КИЕВО-ПЕЧЕРСКИЙ ПАТЕРИК
КИЕВО-ПЕЧЕРСКИЙ ПАТЕРИК
позднегреч. Paterixon - книга об отцах церкви, от patnr - отец) - памятник древнерус. письменности 13-15 вв., сборник сказаний о монахах Киево-Печерского монастыря, составленный с целью распространения религ. идеологии и возвеличения монастыря. Ядром К.-П. п. явились написанные в 20-х гг. 13 в. Послание б. печерского монаха епископа Суздальского Симона к монаху Печерского монастыря Поликарпу, Послание Поликарпа к игумену Акиндину и летописное сказание 1074 "О первых черноризцах печерских". Позднее в К.-П. п. вошли Житие Феодосия Печерского, составленное Нестором в 80-х гг. 11 в., Сказание о создании Печерской церкви и ряд выдержек из летописных памятников. Первоначальная редакция К.-П. п. не сохранилась. Известны следующие редакции К.-П. п.: Арсеньевская 1406, созданная при тверском епископе Арсении, Феодосиевская - выборка из К.-П. п. для богослужебных целей, I Касьяновская (Акакиевская), составленная в 1460 по поручению уставщика Киево-Печерского монастыря Касьяна монахом Акакием, и II Касьяновская (наиболее полная), созданная Касьяном в 1462. Последняя послужила основой для многочисл. переделок К.-П. п. в 17 в. К.-П. п., созданный в годы феод. раздробленности, напоминал о былом единстве Рус. земли и косвенно призывал к объединению рус. княжеств. Повести и слова К.-П. п., полные бытовых деталей, характеризующих жизнь в монастыре, отношение князей к монастырю, жизнь Киева и т. п., являются ценным ист. источником для изучения событий 11-13 вв. К.-П. п. привлекается также для изучения истории обществ. мысли, летописания и лит. жанров 13-15 вв. Изд.: Патерик Киевского Печерского монастыря, под ред. Д. И. Абрамовича, СПБ, 1911; Абрамович Д., Киево-Печерський патерик, К., 1930. Лит.: Абрамович Д. И., Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-лит. памятнике, СПБ, 1902; Шахматов А. A., Киево- Печерский патерик и Печерская летопись, "Изв. ОРЯС", 1897, т. 2, кн. 3; История рус. литературы, т. 1, М.-Л., 1941; Воронин Н. Н., Политич. легенда в Киево-Печерском патерике, "ТрОДРЛ", т. 1, М.-Л., 1955. В. Б. Кобрин. Москва.
ПАТЕРИК КИЕВО-ПЕЧЕРСКИЙ
сборник рассказов о монахах Киево-Печерского монастыря, основанного в сер. XI в. П. сложился в XIII в. на основе переписки епископа Владимиро-Суздальского Симона (ум. 1226) и монаха Печерского монастыря Поликарпа. В П. включено письмо Симона, из которого известно, что Поликарп одно время был игуменом Козмодемьянского монастыря в Киеве. Он обратился к епископу Симону (также постриженнику Киево-Печерского монастыря) за поддержкой, ибо хотел с помощью киевской княгини Верхуславы и ее брата—великого князя-Юрия Всеволодовича также стать епископом. Но Симон укорил Поликарпа за честолюбие и суетность помыслов и привел в пример первых иноков Киево-Печерского монастыря, о деяниях которых рассказал в девяти приложенных к посланию “словах”. Предполагается, что они были написаны Симоном раньше и только добавлены к письму. Ни письмо Поликарпа, ни его ответ на письмо Симона не известны, но, очевидно, он внял советам Владимирского епископа. Вскоре Поликарп пишет послание печерскому архимандриту Акиндину, в котором сообщает о своем согласии записать устные рассказы Симона о первых печерских подвижниках, о чем его когда-то просил Акиндин. Таким образом, к записям Симона Поликарп присоединил свои собственные записи монастырских преданий. Всего им записано 11 рассказов о первых монахах. Кроме переписки в Древнейшую редакцию П. XIII в., по предположениям Д. И. Абрамовича и А. А. Шахматова, вошли “Слово о создании церкви Печерской”, написанное Симоном между 1222—1226 гг., и “Слово о первых черноризцах печерских” — 4 рассказа патерикового типа о первых монахах. Они читались еще в составе Повести временных лет. В конце XIV — нач. XV в. возникли две новые редакции — Арсеньевская и Феодосиевская. Арсеньевская редакция исключила всю эпистолярную часть и некоторые “слова”, зато добавила “Житие Феодосия Печерского” (см. Нестор), “Похвалу Феодосию”, “Сказание о начале Печерского монастыря” из Повести временных лет. Феодосиевская редакция дополнила основной текст “словом” о крещении княгини Ольги и князя Владимира, учительными “словами”, житиями русских и византийских святых. В 1460—1462 гг. клирошанин Печерского монастыря Кассиан создает две новые редакции П., основанные непосредственно на Древнейшей. По второй Кассиановской редакции П. был издан Д. И. Абрамовичем. В XVII в. в обстановке острой борьбы с униатством и католичеством в том же монастыре создаются новые редакции: Печатная 1635 г. Сильвестра Косова, Иосифа Тризны (1647—1656), 2-я Печатная редакция 1661 г. и др. Все редакции отличаются принципами подбора материала и системой компоновки произведений (тематическая, по авторским циклам или