НАРТОВ Андрей Константинович

— токарь Петра Великого, советник академической канцелярии, род. в 1694 г., ум. в 1756 г. Впервые имя его встречается в 1709 году, когда он работал токарем на Сухаревой башне в Москве и обратил на себя внимание Государя, который в 1712 году взял его в Петербург ко двору. Здесь Нартов был отдан для обучения токарному искусству к мастеру Юрию Курносову и сверх того учился механике у иностранца Зингера. По окончании обучения H. у этих мастеров Петр Великий, заметивший недюжинные способности Нартова, послал его для довершения технического образования за границу, откуда Андрей Константинович должен был доносить о своих успехах в Кабинет. Первое сохранившееся донесение Нартова относится к марту 1719 г.; оно было отправлено им из Лондона, куда, по-видимому, он отправился прямо из России. Из этого донесения видно, что Нартов, как и большинство русских молодых людей того времени, учившихся за границей, сильно нуждался, получая деньги из России крайне неаккуратно. Несмотря на это, Нартов, по-видимому, занимался очень серьезно и делал большие успехи. "Понеже, писал он в своем донесении, я по Вашего Царского Величества указу отправлен в Европейские Государства для просмотрения токарных и других механических дел, того ради исполнения Вашего Царского Величества указа, коль скоро прибыл в Англию, не преминул смотреть всего лучшего, что касается ко оным делам. При сем Вашему Царскому Величеству доношу, что я здесь таких токарных мастеров, которые превзошли российских мастеров, не нашел и чертежи машинам, которые Ваше Царское Величество приказал здесь сделать, я мастерам казал, и оные сделать по ним не могут; мастера черепаховых коробов я здесь нашел и каким подобием оные коробки делать научился. Также и инструмент к тому подлежащий сделал и тот инструмент и пробу работе моей я не премину в кабинет Вашего Царского Величества прислать на кораблях. Я многие вещи здесь нашел, которые в России ныне не находятся и о том я писал князю Б. H. Куракину, чтобы он Вашему Царскому Величеству о том донес и послал к нему некоторым машинам чертежи. Я ныне Вашему Царскому Величеству объявляю, что я здесь присмотрел: 1) махину, которая нарезывает легким способом железные шурупы для монетных дел, 2) махину, которая тянет свинец и надлежит по адмиралтейству, 3) мауношники обранные, которые напечатают формы для делания без большого труда вместо того, что в России время продолжается недрелкою, 4) махину, что нарезывает легким способом зубцы у колес, 5) махину, которая сверлит легким способом помповные медные трубы, 6) махину, которая тянет золото и серебро в пласты, 7) нашел секрет к растоплению стали, что к токарному делу принадлежит для литья патронов, понеже оные патроны суть велики, чисты и крепки..." Осмотрев и изучив в Лондоне все, что, по его мнению, заслуживало внимания, Нартов переехал в Париж. В Париже Нартов сразу попал к знаменитейшим французским ученым того времени: он слушал лекции по астрономии де Лафаю, занимался математикой под руководством Вариньона и изучал медальерное искусство у знаменитого французского медальера того времени Пипсона. Об успехах Нартова в Париже свидетельствует следующее письмо президента парижской академии аббата Биньона Петру Великому: "постоянная его прилежность в учении математическом, великие успехи, которые он учинил в механике, наипаче же в оной части, которая касается токарного станка и иные его добрые качества дали нам знать, что во всех вещах Ваше Величество не ошибается в избрании подданных, которых Вы изволите употреблять в свою службу. Мы видели недавно три медали его работы, которые он оставил Академии, яко памятный знак, как его искусства, так и благодарности его. Одна из тех медалей есть Лудвика ХІV, другая королевская, а третья его королевского высочества моего милостивого государя дука д´Орлеана..." Из Парижа Нартов отправился в Россию, пробыл некоторое время в Берлине при дворе прусского короля и в конце 1720 года вернулся в Петербург.

