в миру Косма, Козьма)(1337-1427), архимандрит Симонова монастыря (1388-90), основатель и игумен Кирилло-Белозерского монастыря. Сторонник укрепления власти московских великих князей, поддерживал тесную связь с великими московскими князьями Василием I и Василием II Темным. Канонизирован Русской православной церковью.
КИРИЛЛ БЕЛОЗЕРСКИЙ
КИРИЛЛ БЕЛОЗЕРСКИЙ
Источник: История отечества. Энциклопедический словарь. 1999
КИРИЛЛ БЕЛОЗЕРСКИЙ
1337-1427) - основатель Кирилло-Белозерского монастыря, церк. писатель. К. Б. (в мире - Косма) служил казначеем у своего родственника, окольничего Дмитрия Донского - Т. В. Вельяминова. В 1380 стал монахом, затем архимандритом Симонова монастыря. Основав Белозерский монастырь, развил активную деятельность по приобретению для него земель. Принимал участие в политич. жизни: "Степенная книга" относит его "к благим советникам князя". К. Б. - автор нескольких сочинений (послания к князьям, поучение, духовная грамота). Церковью признан "святым" и канонизирован. Лит. см. при ст. Кирилло-Белозерский монастырь.
КИРИЛЛ БЕЛОЗЕРСКИЙ
игумен (1338 - 9.06.1427), в миру Косма, в юные годы оставшись сиротой, принял постриг в Московском Симонове монастыре. Но он хотел лишь монашеского уединения и подвижничества, поэтому и ушел в далекий Белозерский край (на северо-востоке Руси). У горы Мяуры, недалеко от Сиверского оз., преподобный выкопал себе землянку и поставил крест, начав подвижническую жизнь. Вокруг него стали собираться ученики и последователи. Так возникла Успенская обитель (см.: Кирилло-Белозерский Успенский монастырь). Жизнь в ней отличалась особой аскетической суровостью, ничто не отвлекало братию от сосредоточенной молитвы. Преподобный обладал даром чудотворения - наполнял сосуд вином, необходимым для св. Причастия, умножал он и хлеб, раздавая его всем нуждающимся. Св. Кирилл усмирял бури на озере, когда там шла ловля рыбы. Память прп. Кириллу отмечается 9/22 июня.
Кирилл Белозерский
— преподобный, основатель Кирилло-Белозерского монастыря ныне в городе Кириллове, род. около 1337 г., скончался 9 июня 1427 г. В мире прозывался Косма и по происхождению принадлежал к высшему московскому классу. Рано оставшись сиротою, он провел свою молодость в должности казначея своего родственника (окольничего великого князя Димитрия Донского) Тимофея Васильевича Вельяминова. Частые посещения московских монастырей укрепили Косму в решимости принять монашество. После одного из посещений боярского дома преп. Стефаном Махрищеким, он (до 8 сентября 1380 г.) был облечен в рясофор и вступил затем в братство московского Симонова монастыря, славившегося в то время строгостью своего общежительного устава. Здесь, после испытания, постриженный в иноки преп. Кирилл провел 9 лет в хлебне, поварне и прочих службах, находясь под руководством старца Михаила, впоследствии смоленского епископа, и пользуясь советами преп. Сергия Радонежского. Возведенный в сан иеромонаха, он по удалении Симоновского архимандрита Феодора на ростовскую архиепископию, был избран на его место, но в этом сане оставался недолго (около 1388—1390 гг.). Недовольный нарушением старых строгих порядков монастырской жизни Кирилл уступил свое место другому (Сергию Азакову), а несколько позже преследования со стороны нового игумена принудили его и удалиться из Симонова в старый монастырь Рождества Пречистой (иначе в "Старое Симоново", недалеко от нового Симонового монастыря), где у него и явилась мысль "далече от мира уединиться". Узнав от своего сподвижника по монастырю преп. Ферапонта (впоследствии основателя белозерского Ферапонтова монастыря), возвратившегося с Белаозера, что там есть места, удобные "для безмолвия", он в сопровождении преп. Ферапонта отправился в Белозерскую страну и здесь в 1397 г. на берегу Сиверского озера, верстах в 7 от Шексны, положил начало общежительному монастырю во имя Успения Богородицы, — впоследствии сделавшемуся известным под именем Кириллова-белозерского; игуменом этого монастыря он и состоял около 30 лет до самой своей кончины. Первоначально он поселился в нынешней "Ивановской" половине монастыря. Здесь на склоне холма он водрузил деревянный крест, устроил вместе с преп. Ферапонтом самый простой шалаш, а затем выкопал в земле келлию. Преп. Ферапонт вскоре удалился и впоследствии основал особый монастырь, Кирилл же на том месте соорудил небольшую избушку, сохранившуюся до наших дней; она служила ему, вероятно, келлией, хотя обыкновенно ее называют часовнею. Впоследствии он перенес свое место жительства несколько на запад и поставил здесь при содействии пришлых рабочих деревянную церковь во имя Успения Пресвятыя Богородицы, келлии, трапезу и другие служебные постройки.
