КОВАЛЕВСКИЙ

1. Максим Максимович (27.VIII.1851 - 23. III(5.IV).1916) - рус. историк обществ. и гос. строя и социально-политич. учений, этнограф, социолог-позитивист. Окончил в 1872 юридич. ф-т Харьковского ун-та. Завершал образование в Берлине, Вене, Париже и Лондоне. Лично знал К. Маркса и Ф. Энгельса, состоял в переписке с ними, испытал их сильное влияние в науч. области, оставаясь, однако, позитивистом-эволюционистом. В 1878-87 - проф. гос. права и сравнит, истории права юридич. ф-та Моск. ун-та. Пользовался как лектор широкой популярностью. Играл большую роль в кругу молодой профессуры, в состав к-рой входили К. А. Тимирязев, А. Г. Столетов, В. О. Ключевский, Н. И. Стороженко, A. И. Чупров и др. Издавал в 1879-80 совместно с В. Ф. Миллером журн. "Критическое обозрение". Участвовал вместе с последним в этногр. экспедициях по Кавказу. При всей умеренности своей оппозиции самодержавно-бюрократич. порядкам был отстранен в 1887 от преподавания, после чего уехал за границу, где продолжал науч.-лит. деятельность, выступая с лекциями в Париже, Брюсселе, Стокгольме, Оксфорде, Чикаго и пр. Принадлежал к числу инициаторов создания Междунар. социологич. ин-та и постоянных участников созывавшихся им с 1894 конгрессов. В 1901-один из гл. организаторов Рус. высшей школы обществ. наук в Париже. Вернувшись в 1905 на родину, преподавал в Петерб. ун-те, в Политехнич. ин-те, в Психоневрологич. ин-те, где занял первую в России кафедру социологии. Принимал активное участие в политич. жизни: основал маловлият. конституц.-монархич. Партию демократич. реформ и ее орган газ. "Страна"; в 1906 был избран в 1-ю Гос. думу, в 1907 - в Гос. совет (от академич. курии), где выступал против столыпинского агр. законодательства, считая, что оно приведет к массовой пролетаризации крестьянства и увеличит тем самым угрозу социальной революции. В 1909 приобрел журн. "Вестник Европы" и вошел в его редакцию. С 1914 - действит. член АН.

Уже ранние монографич. труды К. обнаружили широту и разносторонность его науч. интересов, к-рые были навеяны осн. проблемами совр. ему рус. действительности, но преломлялись гл. обр. сквозь призму зарубежного ист. опыта. Часть этих работ ("История полицейской администрации и полицейского суда в англ. графствах с древнейших времен до смерти Эдуарда III" (Прага, 1877), "Обществ. строй Англии в конце ср. веков" (М., 1880) и др.) была посвящена политич. и социальному развитию ср.-век. Англии, к изучению к-рого К. приступил первым в ряду видных рус. историков - П. Г. Виноградова, Д. М. Петрушевского, А. Н. Савина. Уже в первой из этих работ К. ставил своей задачей проследить влияние экономич. прогресса и обусловливаемого им развития сословий и классов на организацию обществ. и гос. учреждений. Во второй он исходил из того, что зем. собственность является "одним из материальных фундаментов всякого господства, общественного и политического" (стр. 1). Рассматривая развернувшееся в относительно широких, по его заключению, масштабах уже к кон. 15 в. обезземеление крестьянства в Англии и начавшееся здесь развитие пролетариата, К. называл эти процессы "последними звеньями" в цепи таких явлений, как эмансипация крестьян без земли, уничтожение общинных угодий, развитие системы крупных аренд, "драконово законодательство" против бродяг и возведение тюрем для нищих, ради приличия называемых "работными домами". В ряду причин массового разорения и обнищания крестьянства еще задолго до англ. революции 17 в. К. придавал особое значение неизбежному, но, по его убеждению, искусственно форсировавшемуся господств. классами разложению общинного землевладения в Англии. Значи. внимание уделял К. социальному протесту крестьянства и отчасти гор. низов, нашедшему в кон. 14 в. наиболее яркое выражение в восстании Уота Тайлера.

