Нечай Даниил

— брацлавский полковник запорожского казацкого войска. Имя Даниила Нечая впервые встречается в 1649 году, когда он со своим полком идет к Богдану Хмельницкому для похода на Волынь. Когда Хмельницкий объявил войну против поляков, Нечай был одним из первых, присоединившихся к нему, и немедленно начав действия, почти в виду польского войска, сжег несколько шляхетских дворов и местечек и ушел к Константинову, куда подошли и главные силы Хмельницкого. По выступлении Хмельницкого из Збаража Нечай принимал участие в раде, созванной для определения дальнейших действий, причем играл в ней выдающуюся роль, настаивая на том, чтобы Хмельницкий принял гетманский титул и чтобы идти на Варшаву и совершенно разорить Польшу. Затем, имя Нечая упоминается в связи с приездом в Переяславль польских комиссаров для мирных переговоров: один из них, Мястковский, жалуется Хмельницкому на то, что Нечай опустошил все костелы, ищет поляков под землей, одних топит в реке, других бесчеловечно убивает и утверждает, что имеет на то приказание Хмельницкого. В конце октября 1649 г., когда Хмельницкий стал дружески обращаться с поляками, и затем, когда он, получил королевский универсал об окончательном утверждении сеймом Зборовских статей, приказал не вошедшим в реестры казакам повиноваться своим господам под опасением смертной казни и тем вызвал народное восстание, Нечай заступился за народ и стал во главе мятежных удальцов. Он не испугался гетмана, который заставлял своих подчиненных вновь повиноваться тем панам, против которых сам их восстановлял, и отправил к нему смелых депутатов во главе многотысячной толпы. Хмельницкий не осмелился пренебречь голосом любимого народом брацлавского полковника и, не увеличивая числа реестровых казаков, предоставил всем желающим быть "охочими казаками". Нечай не ограничился одними заявлениями и в мае отправил просьбу к Очаковскому бею прислать к нему в брацлавский полк 2000 орды, так как поляки, по его словам, не хотели жить с казаками в мире, и с этой ордой разорил несколько шляхетских дворов в Подолии. Киевский воевода Адам Кисель потребовал, чтобы Хмельницкий за такой поступок казнил Нечая, и гетман обещал это сделать: призвал его к себе, но тотчас отпустил, взяв с Нечая несколько тысяч злотых. Не признавая никаких договоров с поляками, которых он считал злейшими врагами русского народа, Нечай пользовался всяким удобным случаем, чтобы причинить им какой-либо урон и в мирное время, и жалобы на то, что он разоряет панские имения не прекращаются и в течение 1650 года. Когда в феврале 1651 года открылись неприязненные действия между поляками и казаками, и Мартин Калиновский пошел со своим войском на Вар, Нечай пожелал предупредить вторжение поляков: он двинулся со своим полком к Бару и посылал воззвания подыматься против панов к жителям тех мест, которые не вошли в границы украинские по Зборовскому миру. Хлопы, которые к тому только и стремились, чтобы стать вольными казаками, толпами стекались к Нечаю; брацлавский воевода Лянцкоронский отправил, как начальник земли, к казацкому вождю депутатов за разъяснениями, почему он поднялся со своим полком, когда Хмельницкий еще не давал вызова на брань, но Нечай, видевший, что со стороны поляков это простая уловка, а что на самом деле они готовятся напасть на него, приказал повесить депутатов, как обманщиков. Заняв с 3000 местечко Красное, Нечай поставил передовую стражу в Ворошиловке под начальством сотника Шпаченка, который должен был наблюдать за неприятелем, стоявшим в Станиславове, и в случае приближения поляков дать знать в Красное. Польский гетман Калиновский решился воспользоваться масляничным временем, когда казаки обыкновенно предавались гульбе, и напасть на них пьяных и сонных. 20 февраля он выступил из Станиславова, стремительно бросился на передовой казацкий отряд и вырезал казаков до одного, так что никто не мог принести в Красное вести о несчастии. Поляки подступили к Красному, изрубили сонную стражу и вошли в город. Когда ударили в набат и пьяные казаки схватились за оружие, Нечай вскочил на коня и полетел на врагов. Увлеченные его примером и окриками казаки вытеснили поляков из города и стали их преследовать, но в это время многочисленный польский отряд ворвался в местечко со всех сторон, и казаки не могли одолеть врагов. Брат Данилы Нечая Матвей пал в его глазах; сам же он, исстрелянный, изрубленный, еще отмахивался саблей, и поляки, несмотря на все старания, не могли взять его в плен. Умиравший Нечай был отнесен в замок и скончался 22 февраля 1651 года, заповедав казакам передать последний поклон осиротевшей матери. Некоторые народные песни и польские источники иначе рисуют смерть Д. Нечая: то он попадается в плен, то гибнет от руки Потоцкого. Достоверно известно то, что когда поляки взяли замок в Красном и вошли в церковь, то нашли в ней тело Нечая: священники отпевали казацкого рыцаря.