хронологическая). Литературными образцами для Симона и Поликарпа служили переводные патерики: Синайский, Скитский, Египетский. Но основными источниками П. были монастырские предания и печерский “летописец”, на который ссылается Поликарп. Рассказы, им написанные, отличаются большей живостью, непосредственностью по сравнению с произведениями Симона. Владимирский епископ больше ориентировался на книжные образцы, у Поликарпа сильнее фольклорное начало. Его тексты отличаются четким сюжетным построением и занимательностью. П. более внимателен к человеческой личности как таковой. Особое место у Поликарпа занимают рассказы об обличении монахами княжеских неправд и о помощи несправедливо обиженным. Летописи подтверждают, что Киево-Печерский монастырь нередко находился в оппозиции к киевскому князю. Начальная история монастыря представлена в П. “Словом о создании церкви Печерской” Симона. Его источниками были несохранившееся “Житие Антония”, в меньшей степени “Житие Феодосия” Нестора, “Летописец Ростовский”, на который он прямо ссылается в послании к Поликарпу. История построения церкви предстает в рассказе Симона как цепь чудес, сотворенных Богородицей. Одно из главных действующих лиц рассказа — варяг Шимон, будто бы пришедший на Русь при Ярославе Мудром. Привезенные им венец и золотой пояс с распятия, сделанного по приказу его отца Африкана, становятся святынями монастырского Успенского собора, а пояс является еще и мерой длины, которую используют при закладке храма. Эти известия не упомянуты ни в Повести временных лет, ни в “Житии Феодосия”, Симон же ссылается здесь на “Житие Антония”. Сын Шимона, Георгий, был тысяцким в Суздале у Юрия Долгорукого. Преувеличение роли варяга и привезенных им святынь связано, очевидно, с родовыми преданиями Шимоновичей, с которыми был знаком Симон. Вторая тема “Слова” — преемственность между культом Влахернской Божьей матери, связанным с Печерским монастырем, и культом Владимирской Богоматери. С пластом древнейших монастырских преданий связан рассказ Поликарпа о Варяжской пещере. Очевидно, она упомянута в “Житии Антония” как место его первоначального поселения. Из этих преданий Поликарп, вероятно, почерпнул и легенду о спрятанных там сокровищах, из-за которых были убиты около 1095 г. монахи Федор и Василий. Прекрасная литературная форма и занимательность рассказов П. обусловили его неизменную популярность у читателей вплоть до XVIII в.; возможно, к П. относится восторженная оценка А. С. Пушкиным “легенд о киевских чудотворцах” (письмо П. А. Плетневу около 14 апреля 1831 г.), хотя поэт называет “Четь-Минею”. Изд.: Патерик Киевского Печерского монастыря / Под ред. Д. И. Абрамовича.—СПб., 1911: Киево-Печерский патерик / Подг. текста, перевод и комм. Л. А. Дмитриева//ПЛДР: XII век.— М., 1980.— С. 313—626, 692—704; То же // Повести Древней Руси XI—XII веков.—Л., 1983.— С.427—523, 567—572. Лит.: Викторова М. А. Составители Киево-Печерского патерика и позднейшая его судьба.— М., 1863; Абрамович Д. И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике.—СПб., 1902: Ольшевская Л. А. 1) Об авторах Киево-Печерского патерика//Литература Древней Руси.— М„ 1978.— Вып. 2.— С. 13—28; 2) Патерик Киево-Печерский // Словарь книжников.— Вып. 1.— С.308—313. Н. И. Милютенко
Источник: Литература Древней Руси. Биобиблиографический словарь. 1996
Патерик Киево-Печерский
Патерик Киево-Печерский – сборник произведений об истории Киево-Печерского монастыря и первых его подвижниках. П. оказал определяющее влияние на развитие жанра «патерика» в древнерусской литературе: под его воздействием были составлены патерики Волоколамский, Псково-Печерский, Соловецкий. Хотя старший из списков П. датируется 1406 г. (ГПБ, Q. п. I. 31), формирование памятника относится к первой трети XIII в., когда возникла «переписка» между владимиро-суздальским епископом Симоном и печерским монахом Поликарпом, составившая остов П. В первоначальном виде текст П. до нас не дошел. Состав Основной редакции памятника был реконструирован А. А. Шахматовым и Д. И. Абрамовичем. В него, кроме произведений Симона («Слово о создании церкви Печерской», послание к Поликарпу и рассказы о печерских монахах: Онисифоре, Евстратии, Никоне, Кукше и Пимене, Афанасии, Святоше, Еразме, Арефе, Тите и Евагрии) и Поликарпа (послание к игумену Печерского монастыря Акиндину и рассказы о Никите, Лаврентии, Агапите, Григории, Иоанне, Моисее, Прохоре, Марке, Федоре и Василии, Спиридоне и Алимпии, Пимене), входило летописное по происхождению «Слово о первых черноризцах печерских» (Дамиане, Иеремии, Матфее и Исаакии). По мнению А. А. Шахматова, это – фрагмент Печерской летописи, включенной в состав Повести временных лет под 1074 г. «Слово» это имело патериковый характер и, видимо, послужило образцом Симону и Поликарпу.