В основу внутренней организации своего монастыря преп. Кирилл положил обычаи Симоновские: строгое общежитие, личную нестяжательность и вотчинный строй с ограничениями в духе требований митр. Киприана. Богослужебные и келейные порядки с самого начала монастыря были, по-видимому, иерусалимские.
Благодаря счастливому географическому положению новой обители (близ исторического Словинского волочка, т. е. недалеко от волокового пути) и благодаря колонизационному движению населения, из Понизовья в пределы Белоозера, искусственно усиленному льготами, предоставленными для новых поселенцев белозерскими князьями, уже при жизни преп. Кирилла монастырь его достиг значительной степени благосостояния, чему отчасти содействовало личное расположение к преп. Кириллу князей — его духовного сына князя белозерского и можайского Андрея Дмитриевича, его семьи, великого князя московского, князя галицко-звенигородского и общественное уважение к его подвижничеству. При жизни его в составе монастырского братства числилось до 53 иноков, а его обитель владела приблизительно 40 земельными участками в Белозерском княжестве: селами, деревнями, нивами, займищами и рыбными ловлями. В монастыре преп. Кирилла соблюдался самый строгий устав. Сам игумен исполнял его строже всякого простого инока. Все имущество было общее; без разрешения игумена никто не выходил из монастыря; все, приносимое братии, подарки или даже письма, непременно вносилось с ведома игумена; через его же руки проходило все, что посылали кому-либо на сторону иноки. Каждый инок строго исполнял послушание, специально назначенное ему игуменом. Вместе с тем еще при жизни преп. Кирилла его обитель стала своего рода культурным центром. Сам преп. Кирилл был известен как книголюбец еще в Симонове. При его белозерском монастыре проживал дьяк, обязанностью которого было писать книги и учить детей "грамотной хитрости". Многие из грамотных иноков трудились над перепискою книг и составлением сборников, из числа коих некоторые доселе сохраняются в Кирилловом монастыре. Предание указывает между ними и рукописи, писанные рукою самого Кирилла. Сам он был автором трех посланий, свидетельствующих о его начитанности, хотя и изложенных в простонародно-безыскусственной форме. Послания эти адресованы: к великому князю Василию Дмитриевичу (начинается оно так: "Господину благоверному и благолюбивому князю великому Василию Дмитреевичю, Кирилло черньчищо многогрешный"...); к удельному князю Андрею Дмитриевичу (начинается так "Господину благоверному князю Ондрею Дмитриевичю, Кирил черньчище грешный и непотребный"), и к звенигородскому князю Георгию (Юрию) Дмитриевичу (начинающееся так "Господину благоверному князю Георгию Дмитреевичю, Кирилище черньчище грешный с своей братицею"). В послании к великому князю, являющемся ответным, преп. Кирилл прежде всего благодарит его, что он обратился к нему, такому грешному иноку, и обещает со своей стороны молиться Богу за князя; князю же он советует строго исполнять свои обязанности пред Богом и людьми; "храни себя, господине, со многою твердостью в добрых делах, — пишет он; — если на корабле ошибется гребец, то опасность гораздо меньше, чем если ошибется кормчий; так же, сравнительно, важна и всякая ошибка правителя". В послании к можайскому князю опять видим увещания заботиться о подданных. "Смотри, господине, — пишет игумен, — чтобы суд у тебя творили правильно, чтобы не было поклепов, подметов, чтобы судьи не принимали посулов.
