1861-1918), военачальник, генерал от кавалерии (1916), один из зачинателей Белого движения. С 1917 атаман Донского казачьего войска и глава войскового правительства. В октябре 1917 - январе 1918 возглавлял вооруженное выступление против советской власти; покончил с собой.
КАЛЕДИН Алексей Максимович
КАЛЕДИН Алексей Максимович
Источник: История отечества. Энциклопедический словарь. 1999
КАЛЕДИН Алексей Максимович
(1861—1918) — российский военачальник, казачий атаман, генерал-лейтенант (1913), генерал от кавалерии (1916). Участник Первой мировой войны 1914—1918 гг., командовал 8-й армией Юго-Зап. фронта во время «Брусиловского прорыва». После Февральской революции 1917 г. выступал против демократизации армии. В июне 1917 г. Большим войсковым кругом избран атаманом Донского казачьего войска. 25 октября (7 ноября) 1917 г. возглавил на Дону борьбу с большевиками, но в конце января 1918 г. потерпел поражение и застрелился.
Источник: История России. Словарь-справочник. 2015
Каледин, Алексей Максимович
казачий генерал, игравший крупную роль в контрреволюционных кругах эпохи керенщины. Опираясь на донских казаков-кулаков, Каледин еще осенью 1917 года создал на Дону контрреволюционное гнездо. В среде буржуазии Каледин был одним из самых популярных генералов. На Государственном Совещании ему была устроена овация. После Октябрьской революции Каледин сразу же приступил к организации белых банд, и ему принадлежит честь командования первыми белогвардейскими отрядами, начавшими длительную гражданскую войну с Советской властью. Весной 1918 года, когда его войска были разбиты, Каледин застрелился.
Каледин Алексей Максимович
(1861—1918) военный деятель России. Февральскую революцию не принял. Был отстранен от командования 8-й армией, так как не выполнял указания Временного правительства о ее «демократизации». В мае избран войсковым атаманом Донского казачьего войска. Участник московского Государственного совещания. Во время выступления Корнилова поддержал его, за что Временное правительство приказало его арестовать. После победы большевиков превратил Дон в центр притяжения антибольшевистских сил. 25 октября 1917 г. возглавил вооруженное выступление в Донской области, объявив чрезвычайное положение и начав ликвидацию Советов. С декабря 1917 г. член «триумвирата» «Донского гражданского совета». Однако в вооруженной борьбе с красногвардейцами, вооруженными рабочими и казаками, поддерживавшими идею Советов, потерпел поражение, сложил диктаторские полномочия и застрелился.
Источник: Краткий словарь по истории.
КАЛЕДИН Алексей Максимович
дон.) - род. 12 октября 1861 г., ст. Усть-Хоперской, хут. Каледина; генерал от кавалерии. Донской атаман. Военное образование получил в Воронежском кадетском корпусе и в Михайловском артиллерийской училище, из которого после производства в чин хорунжего, вышел на службу в 3а6айкальскую каз. батарею. В 1889 т. закончил курс Военной Академии; служил в штабе Варшавского военного округа и в должности старшего адъютанта Донского Воскового штаба; три года провел в Управлении резервной пехотной бригады, после чего в 1903 г. назначен на пост начальника Новочеркасского юнкерского училища; от 1910 г. командовал бригадой 11 кавал. дивизии; на фронт Первой Мировой войны выступил во главе 12 кав. дивизии.
Ген. Деникин писал: "В победных реляциях Юго-Западного фронта все чаще упоминались имена двух кавалерийских начальников - и только двух, - графа Келлера и Каледина, одинаково храбрых, но совершенно противоположных по характеру: один пылкий, увлекающийся, иногда безрассудный, другой спокойный и упорный. Оба не посылали, а водили войска в бой". В рядах наступающих полков ген. К. был ранен ружейной пулей.