Некоторые сюжеты и мотивы П. восходят к переводным патерикам Египетскому, Синайскому, Скитскому. Но несмотря на наличие традиционных «общих мест», памятник отличается яркой самобытностью. Традиционная схема повествования о святом оживляется историческими, бытовыми и психологическими деталями. Сказочно-фантастический мир видений, знамений, чудес имеет в П. реальную историческую основу: события развертываются на фоне русской действительности XI–XIII вв. Из патериковых рассказов мы узнаем, как монастырь рос, богател, влиял на междукняжескую борьбу, какой устав регулировал монастырскую жизнь и т. д. Основной конфликт в патериковых рассказах определяется не только борьбой монахов с иноверцами, но и их выступлениями против отрицательных явлений монастырского быта, самоуправства и корыстолюбия князей.
Формирование и развитие П. связано с летописанием. Общность идейной установки привела к тому, что П. на разных этапах своего развития свободно включал в свой состав летописные тексты, долгое время стремился подчинить композицию хронологическому принципу. Структура П. отличалась незамкнутостыо и подвижностью, с течением времени границы монастырской агиографической летописи были значительно раздвинуты путем введения текстов, родственных в тематическом и жанровом отношении первооснове памятника. Так, например, уже в Арсениевской редакции П. его органическими частями стали произведения, сначала сопровождавшие его, существовавшие на правах литературного конвоя, – Житие Феодосия Печерского и похвала святому, летописное сказание об основании монастыря. Создание в кон. XIV – нач. XV в. сразу двух переработок П., Арсеньевской и Феодосьевской (последняя названа так Макарием по имени редактора и переписчика), свидетельствовало об интересе к литературному наследию Киевской Руси. Вопрос о том, какая из редакций возникла раньше, в науке не получил однозначного решения. Р. Поп, например, возводит Феодосьевскую редакцию П. к переделке середины XV в. Ценность Феодосьевской редакции, в которой, помимо патериковых текстов, расположенных бессистемно, расчлененных на ряд эпизодов, читаются инородные произведения, в том, что именно в ней дошел до нас старший извод Послания Симона к Поликарпу (см.: Поп. Древнейший отрывок Послания Симона, с. 93–100). Эта редакция памятника интересна и стремлением приблизить П. к своду жизнеописаний печерских святых на широком фоне предшествующей и последующей «отеческой» литературы. На этой стадии формирования патерикового свода в его состав включаются жития Андрея юродивого, Варлаама и Иоасафа (см. Повесть о Варлааме и Иоасафе), слова о крещении княгини Ольги и князя Владимира, а также другие тексты, в основном агиографического характера, причем состав и расположение их в сборнике варьируются. Арсеньевская редакция П. лишена собственно эпистолярной части, что «укрупнило» идейно-политическую установку патерикового свода. Этой цели служило и введение в основной состав памятника Жития Феодосия Печерского, написанного Нестором. В Арсеньевской редакции П. изменяется порядок следования текстов, что было, видимо, связано с формированием нового нравственного идеала эпохи. Им стал человек энергичный, деятельный, способствующий национальному возрождению страны. Не случайно житие Феодосия стало открывать П., а рассказы Поликарпа о затворниках Никите и Лаврентии в Арсеньевской редакции памятника уступают место «словам» писателя о монахах с активной жизненной позицией: для Агапита исцеление недужных не исключительный факт биографии, как чудо с бесноватым в рассказе о Лаврентии, а повседневный род деятельности, не ограничивающийся только стенами монастыря; Григорий-чудотворец идет на конфликт с представителями княжеской власти, предрекая поражение в военном походе на половцев. Как литературный сборник особого состава, имеющий свою «программу» изложения материала (оглавление), определенный принцип организации произведений внутри свода (тематический), а в редакциях 1460 и 1462 гг. традиционную концовку о месте, времени и причинах появления труда печерского «крилошанина», а позднее – «уставника» Кассиана, памятник сложился к середине XV в. К этому времени восходит архетип Кассиановских редакций, по терминологии А. А. Шахматова, – Иоанновская редакция.
