Лукас ван Лейден, Lucas van Leyden) 1489 или 1494, Лейден — 1533, Лейден. Нидерландский живописец и гравер. Учился у своего отца — Г. Якобса и у К. Энгельбрехтса (1509). Согласно старым источникам, был истинным вундеркиндом, уже в детском возрасте получая заказы на картины. Работал в Лейдене, в 1521—1522 — в Антверпене, где встречался с Дюрером. В 1527 совершил поездку по Голландии и Фландрии, посетив Миддельбург, место деятельности Госсарта. Начиная с ранних лет, художник чрезвычайно плодотворно работал как гравер, главным образом в технике резцовой гравюры на меди (около 170 листов), создав такие выдающиеся произведения, как Мухаммед и монах (1508), Коровница, Се Человек (оба — 1510), Голгофа (1517), Танец Марии Магдалины (1519). Позднее обращался также к офорту и ксилографии; эти произведения выделяются яркой жанровой наблюдательностью, удивительной экспрессией мизансцен. Живопись Луки Лейденского весьма разнообразна по жанрам (религиозные композиции, портреты, сцены современной жизни). В его творчестве сказался кризис художественной культуры Нидерландов первой трети XVI в., связанный с распадом прежнего космически-всеобъемлющего религиозного мироощущения, свойственного мастерам XV в. Однако черты кризиса, сказавшиеся на искусстве художника, выявили новые стилистические и духовные возможности образного языка: мир в его картинах зачастую предстает противоречивым, непредсказуемым, странным, на грани гротеска. В картинах Игра в шахматы (ок. 1508—1510, Берлин, Гос. музеи) и Игра в карты (ок. 1514, Уилтон-Хауз, собрание Пемброк) художник показывает бытовую сцену не в ее обыденности, а как нечто гораздо более значительное и таинственное; он пользуется мотивом игры, чтобы проникнуть в характеры людей, передать разнообразие их психологических типов. В более поздней картине на тот же сюжет (Игра в карты, ок. 1521, Мадрид, Музей Тиссен-Борнемиса) сцена приобретает, как полагают, аллегорический смысл с политическим подтекстом, символизируя превратности истории как вотчины всевластной Фортуны. Пристальный интерес к живой динамике, человеческому характеру проявляется и в портретах Луки Лейденского. В отличие от свойственного портретистам его времени показа модели в интерьере или пейзаже, он обращается к более старым традициям. В его погрудных портретах фон — это нейтральная плоскость, что, однако, не означает пассивной архаизации; тем больше внимания уделяется лицу портретируемого, которое дышит энергией, являя средоточие земного, лишенного всякой идеализации бытия (Автопортрет, ок. 1514, Брауншвейг, Музей герцога Антона Ульриха; Портрет тридцативосьмилетнего мужчины, ок. 1521, Лондон, Нац. галерея). В поздние годы художник сблизился с искусством романизма, что нагляднее всего проявилось в религиозных композициях (триптих Страшный Суд, 1526, Лейден, Гор. музей; Исцеление иерихонского слепца, 1531, Санкт-Петербург, Гос. Эрмитаж). Преобладание бытовых эпизодов в последней картине снижает пафос чудесного события; изображая суетливое разнообразие реакций толпы на совершающееся чудо, художник теряет то представление о значительности человеческой личности, которым было проникнуто его творчество 1510-х; однако здесь намечается путь к монументальным гротескам Брейгеля Старшего.
Лит.: Никулин Н. Лука Лейденский. Л.; М., 1961; Климов Р. Б. Творчество Луки Лейденского и Высокое Возрождение в Нидерландах // От эпохи Возрождения к двадцатому веку. М., 1963; Лука Лейденский: Каталог выставки. М., 2002; Friedlander M. Lucas van Leyden and Other Dutch Masters of His Time. Leyden; Brussels, 1973; Lucas van Leyden. Studien. Haarlem, 1979.
Л. Алешина