Общественное и государственное устройство сасанидского Ирана

Для раннесасанидского периода характерно сохранение трех основных зон позднепарфянской эпохи: зоны самоуправляющихся городов (преимущественно на западе), зоны полузависимых царств и владений (шахров) — по всему Ирану — и зоны царского домена (дастакерта). Однако эта структура постепенно нарушается.
Картина гибели самоуправляющихся городов, вероятно, наиболее наглядна. Они начали терять свои органы управления еще при парфянах, а распад Парфии привел к ослаблению экономических связей и торговли. После объединения Ирана под властью новой династии в областях, которые в середине III в. становятся доменом царя царей, старые города заново «основываются», получая имена шаханшахов и, вероятно, теряя самоуправление. Создатель монархии Арташир I «основал» лишь три города на западе Ирана, тогда как его сын Шапур I, расширив границы дастакерта, «основал» уже 16 городов как на западе, так и на востоке страны. Отныне ими стали управлять шахрабы — государственные чиновники, осуществлявшие в городах и округе как гражданскую, так и военную власть. Сельская округа, приписанная к этим городам, перешла в ведение центральной администрации.
Таким образом, вместо самоуправляющихся городов селевкидской и парфянской эпох, которые помимо центрального правительства осуществляли контроль над значительными территориями, в сасанидскую эпоху возникают города — ставки центрального управления. Вместо «союза» царя и городов теперь характерны расширяющийся царский дастакерт и гибнущие «вольные» города. В III—IV вв. институт шахрабов становится важнейшим в системе сасанидской администрации. Однако и этот институт, развитие которого тесно связано прежде всего с расширением царского домена, теряет свое значение, видимо, уже в конце IV в.
К моменту захвата власти Сасанидами в Иране было велико число «союзных» полузависимых царств и областей. Некоторые из них были просто крупными имениями, охватывавшими ряд сельских общин, но хозяева имений действовали в них как маленькие государи. Уже в системе парфянского государства они были столь независимы, что от политической ориентации того или иного царька иногда зависела судьба царства. Тенденция отдельных правителей к сепаратизму проявлялась в любой сложной политической ситуации. В сущности, и переход власти в Иране от парфянской династии к сасанидской, первоначально захватившей власть в Парсе, был проявлением именно такой тенденции, бывшей чертою процесса феодализации общества.
Сасанидский период характерен постепенно растущей централизацией, однако и раннесасанидское государство первоначально представляло собой лишь федерацию отдельных царств и более мелких владений, находившихся в разной степени зависимости от центральной власти, по-разному связанных с ней экономически. В раннесасанидских надписях все еще упоминаются прежние местные полузависимые «цари» в различных областях Закавказья, Ирана, Месопотамии. Однако уже при Шапуре I была уничтожена самостоятельность ряда шахров. Часть ранее автономных царств (например, Сакастан) стала управляться сыновьями царя царей Ирана. Лишь царство Элимаида(Иногда его неправильно отождествляют с древним Эламом, хотя оно находилось к северу от него (древнее Эллипи).—Примеч. ред.) в Западном Иране просуществовало до середины IV в., и цари Элимаиды, так же как и владетели завоеванных Сасанидами кушанских земель, сохранили право выпуска собственной монеты.
Управление важных областей сасанидскими царевичами, как и сходный по функции и возникший в результате той же ситуации институт шахрабов, прекращает свое существование к концу V в. На быстрый процесс феодализации указывает растущий сепаратизм владетелей отдельных шахров и более мелких областей. Он проявлялся по-разному, например в попытке некоторых царевичей присоединить к своим шахрам соседние территории или во внутридинастийной борьбе. Так, в 282 г. Сасанидский наместник восточных провинций, двоюродный брат шаханшаха Варахрана II Хормизд попытался даже захватить престол Ирана. Восстание было подавлено, и Хормизд был казнен. Подобные восстания известны и в более позднее время. Тенденции к сепаратизму проявились особенно бурно в конце V в.