Смотри, чтобы не было у тебя в вотчине корчмы: от нее великая пагуба, христиане пропиваются, а души гибнут. Также не было бы у тебя мыта, это прибыль неправильная, но где перевоз, там прилично дать труда ради... Христианам не ленись управу давать сам". В послании к князю звенигородскому преп. Кирилл утешает его по случаю смерти его жены и убеждает каяться в своих грехах и поправляться, напоминает, что смерть есть лишь переход в лучшую жизнь. На извещение князя, что он хочет приехал в монастырь, чтобы найти утешение в беседе с игуменом, этот последний просить князя отказаться от этой мысли. "Вы ожидаете, господине, пишет он, что я здесь добрый и святой, а по истине я окаяннее и грешнее всех людей и исполнен всякого зла". Эти послания, простые по изложению, принадлежат, по искренности и сердечности, к лучшим произведениям древне-русской письменности. Преп. Кириллу принадлежит еще духовное завещание к братьи, составленное по общепринятому в то время образцу и известное в двух редакциях: сокращенной (в Пахомиевом житии) и более пространной (встречается отдельно в рукописях и помещено в Успенской церкви в г. Кириллове за стеклом) и одно неизданное поучение. Кроме того преп. Кириллу нередко приписывают составление письменного устава для своего монастыря, но это — догадка, не имеющая за собою оснований. Скончался преп. Кирилл 9 июня 1427 г., 90 лет от роду (по сказанию жития), во время эпидемической болезни, погребен в Кириллове монастыре с правой стороны церкви Успения. Над его мощами ныне находится церковь во имя преп. Кирилла, построенная в 1585—1587 гг. и заново перестроенная в XVIII веке.
Житие преп. Кирилла, составленное в конце XV в. Пахомием Логофетом (в рукописи). Сокращенное житие преп. Кирилла (в рукописи начала XVI в.). Похвала преп. Кириллу (в рукописи начала XVI в.). Жития проп. Ферапонта и Мартиниана белозерских (в рукописи; сравн. Летопись занятий Археограф. комм.. 1861, вып. І. 1—7). Акты Историч. т. I, № 16, 27, 32, 163, 204; А. Юр. № 72; Рус. Ист. Библиот., изд. Археогр. комм., т. II, №№ 5, 6, 7, 8, 9—15; Д. М. Мейчик, "Грамоты XIV в XV вв. Моск. архива Мин. Юстиции", М. 1883, стр. 99, 120, 123. В. В. Зверинский, "Материалы для историко-топограф. исследования о правос. монастырях в росс. империи с библиограф. указат.", II. Монастыри по штатам 1764, 1786 и 1795 г. 1892, № 867, стр. 166—175; Н. П. Барсуков, "Источники русск. агиографии", изд. Импер. Общ. Любит. Древ. Письм., LXXXI, 1882, стр. 297—306; В. О. Ключевский, "Древнерусские жития святых, как исторический источник", 1871, стр. 123, 158, 272; Архим. Варлаам, "Опис. историко-археол. древностей и редких вещей, находящ. в Кирилло-Бел. монастыре", М. 1859 (из "Чтен. Общ. Ист. и Др. Рос."); его же: "Обозрение рукописей собств.. библ. преп. Кирилла Белоз." ("Чтен. Общ. Ист. и Др. Росс." 1860, II, отд. 3, стр. 1—69); С. Шевырев, "Поездка в Кирилло-Белоз. монастырь, в 1847 г.", ч. I — II. М. 1850; Макарий, "Ист. рус. церкви", тт. IV, V; Никольский, H. K., "Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство", 1897.