Таким же он оставался, будучи командиром 12 корпуса и даже став командующим 8 армии. На этот пост он был назначен весною 1916 г., вместе с производством в чин генерала от кавалерии. 23 мая того же года его армия прорвала фронт под Луцком и оттеснила австрийцев далеко в глубь Галиции.
За руководство боевыми операциями ген. К. получил высокие награды, ордена св. Георгия 4-й и 3-й степеней.
Когда началась революция 1917 г. ген. К., по мнению своего начальника Брусилова, "потерял сердце и не понял духа времени". Новые порядки не пришлись по душе заслуженному и боевому генералу. Революция противоречила его политическим взглядам, нарушила все его жизненные планы. Он откомандировался в Военный Совет и вскоре уехал на юг. На Дон ген. К. прибыл во время заседаний Первого Донского Круга. Депутаты встретили его долгими овациями. Наблюдая парламентарную стройность работ Народного Собрания, веря в свой народ и уступая уговорам М. П. Богаевского и других Казаков ген. К. согласился принять пост Донского атамана.
19-го июня Донской Круг вручил ему грамоту, где значилось: "По праву древней обыкновенности избрания Войсковых атаманов, нарушенному волею царя Петра I в лето 1709-е, и ныне восстановленному, избрали мы тебя нашим Войсковым атаманом".
Его личные потери и ущемленные амбиции несколько возмещались доверием и сердечностью народных представителей. Он не был гордым сановником и чувствовал себя среди них своим человеком, скромным Казаком, первым среди равных исполнителем долга и народной воли. Очевидцы рассказывали: "На Круге атаман выслушал приветствие старообрядца-начетчика Кудинова и, благодаря за ласковое слово, подал ему руку. Тот ответил ему рукопожатием и, вдруг, наклонившись поцеловал руку атамана. Ген. К. наклонился тоже и в свою очередь поцеловал руну Кудинову. Круг разразился бурной овацией своему атаману".
Однако, оказалось, что атаман К. будучи безукоризненно честным человеком высокой культуры, будучи замечательным полководцем и большим русским патриотом, не мог сразу стать политическим светилом революционного времени, не мог найти отвечающие моменту идеалы и провозгласить лозунги, способные поднять, усталый от пережитой войны, народ на новую борьбу.
Соблюдая по привычке преданность России, атаман готов был не щадить живота своего для спасения отечества. То же самое он хотел бы видеть и у Казаков, не считаясь с их частными насущными интересами, Выступая на Московском Совещании в августе 1917 г. от имени всех казачьих Войск атаман К. "говорил об угрожающем положении России о ее великом прошлом и великом будущем, о Казаках и их роли "в общей борьбе за Россию, о предательстве большевиков, о борьбе с ними до конца и т. д." (Бурцев). Но в декларации, прочитанной ген. К-ным, не указывалось ясно, о какой России шла речь и требовалась отмена многих "завоеваний революции". Это дало основание правительству Керенского, обвинить Донского атамана изменником революционной родины, потребовать суда над ним, угрожать нашествием на Дон войск двух мобилизованных для этого военных округов.