Особняком стояли в этот период "Опыты по истории юрисдикции налогов во Франции с XIV века до смерти Людовика XIV" (т. 1, в. 1, М., 1876). Эта работа К. осталась незаконченной, отчасти под влиянием отрицат. отзыва о ней Маркса, к-рый, как указывал сам К., более одобрительно относился к его попыткам "...раскрыть прошлое земельной общины или изложить ход развития семейных порядков с древнейших времен на основании данных сравнительной этнографии..." ("Воспоминания о Марксе", 1940, с. 176). Проблема общины разрабатывалась К. в "Очерке истории распадения общинного землевладения в кантоне Ваадт" (Лондон, 1876), в книге "Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения" (М., 1879), к-рая была построена на основе сравнит.-ист. изучения материала не только зап.-европ. и слав. стран, но и Индии, Алжира, Кавказа, Мексики, Перу, а также в ряде др. трудов. Темы их подсказаны были К. спорами о судьбах рус. общины, его полемикой с народниками, отрицавшими клас. расслоение в общине, и с теми учеными, к-рые отстаивали антиист. тезис об извечном существовании частной собственности на землю (Фюстель де Куланж и др.) или изображали общину всего лишь искусственно насаждавшимся продуктом фискальной политики гос-ва (Б. Н. Чичерин).

К трудам К. о сел. общине, получившим высокую оценку основоположников марксизма, примыкали его исследования о родовых отношениях и формах их распада: "Совр. обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнит. освещении" (т. 1-2, М., 1886), "Закон и обычай на Кавказе" (т. 1-2, М., 1890), "Родовой быт в настоящем, недавнем и отдаленном прошлом" (в. 1-2, СПБ, 1905) и др. Эти труды основывались прежде всего на собранном самим К. этнографич. материале осетин и др. народов Кавказа (преим. Дагестана). Установлению К. крупной ист. роли большой семьи или патриарх.-семейной общины как формы разложения рода придавал большое значение Энгельс.

С кон. 80-х и особенно с 90-х гг. К. приступил вплотную к изучению поворотных моментов в развитии Англии и Франции - предыстории и истории их революций 17 и 18 вв. Осн. результатом этого изучения был труд "Происхождение совр. демократии" (т. 1-4, М., 1895-97; ч. 1-2 первого тома переиздавались с важными дополнениями в 1901 и 1912, ч. 3 и 4 - в 1899). Это самая крупная в рус. дооктябрьской историографии попытка обобщающего освещения социальных и политич. предпосылок франц. бурж. революции кон. 18 в. и начального ее этапа до осени 1791. Формально К. выступал здесь и в изданном позже труде "От прямого народоправства к представительному и от патриарх, монархии к парламентаризму" (т. 1-3, М., 1906), куда вошли и его статьи 80-90-х гг. по англ. революции, как историк политич. мысли и гос. права. Но по существу К. вышел далеко за рамки своей непосредств. темы и специальности, в традиц. их понимании. К. пытался связать развитие политич. учений с борьбой за тот или иной не только гос., но и обществ. строй и стремился рассматривать эту борьбу не только в политич., но и в социальном и притом клас. разрезе. И это составляло сильную сторону работ К. по истории политич. мысли.