В XVII в. центром редакторской работы над П. становится Киев, что объясняется обострением религиозной борьбы в западных областях России. В Киево-Печерской лавре созданы все редакции памятника этого периода. Одной из причин активизации редактирования П. в условиях борьбы православной церкви с протестантской и католической, – как проявления движения за национальную независимость, – была канонизация «рядовых» печерских святых Петром Могилой. Составители редакций П. XVII в. взяли на вооружение в изложении «высоких истин» стиль барокко. Религиозно-полемический характер первой печатной редакции П. 1635 г. виден в произведениях, сопровождающих памятник и проводящих мысль о святости мощей печерских подвижников в противовес доводам католиков и униатов, в летописных текстах о христианизации Руси, призванных свидетельствовать о независимости русской церкви от западной. Для переработок П. XVII в. характерно постепенное разрушение хронологического принципа новым – «поавторским», а внутри его – «погеройным» способом изложения материала. В редакции Иосифа Тризны (1647–1656 гг.) происходит «очищение» агиографических произведений Симона и Поликарпа от назидательных отступлений, что приводит к распространению эпистолярной части и ее циклизации в сборнике, в дальнейшем на этой основе будут формироваться биографии «списателей» П. Значение редакции Иосифа Тризны велико уже потому, что ее составители пытались в новых исторических условиях «разомкнуть» границы патерикового повествования, рассмотреть агиографическую хронику монастыря на фоне общерусской и мировой истории (см.: Кучкин В. А. Фрагменты Ипатьевской летописи в Киево-Печерском патерике Иосифа Тризны. – ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 196–198). Новый этап работы над П. связан с именем игумена Гадяцкого монастыря Калистрата Холошевского, по инициативе которого монахом Тарасием был создан в 1657–1658 гг. еще один вариант патерикового свода, отличный от редакций Сильвестра Коссова (1635 г.) и Иосифа Тризны (см. рукопись БАН УССР, ДА/П 580, л. 1–153). Сходный список обнаружен в ГБЛ (Музейное собр., № 4706); он составлен в Киево-Печерской лавре Софронием в 1655 г. «Небрежение» составителя авторскими циклами внутри патерикового свода (в заглавии памятника нет упоминания о Симоне и Поликарпе как «списателях» П.) противоречит основному направлению в развитии памятника в XVII в., выпадает из общего русла деятельности его «справщиков»; поэтому эта редакция оказалась непродуктивной.
Второе издание П. 1661 г. продолжает традиции польской печатной редакции 1635 г. и рукописной редакции Иосифа Тризны. Русская печатная редакция 1661 г. появилась благодаря «повелению и благословению» Иннокентия Гизеля, архимандрита Киево-Печерского монастыря, но непосредственные составители и издатели П. неизвестны. В редакции 1661 г. текст четко делится на три цикла в зависимости от его атрибуции. В первую часть, вслед за «Посвящением» и «Предисловием к читателю», входят жития, написанные Нестором или созданные на основе его летописных и агиографических произведений. В этот цикл включены также «слово» об Онисифоре, тесно связанное с культом Антония Печерского (см.: Житие Антония Печерского), и рассказ об основании церкви Успения, автором которых является Симон. Вторую группу глав П. составляют сочинения Поликарпа, причем последовательность их восходит к редакции 1635 г. Третья часть П. образована произведениями Симона, которому приписывается и Житие Нифонта Новгородского, включенное в П. Кассианом. Завершает этот цикл собственно эпистолярное наследие Симона и Поликарпа. Редакцию 1661 г. дополняют жития его авторов: Нестора, Симона и Поликарпа. Кроме того, в «Пристяжание» входят сказания о чуде в Печерском монастыре в 1463 г. и «мироточивых главах». Издание завершают именной и предметный указатели. В научной литературе содержатся различные оценки идейной и художественной сторон П. редакции 1661 г., с незначительными изменениями повторенной в изданиях 1678 г. и 1702 г. Если Макарий ставил это издание выше рукописных редакций памятника, то Д. И. Абрамович отказывал этой редакции в художественной самостоятельности и ценности.
Количество списков П. (к настоящему времени их известно около двухсот), пометы на полях сборников, принадлежащие читателям и переписчикам, говорят о том, что произведение являлось популярной четьей книгой русского средневековья. Повествуя о славном прошлом монастыря, П. в страшные годы монголо-татарского ига, феодальных «котор» и государственных «нестроений» будил патриотический дух русского народа. П. входил и в «круг чтения» писателей нового времени, к нему обращались в своем творчестве Н. С. Лесков и Л. Н. Толстой. Его художественные достоинства высоко ценил А. С. Пушкин, восхищавшийся «прелестью простоты и вымысла» патериковых рассказов (Письмо к П. А. Плетневу. – Пушкин А. С. Полн. собр. соч. М.: Л., 1941, т. 14, с. 163). П. привлекал к себе внимание ученых самого разного профиля: историков, литературоведов, лингвистов, искусствоведов.