В декларации на Московском Совещании обещалось жертвенное служение Казаков для "спасения России". Но казачьи массы после революции не ставили себе таких широких задач. Война надоела и им, а большевики провозглашали заманчивые лозунги и обещания. Они утверждали, что именно мир спасет утомленный народ от дальнейших бедствий, а коренные социальные реформы принесут ему счастливую жизнь. Казаки тоже были утомлены войной и тоже требовали ряда реформ, облегчающих их экономическое положение. А вместе с тем, ген. К., сторонник войны до победного конца, боясь нарушить целость Русской армии, не соглашался отводить казачьи полки с фронта и сосредоточить их на Дону. Они возвращались с фронта позднее, сомневающиеся в своем атамане и правительстве. Разойдясь по домам, бойцы отдыхали в тепле родных куреней. 3 месяца выжидали и присматривались. Хотели остаться в состоянии нейтралитета до выяснения действительного лица и намерений новой русской пооктябрьской власти. Смотреть и ждать, прежде чем принять решение, народ имел право, но не этого требовала политическая обстановка, не этого ожидал атаман. Избирая его своим вождем казачьи представители гордились им, верили в его политическую мудрость, в его казачий демократизм, в его способность вести и побеждать, но ничем не могли помочь ему в беспросветной обстановке того времени. Торжественно врученная власть оказалась миражем. Давалось право управлять и приказывать, а послушания можно было ожидать только от небольшой группы из числа зеленой молодежи, рядовых и офицеров. Невозможно было провести никакие реальные мероприятия. Со стороны Временного Правительства приходили оскорбительные обвинения и упреки. Эластичный политический деятель принял бы обиды, как необходимое зло, но атаман понимал их, как личные оскорбления. И вставало в душе ненарушимое правило кодекса офицерской чести: если не сможешь смыть оскорбление кровью обидчика, искупи его собственным расчетом с жизнью.
Пришли тяжелые дни борьбы малыми силами с потоками большевистских полков. Они были политы обильно драгоценной кровью казачьей молодежи. В январе 1918 г. создалась совсем безнадежная обстановка. Партизанские отряды таяли и никто, кроме ген. II. X. Попова, не хотел верить в возможность восстания рядовых казачьих масс. С выступлением Голубова исчезла последняя надежда на народную поддержку. 29 января по ст. ст. атаман К. сложил свои полномочия и покончил с собой в тот же день выстрелом в сердце.
Ген. Деникин писал: "В победных реляциях Юго-Западного фронта все чаще упоминались имена двух кавалерийских начальников - и только двух, - графа Келлера и Каледина, одинаково храбрых, но совершенно противоположных по характеру: один пылкий, увлекающийся, иногда безрассудный, другой спокойный и упорный. Оба не посылали, а водили войска в бой". В рядах наступающих полков ген. К. был ранен ружейной пулей.
Таким же он оставался, будучи командиром 12 корпуса и даже став командующим 8 армии. На этот пост он был назначен весною 1916 г., вместе с производством в чин генерала от кавалерии. 23 мая того же года его армия прорвала фронт под Луцком и оттеснила австрийцев далеко в глубь Галиции.
За руководство боевыми операциями ген. К. получил высокие награды, ордена св. Георгия 4-й и 3-й степеней.
Когда началась революция 1917 г. ген. К., по мнению своего начальника Брусилова, "потерял сердце и не понял духа времени". Новые порядки не пришлись по душе заслуженному и боевому генералу. Революция противоречила его политическим взглядам, нарушила все его жизненные планы. Он откомандировался в Военный Совет и вскоре уехал на юг. На Дон ген. К. прибыл во время заседаний Первого Донского Круга. Депутаты встретили его долгими овациями. Наблюдая парламентарную стройность работ Народного Собрания, веря в свой народ и уступая уговорам М. П. Богаевского и других Казаков ген. К. согласился принять пост Донского атамана.
19-го июня Донской Круг вручил ему грамоту, где значилось: "По праву древней обыкновенности избрания Войсковых атаманов, нарушенному волею царя Петра I в лето 1709-е, и ныне восстановленному, избрали мы тебя нашим Войсковым атаманом".
Его личные потери и ущемленные амбиции несколько возмещались доверием и сердечностью народных представителей. Он не был гордым сановником и чувствовал себя среди них своим человеком, скромным Казаком, первым среди равных исполнителем долга и народной воли. Очевидцы рассказывали: "На Круге атаман выслушал приветствие старообрядца-начетчика Кудинова и, благодаря за ласковое слово, подал ему руку. Тот ответил ему рукопожатием и, вдруг, наклонившись поцеловал руку атамана. Ген. К. наклонился тоже и в свою очередь поцеловал руну Кудинову. Круг разразился бурной овацией своему атаману".