{Половцов}
Кирилл Белозерский
Кирилл Белозерский (в миру Козма) (1337–1427) – основатель и игумен Кирилло-Белозерского Успенского монастыря (1397 г.), автор трех посланий трем братьям-князьям, сыновьям Дмитрия Донского, духовного завещания, нескольких купчих и, возможно, нескольких духовно-поэтических текстов, владелец древнейшей дошедшей до нас русской личной библиотеки. О жизни К. известно немного – главным образом из его Жития, написанного со слов его учеников во второй половине XV в. Пахомием Сербом. Родился К. в Москве у «благородных и благочестивых родителей», в детстве был обучен грамоте, учился хорошо. После смерти родителей воспитывался, служа казначеем в доме своего «сродника», Тимофея Васильевича Вельяминова, принадлежавшего к одному из самых знатных московских родов, бывшего окольничим при дворе великого князя Дмитрия Ивановича. В возрасте от 33 до 43 лет К. против воли Тимофея Васильевича постригся в монахи и стал иноком незадолго до того основанного (ок. 1370 г.) Симонова монастыря. Игумен Симоновский Феодор отдал К. в послушание старцу Михаилу (в дальнейшем это – епископ Смоленский, заказчик знаменитой Киевской Псалтири), определил на работу в монастырской хлебне и поварне и иногда поручал ему писать книги. Прикидываясь глуповатым, К. юродствовал, но был правильно оценен Сергием Радонежским, дядей игумена. Когда Феодор Симоновский стал архиепископом Ростовским (1390 г.), К. был возведен на его место, однако скоро управлению монастырем предпочел созерцательное «безмолвие». В 1397 г. с иноком Ферапонтом, постриженником того же Симонова монастыря, уже бывавшим по хозяйственным делам на Севере, он ушел из Москвы и поселился в пещере на берегу Сиверского озера в Белозерской крае. Ферапонт скоро его покинул, но со временем у К. появились ученики и образовался Кирилло-Белозерский монастырь. В год смерти К. братия монастыря насчитывала 53 человека.
Сохранились, но сейчас разрознены (часть в ГПБ, часть в Гос. Русском музее, часть в Кирилловском историко-художественном музее-заповеднике, одна – в Гос. ист. музее в Москве) двенадцать книг из личной келейной библиотеки К.: два Евангелия, Псалтирь, три Канонника, Лествица с Аввой Дорофеем, Святцы и четыре четьих сборника. Все они, за исключением двух, невелики по размеру (в восьмую и одна в шестнадцатую долю листа); написаны разными почерками – видимо, частью самим К., частью его учениками; по оформлению скромны, украшены по большей части самими писцами в несколько архаическом для того времени тератологическом стиле. Сборники носят «энциклопедический» характер и несомненно послужили образцом для многих сборников книгописца Кирилло-Белозерского монастыря второй половины XV в. Ефросина. В одной из этих книг находится древнейшая на славянском языке подборка выписок по естествознанию, восходящая к созданному в XI в. Евстратием Никейским греческому оригиналу, и там же – диетические рекомендации на разные времена года и руководства по практической медицине с применением метода флеботомии.
В Послании великому князю Василию Дмитриевичу (1399–1402 гг.), написанном в ответ на просьбу князя «Бога умолити» о его грехах, «Кирило черньчищо многогрешный с своею братийцею» благодарит князя за милости, говорит об ответственности, связанной с княжеской властью («Аще кто от бояр согрешит, не творит всем людем пакость, но токмо себе единому, агде ли же сам князь, – всем людем иже под ним сотворяет вред»), о «кровопролитии великом», чинимом крестьянам из-за вражды великого князя со «срдниками» его, князьями Суздальскими, просит его показать к тем «любовь и жалование», чтобы те «не погибли в заблуждении в Татарских странах да тамо бы не скончались».
В Послании Андрею Дмитриевичу Можайскому, тоже ответном, К. благодарит и его за «великую и довольную милостыну», вспоминает то, о чем написал ему князь, – чудо Богородицы, избавившей «крестьянский род от нашествия иноплеменных враг» (очевидно, имеется в виду избавление от нашествия Тимура), и напоминает князю о его долге унимать людей «от лихого обычая» – следить за тем, чтобы судьи судили праведно, не брали взяток, чтобы не было «поклепов» и анонимных доносов («подметов»), корчмы в его вотчине («крестьяне ся, господине, пропивают, а души гибнут»), а также ростовщичества, разбоя, сквернословия, советует князю не лениться самому разбирать людские дела: «то, господине, – пишет К., – выше тебе от Бога вменится и молитвы и поста», – воздерживаться от «упивания», давать посильную милостыню («понеже, господине, поститись не можете, а молитися ленитеся»), ходить в церковь и стоять там «с страхом и трепетом, помышляюще себе аки на небеси стояще», не разговаривая и не позволяя беседовать другим.