По возвращении Нартова из-за границы Петр Великий поручил ему заведовать своей токарней, которую Нартов расширил и пополнил новыми машинами, вывезенными и выписанными им из-за границы. Отношения его к Петру Великому были очень близкими: токарня была рядом с царскими покоями и часто служила Петру Великому кабинетом. Здесь царь принимал в присутствии Нартова своих приближенных, часто Нартов докладывал царю о приезжавших с делами и донесениями, нередко и Петр Великий вступал в разговоры с Нартовым по самым разнообразным вопросам. Вместе с токарным делом на Нартове лежала обязанность обучать токарному искусству русских учеников. Из этих учеников особенно выделялись Александр Жураковский и Семен Матвеев. По смерти Петра Великого Нартову было поручено сделать "столб" с изображением "баталий" покойного императора, но он не довел этого труда до конца. Нартов был один из очень немногих русских людей, имевших солидные знания по механике и поэтому постоянно получал всевозможные поручения, где требовались его знания. Так, в 1726 году, как видно из доношения его в академию наук в 1754 году, он именным указом "послан был в Москву с генералом Волковым на монетные дворы для переделу монеты двух миллионов и к произведению много к наилутчему механическим искусством в действо произведены к монетному делу многие машины". В 1729 году, как видно из того же доношения, Нартов "отправлен был по должности механического искусства на Сестрорецкие заводы для переделу в монету двадцати тысящей пудов красной меди". В 1733 году Нартов был отправлен в Москву для наблюдения за выделкой монеты и пробыл там до 1735 года. Когда токарня со всеми относящимися к ней машинами и штатом была передана в академию наук. Нартов был вызван из Москвы и сделан вторым советником академической канцелярии с передачей ему вместе с тем и управления вновь учрежденной при академии механической экспедиции.

Пребывание Нартова в Академии ознаменовалось рядом ссор его с известным советником Шумахером, составившим в академии сильную немецкую партию, покрывавшую его злоупотребления и своеволие. Нартов решился в союзе с академиком Делилем выступить против Шумахера и, собрав жалобы русских служащих и студентов академии в августе 1742 года, когда императрица и двор были в Москве, выпросил себе отпуск и в Москве представил Елизавете Петровне собранные им жалобы. Императрица назначила следственную комиссию над Шумахером и его сообщниками, вследствие чего Шумахер был арестован. Все академические дела были поручены Нартову, который ревностно стал заботиться о том, чтобы вывести академию из того печального состояния, в какое она попала благодаря хозяйничанью Шумахера и других немцев: он подавал целый ряд доношений в Сенат и Кабинет, в которых жаловался на то, что деньги, отпускаемые на академию выдаются неисправно и добился отпуска всех следуемых академии средств; кроме того, Нартов проектировал отделение от академии наук в виде особого учреждения академии художеств, содержание которой ложилось тяжелым бременем на обладавшую крайне небольшими средствами академию наук; потребовал уплаты денег за забранные книги и за печатание указов в академической типографии; просил, чтобы были выданы пожалованные в разное время академии императрицей Анной Иоановной 110000 рублей; проектировал прекратить выдачу пенсий почетным членам академии, живущим за границей. Для улучшения учебной части Нартов уволил всех преподавателей-немцев, не владевших русским языком и назначил на их место русских людей, в том числе знаменитого впоследствии M. B. Ломоносова. Однако вскоре положение изменилось. Расследование дела о злоупотреблениях Шумахера было поручено особой комиссии, в которую вошли адмирал Головин, петербургский комендант генерал Игнатьев и президент-коммерц-коллегии князь Юсупов, люди не разбиравшиеся в делах академии и не имевшие о них никакого представления. Происки Шумахера у влиятельных покровителей при дворе сделали также свое дело и комиссия сразу повела дело так, что Нартов впоследствии справедливо жаловался императрице на явно пристрастные и неправильные действия комиссии. В конце 1743 года дело было решено в пользу Шумахера, который был оставлен на своем старом месте. Остался, впрочем на своем месте и Нартов. С этого времени, впрочем, он уже мало интересуется академическими делами. Снова понадобились его технические знания, и в 1746 году мы встречаем известия об "изобретенных им касающихся до артиллерийского военного снаряда разных инвенциях, чего в России еще не бывало". Подробных сведений об изобретениях Нартова в артиллерийском деле в печати не имеется, но очевидно эти изобретения ценились, так как Нартов произведен был за это в коллежские советники с увеличением содержания и пожалованием крестьян. В 1747 году Нартов был "при Кронштатском канале у рассмотрения лесов и камней, и между оным усмотрено им: к пусканию в большой канал воды надлежит к слюзным воротам сделать пятники и подпятники по учиненным от него прожектам и были представлены к лутчему рассмотрению в правительствующий сенат, которые рассмотрев, повелено было, по присланному к нему из правительствующего сената указу, велено где надлежит, за присмотром его и по показанным от него моделям делать, которые и сделаны и утверждены к тем слюзным воротам". Кроме академии наук, Нартов присутствовал также "при главной артиллерии и фортофикации, при адмиралтейской коллегии и в прочих местах", где его познания по механике и технике очень ценились.