Изд.: Киево-Печерский патерик по древним рукописям / В переложении на современный русский язык Марии Викторовой. Киев, 1870; Яковлев В. А. Памятники русской литературы XII и XIII вв. СПб., 1872 (отзыв см.: Владимиров П. В. Древняя русская литература Киевского периода XI–XIII вв. Киев, 1900, с. 212); Патерик Киевского Печерского монастыря / Под редакцией Д. И. Абрамовича. СПб., 1911; Абрамович Д. Киево-Печерський патерик. У Киевi, 1931 (репринт: Das Paterikon des Kiever H?hlenklosters. Nach der Ausg. von D. Abramovic neu hrsg. von D. Tschizewskij. M?nchen, 1964): Киево-Печерский патерик / Подг. текста, пер. и ком. Л. А. Дмитриева. – ПЛДР. XII век. М., 1980, с. 313–626, 692–704.
Лит.: Тимковский Р. Ф. Краткое исследование о патерике преподобного Нестора, летописца российского. – Зап. и труды ОИДР, 1815, ч. 1, с. 53–74; Кубарев А. М. 1) О Патерике Печерском. – ЖМНП, 1838, октябрь, с. 1–34; 2) О редакциях Патерика Печерского вообще, в ответ на статью «Обзор редакций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних». – ЧОИДР, 1858, кн. 3, с. 95–128; Бутков П. Ответ на новый вопрос о Несторе, летописце русском. – Современник, 1850, т. 23, № 9, отд. 3, с. 1–52; Макарий. Обзор редакций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних. – ИпоРЯС, 1856, т. 5, вып. 3, с. 126–167; Викторова М. А. Составители Киево-Печерского патерика и позднейшая его судьба. М., 1863; Яковлев В. А. Древнекиевские религиозные сказания. Варшава, 1875; Шахматов А. А. 1) Киево-Печерский патерик и Печерская летопись. СПб., 1897; 2) Житие Антония и Печерская летопись. – ЖМНП, 1898, март, с. 105–149; Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Киев, 1898, т. 2, с. 293–309; Абрамович Д. И. 1) Несколько слов в дополнение к исследованию А. А. Шахматова «Киево-Печерский патерик и Печерская летопись». СПб., 1898; 2) Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902; Gоеtz L. К. Das Kiever H?hlenkloster als Kulturzentrum des vormongolischen Russlands. Passau, 1904; Еремин И. П. Патерики; Жития. – В кн.: История русской литературы. М.; Л., 1941, т. 1, с. 106–113; 338–346; Воронин Н. Н. Политическая легенда в Киево-Печерском патерике. – ТОДРЛ, 1955, т. 11, с. 96–103; Перетц В. Н. Киево-Печерский патерик в польском и украинском переводе. – IV Междунар. съезд славистов: Славянская филология. М., 1958, сб. 3, с. 174–188; Бiлецький О. I. Киево-Печерський патерик. – В кн.: Матер. до вивч. iст. укр. лiт. Ки?в, 1959, т. 1, с. 135–141; Адрианова-Перетц В. П. 1) Задачи изучения «агиографического стиля» Древней Руси. – ТОДРЛ, 1964, т. 20, с. 41–71; 2) Сюжетное повествование в житийных памятниках XI–XIII вв. – В кн.: Истоки русской беллетристики. Л., 1970, с. 96–107; Поп Р. 1) Древнейший отрывок Послания Симона к Поликарпу. – ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 93–100; 2) О характере и степени влияния византийской литературы на оригинальную литературу южных и восточных славян: дискуссия и методология. – American Contributions to the Seventh International Congress of Slavists. August 21–27, 1973, vol. 2. Literature and Folklore. The Hague; Paris, 1973, p. 469–493; Bubner F. Das Kiever Paterikon. Eine Untersuchung zu seiner Struktur und den literarischen Quellen. Inaug. Diss. Augsburg, 1969; Дуйчев Ив. Эпизод из Киево-Печерского патерика. – ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 89–93; Vla?ek J. ??blav? a kni?ata v Kyjevope?ersk?m pateriku. – ?eskoslovenska rusistika, 1972, r. 17, № 1, s. 18–23; Reitеr H. Studien zur ersten kyrillischen Druckausgabe des Kiever Paterikons. M?nchen, 1976; Волкова Т. Ф. Художественная структура и функции образа беса в Киево-Печерском патерике. – ТОДРЛ, 1979, т. 33, с. 228–237; Ольшевская Л. А. Киево-Печерский патерик (Текстология, литературная история, жанровое своеобразие): Автореферат дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. М., 1979.
