ЛОБАНОВ Александр Павлович

1924, г. Молога Ярославской губернии — 2003) — художник-аутсайдер.В три года заболел менингитом, был признан глухонемым и слабоумным. В 1940 г. его родной город был затоплен при сооружении Рыбинского водохранилища. Семья переехала в Ярославль, и Лобанов начал работать подмастерьем на моторном заводе. В 1947 г. был направлен на содержание в областную психбольницу. Рисовать начал в 33 года. С этого времени его психическое состояние улучшилось. Медицинский персонал внимания на художественные занятия Л. не обращал, но в конце 1950-х гг. у пациента появился друг — водитель принадлежавшего больнице грузовика, который стал единственным человеком, научившимся с ним общаться. Вместе они выезжали в город и однажды сфотографировались. После этого Л. полюбил фотографироваться и украшал свои фотографии необыкновенными рисованными рамками. Как и многие другие художники-самоучки, он начинает каждую свою работу с нарисованной рамки. Сюжеты почерпнуты из репродукций («Охотники на привале», «Ленин», «Сталин»), много охотничьих сцен, вообще изображений огнестрельного оружия. Рисовал Л. вначале в своеобразной технике, используя выдавленную из шариковых ручек цветную пасту и палочки вместо кисти. Многие работы делались на обороте плакатов. Окружение пациента — медсестры, кочегары, санитары — с удовольствием принимали в подарок картинки Л., яркие по цвету, ритмические по рисунку. В 1987 г. Л. «открыл» В. Гаврилов, впоследствии руководитель арт-проекта «Иные», врач-психиатр, изучающий искусство аутсайдеров. Он впервые выставил работы Л. в Ярославле в рамках своего проекта в 1997 г. Этот факт заставил и лечащих врачей Л. обратить внимание на необычного больного. По мнению исследователей творчества Л., интерес к оружию, частые изображения человека с ружьем — это попытка художника преодолеть комплекс своей незащищенности. Интересно, что к работам Л. делает подписи крупными печатными буквами, явно копируя с каких-то надписей. Однако все попытки врача объясниться с ним при помощи написанных вопросов успеха не имели, Л. дает знать, что читать он не может. В 2000 г. он перестал рисовать. После выставки 1997 г. сюжет о Л. и больнице, где он содержится, был показан по Российскому телевидению. По инициативе телеведущей С. Сорокиной были собраны средства на ремонт медучреждения и краски для художника. Слава помогла Л. найти родственников, выправить паспорт, а следовательно, и получить пенсию, которой до того он не имел. Листы Л. в целом похожи на народную картинку, но лишены радостности, присущей наивному искусству. В них есть странный алогизм, например, в работе «Ветряная мельница» вдоль фасада дома, как пилястры, идут размером в 4 этажа изображения ружей. Подобные образы, близкие воображению сюрреалистов, представляются образованному любителю искусства многозначительными метафорами, в выражениях лиц, рисунке отдельных предметов есть будоражащая зрителя напряженность, внутренняя экспрессия. Судьба Л., считающегося на рубеже XX–XXI вв. наиболее интересным представителем искусства аутсайдеров в России, не схожа с историями зарубежных аутсайдеров, которые содержались в хороших клиниках, окруженные заботой и вниманием, а порой, как члены группы австрийского художественного центра «Гуггинг», получали специальную поддержку как художники. Само же понима-ние значимости творчества Л. пришло через знакомство российских психиатров с зарубежным опытом арт-терапии и сформированными западной элитой представлениями о ценности искусства, создающегося вне культурной среды и влияния мейнстрима. (К. Б.) Персональные выставки: Ярославль (в рамках арт-проекта «Иные»), Городской выставочный зал, 1997; Ярославский художественный музей, 1999; Дворец конгрессов, Париж (в рамках Международного юбилейного конгресса по психиатрии), 2000. Выставки: «La Planete exile», «Затерянная планета», Музей современного искусства в Вильнев-д’Аске (Франция) вместе с выставкой из музея «Арасин», 2001; «Visions et creations dissidentes», Художественный музей г. Бегль (Франция), 2002; «Фест наив-04».