НАШ ДОМ

эстрадная студия ДК МГУ (1958–1969), лидер студенческих театров эстрадных миниатюр 1960-х гг. Основатели студии — врач А.Ю. Аксельрод, инженер И.Г. Рутберг, журналист М.А. Розовский, имевшие за плечами опыт студенческих капустников и ранних стэмовских обозрений. Идею создания эстрадной студии поддержал директор ДК МГУ Савелий Михайлович Дворин, сумевший превратить дом на улице Герцена в одно из самых притягательных для столичной интеллигенции мест (здесь уже работал знаменитый Студенческий театр МГУ и играл оркестр А. Кремера). Под свою опеку «Н.Д.» взяли Аркадий Райкин и Назым Хикмет, не раз затем защищавшие студию перед высоким начальством; среди преданных поклонников вскоре были И. Андроников, А. Аникст, С. Герасимов, З. Гердт, П. Капица, М. Светлов, В. Аксенов, А. Синявский, Ю. Даниэль, Ю. Любимов и другие представители московской научной и художественной элиты. Со временем нашлись у «Н.Д.» покровители в официальных сферах, в частности журналист Л. Карпинский, второй секретарь ЦК ВЛКСМ. Труппу составили в основном выпускники технических вузов — Михаил Кочин, Александр Филиппенко, Александр Карпов, Александр Комиссаров, Олег Чайка; гуманитариев представляли Михаил Филиппов, Оксана Кириченко. Среди них бесспорным лидером стал необычайно обаятельный и талантливый актер, выпускник МВТУ им. Баумана Владимир Точилин. Он привел с собой в студию Семена Фердмана (Фараду), Юрия Солодихина, Владимира Розина и Владимира Панкова и во многом определил сложившуюся здесь атмосферу театрального братства (озорного и одновременно требовательного к себе и партнерам), когда актеры могли подарить репризу, подсказать образ, помочь найти маску. Авторская группа состояла также из непрофессионалов: врачи Аркадий Арканов и Григорий Горин, инженеры Аркадий Хайт, Александр Курляндский, Виктор Славкин. Первыми музыкальными руководителями стали Николай Песков и Олег Янченко (в будущем — руководитель ансамбля «Мадригал»). Не имея специального образования, все участники студии решили работать почти на профессиональной основе: репетиции утром (до работы, с 5 утра) и вечером; уроки биомеханики (наследию Мейерхольда уделялось особое внимание), дикции, актерского мастерства (Анатолий Адоскин), пантомимы (Ирина Бурова, известная в прошлом пантомимистка и танцовщица-босоножка), танцев (Кирилл Черноземов). Для СТЭМа такой серьезный подход к творчеству был неслыханным новшеством, как и наличие специальной постановочной группы, хотя реквизит театра составляли восемь крупных разноцветных кубов, сборная платформа, принимавшая наклонное положение, и актерская униформа — черные свитера, белые воротнички рубашек, серые брюки. Но еще большее удивле-ние вызывал отказ нового молодежного коллектива и от тематики студенческих капустников, и от рутинной эстетики профессиональной эстрады, делавшей чисто текстовые вещи. Своим первым же представлением «Мы строим наш дом», премьера которого состоялась 27 декабря 1957 г., «Н.Д.» заявил об ориентации на зрелищность, музыкальность и пластичность. В спектакле были четко заявлены приоритеты метафорического театра (подсказанные польским театром из Гданьска «БимБом», показавшим в дни VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве спектакль «Ага»), построения драматургии на обязательном театральном приеме. От актеров добивались умения «создавать коллективный театральный образ, в котором превалировало внешнее, но, соединившись с текстом, давало именно то новое, чем отличалась студия от других студенческих театров» (М. Розовский). В этой дебютной работе, а также в следующей постановке — «Прислушайтесь — время!» (1962) — привычная конкретика жизни (энтузиазм целинников, бегство со «строек века») возводилась в символ. Здесь косность агиттеатра оживлялась с помощью аттракциона, в основе которого лежал фольклорный мотив соревнования (на сцене появлялись поролоновые дубины, одна сторона выгибала из них вопросительные знаки, а другая возвращала им восклицательный перпендикуляр), а романтический пафос «приглушался» остроумными репризами и гротеском. Следующий спектакль, «Каждый вечер как проклятые» (1964), посвятили теме мещанства. В пьесе Розовского к Мужу и Жене приходят в гости Супруг и Супруга, за столом болтают о войне, начальстве, деньгах, а в конце хозяева уходят из дома, превращаясь в гостей. «Н.Д.» увидел здесь меру всех вещей в «идеалах» и Ленине, а сам вещный мир с его торшерами, магнитофонами, эстампами и ванными (престижными атрибутами нарождавшегося общества потребления; в театре и в кино тогда с ним воевали «розовские мальчики») растворялся в атмосфере царившего на сцене абсурда, в эстетике которого был сделан затем спектакль «Плохая квартира» по пьесе В. Славкина, где в условиях дефицита жилья семью поселили в работающем тире. Проницательные зрители (В.