Осн. вкладом К. в историографию франц. революции была разработка им вслед за Н. И. Кареевым и наряду с И. В. Лучицким крест. вопроса, к-рый К. справедливо считал "коренным вопросом франц. обществ. жизни" того времени. Идя по стопам Кареева, К. отвергал, в противоположность Лучицкому, тезис Токвиля о широком распространении в дореволюц. Франции мелкой крест. собственности и подчеркивал, что крестьяне владели находившимися в их руках землями не столько "на начале собственности", сколько "на чиншевом праве", на основе "вечнонаследств. аренды". Учитывая, т. о., отличный от бурж. собственности характер поземельных отношений "старого порядка", К. первоначально возражал, однако, против того, что произведенный революцией "обществ, переворот" состоял в "ниспровержении феод. системы". Это было обусловлено тем, что К. долго был склонен отождествлять "феодализм в тесном смысле слова" с одной лишь "крепостной системой" с барщинным трудом и переход от "барщинно-крепостной" к "оброчно-чиншевой" системе расценивал уже как "вырождение" феод. отношений, окончательно подорванных якобы развитием фермерского х-ва. В начале своих занятий историей франц. крестьянства К. преувеличивал степень проникновения бурж. отношений во франц. с. х-во 2-й пол. 18 в. и слишком тесно сближал развитие дореволюц. Франции с развитием Англии в осн. уже после ее революции 17 в. Уделяя, однако, большое внимание новым, но своеобразным по сравнению с Англией тенденциям развития франц. деревни накануне революции, К. конкретизировал (на основе, гл. обр., приходских наказов 1789) нарисованную в общем еще Кареевым картину обезземеления значит. части крестьянства и начавшегося и здесь (вопреки взглядам Лучицкого) клас. его расслоения на деревенскую буржуазию и пролетариат. Вставая в конечном счете на позиции признания отрицавшегося им прежде феод. характера поземельных отношений дореволюц. Франции, К. приходил в 1912 в кн. "Происхождение мелкой крест. собственности во Франции" (СПБ) к выводу, что "экономический и социальный кризис", вызвавший революцию, "...имел своим первоисточником невозможность примирить требования нового, уже зарождавшегося капиталистического строя с теми порядками поместно-крепостного и оброчного хозяйства, которые продолжали еще держаться в большей части страны" (указ. соч., СПБ, 1912, с. 47). Исходя из того, что революция не вызвала к жизни "новые экономические порядки ничем не сдерживаемой конкуренции", а "только узаконила их своим признанием", освещал К. и процессы разложения цехов, развития пром-сти, формирования рабочего класса, борьбы рабочих против предпринимателей. В этой области, остававшейся до К. наименее исследованной, ему принадлежала важная науч. инициатива вообще и в особенности - в постановке проблемы деревенской куст. пром-сти, в к-рой он видел (в отличие от Лучицкого) "домашнюю форму капиталистического производства".

Сюжетом труда К. "Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства" (т. 1-3, М., 1898-1903) был зап.-европ. феодализм от падения Рим. империи до кон. 14 в., а в нем. издании - даже до 18 в. (т. 1-7, Берлин, 1901-14). К. строил здесь свои обобщения на неправильных теоретич. предпосылках, считая гл. фактором всех изменений экономич. строя рост населения и рассматривая изменения в сфере произ-ва не как причину, а лишь как следствие расширения обмена. Привлеченный К. обширный и не только опубл., но и архивный материал (не всегда, правда, достаточно внимательно изученный и правильно использованный, как и в др. его работах) раскрывал, однако, ряд существ. сторон и характерных особенностей социально-экономич. развития зап.-европ. феод. общества.

К. стремился изучать историю в социологич. разрезе, видел в социологии общую теорию социального развития и посвятил ей ряд спец. работ - "Современные социологи" (СПБ, 1905), "Социология" (т. 1-2, СПБ, 1910) и др. В социологич. построениях позитивизма К. привлекали эволюц. точка зрения на развитие человечества, идея медленного усовершенствования обществ. учреждений, к-рая сознательно противопоставлялась им марксизму, марксистской "...идее классовой борьбы, долженствующей окончиться торжеством пролетариата" ("Две жизни", в журн.: "Вестник Европы", 1909, No 7, с. 6). Выступая против субъективного метода в социологии, против модного с кон. 19 в. противопоставления обществ. наук естественным, против отказа от принципа закономерности, К. называл осн. социологич. законом закон прогресса, к-рый заключается якобы в росте солидарности. Хотя К. и уделял в своих ист. работах большое внимание клас. борьбе, он относился к ней отрицательно, считал ее признаком незрелости или, наоборот, "вырождения" того или иного обществ. строя и доказывал господств. классам на ист. примерах Англии, Франции и др. стран опасность обострения ими социальных противоречий, неизбежно приводящего к революции. Отсюда вытекала и его политич. доктрина конституц. или "народной" монархии, к-рой он приписывал миссию верховного посредничества между классами и защиты интересов нар. масс. Если в своих более ранних конкретно-ист. трудах К. придавал фактически осн. значение социально-экономич. процессам, то в более поздних социологич. произв., написанных в осн. в годы первой рус. революции и после нее, он, в противовес этому, настойчиво подчеркивал характерное для позитивизма положение о взаимодействии в ист. процессе ряда равнозначных факторов, отводя немалую роль психологич. и даже биологич. фактору.