Однако, оказалось, что атаман К. будучи безукоризненно честным человеком высокой культуры, будучи замечательным полководцем и большим русским патриотом, не мог сразу стать политическим светилом революционного времени, не мог найти отвечающие моменту идеалы и провозгласить лозунги, способные поднять, усталый от пережитой войны, народ на новую борьбу.
Соблюдая по привычке преданность России, атаман готов был не щадить живота своего для спасения отечества. То же самое он хотел бы видеть и у Казаков, не считаясь с их частными насущными интересами, Выступая на Московском Совещании в августе 1917 г. от имени всех казачьих Войск атаман К. "говорил об угрожающем положении России о ее великом прошлом и великом будущем, о Казаках и их роли "в общей борьбе за Россию, о предательстве большевиков, о борьбе с ними до конца и т. д." (Бурцев). Но в декларации, прочитанной ген. К-ным, не указывалось ясно, о какой России шла речь и требовалась отмена многих "завоеваний революции". Это дало основание правительству Керенского, обвинить Донского атамана изменником революционной родины, потребовать суда над ним, угрожать нашествием на Дон войск двух мобилизованных для этого военных округов.
В декларации на Московском Совещании обещалось жертвенное служение Казаков для "спасения России". Но казачьи массы после революции не ставили себе таких широких задач. Война надоела и им, а большевики провозглашали заманчивые лозунги и обещания. Они утверждали, что именно мир спасет утомленный народ от дальнейших бедствий, а коренные социальные реформы принесут ему счастливую жизнь. Казаки тоже были утомлены войной и тоже требовали ряда реформ, облегчающих их экономическое положение. А вместе с тем, ген. К., сторонник войны до победного конца, боясь нарушить целость Русской армии, не соглашался отводить казачьи полки с фронта и сосредоточить их на Дону. Они возвращались с фронта позднее, сомневающиеся в своем атамане и правительстве. Разойдясь по домам, бойцы отдыхали в тепле родных куреней. 3 месяца выжидали и присматривались. Хотели остаться в состоянии нейтралитета до выяснения действительного лица и намерений новой русской пооктябрьской власти. Смотреть и ждать, прежде чем принять решение, народ имел право, но не этого требовала политическая обстановка, не этого ожидал атаман. Избирая его своим вождем казачьи представители гордились им, верили в его политическую мудрость, в его казачий демократизм, в его способность вести и побеждать, но ничем не могли помочь ему в беспросветной обстановке того времени. Торжественно врученная власть оказалась миражем. Давалось право управлять и приказывать, а послушания можно было ожидать только от небольшой группы из числа зеленой молодежи, рядовых и офицеров. Невозможно было провести никакие реальные мероприятия. Со стороны Временного Правительства приходили оскорбительные обвинения и упреки. Эластичный политический деятель принял бы обиды, как необходимое зло, но атаман понимал их, как личные оскорбления. И вставало в душе ненарушимое правило кодекса офицерской чести: если не сможешь смыть оскорбление кровью обидчика, искупи его собственным расчетом с жизнью.
Пришли тяжелые дни борьбы малыми силами с потоками большевистских полков. Они были политы обильно драгоценной кровью казачьей молодежи. В январе 1918 г. создалась совсем безнадежная обстановка. Партизанские отряды таяли и никто, кроме ген. II. X. Попова, не хотел верить в возможность восстания рядовых казачьих масс. С выступлением Голубова исчезла последняя надежда на народную поддержку. 29 января по ст. ст. атаман К. сложил свои полномочия и покончил с собой в тот же день выстрелом в сердце.
