МАКСИМИН

Максимин I (Гай Юлий Вер) (235—38 гг.), как говорили (возможно, безо всяких на то оснований), был сыном готского крестьянина, а его мать происходила из племени аланов, относившегося к причерноморским сарматам. В историю он вошел как Максимин Фракиец, но, возможно, он был выходцем из более северных приданувийских земель. Зонара датирует его рождение 172 или 173 г., но, по-видимому, Максимин родился приблизительно на десять лет позже. Он выделялся силой и огромным ростом и стал первым римским императором, начавшим карьеру простым солдатом. Максимин быстро продвигался по служебной лестнице и в 232 г. командовал легионом в Египте, а впоследствии стал наместником в возвращенной Римом Месопотамии. В 235 г. он руководил рекрутами из Паннонии на Рейне, и именно они свергли Александра Севера и Мамею и предложили империю Максимину, военные успехи которого так выгодно контрастировали с беспомощностью его предшественника. Сенат, хоть и не без значительного сопротивления (поскольку выбор был сделан без участия сенаторов, и они не считали Максимина за равного), вынужден был утвердить его полномочия. Важнейшей своей задачей Максимин I считал войну в Германии. Но сначала ему пришлось заняться двумя серьезными мятежами, вспыхнувшими в самой Империи. Один из них подняла группа офицеров: когда он воевал в Германии, они решили разрушить понтонный мост, чтобы оставить его на другом берегу Рейна и возвести на трон сенатора Магна. Однако сведения о заговоре достигли Максимина, и он казнил всех подозреваемых. Другой мятеж произошел в Осроене, где группа влиятельных чиновников, верных памяти Александра Севера, облачила в порфиру Квартина. Но затем их предводитель, Македон, изменил свои планы и убил Квартина, что, впрочем, не помогло ему спасти собственную жизнь. После этих событий Максимин и озлобило/: ястал очень подозрителен. Он изгнал из армии всех офицеров сенаторского сословия и заменил их профессиональными военными, которых сам произвел в соответствующие чины. Подавив в зародыше внутренние беспорядки, Максимин переправился через Рейн и вторгся в глубь Германии. Грабя страну и сжигая деревни, он вынудил германцев —и прежде всего алеманнов, которых считал своими главными врагами — искать убежища в лесах и болотах. Вскоре вблизи болот у северных границ Вюртемберг-Бадена состоялось важное сражение. Император, лошадь которого утопала по грудь в болотной жиже, проявил личную храбрость и, несмотря на серьезные потери римлян, нанес противнику сокрушительное поражение, что позволило на некоторое время восстановить спокойствие. В Рим для размещения в здании сената была отправлена картина с изображением этой битвы; Максимин принял победный титул «Германию», возвел в ранг Цезаря своего сына Максима и выпустил монеты в его честь и в честь своей умершей и обожествленной жены Цецилии Паулины. Максимин приступил к укреплению оборонительных пограничных сооружений: он не оставлял намерения продолжать и дальше успешную кампанию на Рейне. Для этого в первую очередь следовало устранить угрозу нападения данувийских племен. Проведя зиму 235—36 гг. в Сирмии, на пересечении важных дорог, и устроив там свой главный военный штаб, Максимин выступил против враждебных племен и впоследствии присовокупил к своему имени почетные титулы «Сарматский « и «Дакский». Достоверно известно о его военных успехах в Германии, поэтому нет причин сомневаться и в этих триумфах. Штаб-квартира Максимина оставалась в Сирмии вплоть до 238 г., когда пришло сообщение о восстании престарелого Гордиана Африканского, правителя провинции Африка, и его сына, тоже Гордиана. Хотя сенат и большая часть Империи поддерживали восставших, всего через двадцать два дня после начала мятежа их разбил сохранивший верность Максимину наместник Нумидии Капелиан, который в бою убил младшего Гордиана, после чего старший Гордиан покончил с собой. Сенат же немедленно объявил о выборе двух новых императоров: Бальбина и Пупиена, они должны были продолжить борьбу против Максимина. Узнав о восстании Гордианов, Максимин решил двинуть войска на Италию. Однако, придя в Эмону, он нашел обезлюдевший город с опустошенными и разрушенными складами, что вызвало разочарование и ропот среди солдат. Более того, в Аквилее его встретило упорное сопротивление, и даже после возведения понтонного моста через полноводную реку Сонтий он не смог взять город из-за сильной бури, повлекшей серьезные потери, что вкупе с недостатком продовольствия, жесткостью императора и недовольством офицеров привело к общему падению дисциплины и морального духа в войсках. Как следствие, 10 мая солдаты легиона, имевшие на то особые причины (их семьи находились в руках противника в Альбане), напали на Максимина и его сына во время полуденной сиесты и убили обоих. Их головы отправили в Рим в сопровождении кавалерийского эскорта. Изображения Максимина в скульптуре и на монетах подтверждают слова Геродиана о пугающем виде императора. Историк писал: «Он был огромен; непросто отыскать равного ему среди известных греческих атлетов или лучших натренированных воинов варварских племен... При его вспыльчивости такая сила наводила на всех страх. Терпеливое и сдержанное управление Максимин заменил по-варварски жесткой автократией, хорошо зная о враждебном к себе отношении, причиной которому было то, что он стал первым императором, поднявшимся до высочайшего положения из самых низов. Максимин был варваром как по происхождению, так и по характеру, унаследовав от своих сородичей грубый и жестокий нрав... Его достижения обеспечили бы ему более высокую репутацию, не будь он слишком безжалостен даже к своим союзникам и подчиненным». Этим критическим замечаниям вторит Historia Augusta, отражавшая позицию сената, члены которого ненавидели Максимина. И он отвечал им тем же —необразованный человек, который едва говорил на латыни и не испытывал симпатий к высшему и среднему классам римского общества. За три года своего царствования он ни разу не появился в столице. Более того, в его правление наиболее состоятельная часть населения, затравленная сворой сборщиков налогов, агентов и военных шпионов, вынуждена была более, чем когда-либо, платить за укрепление обороны государства. Для зажатых в жесткие рамки представителей высших кругов имя Максимина стало олицетворением величайшей жадности. Тем не менее его жесткость была обусловлена характером ситуации. Империя подвергалась огромному давлению извне. Чтобы избежать полного разрушения, требовались новые и твердые подходы —нужен был император нового типа, который подчинил бы все военным нуждам и смог осуществить необходимые радикальные меры. По той же причине Максимин отверг терпимое отношение предыдущего императора к христианам, ибо любое влияние, которое могло повредить патриотическим устремлениям, было недопустимо. Несмотря на провал похода 238 г., Максимин I проявил себя очень толковым полководцем. Он заслуженно стал первым в длинной череде данувийских императоров (из числа опиравшихся на силу воинов римского государства), спасавших в последующие полвека Рим от хаоса, хотя цена за это оказалась разорительной.