Умер А. К. Нартов уже в чине статского советника в 1756 году. У него было два сына Стефан, служивший в военной службе, и Андрей, будущий президент российской академии (см.).

Нартов известен, между прочим, как автор "Достопамятных повествований и речей Петра Великого", которые до последнего времени приписывались всецело Петру Великому. Отрывки из этих "повествований" впервые появились в "Сыне Отечества" 1819 года (чч. 54—58), затем большая часть их была напечатана в "Москвитянине" в 1842 году (№№ 4, 6, 7, 8 и 11). Полностью "Достопамятные повествования" были напечатаны Л. Н. Майковым в "Сборнике Отделения рус. яз. и слов. Императорской Академии Наук", т. 52 (см. также "Записки И. А. Н.", т. 67 и отдельно, СПб., 1891). "Повествования" содержат множество очень ценного бытового и исторического материала и давно привлекали внимание историков, но только Л. Н. Майкову удалось установить, что из "Повествований" А. К. Нартову принадлежит лишь незначительная часть. Большинство рассказов этого памятника написано уже значительно позже, во второй половине ХVIII веке, вероятно, сыном Андрея Константиновича, Андреем Андреевичем Нартовым, дополнившим рассказы, записанные отцом, на основании как данных иностранного, позднейшего происхождения, так и русского изустного предания.

Л. Н. Майков, "Рассказы Нартова о Петре Великом" (в Сборнике Отд. р. яз. и слов. Имп. Академии Наук, т. 52, и отд. СПб., 1891); Соловьев, "История России", кн. III, IV изд. т-ва "Общ. Польза"); П. Пекарский, "История Имп. Академии Наук", т. І и II; его же, "Наука и литература при Петре Великом"; M. И. Сухомлинов, "Материалы для истории Имп. Академии Наук"; П. С. Билярский, "Материалы для биографии Ломоносова"; Устрялов, "История Петра Великого"; Голиков, "Деяния Петра Великого"; Е. Ф. Шмурло, "Петр Великий в русской литературе", СПб., 1889.

Е. Лихач.

{Половцов}

Нартов, Андрей Константинович

— токарь Петра Великого, отец Андрея Андреевича Н., статский советник, член академии наук (1683—1756). Около 1718 г. послан царем в Пруссию, Голландию, Францию и Англию для усовершенствования в токарном искусстве и "приобретения знаний в механике и математике". В 1723 г. сделан главным токарем; в 1724 г. представил Петру проект учреждения академии художеств. После смерти Петра Н. поручено было сделать "триумфальный столп" в честь императора, с изображением всех его "баталий"; но эта работа не была им окончена. Когда в академии наук были сданы все токарные принадлежности и предметы Петра, а также и "триумфальный столп", то по настоянию начальника академии, барона Корфа, считавшего Н. единственным человеком, способным окончить "столп", он был переведен в академию "к токарным станкам", для заведования учениками токарного и механического дела и слесарями. В 1742 г. Н. принес Сенату жалобу на советника академии Шумахера, с которым у него происходили пререкания по денежному вопросу, а затем добился у императрицы назначения следствия над Шумахером, на место которого был определен сам Н. В этой должности он пробыл только 11/2 года, потому что оказался "ничего, кроме токарного художества, не знающим" и самовластным: он велел запечатать архив академической канцелярии, содержавший ученую переписку академиков, грубо обращался с академиками и, наконец, довел дело до того, что Ломоносов и другие члены стали просить возвращения Шумахера, который вновь вступил в управление академией в 1744 г., а Н. сосредоточил свою деятельность "на пушечно-артиллерийском деле". Ему принадлежат: "Достопамятные повествования и речи Петра Великого" (в "Сыне Отечества" 1819 г. и в "Москвитянине" 1842 г.). В 1885 г. были напечатаны в "Русском Архиве" "Рассказы и анекдоты о Петре Великом", из которых многие взяты у Н. По словам Н. Г. Устрялова, сообщения Н., вообще преувеличивавшего свое значение и роль, ценны в особенности передачей подлинных слов Петра. Л. Н. Майков, напечатавший "Рассказы Н. о Петре В." в "Записках Имп. Академии Наук" (т. LXVII, и отдельно, СПб., 1891), дает самый полный их сборник (162) и сопровождает исторической критикой, точно определяющей источники, которыми пользовался Н., и степень достоверности сообщений. Он делает догадку, что "Повествования" записаны не Н., а его сыном, Андреем Андреевичем (см. соотв статью).