Алексей Максимович Каледин
1861–1918) Генерал от кавалерии. Войсковой атаман Донского казачьего войска Один из известных военачальников русской армии в Первой мировой войне и один из зачинателей Гражданской войны на Дону родился на хуторе Каледине станицы Усть-Хоперской Области Войска Донского. То есть родом он был с Верхнего Дона, с Хопра. Его отец дослужился до казачьего полковника. Семья была небогата. Алексей Каледин закончил Воронежский кадетский корпус, а затем в 1882 году получил чин артиллерийского офицера, обучаясь сперва во 2-м Константиновском, а затем в Михайловском артиллерийских училищах Санкт-Петербурга. Армейскую службу начал в конно-артиллерийской батарее Забайкальского казачьего войска. В 1889 году закончил Николаевскую академию Генерального штаба. После двух лет штабной службы два года командовал эскадроном 17-го драгунского Волынского полка. Побыв три года в штабе Варшавского военного округа, в 1895 году возвращается на родной Дон, став старшим адъютантом войскового штаба. Послужив после этого штаб-офицером при управлении пехотной резервной бригады, А. М. Каледин назначается начальником Новочеркасского казачьего юнкерского училища, в котором много сделал для улучшения организации учебного процесса. В 1906–1910 годах — помощник начальника штаба Донского казачьего войска. На всех этих постах Алексей Максимович показывал себя с самой лучшей стороны как офицер-оперативник, как командир-единоначальник, как воспитатель подчиненных ему людей. Первую мировую войну — войну Великую, Отечественную (так ее называли в российской прессе) генерал-лейтенант А. М. Каледин встретил начальником 12-й кавалерийской дивизии 8-й армии Юго-Западного фронта. В войну показал большую личную храбрость. За августовские бои первой военной кампании под Львовом удостоился Георгиевского оружия «За храбрость». В октябре 1914 года награждается орденом Святого Георгия 4-й степени. Не проходит и полгода, как он получает императорский Военный орден более высокой, 3-й степени за прорыв неприятельского фронта. В наградном приказе говорилось следующее: «За то, что состоя начальником 12-й кавалерийской дивизии, в середине февраля 1915 года, будучи направлен во фланг противнику, теснившему наши войска от города Станиславова к Галичу и угрожает ему последнему, лично командуя дивизией и находясь под действительным огнем противника, причем 16-го февраля был ранен, энергичными действиями сломил упорное сопротивление бывшего против него противника в районе села Бендаров. Вследствие этого главная группа противника, наступавшая к городу Галичу, угрожавшая с фланга и тыла, начала отходить к городу Станиславову…» В марте 1915 года дважды георгиевский кавалер Каледин формирует кавалерийский корпус, который спасает положение русской 9-й армии ударом во фланг наступающим австро-венгерским войскам. Затем становится командиром 12-го армейского корпуса, а в марте 1916 года сменяет генерала от кавалерии А. А. Брусилова (он принимает командование фронтом) на посту прославленной своим боевыми делами 8-й армии. Когда началось знаменитое брусиловское наступление Юго-Западного фронта, 8-й армии отводится роль главной ударной силы. Она получает в свой состав треть фронтовой пехоты (13 дивизий) и половину тяжелой артиллерии (19 батарей). Калединская армия блестяще провела сражение у города Луцка: было разгромлено несколько корпусов австро-венгров, в плен взято 922 офицера, 43 628 нижних чинов. В числе трофеев числились 66 орудий, 71 миномет и 150 пулеметов. Всего австро-венгерские войска, которые противостояли 8-й армии, потеряли в Луцком сражении свыше 82 тысяч человек. Потери же русской стороны составили около 33 тысяч человек убитыми и ранеными… 10 июня 1916 года донскому казаку Алексею Максимовичу Каледину присваивается чин генерала от кавалерии. Неприятель смог остановить Брусиловское фронтовое наступление лишь после того, как на помощь австро-венграм пришли крупные силы германской армии, в том числе переброшенные с Французского фронта. Но оправиться после такого мощного удара в Галиции Австро-Венгерской империи не удалось до самого