Согласно позднейшим зороастрийским дидактическим сочинениям, все население Ирана делилось на четыре сословия: жрецов, воинов, писцов и земледельцев. Это деление, восходящее к религиозным представлениям «Авесты», естественно, не отражало реальной классовой стратификации сасанидской эпохи, но освящалось религией и традицией. Многие вельможи и землевладельцы принадлежали к воинам, государственные чиновники и придворные формально входили в сословие писцов, зороастрийские жрецы составляли особое сословие, а врачи, астрологи, купцы, ремесленники — в податное сословие земледельцев, так же как и рядовые крестьяне. Зороастризм в его новой, догматической форме стал при Сасанидах государственной религией; жрецы (маги) были наставниками царя царей и цариц, сосредоточили в своих руках судопроизводство и образование.
Представители рода Сасанидов—васпухры, высший ранг знати — вазурги, а также мелкие землевладельцы — азаты (букв. «свободные») составляли высший разряд иранского общества эпохи Сасанидов. Владетельные принцы, шахрабы и другие вельможи, составлявшие высшую знать, образовывали совет царя царей с правом голоса по местнической системе. Каждый вельможа имел определенное место в зале совета в зависимости от его знатности. При дворе армянских Аршакидов, обычаи которого были сходны с сасанидскими (видимо, продолжавшими парфянские), знать, имевшая лраво заседать в царском совете, получала отличительные знаки своего ранга (трон, подушку и почетную головную повязку — дяадему). Младшие цари, кроме того, восседали на драгоценных тронах, которые им даровал шаханшах за особые отличия(Этикет сасанидского двора был во многом заимствован Римской империей и Византией. Эдиктом Диоклетиана императору был присвоен пародий венец — золотая диадема с драгоценными камнями — и был принят обычай падать ниц перед императором и лобызать край его одежды.). При дворе существовал сложнейший церемониал с целой иерархией придворных должностей.
Создание Сасанидской державы было попыткой создать централизовавшую империю, которая (подобно Танской в Китае) была бы основана на раннефеодальных общественных отношениях.
В середине III в. в Иране происходит значительное перераспределение земельного фонда. Растет царский дастакерт, постепенно охвативший значительную часть территории государства. Расширение царских земель шло за счет сокращения уделов крупной знати (прежде всего владений тех представителей знатнейших парфянских родов, которые не поддержали династию) и земель, приписанных ранее к самоуправляющимся городам. Однако в то же время источники отмечают крупные и все увеличивающиеся пожалования земель из этого фонда как знати, так и храмам. В особенности растет землевладение зороастрийских храмов. Шаханшахи жалуют храмам не только земли, но и стада, сады, виноградники, рабов и т. д. Из этих царских пожалований, а также из дарений знати на благотворительные цели и отправление определенных литургий складывались весьма крупные владения. Основной доход с этого имущества шел храмам, а на долю жертвователя оставался очень небольшой процент. В одной из своих надписей Шапур I объявил, что он жертвует храмам и этот процент, который составлял ежегодно тысячу ягнят, более двух тонн зерна и громадное количество вина.
Существовали и частные дастакерты; иногда они могли включать целые провинции, иногда же ограничивались крохотным участком земли. Сохранились стандартные описания дастакертов, принадлежавших мелкопоместному дворянству — азатам. Как правило, в него включался участок земли с арыком (часто арык проходил по нескольким дастакертам, и существовали строгие правила пользования арычной водой для орошения), виноградник и фруктовый сад. Преимущественно из фонда царских земель выделялись наделы под условием службы в государственном аппарате или войске, вначале на время отправления должности или с определенной целью (например, «надел на обмундирование всаднику»); затем они становились наследственным владением.
Большие массивы земель все еще находились во владении свободных сельских общин. С течением времени этот земельный фонд также сокращался. Земли общин передавались в условное частвое владение знати, иногда — крупному чиновничеству с правом сбора налогов и собственной юрисдикцией. Постепенно такие земли становились фактической собственностью владельцев. Изменение характера собственности на землю и типичное для феодального общества совмещение права собственника с политическими и судебными правами хорошо прослеживается в позднесасанидскую эпоху.