Лит.: Очерки истории ист. науки в СССР, т. 2. М., 1960, с. 351-70, 645-46; т. 3, M., 1963.C. 414-418, 449-463; Сафронов Б. Г., М. М. Ковалевский как социолог, М., 1960. Списки трудов К. см. в кн.: Материал для биографич. словаря действит. членов императ. Академии наук, ч. 2, П., 1917; M. M. Ковалевский. Ученый, гос. и обществ. деятель и гражданин. Сб. ст., П., 1917.

Б. Г. Вебер, Б. Г. Сафронов. Москва. 2. Осип Михайлович (28.XII.1800(9.I.1801) - 20.Х.1878) - рус. ученый, один из основоположников монголоведения в России, профессор (с 1834), академик (с 1847). Действит. чл. Об-ва историй и древностей российских при Моск. ун-те (1840), Почетный чл. Азиат. об-ва в Париже (1839). Окончил в 1820 Виленский ун-т по специальности древние языки и классическая лит-ра. В 1824 К. арестован за участие в тайном об-ве "Друзья науки" А. Мицкевича. Через год был освобожден и выслан "под особый надзор" в Казань, где в ун-те стал изучать вост. языки (арабский, персидский, татарский). Там же написал "Историю Казанского ханства", одновременно работая над ист. произв. Геродота.

В 1827 К. был командирован в Забайкалье для изучения бурятского яз. и быта бурят. В 1829 был в Монголии и через год отправлен в Пекин как чл. Росс. духовной миссии. В Китае познакомился с кит., маньчжурским, тибетским яз. и основами санскрита. Встреча с Н. Я. Бичуриным усилила интерес К. к истории Китая, а личное знакомство с декабристами в Забайкалье (С. П. Трубецким, С. Г. Волконским и др.) стимулировало его просветит. работу среди бурят. В 1833 вернулся в Казань, где с него снят был "надзор". К. был первым руководителем первой в России кафедры монг. яз., читал лекции по истории и языку Монголии. В 1835 издал "Краткую грамматику монг. книжного яз.". в 1836-37 "Монг. хрестоматию" в 2 томах, в 1844-49 "Монг.-рус.-франц. словарь" (вып. 1-3), удостоенный Академией наук полной премии Демидова.

В 1855 К. назначен ректором Казанского ун-та, но в 1860 освобожден в связи с волнениями студентов, поддержавших движение революц. демократов. В 1862 К. был переведен в Варшаву, назначен профессором Главной школы, преобразованной в 1869 в ун-т.

К. примыкал к дворянско-бурж. просветителям 30-40-х гг. 19 в. Он говорил, что в мире нет "неисторических" народов, что нельзя противопоставлять Азию Европе, ибо все страны "трудились для общей пользы", что каждый народ имеет свою историю и не исчезает бесследно. Вместе с тем он считал, что определяющим фактором в истории народов является герграфич. среда я просвещение, что вооруж. выступления масс отрицательно сказываются на делах нар. просвещения и потому вредны.

К. завоевал славу ученого, педагога и просветителя. Благодаря его трудам рус. монголоведение заняло первенствующее положение в мировой науке, а из созданной им школы вышли такие ученые, как Д. Банзаров, В. П. Васильев, А. А. Бобровников. К. оставил ряд трудов по монголоведению и буддизму, часть к-рых ("История монголов", т. 1-2, "Введение в историю монголов") хранится в рукописном фонде вост. рукописей в Ленингр. отделении Ин-та народов Азии АН СССР и рукописном фонде ЦГА ТАССР. Осн. рукописный фонд, включавший в себя 6-томное описание Монголии, Китая, Бурятии, был перевезен в Варшаву, где еще в 1863 погиб от пожара.

Соч. (кроме указ. в ст.): Каталог санскритским, монг., тибетским, манджурским и кит. книгам и рукописям, в б-ке Казан. ун-та хранящимся, "Уч. зап. Каз. ун-та", 1834, (т.) 2; Поездка из Иркутска в Ургу, "Казан. вестник", 1829, ч. 26, май-июнь, No 5; Содержание монг. книги под заглавием: "Море притч", "Уч. зап. Каз. ун-та", 1834, (т.) 1-2; Буддийская космология, Каз., 1837; О забайкальских бурятах, "Каз. вестник", 1829, ч. 27, август-декабрь.

П. П. Старицина. Москва.