Ср. Н. Г. Устрялов, "История царствования Петра Великого" (т. I); Пекарский, "История Российской Академии"; "Рассказы Н. о Петре В." Л. Н. Майкова.

В. Р—в.

{Брокгауз}

Нартов, Андрей Константинович

[р. 1680 (по другим источникам, 1694) — ум. 1756] — рус. механик и изобретатель Учился в Школе математич. и навигацких наук в Москве. Незаурядные способности Н. были отмечены Петром I, по указанию к-рого он вскоре был переведен в Петербург и назначен личным токарем царя в дворцовой токарной мастерской. Работая здесь в 1712—25. Н. изобрел и построил ряд совершенных и оригинальных по кинематич. схеме токарных станков (в т. ч. копировальных), часть к-рых была снабжена механич. суппортами (некоторые из этих станков Н. находятся в Гос. Эрмитаже в Ленинграде). Англ. конструктор Г. Модели, с именем к-рого связывают изобретение суппорта, построил первый станок с суппортом в конце 1790-х гг. С появлением суппорта решалась задача изготовления частей машин строго определенной геометрич. формы, задача произ-ва машин машинами. Все последующее развитие машиностроения стало возможным благодаря наличию суппорта, заменившего не какое-нибудь особенное орудие, а человеческую руку. В обнаруженной в последние годы рукописи Н. "Ясное зрелище махин" описывается более 20 токарных, токарно-копировальных, токарно-винторезных станков различных конструкций. Выполненные Н. чертежи и технич. описания свидетельствуют о его больших инженерных познаниях. В 1726—27 и в 1733 Н. работал при Моск. монетном дворе, где создал оригинальные монетные станки. С 1736 заведовал механич. мастерской Петербург. АН. В 1742—43 Н. был первым советником АН.

Н. принадлежит много других изобретений в различных отраслях техники. В 1738—56, работая в Артиллерийском ведомстве, Н. создал станки для сверления канала и обточки цапф пушек, оригинальные запалы, оптич. прицел и др.; предложил новые способы отливки пушек и заделки раковин в канале орудия. В 1741 Н. изобрел скорострельную батарею из 44 трехфунтовых мортирок. В этой батарее впервые в истории артиллерии был применен винтовой подъемный механизм, к-рый позволял придавать мортиркам желаемый угол возвышения (батарея Н. хранится в Артиллерийском историч. музее в Ленинграде). Имеются указания на участие Н. в создании знаменитых гаубиц — "единорогов".

Петровская токарня, превращенная Н. в академич. мастерские, послужила базой для последующих работ М. В. Ломоносова, а затем И. П. Кулибина (особенно в области приборостроения).

Лит.: Бриткин А. С. и Бидонов С. С., Выдающийся машиностроитель XVIII века А. К. Нартов, М., 1950; Mайков Л. Н., Рассказы Нартова о Петре Великом, "Записки Акад. наук", 1891, т. 67, прилож. № 6; Данилевский В. В., Материалы по истории техники. Документы об изобретениях Андрея Константиновича Нартова. в кн.: Из истории отечественной техники, Л., 1950.