В некоторых крупных частновладельческих хозяйствах, в особенности в западных районах Ирана, использовались рабы, хотя нет достоверных свидетельств о том, что рабский труд являлся основой их экономики. Напротив, уже к III в. восходят данные источников о частичном освобождении рабов, наделении их землей для ведения собственного хозяйства. «Рабское служение» в таких случаях занимало от /з до /ю времени раба и часто конкретно выражалось в предоставлении ему определенной доли дохода с участка, который он возделывал, что постепенно приближало его в социальном смысле к закрепощенному общиннику. Чаще всего рабы использовались в ремесле и домашнем хозяйстве. В раннесасанидский период известна и практика поселения военнопленных на царских землях; та же практика существовала в крупных хозяйствах вельмож. Рабы имелись также в храмовых хозяйствах, причем иногда «рабами» храма становились (по разным причинам) даже крупные вельможи. Их «рабская служба» заключалась в том, что они возводили на свои средства различные постройки (например, «храмовым рабом» был знаменитый деятель сасанидской эпохи, глава всего хозяйства империи Михр-Нарсе).
О налогообложении податного населения в Иране данные для периода III—V вв. отрывочны и неполны. Податное население платило налоги в зависимости от урожая; земельного кадастра не существовало. Лучше известно о налогах, которые собирались с «иноверцев»—иудеев и христиан, проживавших на территории всего Ирана. Юрисдикция зороастрийского жречества не распространялась на приверженцев других религий — иудеев, христиан и т. п., живших в пределах державы в довольно значительном числе, особенно в западных областях. Сирия (включая в то время уже и всю Верхнюю Месопотамию) была сплошь населена христианами, сначала признававшими византийское православие, а с конца IV и в V в. разделившимися на ряд враждующих сект (несториане, яковиты, монофизиты, православные-мелкиты). Много христиан было в Хузестане и других западных областях Ирана, а в Нижней Месопотамии несколько городов было целиком населено евреями, рассеянными также и по другим областям. Нередко иноверцы подвергались преследованиям со стороны сасанидского правительства. Они были всегда готовы к изгнаниям и переселениям и обзаводились скорее движимым, чем недвижимым имуществом. Поэтому христиане, евреи, а позже и манихеи составляли в значительной части ремесленное и торговое население. Многие сведения о городской жизни сасанидского Ирана историки черпают из религиозно-правовых иудаистических писаний — «Талмуда», часть которого была составлена в позднепарфянский и сасанидский. периоды в Вавилонии.
Как евреи, так и христиане имели самоуправление во внутренних религиозных и гражданско-правовых делах. Во главе евреев стоял «начальник изгнания» — реш-галута, во главе христиан — епископы. Они же отвечали за сбор податей со своих единоверцев. Известен, например, конфликт между шаханшахом Шапуром II и епископом Ктесифона Симеоном бар-Саббой, происшедший около 340 г. Царь приказал наместнику Хузестана арестовать Симеона, пока он не представит подать с христиан за очередной год раньше срока и в двойном размере против обычного — государству нужны были деньги для ведения войн на Западе. Отказ Симеона, который он обосновывал обнищанием христиан в результате непосильных «царских работ» и общего разорения края в связи с войной, повлек за собой его публичную казнь, а также разрушение христианских храмов. Отказ христианских клириков от уплаты повышенных податей расценивался как государственная измена, а христиане обвинялись в том, что являются «друзьями римского императора». Вероятно, сходная практика сбора налогов с христиан-ремесленников и торговцев отражена в подписях различных «глав» и «старшин» под актами христианских соборов. Среди них встречаются «глава ювелиров», «старшина серебряников», «старшина торговцев» и др. Это религиозные главы ремесленных и торговых корпораций, ответственные перед центральной администрацией за налоги на корпорацию, а также за качество ремесленной продукции. Аналогичное положение было и в иудейской религиозной общине.