Смерть Данилы Нечая произвела на всех казаков и малорусский народ удручающее впечатление и еще более озлобила их против Польши. Напрасно гетман Калиновский писал к Хмельницкому, что разбитие отряда Нечая не должно считаться началом войны; что Нечай был своевольный бунтовщик, и прежде бывавший непослушным Хмельницкому и поднимавший хлопов против панов: Богдан знал цену таким письмам и, хотя и ответил дипломатично, что не подавал повода к началу кровопролития, однако выдал универсал, в котором приказывал всем вооружиться поголовно за свободу русской земли и позволил истреблять всякие остатки панские и католические в землях русских.

С именем Данила Нечая связан ряд малороссийских песен, воспевающих его геройские подвиги и славную смерть. Могила его, или, вернее, курган, носящий его имя и окруженный шестью другими, находится на полях селения Черемошного (или деревни Черемошни) в Ямпольском уезде Подольской губернии.

"Летопись самовидца о войнах Богдана Хмельницкого и о междоусобиях, бывших после его смерти". Москва, 1846; "Historja panowania Jana Kazimierza przez nieznajomego autora. Z rękopismu wydal Edward Baczyński. Poznan 1840, tom I; "Вестник Европы" 1829 г., ч. CLXVII, № 18, стр. 154; "История России с древнейших времен" С. Соловьева. Том X. СПб., 1860; "Богдан Хмельницкий" Н. Костомарова. Т. I—II. СПб., 1859; "История польского народа Генриха Шмитта. Пер. Ю. О. Шрейер. СПб., 1866; "Wojna domowa z Kozaki i Таtагу, Moskwą, potym Szwedami i z Węgry przęz lat dwanаśсiе za panowania Nayjaśniejszego Jana Kazimierza tocząca się, na cztery podzielona częsci oyczystą muzą, od Samuela z Skrzypny Twardowskiego. Opus posthumum. Typis Collegii Callisiensi. Anno Dom. 1861"; "Storia délle guerre civile di Polonia di don Alberto Vimina Bellunese". In Venetia MDCLXXI; "Исторические песни малорусского народа", с объяснениями Антоновича и Драгоманова, т. II, стр. 55, 60, 62—64, 66, 75, 85—86; "Чтения Московского Общества Истории и Древностей Российских" 1863 г., т. III, стр. 3, 7—9; "Народные южнорусские песни". Издание Амвросия Метлинского. Киев, 1854, стр. 403, 404—405; "История о действиях презельной и от начала поляков крвавшаи небывалой брани Богдана Хмельницкого с поляки". Рукопись, вошедшая в летопись Григория Грабянки, изд. Временной Киевской Комиссией для разбора древних актов. Киев, 1854 г., Wielka Encyklopedya Powszechna Ilustrowana; Энциклопедический Словарь Брокгауза и Ефрона.

Александр Петров.

{Половцов}

Нечай, Даниил

— казацкий брацлавский полковник, современник Хмельницкого; заступался перед последним, после Зборовского договора (1649), за угнетенный простой народ. После возобновления войны в 1651 г. Н. выступил со своим полком против польского войска Потоцкого и Калиновского, стоявших под Баром. Со всех сторон стекался простой народ под знамена любимого полковника, к местечку Красному. Казаки были ночью окружены Калиновским. Н., хотя и представлялась к тому возможность, не хотел бежать и три дня боролся с превосходными силами неприятеля; он сам умер от ран, а отряд его погиб. Сохранились прекрасные народные малороссийские песни о Н., как идеале казака.

{Брокгауз}