Послание князю Георгию Дмитриевичу Звенигородскому является, как следует из его текста, по крайней мере вторым его к нему посланием и ответным на послание великого князя, из которого К. узнал о болезни княгини. К. советует князю присмотреться к себе и, обнаружив какой-нибудь тайный недостаток, исправиться. Бог тогда «княгиню здраву сътворит», а если она умрет, то значит он решил «упокоити ю от маловременныя сея и болезненыя жизни» и князь не должен об этом скорбеть. Но К. надеется, что этого не произойдет, потому что князь не забывает и «часто призирает довольными своими милостынями» их, «нищих», «в пустом сем месте събравшихся». К. резко возражает против желания князя приехать повидаться с ним, боясь вреда себе «от похвалы человечьския» («понеже твоея вотчины в сей стране нет, и только ты, господине, поедешь семо, ино вси человеци начнут глаголати: «Кирила деля токмо поехал»»), и грозит в противном случае, «покиня монастырь», «ступить прочь, куды Бог наставит». Из этого послания известно, что в монастырь приезжал князь Андрей, но его приезд был для К. естественным: «Был, господине, здесе брат твой, князь Андрей. Ино, господине, его вотчина; и нам пришла нужда: нельзе нам ему, своему господину, челом не ударити. А ты, господине, Бога ради не учини того, что ти к нам ехати».
Уцелела подлинная, написанная на свитке с остатками шнура, к которому подвешивалась печать, Духовная грамота К. (хранится в Кирилловском историко-художественном музее-заповеднике). В первой ее части, текст которой ритмизован, К. делает дословное заимствование из Духовной грамоты митрополита Киприана (лишь на месте слов «Киприан митрополит» стоят слова «Кирило игумен») и парафраз 54-го псалма. В этом вступлении речь идет о том, что автора постигла старость, что он впадает в частые и различные болезни, которые предвещают ему смерть, что на него напал страх и покрыла его «тьма недоумения», но что он полагается на волю Господа, который хочет «всем человеком спастися». В основной, деловой части грамоты К. передает свой монастырь, «труд свой и своее братьи», под покровительство великого князя Андрея Дмитриевича и под управление священноинока Иннокентия. Обращаясь к князю, К. просит, чтобы все пожалования того монастырю, закрепленные соответствующими грамотами, были «неподвижны» – чтобы монахам было чем «боронитися противу обидящих», и чтобы всех, кто не станет жить по его правилам, «а игумена не иметь слушати», высылали бы из монастыря.
С некоторой долей предположительности К. приписывается также небольшое «Поучение старца Кирила в неделю сырную по трапезе», где говорится о необходимости «памяти смертной», т. е. о неизбежности смерти, и о значении поста как времени покаяния и очищения от грехов. Начинается это поучение словами «От старчества», а вся вторая часть представляет собой сокращение Слова на неделю мясопустную, известного с именем Иоанна Златоуста. Существует также (в рук. ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № 9/1086, л. 225–226) краткая выписка «Из устава Кириллова».
Сохранились двадцать пять грамот К. как игумена монастыря, связанных с различными земельными приобретениями (напечатаны в «Актах социально-экономической истории...»). Древнейшая из них (по-видимому, до 1408 г.) – о покупке деревни Мигачевской за полтора рубля у чернеца Ферапонта «с подельми и з Городищом». В другой купчей говорится о покупке «у Нестерка у Мямли», «доложа Есипа Ивановичь, тиуна княжь Юрьева Васильевича», деревни за «три рубли и сорок бел, да овцу». Кроме того, известно двадцать «данных» и жалованных грамот от разных лиц К.
