Мосолов, Александр Васильевич

(11 VIII 1900, Киев - 12 VII 1973, Москва)
Сложна и необычна композиторская судьба А. Мосолова - яркого и оригинального художника, интерес к которому в последнее время все более возрастает. В его творчестве совершались самые невероятные стилистические модуляции, которые отразили метаморфозы, происходившие на различных этапах развития советской музыки. Ровесник века, он смело ворвался в искусство в 20-е гг. и органично вписался в «контекст» эпохи, со всей своей импульсивностью и неуемной энергией воплощая ее бунтарский дух, открытость новым веяниям. Для Мосолова 20-е гг. стали своего рода периодом «бури и натиска». К этому времени уже четко определилась его жизненная позиция.
Судьба Мосолова, который в 1903 г. с родителями переехал из Киева в Москву, была неразрывно связана с революционными событиями. Горячо приветствуя победу Великого Октября, он в 1918 г. добровольцем уходит на фронт; в 1920 - демобилизуется из-за контузии. И только, по всей вероятности, в 1921 г., поступив в Московскую консерваторию, Мосолов начинает сочинять музыку. Он занимается по классу композиции, гармонии и контрапункта у Р. Глиэра, затем переходит в класс Н. Мясковского, у которого и заканчивает консерваторию в 1925 г. Параллельно он занимался по фортепиано у Г. Прокофьева, позже - у К. Игумнова. Удивителен интенсивный творческий взлет Мосолова: уже к середине 20-х гг. он становится автором значительного количества произведений, в которых вырабатывается его стиль. «Чудак вы эдакий, из вас лезет, как из рога изобилия», - писал Мосолову Н. Мясковский 10 августа 1927 г. - «Шутка ли сказать - 10 романсов, 5 каденций, Симфоническая сюита, а вы пишете сочинил-то мало. Это, батенька, "Универсаль"« (издательство «Universal Edition» в Вене. - Н. А.), «и та взвоет от такого количества»! С 1924 по 1928 г. Мосолов создает почти 30 опусов, в числе которых - фортепианные сонаты, камерные вокальные сочинения и инструментальные миниатюры, Симфония, камерная опера «Герой», фортепианный концерт, музыка к балету «Сталь» (из которой появился знаменитый симфонический эпизод «Завод»). В последующие годы он пишет оперетту «Крещение Руси, Антирелигиозную симфонию» для чтецов, хора и оркестра и др.
В 20-30-х гг. интерес к творчеству Мосолова в нашей стране и за рубежом в наибольшей степени был связан с «Заводом» (1926-28), в котором стихия звукоизобразительной полиостинатности рождает ощущение работы огромного механизма. Это сочинение во многом способствовало тому, что Мосолов воспринимался современниками главным образом как представитель музыкального конструктивизма, связанного с характерными тенденциями в развитии советского драматического и музыкального театра (вспомним режиссерские работы Вс. Мейерхольда, балет С. Прокофьева «Стальной скок» - 1925, оркестровый эпизод «Металлургический завод» из оперы В. Дешевова «Лед и сталь» - 1930). Однако Мосолов в этот период искал и обретал другие пласты современной музыкальной стилистики. В 1926 г. он пишет два необычайно остроумных, озорных вокальных цикла, содержащих элемент эпатажа: «Три детские сценки» и «Четыре газетных объявления» («из Известий ВЦИКа»). Оба сочинения вызвали шумную реакцию и неоднозначное толкование. Чего стоят только сами газетные тексты, например: «Лично хожу крыс, мышей морить. Есть отзывы. 25 лет практики». Легко представить себе состояние слушателей, воспитанных в духе традиции камерного музицирования! Находящиеся в русле современного музыкального языка с его подчеркнутой диссонантностью, хроматическими блужданиями, циклы тем не менее обладают четкой преемственностью с вокальным стилем М. Мусоргского вплоть до прямых аналогий между «Тремя детскими сценками» и «Детской»; «Газетными объявлениями» и «Семинаристом, Райком». Еще одно значительное произведение 20-х гг. - Первый фортепианный концерт (1926-27), положивший начало новому, антиромантическому взгляду на этот жанр в советской музыке.
К началу 30-х гг. период «бури и натиска» в творчестве Мосолова завершается: композитор резко порывает с прежней манерой письма и начинает «нащупывать» новую, прямо противоположную первой. Изменение стиля музыканта было столь радикальным, что, сравнивая его произведения, написанные до и после начала 30-х гг., трудно поверить, что все они принадлежат одному и тому же композитору. Стилистическая модуляция, совершив; шаяся в 30-е гг., определила собой все последующее творчество Мосолова. Чем же был вызван этот резкий творческий перелом? Известную роль сыграла тенденциозная критика со стороны РАПМ, чья деятельность характеризовалась вульгаризированным подходом к явлениям искусства (в 1925 г. Мосолов стал действительным членом АСМ). Были и объективные причины стремительной эволюции языка композитора: она отвечала свойственному советскому искусству 30-х гг. тяготению к ясности и простоте.
