике западников и славянофилов сформировались две противоположные версии цивилизационной принадлежности России. Одна версия связывала будущее России с ее самоидентификацией в русле европейской социокультурной традиции, другая — с развитием самобытно-культурной ее самодостаточности. К. Леонтьев разработал концепцию восточно-христианской (византийской) культурной «прописки» России. Н. Данилевский, наиболее перспективным считал противостоящий западной культуре «славянский тип» цивилизации, полнее всего выраженный в русском народе. А. Тойнби рассматривал российскую цивилизацию в качестве «дочерней» зоны православной Византии. Существует также евразийская концепция цивилизационного развития России, представители которой, отрицая как восточный, так и западный характер российской культуры, вместе с тем ее специфику усматривали во взаимном влиянии на нее западных и восточных элементов, полагая, что именно в России сошлись и Запад, и Восток. Евразийцы (Н Трубецкой, П. Савицкий, Г. Флоровский, Г. Вернадский, Н. Алексеев, Л. Карсавин) отделяли Россию не только от Запада, но и от славянского мира, настаивая на исключительности ее цивилизации, обусловленной спецификой месторазвития» русского народа. Своеобразие русского (российского) национального самосознания они усматривали, во-первых, в том, что громадные пространства России, расположившейся в двух частях света, накладывали, отпечаток на своеобразие ее культурного мира. Во-вторых, евразийцы подчеркивали особое влияние на него «туранского» (тюркско-татарского) фактора. Важное место в евразийской концепции цивилизационного развития России отводилось идеократическому государству как верховному хозяину, обладающему исключительной властью и сохраняющему тесную связь с народными массами. Своеобразие российской цивилизации виделось и в том, что национальным субстратом ее государственности выступала единая многонациональная евразийская нация. В настоящее время также существуют различные цивилизационные типологизации исторического процесса конвергентного и дивергентного характера. Так, некоторые отечественные исследователи отстаивают тезис о существовании двух типов цивилизаций — западной и восточной, в ходе взаимодействия которых происходит «вестернизация» Востока на основе модернизации. К определяющим чертам восточных обществ они относят «нераздельность собственности и административной власти»; «экономическое и политическое господство — часто деспотическое — бюрократии»; подчинение общества государству», отсутствие «гарантий частной собственности и прав граждан». Для западной цивилизации, наоборот, характерны гарантии частной собственности и гражданских прав как стимул к инновациям и творческой активности; гармония общества и государства; дифференциация власти и собственности (Е. Гайдар. В такой цивилизационной трактовке Россия выглядит обществом восточного типа. Л. Ахиезер также различает два типа цивилизаций — традиционную и либеральную. «Традиционной цивилизации присуще господство статичного типа воспроизводства, который нацелен на поддержание общества, всей системы социальных отношений, личности в соответствии с некоторым идеализирующим прошлое представлением». В либеральной цивилизации «господствующее положение занимает интенсивное воспроизводство, которое характеризуется стремлением воспроизводить общество, культуру, постоянно углубляя ее содержание, повышая социальную эффективность, жизнедеятельность». Россия, считает Ахиезер, в своем историческом развитии вышла за рамки традиционной цивилизации, встала на путь массового, хотя и примитивного, утилитаризма. Но, тем не менее, не сумела преодолеть границу либеральной цивилизации. Это означает, что Россия занимает промежуточное положение между двумя цивилизациями, что позволяет говорить о существовании особой промежуточной цивилизации, сочетающей элементы социальных отношений и культуры обеих цивилизаций. Основными категориями социокультурной динамики России как промежуточной цивилизации являются инверсия и медиация. Для инверсии характерна напряженная направленность деятельности на воспроизводство определенного типа общества. Господство инверсии в каждый момент времени не требует того, чтобы долго и мучительно вырабатывать принципиально новые решения, но открывает путь быстрым, логически мгновенным переходам от настоящей ситуации к идеальной, которая, возможно, в новых одеждах воспроизводит некоторый элемент уже накопленного культурного богатства. Медиация, наоборот, обусловливает конструктивную напряженность человеческой деятельность на основе отказа от абсолютизации полярностей и максимизации внимания к их взаимопроникновению, к их сосуществованию друг через друга. Другой особенностью России как промежуточной цивилизации, по мнению Ахиезера, является раскол культур и социальных отношений. При этом раскол рассматривается как патологическое состояние общества, характеризующееся застойным противоречием между культурой и социальными отношениями, между субкультурами одной культуры. Для раскола характерен «заколдованный круг»: активизация позитивных ценностей в одной из частей расколотого общества приводит в действие силы другой части общества, отрицающей эти ценности. Опасность раскола состоит в том, что он, разваливая нравственное единство общества, подрывает саму основу для воспроизводства этого единства, открывая путь социальной дезорганизации. Л. Семенникова выделяет три типа цивилизации: «непрогрессивную форму существования», «циклическое» и «прогрессивное развитие». К непрогрессивному типу она отнесла "народы живущиие в рамках природного годового цикла, в единстве и гармонии с природой». К циклическому типу развития — восточные цивилизации. Прогрессивный тип представлен западной цивилизацией, начиная с античности до наших дней. Оценивая место России в кругу этих цивилизаций, Л. Семенникова отмечает, что она не вписывается полностью ни в западный, ни в восточный тип развития. Россия, не являясь «самостоятельной цивилизацией», представляет собой «цивилизационно неоднородное общество. Это особый, исторически сложившийся конгломерат народов, относящихся к разным типам развития, объединенных мощным централизованным государством с великорусским ядром. Россия, геополитически расположенная между двумя ведущими центрами цивилизационного влияния — Востоком и Западом, включает в свой состав народы, развивающиеся как по западному, так и по восточному варианту. Поэтому Семенникова вслед за В. Ключевским, Н. Бердяевым, Г. Федотовым подчеркивает, что в российском обществе неизбежно сказывается как западное, так и восточное влияние, Россия представляет собой как бы постоянно «дрейфующее общество» в океане современных цивилизационных миров. Наряду с такими концепциями российской цивилизации в настоящее время существуют и ярко выраженные ее дивергентные варианты. Так, О. Платонов считает, что русская цивилизация принадлежит к числу древнейших цивилизаций. Ее базовые ценности сложились задолго до принятия христианства, в I тыс. до н. э. Опираясь на эти ценности, русский народ сумел создать величайшее в мировой истории государство, гармонично объединившее многие другие народы. Такие главные черты русской цивилизации, как преобладание духовно-нравственных основ над материальными, культ добротолюбия и правдолюбия, нестяжательство, развитие самобытных коллективистских форм демократии, воплотившихся в общине и артели, способствовали складыванию в России также самобытного хозяйственного механизма, функционирующего по своим внутренним, только ему присущим законам, самодостаточного для обеспечения населения страны всем необходимым. В целом, надо отметить, что изучение российской цивилизации в отечественной науке только начинается. К наиболее часто выделяемым признакам российской цивилизации относятся: а) самодержавная форма государственной власти или, как определил этот тип власти историк М. Довнар-Запольский, «вотчинное государство»; б) коллективистская ментальность; в) незначительный объем экономической свободы; г) подчинение общества государству (или дуализм общества и государственной власти). При рассмотрении вопроса о специфике российской цивилизации особое внимание уделяется географическому, геополитическому и культурно-политическому факторам. В частности отмечается, что огромное пространство, обилие свободных земель порождали привычку к экстенсивным формам хозяйствования, способствовали постоянным миграциям. Неблагоприятные климатические условия, сжатый цикл полевых работ, отсутствие гарантированных урожаев сопровождались хозяйственной аритмией, следствием чего явилось своеобразное сочетание социальной апатии и бунтарской импульсивности Отсутствие хозяйственного выбора, размытость отношений собственности сдерживало развитие индивидуалистических начал в толще народной жизни и, наоборот, консервировало общинные традиции землепользования и жизнедеятельности. В результате формировался тип социального поведения, склонный как к социальной апатии и пиетету, так и безудержному насилию. Взаимное насилие сословий в России — характерная черта социальных в ней отношений. Обширность территорий требовала огромного государственного аппарата власти и активного контроля им всех сфер жизни общества и прежде всего области хозяйственных отношений, при минимальной эффективности обратной связи со стороны общества. Огромная роль государства, его постоянное вмешательство в приватную сферу социальных отношений сдерживало формирование в России гражданского общества. Большое значение, по мнению некоторых историков, имел геополитический фактор. Непрерывная военная угроза, перманентное соперничества с Западной Европой требовали постоянных мобилизационных усилий со стороны государства как в области хозяйственных, так и социальных отношений. Вмешательство государства в хозяйственную жизнь общества сопровождалось своеобразным закрепощением сословий. Этим самым государство в России стремилось упорядочить функционирование общественного организма, исходя из собственных интересов и потребностей. Отсюда вырастали правовая подавленность и правовой нигилизм низших слоев общества и правовой беспредел бюрократического аппарата власти. Все теснее вплетаясь в общеевропейский процесс, российская государственность вместе с тем развивалось на манер азиатских деспотий, что к тому же подкреплялось этатизированным православием. Все это сопровождалось также бурной социальной реакцией со стороны различных сословий, что предопределяло своеобразный маятниковый ритм развития российской государственности, который может быть описан по схеме: реформа — контрреформа — «смутное время» (революция) — усиление этатистского начала. Роль культурно-политического фактора состояла прежде всего в саморазрастании этатистского начала, которое не оставляло иного способа реформирования страны, кроме своеобразного растворения общества в государстве.