Возможно, К. составлены некоторые встречающиеся в его Сборниках небольшие ритмизованные поучения – размышления над какими-то фразами Писания, а также предостережения в его Пасхалии под 6936 (1427–1428) и 6967 (1458–1459) гг. («Блюдете убо, о братье, известно и разумне: зде нужда» и «Зде страх, зде скръбь, зде беда велика...»). Первое из этих предостережений может быть поставлено в связь с рассказом Жития К. о его пророчестве, что после его смерти многие из его братии последуют задним. Вероятно также, что самим К. составлена содержащаяся в одном из сборников подборка «Правил святых апостов и святых отец», касающаяся главным образом бытовых отношений мирян.
Изд.: Акты юридические, или Собрание форм старинного делопроизводства / Изд. Археограф. ком. СПб., 1838, с. 119, № 72, АИ, т. 1, с. 21–22, 24–26, 55–56, 61–62, № 12, 16, 27, 32; Никольский Н. К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности: Поучение старца Кирилла в неделю сырную // ИОРЯС ИАН. СПб., 1897, т. 2, с. 74–77 и СОРЯС, СПб., 1907, т. 82, № 4, с. 153–156; Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV – начала XVI в. М., 1958, т. 2, № 2–7, 10–22, 311–314; Прохоров Г. М. Книги Кирилла Белозерского // ТОДРЛ, Л., 1981, т. 36, с. 50–70; Прохоров Г. М., Розов Н. Н. Перечень книг Кирилла Белозерского // Там же, с. 353–378.
Лит.: Шевырев С. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. Вакационные дни проф. С. Шевырева в 1847 г. М., 1850, ч. 2, с. 14–25; Варлаам, архим. 1) Описание историко-археологических древностей и редких вещей, находящихся в Кирилло-Белозерском монастыре // ЧОИДР, 1859, кн. 3, с. 1–104; 2) Описание рукописей собственной библиотеки Кирилла Белозерского // Там же, 1860, кн. 2, отд. 3, с. 5–68; Макарий. История русской церкви. СПб., 1886, т. 5, с. 230–234; Тюменев И. Ф. Пятисотлетие Кирилло-Белозерского монастыря // Исторический вестник, 1897, № 7, с. 120–138; Кадлубовский А. Очерки по истории древнерусской литературы житий святых // РФВ, 1902, № 1–2, с. 36–37; Никольский Н. К. Общинная и келейная жизнь в Кирилло-Белозерском монастыре в XIV и XVI вв. и в начале XVII-го // Христ. чт., 1907, ч. 2, с. 156–163; Ефимов Н. Преподобный Кирилл Белозерский и его послания. Симбирск, 1913; Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской власти. Пгр., 1916, с. 166–169; Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV–XVI вв. М.; Л., 1951; Лурье Я. С. Вопрос о великокняжеском титуле в начале феодальной войны XV в. // Россия на путях централизации. М., 1982, с. 147–152.
Г. M. Прохоров
Сохранились, но сейчас разрознены (часть в ГПБ, часть в Гос. Русском музее, часть в Кирилловском историко-художественном музее-заповеднике, одна – в Гос. ист. музее в Москве) двенадцать книг из личной келейной библиотеки К.: два Евангелия, Псалтирь, три Канонника, Лествица с Аввой Дорофеем, Святцы и четыре четьих сборника. Все они, за исключением двух, невелики по размеру (в восьмую и одна в шестнадцатую долю листа); написаны разными почерками – видимо, частью самим К., частью его учениками; по оформлению скромны, украшены по большей части самими писцами в несколько архаическом для того времени тератологическом стиле. Сборники носят «энциклопедический» характер и несомненно послужили образцом для многих сборников книгописца Кирилло-Белозерского монастыря второй половины XV в. Ефросина. В одной из этих книг находится древнейшая на славянском языке подборка выписок по естествознанию, восходящая к созданному в XI в. Евстратием Никейским греческому оригиналу, и там же – диетические рекомендации на разные времена года и руководства по практической медицине с применением метода флеботомии.