В 1928-37 гг. Мосолов активно осваивает среднеазиатский фольклор, изучая его во время своих поездок, а также обращаясь к известному сборнику В. Успенского и В. Беляева «Туркменская музыка» (1928). Он пишет 3 пьесы для фортепиано «Туркменские ночи» (1928), Две пьесы на узбекские темы (1929), которые стилистически еще относятся к предыдущему, бунтарскому периоду, подводя ему итог. А во Втором концерте для фортепиано с оркестром (1932) и еще более в Трех песнях для голоса с оркестром (30-е гг.) уже отчетливо намечается новый стиль. Конец 20-х гг. ознаменовался единственным в творчестве Мосолова опытом создания крупной оперы на гражданско-социальную тематику - «Плотина» (1929-30), - которую он посвятил своему учителю Н. Мясковскому. В основе либретто Я. Задыхина лежит сюжет, созвучный периоду рубежа 20-30-х гг.: в нем речь идет о постройке плотины для гидростанции в одной из отдаленных деревень страны. Тема оперы была близка автору «Завода».
Оркестровый язык «Плотины» обнаруживает близость к стилю симфонических сочинений Мосолова 20-х гг. Прежняя манера острогротескного выражения сочетается здесь с попытками создать в музыке позитивные образы, отвечающие требованиям социальной темы. Однако воплощение ее нередко страдает известным схематизмом сюжетных коллизий и героев, для воплощения которых у Мосолова еще не было достаточного опыта, в то время как в воплощении отрицательных персонажей старого мира такой опыт у него был накоплен.
К сожалению, сохранилось мало сведений о творческой деятельности Мосолова после создания «Плотины». В конце 1937 г. он был репрессирован: осужден на 8 лет в исправительно-трудовом лагере, однако 25 августа 1938 г. был освобожден. В период с 1939 г. до конца 40-х гг. происходит окончательное становление новой творческой манеры композитора. В необычайно поэтичном Концерте для арфы с оркестром (1939) фольклорный язык сменяется оригинальным авторским тематизмом, отличающимся простотой гармонического языка, мелодизмом. В начале 40-х гг. творческие интересы Мосолова направляются по нескольким руслам, одним из которых была опера. Он пишет оперы «Сигнал» (либр. О. Литовского) и «Маскарад» (по М. Лермонтову). Партитура «Сигнала» была закончена 14 октября 1941 г. Таким образом, опера стала одним из первых в этом жанре (возможно, и самым первым) откликом на события Великой Отечественной войны. Другие важнейшие области творчества Мосолова этих лет - хоровая и камерная вокальная музыка - объединены темой патриотизма. Основной жанр хоровой музыки военных лет - песня - представлен рядом сочинений, среди которых особенно интересны три хора в сопровождении фортепиано на стихи Арго (А. Гольденберга), написанные в духе массовых героических песен: «Песня про Александра Невского, Песня про Кутузова» и «Песня о Суворове». Ведущую роль в камерных вокальных сочинениях начала 40-х гг. играют жанры баллады и песни; иную сферу составляет лирический романс и, в частности, романс-элегия («Три элегии на стихи Дениса Давыдова» - 1944, «Пять стихотворений А. Блока» - 1946).
В эти годы Мосолов вновь после многолетнего перерыва обращается к жанру симфонии. Симфония ми мажор (1944) положила начало масштабной эпопее из 6 симфоний, создававшихся на протяжении более 20 лет. В этом жанре композитор продолжает линию эпического симфонизма, каким он сложился в русской, а затем в советской музыке 30-х гг. Этот жанровый тип, а также необычайно тесные интонационно-тематические связи между симфониями дают право назвать 6 симфоний эпопеей отнюдь не метафорически.
В 1949 г. Мосолов принимает, участие в фольклорных экспедициях в Краснодарский край, положивших начало новой, «фольклорной волне» в его творчестве. Появляются сюиты для оркестра русских народных инструментов («Кубанская» и др.). Композитор изучает фольклор Ставрополья. В 60-е гг. Мосолов начал писать для народного хора (в т. ч. для Северного русского народного хора, руководимого женой композитора - народной артисткой СССР Ы. Мешко). Он быстро овладевает стилем северной песни, делает обработки. Длительная работа композитора с хором способствовала написанию «Народной оратории о Г. И. Котовском» (ст. Э. Багрицкого) для солистов, хора, чтеца и оркестра (1969-70). В этом последнем завершенном сочинении Мосолов обратился к событиям гражданской войны на Украине (в которой он участвовал), посвятив ораторию памяти своего командира. В последние годы жизни Мосолов делает эскизы к двум сочинениям - Третьему фортепианному концерту (1971) и Шестой (фактически Восьмой) симфонии. Кроме того, он вынашивал замысел оперы «Что делать?» (по одноим. роману Н. Чернышевского), которому не суждено было осуществиться.
«Меня радует, что в настоящее время творческим наследием Мосолова заинтересовалась общественность, что издаются воспоминания о нем. ...Думаю, что если бы все это было при жизни А. В. Мосолова, то, возможно, возродившееся внимание к его композициям продлило бы ему жизнь и он еще долго был бы среди нас», - так написал о композиторе замечательный виолончелист А. Стогорский, которому Мосолов посвятил «Элегическую поэму» для виолончели с оркестром (1960), /Н. Алексенко/