Доп.: Ольшевская Л. А. 1) Документальное и художественное начала в рассказах русских патериков: (К проблеме взаимосвязи летописи и патерикографии Древней Руси). – В кн.: Художественно-документальная литература: (История и теория). Иваново, 1984, с. 3–13; 2) Археографический обзор списков Кассиановских редакций Киево-Печерского патерика. – В кн.: Литература Древней Руси: Межвузовский сб. науч. трудов. М., 1986, с. 48–62.
Л. А. Ольшевская
Некоторые сюжеты и мотивы П. восходят к переводным патерикам Египетскому, Синайскому, Скитскому. Но несмотря на наличие традиционных «общих мест», памятник отличается яркой самобытностью. Традиционная схема повествования о святом оживляется историческими, бытовыми и психологическими деталями. Сказочно-фантастический мир видений, знамений, чудес имеет в П. реальную историческую основу: события развертываются на фоне русской действительности XI–XIII вв. Из патериковых рассказов мы узнаем, как монастырь рос, богател, влиял на междукняжескую борьбу, какой устав регулировал монастырскую жизнь и т. д. Основной конфликт в патериковых рассказах определяется не только борьбой монахов с иноверцами, но и их выступлениями против отрицательных явлений монастырского быта, самоуправства и корыстолюбия князей.
Формирование и развитие П. связано с летописанием. Общность идейной установки привела к тому, что П. на разных этапах своего развития свободно включал в свой состав летописные тексты, долгое время стремился подчинить композицию хронологическому принципу. Структура П. отличалась незамкнутостыо и подвижностью, с течением времени границы монастырской агиографической летописи были значительно раздвинуты путем введения текстов, родственных в тематическом и жанровом отношении первооснове памятника. Так, например, уже в Арсениевской редакции П. его органическими частями стали произведения, сначала сопровождавшие его, существовавшие на правах литературного конвоя, – Житие Феодосия Печерского и похвала святому, летописное сказание об основании монастыря. Создание в кон. XIV – нач. XV в. сразу двух переработок П., Арсеньевской и Феодосьевской (последняя названа так Макарием по имени редактора и переписчика), свидетельствовало об интересе к литературному наследию Киевской Руси. Вопрос о том, какая из редакций возникла раньше, в науке не получил однозначного решения. Р. Поп, например, возводит Феодосьевскую редакцию П. к переделке середины XV в. Ценность Феодосьевской редакции, в которой, помимо патериковых текстов, расположенных бессистемно, расчлененных на ряд эпизодов, читаются инородные произведения, в том, что именно в ней дошел до нас старший извод Послания Симона к Поликарпу (см.: Поп. Древнейший отрывок Послания Симона, с. 93–100). Эта редакция памятника интересна и стремлением приблизить П. к своду жизнеописаний печерских святых на широком фоне предшествующей и последующей «отеческой» литературы. На этой стадии формирования патерикового свода в его состав включаются жития Андрея юродивого, Варлаама и Иоасафа (см. Повесть о Варлааме и Иоасафе), слова о крещении княгини Ольги и князя Владимира, а также другие тексты, в основном агиографического характера, причем состав и расположение их в сборнике варьируются. Арсеньевская редакция П. лишена собственно эпистолярной части, что «укрупнило» идейно-политическую установку патерикового свода. Этой цели служило и введение в основной состав памятника Жития Феодосия Печерского, написанного Нестором. В Арсеньевской редакции П. изменяется порядок следования текстов, что было, видимо, связано с формированием нового нравственного идеала эпохи. Им стал человек энергичный, деятельный, способствующий национальному возрождению страны. Не случайно житие Феодосия стало открывать П., а рассказы Поликарпа о затворниках Никите и Лаврентии в Арсеньевской редакции памятника уступают место «словам» писателя о монахах с активной жизненной позицией: для Агапита исцеление недужных не исключительный факт биографии, как чудо с бесноватым в рассказе о Лаврентии, а повседневный род деятельности, не ограничивающийся только стенами монастыря; Григорий-чудотворец идет на конфликт с представителями княжеской власти, предрекая поражение в военном походе на половцев. Как литературный сборник особого состава, имеющий свою «программу» изложения материала (оглавление), определенный принцип организации произведений внутри свода (тематический), а в редакциях 1460 и 1462 гг. традиционную концовку о месте, времени и причинах появления труда печерского «крилошанина», а позднее – «уставника» Кассиана, памятник сложился к середине XV в. К этому времени восходит архетип Кассиановских редакций, по терминологии А. А. Шахматова, – Иоанновская редакция.