В Послании великому князю Василию Дмитриевичу (1399–1402 гг.), написанном в ответ на просьбу князя «Бога умолити» о его грехах, «Кирило черньчищо многогрешный с своею братийцею» благодарит князя за милости, говорит об ответственности, связанной с княжеской властью («Аще кто от бояр согрешит, не творит всем людем пакость, но токмо себе единому, агде ли же сам князь, – всем людем иже под ним сотворяет вред»), о «кровопролитии великом», чинимом крестьянам из-за вражды великого князя со «срдниками» его, князьями Суздальскими, просит его показать к тем «любовь и жалование», чтобы те «не погибли в заблуждении в Татарских странах да тамо бы не скончались».
В Послании Андрею Дмитриевичу Можайскому, тоже ответном, К. благодарит и его за «великую и довольную милостыну», вспоминает то, о чем написал ему князь, – чудо Богородицы, избавившей «крестьянский род от нашествия иноплеменных враг» (очевидно, имеется в виду избавление от нашествия Тимура), и напоминает князю о его долге унимать людей «от лихого обычая» – следить за тем, чтобы судьи судили праведно, не брали взяток, чтобы не было «поклепов» и анонимных доносов («подметов»), корчмы в его вотчине («крестьяне ся, господине, пропивают, а души гибнут»), а также ростовщичества, разбоя, сквернословия, советует князю не лениться самому разбирать людские дела: «то, господине, – пишет К., – выше тебе от Бога вменится и молитвы и поста», – воздерживаться от «упивания», давать посильную милостыню («понеже, господине, поститись не можете, а молитися ленитеся»), ходить в церковь и стоять там «с страхом и трепетом, помышляюще себе аки на небеси стояще», не разговаривая и не позволяя беседовать другим.
Послание князю Георгию Дмитриевичу Звенигородскому является, как следует из его текста, по крайней мере вторым его к нему посланием и ответным на послание великого князя, из которого К. узнал о болезни княгини. К. советует князю присмотреться к себе и, обнаружив какой-нибудь тайный недостаток, исправиться. Бог тогда «княгиню здраву сътворит», а если она умрет, то значит он решил «упокоити ю от маловременныя сея и болезненыя жизни» и князь не должен об этом скорбеть. Но К. надеется, что этого не произойдет, потому что князь не забывает и «часто призирает довольными своими милостынями» их, «нищих», «в пустом сем месте събравшихся». К. резко возражает против желания князя приехать повидаться с ним, боясь вреда себе «от похвалы человечьския» («понеже твоея вотчины в сей стране нет, и только ты, господине, поедешь семо, ино вси человеци начнут глаголати: «Кирила деля токмо поехал»»), и грозит в противном случае, «покиня монастырь», «ступить прочь, куды Бог наставит». Из этого послания известно, что в монастырь приезжал князь Андрей, но его приезд был для К. естественным: «Был, господине, здесе брат твой, князь Андрей. Ино, господине, его вотчина; и нам пришла нужда: нельзе нам ему, своему господину, челом не ударити. А ты, господине, Бога ради не учини того, что ти к нам ехати».
Уцелела подлинная, написанная на свитке с остатками шнура, к которому подвешивалась печать, Духовная грамота К. (хранится в Кирилловском историко-художественном музее-заповеднике). В первой ее части, текст которой ритмизован, К. делает дословное заимствование из Духовной грамоты митрополита Киприана (лишь на месте слов «Киприан митрополит» стоят слова «Кирило игумен») и парафраз 54-го псалма. В этом вступлении речь идет о том, что автора постигла старость, что он впадает в частые и различные болезни, которые предвещают ему смерть, что на него напал страх и покрыла его «тьма недоумения», но что он полагается на волю Господа, который хочет «всем человеком спастися». В основной, деловой части грамоты К. передает свой монастырь, «труд свой и своее братьи», под покровительство великого князя Андрея Дмитриевича и под управление священноинока Иннокентия. Обращаясь к князю, К. просит, чтобы все пожалования того монастырю, закрепленные соответствующими грамотами, были «неподвижны» – чтобы монахам было чем «боронитися противу обидящих», и чтобы всех, кто не станет жить по его правилам, «а игумена не иметь слушати», высылали бы из монастыря.