окончания Первой мировой войны. Немалая доля в этом успехе русского оружия пришлась на 8-ю армию… Но после луцкого успеха Каледина ожидала неудача в августовских боях под Новоград-Волынским. Получив на усиление из Особой армии 1-й и 2-й гвардейские (пехотные) корпуса, он не смог прорвать неприятельский фронт, после чего наступательная операция завершилась. Однако специалисты считают, что в неудаче большой вины командующего 8-й армии не было. После Февральской революции генерал от кавалерии Каледин резко выступил против «демократизации» армии, которая вела к утрате боеспособности, дисциплины и организованности. В конце апреля Временное правительство отстраняет его от командования армией. Каледин уезжает в Новочеркасск, где в то время работал Донской войсковой круг. Боевой генерал был горячо встречен его участниками и 19 июня избран войсковым атаманом Донского казачьего войска. В Петрограде это решение пришлось утвердить. В грамоте круга Войска Донского по поводу избрания генерала от кавалерии и георгиевского кавалера, прославившегося в боях фронтовика А. М. Каледина говорилось следующее: «По праву древней обыкновенности избрания Войсковых атаманов, нарушенной волей царя Петра I в лето 1709-е и ныне восстановленному, избрали мы тебя нашим Войсковым атаманом». Пробыть же А. М. Каледину войсковым атаманом донского казачества довелось немногим более шести месяцев… На Московском государственном совещании в середине августа 1917 года Каледин от имени всех двенадцати Казачьих войск России требовал продолжения войны до победного конца, роспуска советов и комитетов в армии, указывая, что «армия должна быть вне политики». С трибуны совещания Алексей Максимович заявил: «Расхищению государственной власти центральными и местными комитетами и Советами должен быть положен предел. Россия должна быть единой…» Хотя донской атаман открыто не поддержал выступление Верховного главнокомандующего России генерала от инфантерии Л. Г. Корнилова, родом из сибирских казаков, он все же заявил у себя на Дону: «Временное правительство… происходит плоть от плоти и кровь от крови Совета рабочих и солдатских депутатов…» Керенский в ответ смещает «несогласного» войскового атамана «с преданием суду за мятеж». Однако Донское правительство и Донской круг не признали такого решения Временного правительства. Тому пришлось отменять свой указ. Когда в столице произошел Октябрьский переворот, Каледин назвал «захват власти большевиками преступным». Он объявил Область Войска Донского и Южный углепромышленный район на военном положении, начав силой разгон местных советов. Началось формирование белоказачьих отрядов. К тому времени в Новочеркасске началось создание Добровольческой армии генералов Корнилова и Алексеева. Все трое надеялись, что совместными усилиями они создадут на Дону очаг сопротивления советской власти и в конечном итоге одержат победу. Но этого не случилось. Возвращавшиеся с фронта казачьи части, уставшие от войны, в своем большинстве не поддержали в те дни войскового атамана. Более того, съезд казаков-фронтовиков, проходивший в начале января в станице Каменской, избрал Донской казачий военно-революционный комитет во главе с вахмистром Ф. Г. Подтелковым, заявивший о взятии власти на Дону в свои руки. Одновременно на Область Войска Донского повели наступление отряды красных войск. Главный удар наносился со стороны Донецкого каменноугольного бассейна. Мобилизованные атаманом казаки массами расходились по станицам и хуторам, не желая воевать. Атаман Каледин трезво оценивал обстановку, понимая, что сил для сопротивления у него почти нет. 29 января 1918 года он выступил на заседании Донского правительства с последним словом: «…Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но настроено нам враждебно… Я не хочу лишних жертв, лишнего кровопролития; предлагаю сложить свои полномочия… Свои полномочия войскового атамана я с себя слагаю». В тот же день Алексей Максимович Каледин застрелился в своем служебном кабинете. Но с этого револьверного выстрела Гражданская война на Дону обрела новое звучание.
Источник: 100 великих казаков. 2007