В XVII в. центром редакторской работы над П. становится Киев, что объясняется обострением религиозной борьбы в западных областях России. В Киево-Печерской лавре созданы все редакции памятника этого периода. Одной из причин активизации редактирования П. в условиях борьбы православной церкви с протестантской и католической, – как проявления движения за национальную независимость, – была канонизация «рядовых» печерских святых Петром Могилой. Составители редакций П. XVII в. взяли на вооружение в изложении «высоких истин» стиль барокко. Религиозно-полемический характер первой печатной редакции П. 1635 г. виден в произведениях, сопровождающих памятник и проводящих мысль о святости мощей печерских подвижников в противовес доводам католиков и униатов, в летописных текстах о христианизации Руси, призванных свидетельствовать о независимости русской церкви от западной. Для переработок П. XVII в. характерно постепенное разрушение хронологического принципа новым – «поавторским», а внутри его – «погеройным» способом изложения материала. В редакции Иосифа Тризны (1647–1656 гг.) происходит «очищение» агиографических произведений Симона и Поликарпа от назидательных отступлений, что приводит к распространению эпистолярной части и ее циклизации в сборнике, в дальнейшем на этой основе будут формироваться биографии «списателей» П. Значение редакции Иосифа Тризны велико уже потому, что ее составители пытались в новых исторических условиях «разомкнуть» границы патерикового повествования, рассмотреть агиографическую хронику монастыря на фоне общерусской и мировой истории (см.: Кучкин В. А. Фрагменты Ипатьевской летописи в Киево-Печерском патерике Иосифа Тризны. – ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 196–198). Новый этап работы над П. связан с именем игумена Гадяцкого монастыря Калистрата Холошевского, по инициативе которого монахом Тарасием был создан в 1657–1658 гг. еще один вариант патерикового свода, отличный от редакций Сильвестра Коссова (1635 г.) и Иосифа Тризны (см. рукопись БАН УССР, ДА/П 580, л. 1–153). Сходный список обнаружен в ГБЛ (Музейное собр., № 4706); он составлен в Киево-Печерской лавре Софронием в 1655 г. «Небрежение» составителя авторскими циклами внутри патерикового свода (в заглавии памятника нет упоминания о Симоне и Поликарпе как «списателях» П.) противоречит основному направлению в развитии памятника в XVII в., выпадает из общего русла деятельности его «справщиков»; поэтому эта редакция оказалась непродуктивной.
Второе издание П. 1661 г. продолжает традиции польской печатной редакции 1635 г. и рукописной редакции Иосифа Тризны. Русская печатная редакция 1661 г. появилась благодаря «повелению и благословению» Иннокентия Гизеля, архимандрита Киево-Печерского монастыря, но непосредственные составители и издатели П. неизвестны. В редакции 1661 г. текст четко делится на три цикла в зависимости от его атрибуции. В первую часть, вслед за «Посвящением» и «Предисловием к читателю», входят жития, написанные Нестором или созданные на основе его летописных и агиографических произведений. В этот цикл включены также «слово» об Онисифоре, тесно связанное с культом Антония Печерского (см.: Житие Антония Печерского), и рассказ об основании церкви Успения, автором которых является Симон. Вторую группу глав П. составляют сочинения Поликарпа, причем последовательность их восходит к редакции 1635 г. Третья часть П. образована произведениями Симона, которому приписывается и Житие Нифонта Новгородского, включенное в П. Кассианом. Завершает этот цикл собственно эпистолярное наследие Симона и Поликарпа. Редакцию 1661 г. дополняют жития его авторов: Нестора, Симона и Поликарпа. Кроме того, в «Пристяжание» входят сказания о чуде в Печерском монастыре в 1463 г. и «мироточивых главах». Издание завершают именной и предметный указатели. В научной литературе содержатся различные оценки идейной и художественной сторон П. редакции 1661 г., с незначительными изменениями повторенной в изданиях 1678 г. и 1702 г. Если Макарий ставил это издание выше рукописных редакций памятника, то Д. И. Абрамович отказывал этой редакции в художественной самостоятельности и ценности.
Количество списков П. (к настоящему времени их известно около двухсот), пометы на полях сборников, принадлежащие читателям и переписчикам, говорят о том, что произведение являлось популярной четьей книгой русского средневековья. Повествуя о славном прошлом монастыря, П. в страшные годы монголо-татарского ига, феодальных «котор» и государственных «нестроений» будил патриотический дух русского народа. П. входил и в «круг чтения» писателей нового времени, к нему обращались в своем творчестве Н. С. Лесков и Л. Н. Толстой. Его художественные достоинства высоко ценил А. С. Пушкин, восхищавшийся «прелестью простоты и вымысла» патериковых рассказов (Письмо к П. А. Плетневу. – Пушкин А. С. Полн. собр. соч. М.: Л., 1941, т. 14, с. 163). П. привлекал к себе внимание ученых самого разного профиля: историков, литературоведов, лингвистов, искусствоведов.