С некоторой долей предположительности К. приписывается также небольшое «Поучение старца Кирила в неделю сырную по трапезе», где говорится о необходимости «памяти смертной», т. е. о неизбежности смерти, и о значении поста как времени покаяния и очищения от грехов. Начинается это поучение словами «От старчества», а вся вторая часть представляет собой сокращение Слова на неделю мясопустную, известного с именем Иоанна Златоуста. Существует также (в рук. ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № 9/1086, л. 225–226) краткая выписка «Из устава Кириллова».
Сохранились двадцать пять грамот К. как игумена монастыря, связанных с различными земельными приобретениями (напечатаны в «Актах социально-экономической истории...»). Древнейшая из них (по-видимому, до 1408 г.) – о покупке деревни Мигачевской за полтора рубля у чернеца Ферапонта «с подельми и з Городищом». В другой купчей говорится о покупке «у Нестерка у Мямли», «доложа Есипа Ивановичь, тиуна княжь Юрьева Васильевича», деревни за «три рубли и сорок бел, да овцу». Кроме того, известно двадцать «данных» и жалованных грамот от разных лиц К.
Возможно, К. составлены некоторые встречающиеся в его Сборниках небольшие ритмизованные поучения – размышления над какими-то фразами Писания, а также предостережения в его Пасхалии под 6936 (1427–1428) и 6967 (1458–1459) гг. («Блюдете убо, о братье, известно и разумне: зде нужда» и «Зде страх, зде скръбь, зде беда велика...»). Первое из этих предостережений может быть поставлено в связь с рассказом Жития К. о его пророчестве, что после его смерти многие из его братии последуют задним. Вероятно также, что самим К. составлена содержащаяся в одном из сборников подборка «Правил святых апостов и святых отец», касающаяся главным образом бытовых отношений мирян.
Изд.: Акты юридические, или Собрание форм старинного делопроизводства / Изд. Археограф. ком. СПб., 1838, с. 119, № 72, АИ, т. 1, с. 21–22, 24–26, 55–56, 61–62, № 12, 16, 27, 32; Никольский Н. К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности: Поучение старца Кирилла в неделю сырную // ИОРЯС ИАН. СПб., 1897, т. 2, с. 74–77 и СОРЯС, СПб., 1907, т. 82, № 4, с. 153–156; Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV – начала XVI в. М., 1958, т. 2, № 2–7, 10–22, 311–314; Прохоров Г. М. Книги Кирилла Белозерского // ТОДРЛ, Л., 1981, т. 36, с. 50–70; Прохоров Г. М., Розов Н. Н. Перечень книг Кирилла Белозерского // Там же, с. 353–378.
Лит.: Шевырев С. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. Вакационные дни проф. С. Шевырева в 1847 г. М., 1850, ч. 2, с. 14–25; Варлаам, архим. 1) Описание историко-археологических древностей и редких вещей, находящихся в Кирилло-Белозерском монастыре // ЧОИДР, 1859, кн. 3, с. 1–104; 2) Описание рукописей собственной библиотеки Кирилла Белозерского // Там же, 1860, кн. 2, отд. 3, с. 5–68; Макарий. История русской церкви. СПб., 1886, т. 5, с. 230–234; Тюменев И. Ф. Пятисотлетие Кирилло-Белозерского монастыря // Исторический вестник, 1897, № 7, с. 120–138; Кадлубовский А. Очерки по истории древнерусской литературы житий святых // РФВ, 1902, № 1–2, с. 36–37; Никольский Н. К. Общинная и келейная жизнь в Кирилло-Белозерском монастыре в XIV и XVI вв. и в начале XVII-го // Христ. чт., 1907, ч. 2, с. 156–163; Ефимов Н. Преподобный Кирилл Белозерский и его послания. Симбирск, 1913; Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской власти. Пгр., 1916, с. 166–169; Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV–XVI вв. М.; Л., 1951; Лурье Я. С. Вопрос о великокняжеском титуле в начале феодальной войны XV в. // Россия на путях централизации. М., 1982, с. 147–152.
Г. M. Прохоров