Корпорации существовали не только у христиан и иудеев. Все они объединялись в общее «собрание» ремесленников того или иного города или провинции, «глава» которого (независимо от вероисповедания) был ответствен перед специальным государственным чиновником — «главой ремесленников». Налоги с целых областей в отдельных случаях могли фактически отдаваться в откуп.
Международная торговля.
Международная торговля сохраняла при Сасанидах огромное значение. Важнейшие пути, пересекавшие Иран, сложились в основном к началу I в. н. э. Ответвление «царской дороги» от Герата (ныне в Афганистане) шло на север, к Мерву, и далее в Самарканд, где этот путь, вероятно, сливался с Шелковым путем из Китая по оазисам Восточного Туркестана. Районы Малой Азии и Сирии связывались с Шелковым путем сухопутной дорогой вдоль Евфрата, выводившей к гаваням Персидского залива, или древней караванной дорогой из Сирии через Иран. Вне контроля Парфии и сасанидского Ирана были морской путь в Индию (через Красное море и Персидский залив), вновь открытый к середине I в. н. э., а также «Путь благовоний» — караванный путь из приморской Сирии в Южную Аравию.
Главными международными товарами были предметы роскоши — китайский шелк-сырец, торговля которым осуществлялась при посредничестве согдийских торговых факторий, распространившихся по трассе Шелкового пути, а также индийские товары, попадавшие в Иран преимущественно сухопутным путем,— драгоценные камни, благовония, опиум, пряности. Особую торговую активность и в парфянский и в сасанидский периоды проявляли христиане-сирийцы (арамеи), торговые поселения которых существовали не только в городах Месопотамии, но и на востоке Ирана, в Средней Азии, а в более позднее время — вплоть до границ Китая.
Международная торговля Ирана была в основном караванной; плавания иранских купцов по Персидскому заливу были нерегулярны. Караваны из Месопотамии доставляли в восточные области Ирана сирийское стекло, шелковые ткани египетской и малоазийской работы, сирийские и египетские шерстяные ткани (начиная с IV в. к ним, вероятно, прибавились и иранские), изделия из металла, вино, масло. Далее эти товары переправлялись, главным образом караванами местных купцов, в Китай и Индию. Прежде чем заключался тот или иной торговый договор, необходимо было установить характер товара — «надежный» или «ненадежный». «Ненадежными» считались прежде всего товары международной караванной торговли; они подвергались таким опасностям, как «море», «огонь», «враги» и «власть». Сильнее стихийных бедствий были, конечно, опасности, зависевшие от «власти»: бесконечные пошлины, которые приходилось платить на любых границах и в любых городах, государственная монополия на продажу определенных товаров (прежде всего на шелк-сырец), военные действия в районе караванной торговли и т. д. В эпоху общеэкономического кризиса III в. на Ближнем Востоке караванная торговля почти прекратилась. Однако с образованием сасанидского государства она вскоре была снова налажена. Как и раньше, главным товаром был шелк; шелковыми тканями платили налоги, ими одаривали послов и монархов, покупали союзников, расплачивались с солдатами.
Кроме сведений разноязычных письменных источников о торговле Ирана своеобразными свидетельствами о ней являются глиняные буллы (ярлыки) с оттисками печатей, обнаруженные при раскопках городищ сасанидского времени. На буллах оттиснуты печати различных частных лиц, составлявших «торговую компанию», и, как правило, одна официальная печать (только с надписью, без изображения), принадлежавшая должностному лицу и удостоверявшая достоинство товара. Булла сопровождала тюк с товаром, служа гарантией, а после того как товар был продан — отчетным документом: печати, оттиснутые на булле, показывали, кому и какое количество долей прибыли следует получить.
Как и в парфянский период, в сасанидскую эпоху известны крупные международные торговые рынки. Но международная торговля была тесно связана с политикой: медь и железо считались «стратегическим товаром», и византийские императоры запрещали продавать их персам.