Б. Шкловский) на диспутах после спектаклей не спешили возмущаться героями-мещанами, подметив родственность персонажей «маленькому человеку» из русской классической литературы. После кабаретного спектакля «Тра-ля-ля» (по пьесе В. Славкина, состоявшей из четырнадцати сатирических и юмористических сцен и стольких же песен) в постановках 1965–1967 гг. «Н.Д.» обратился к «театру писателей», отказался от попыток самостоятельно расставить плюсы и минусы в отношении действительности и стал искать ответы на жгучие вопросы современности (например, о личной ответственности за ход истории) и нравственные опоры у классиков русской и советской литературы (спектакли «Вечер русской сатиры», «Смех отцов»), зарубежных писателей («Пять новелл в пятой комнате») и драматургов («Два приключения Лемюэля Гулливера» по пьесе Е. Брошкевича, которую перевела и принесла в студию Н. Горбаневская). После Первого Всесоюзного фестиваля СТЭМов (1966), где «Н.Д.» показал пять разных спектаклей, университетский коллектив превратился в настоящий культовый СТЭМ. У него учились отказу от прямолинейных обличений, созданию фантастических образов, в которых исполнители умели оставаться самими собой.Актеров «Н.Д.» кто-то из многочисленных друзей театра назвал «коллективным Райкиным», хотя именно яркая актерская индивидуальность позволила некоторым продолжить блистательную профессиональную актерскую и режиссерскую карьеру после того, как знаменитую студию в конце 1969 г. закрыли по решению руководства МГУ. «Н.Д.», где начинали свой творческий путь многие известные актеры, режиссеры, драматурги, музыканты, художники (А. Филиппенко, М. Филиппов, С. Фарада, Г. Хазанов, Ю. Медведев и А. Чернова, А. Вилькин, М. Дунаевский, Н. Корндорф, Л. Петрушевская, М. Ушац и др.), имеет немало до конца не оцененных заслуг перед отечественной театральной культурой. Здесь разговорная эстрада едва могла узнать себя в жанре философского балагана, в соединении пантомимы, «зримых песен» и многоперсонажных сценок, разыгрываемых на фоне кубов и прочих элементов конструктивистской сценографии, позже переплавленной в эстетику «бедного театра». «Н.Д.» первым в стране стал приглядываться к театру абсурда и к черному юмору в пьесах Розовского и Славкина. В афише самодеятельного театра впервые появился моноспектакль — о приключениях Гулливера (реж. Рутберг), блистательно сыгранный Точилиным. Здесь берет старт эпоха малых сцен после того, как А. Аксельрод, ничего не знавший о Михаиле Чехове и камерном театре, в полукруглой, выходившей окнами на Кремль репетиционной комнате № 5 (ныне здесь восстановлена алтарная часть университетского храма Св. Татианы) поставил пять новелл зарубежных авторов — И. Шоу, Р. Брэдбери, Ф. Саган. Необычность камерному спектаклю о западной («сладкой») жизни придавали запах рассыпанного в проходах между стульями молотого кофе и джазовые импровизации музыкантов Николая Корндорфа и Максима Дунаевского (по ходу действия он забирался внутрь открытого рояля и играл на струнах, дергая за них пальцами). Еще одно новшество — использование открытого пространства. В финале новеллы Ф. Саган «Однажды утром» (о журналистке из отдела хроники, роль которой, разбив на реплики, играли три актрисы — Наталья Бари, Нина Толчанова и Галина Гусева) распахивали окна, и оживленная улица становилась действующим лицом. В «Н.Д.» впервые появились сценические версии произведений русской и советской литературы, включая «Сон Попова» А.К. Толстого, «Карась-идеалист» М. Салтыкова-Щедрина и страшное произведение о советской власти «Город Градов» А. Платонова, что позволяет зачислить «Н.Д.» еще и в разряд одного из самых оригинальных литературных театров России. Постановщики не боялись в «зонги» облечь стихи Саши Черного и даже пропеть дневники И. Ильфа и Е. Петрова, а лебединую песню театра — искрометный и злой спектакль «Сказание про царя Макса-Емельяна» по поэме С. Кирсанова (1968) — превратить в площадной мюзикл «в восьми сказах и семи перерывах». (М. Ю.) Лит.: Кузина Г. «Прислушайтесь — время!..» // Театр. 1962. № 8. С. 148–149; Свободин А. Думающая эстрада // Смена. 1963. № 5. С. 12–13; Наш дом — ваш дом. М., 1966; Розовский М. Самоотдача. М., 1976; Юнисов М. Студенческие театры эстрадных миниатюр // Самодеятельное художественное творчество в СССР. Конец 1950 — начало 1990-х годов: Очерки истории. СПб., 1999. С. 285–290; Фарада С. Уно моменто! М., 1999. С. 43–109.