Изд.: Киево-Печерский патерик по древним рукописям / В переложении на современный русский язык Марии Викторовой. Киев, 1870; Яковлев В. А. Памятники русской литературы XII и XIII вв. СПб., 1872 (отзыв см.: Владимиров П. В. Древняя русская литература Киевского периода XI–XIII вв. Киев, 1900, с. 212); Патерик Киевского Печерского монастыря / Под редакцией Д. И. Абрамовича. СПб., 1911; Абрамович Д. Киево-Печерський патерик. У Киевi, 1931 (репринт: Das Paterikon des Kiever H?hlenklosters. Nach der Ausg. von D. Abramovic neu hrsg. von D. Tschizewskij. M?nchen, 1964): Киево-Печерский патерик / Подг. текста, пер. и ком. Л. А. Дмитриева. – ПЛДР. XII век. М., 1980, с. 313–626, 692–704.
Лит.: Тимковский Р. Ф. Краткое исследование о патерике преподобного Нестора, летописца российского. – Зап. и труды ОИДР, 1815, ч. 1, с. 53–74; Кубарев А. М. 1) О Патерике Печерском. – ЖМНП, 1838, октябрь, с. 1–34; 2) О редакциях Патерика Печерского вообще, в ответ на статью «Обзор редакций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних». – ЧОИДР, 1858, кн. 3, с. 95–128; Бутков П. Ответ на новый вопрос о Несторе, летописце русском. – Современник, 1850, т. 23, № 9, отд. 3, с. 1–52; Макарий. Обзор редакций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних. – ИпоРЯС, 1856, т. 5, вып. 3, с. 126–167; Викторова М. А. Составители Киево-Печерского патерика и позднейшая его судьба. М., 1863; Яковлев В. А. Древнекиевские религиозные сказания. Варшава, 1875; Шахматов А. А. 1) Киево-Печерский патерик и Печерская летопись. СПб., 1897; 2) Житие Антония и Печерская летопись. – ЖМНП, 1898, март, с. 105–149; Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Киев, 1898, т. 2, с. 293–309; Абрамович Д. И. 1) Несколько слов в дополнение к исследованию А. А. Шахматова «Киево-Печерский патерик и Печерская летопись». СПб., 1898; 2) Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902; Gоеtz L. К. Das Kiever H?hlenkloster als Kulturzentrum des vormongolischen Russlands. Passau, 1904; Еремин И. П. Патерики; Жития. – В кн.: История русской литературы. М.; Л., 1941, т. 1, с. 106–113; 338–346; Воронин Н. Н. Политическая легенда в Киево-Печерском патерике. – ТОДРЛ, 1955, т. 11, с. 96–103; Перетц В. Н. Киево-Печерский патерик в польском и украинском переводе. – IV Междунар. съезд славистов: Славянская филология. М., 1958, сб. 3, с. 174–188; Бiлецький О. I. Киево-Печерський патерик. – В кн.: Матер. до вивч. iст. укр. лiт. Ки?в, 1959, т. 1, с. 135–141; Адрианова-Перетц В. П. 1) Задачи изучения «агиографического стиля» Древней Руси. – ТОДРЛ, 1964, т. 20, с. 41–71; 2) Сюжетное повествование в житийных памятниках XI–XIII вв. – В кн.: Истоки русской беллетристики. Л., 1970, с. 96–107; Поп Р. 1) Древнейший отрывок Послания Симона к Поликарпу. – ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 93–100; 2) О характере и степени влияния византийской литературы на оригинальную литературу южных и восточных славян: дискуссия и методология. – American Contributions to the Seventh International Congress of Slavists. August 21–27, 1973, vol. 2. Literature and Folklore. The Hague; Paris, 1973, p. 469–493; Bubner F. Das Kiever Paterikon. Eine Untersuchung zu seiner Struktur und den literarischen Quellen. Inaug. Diss. Augsburg, 1969; Дуйчев Ив. Эпизод из Киево-Печерского патерика. – ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 89–93; Vla?ek J. ??blav? a kni?ata v Kyjevope?ersk?m pateriku. – ?eskoslovenska rusistika, 1972, r. 17, № 1, s. 18–23; Reitеr H. Studien zur ersten kyrillischen Druckausgabe des Kiever Paterikons. M?nchen, 1976; Волкова Т. Ф. Художественная структура и функции образа беса в Киево-Печерском патерике. – ТОДРЛ, 1979, т. 33, с. 228–237; Ольшевская Л. А. Киево-Печерский патерик (Текстология, литературная история, жанровое своеобразие): Автореферат дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. М., 1979.
Доп.: Ольшевская Л. А. 1) Документальное и художественное начала в рассказах русских патериков: (К проблеме взаимосвязи летописи и патерикографии Древней Руси). – В кн.: Художественно-документальная литература: (История и теория). Иваново, 1984, с. 3–13; 2) Археографический обзор списков Кассиановских редакций Киево-Печерского патерика. – В кн.: Литература Древней Руси: Межвузовский сб. науч. трудов. М., 1986, с. 48–62.
Л. А. Ольшевская