Олеша, Юрий Карлович

[1899—] — советский писатель. Род. в интеллигентской семье. Первоначально писал стихотворные фельетоны в газ. "Гудок" под псевдонимом "Зубило".

Значительная в художественном отношении повесть "Зависть" [1927] выдвинула Олешу в первые ряды советских писателей. Позднее повесть была переделана автором в пьесу "Заговор чувств". Олешей написаны: книга для детей "Три толстяка", пьеса под этим же названием, рассказы, составившие сборник "Вишневая косточка", пьеса "Список благодеяний" (поставленная в 1931 в театре им. Мейерхольда). В последние годы О. пережил некоторый творческий кризис (см. его признания в интервью, "Литературная газета", № 25, 1933). После "Списка благодеяний" в печати появлялись лишь небольшие рассказы, отрывки, очерки, заметки, письма, декларации Олеши. В настоящее время О. закончил своеобразный в жанровом отношении киносценарий "Строгий юноша".

В своей художественной прозе и драматургии Олеша в своеобразной эмоционально-острой форме отражает борьбу двух миров, двух культур, которая развертывается им в плане борьбы идейно-психологических принципов. Произведения Олеши имеют поэтому характер пронизанных лиризмом философско-образных обобщений. О. ставит проблемы, специфические для интеллигенции, вышедшей из мелкой буржуазии и в своем развитии сближающейся с пролетариатом, строящим социализм, но сближающейся не сразу, не прямо, а с известными колебаниями и отклонениями в своем пути.

Основные герои О. — мелкобуржуазные интеллигенты, воспитанные "старым миром" и унаследовавшие его культурные традиции. Основная тема произведений О. — столкновение такого интеллигента с "новым миром". Необходимость идейно-психологической перестройки для индивидуалиста-романтика, разошедшегося с новой действительностью, — тезис, проводимый О. через все произведения. О. акцентирует трудности перестройки. Смена двух эпох отражена в его творчестве преимущественно с той стороны, с какой она означает конец "старого мира", а не зарождение нового. Воспроизводя кризис и крах буржуазно-интеллигентской, индивидуалистической психологии и культуры, О. не показывает переделки своих героев законченной.

Можно различить две струи в творчестве О. — романтическую и сатирическую, реалистическую. Романтически идеализируя некоторые стороны внутреннего мира своих героев, О. в то же время признает их переживания и устремления иллюзорными, не соответствующими объективной действительности и иронизирует над ними, переходя к реалистическому изображению. Иронико-сатирический момент в творчестве Олеши объясняется отталкиванием от прошлого, романтическая струя в значительной мере связана с непреодоленными до конца пережитками индивидуализма и субъективизма.

Герои О. — индивидуалисты-романтики — сами начинают осознавать свою историческую обреченность. В большей или меньшей степени всем им свойственен "гамлетизм", раздвоенность между старым и новым, победу и превосходство которого они начинают признавать. "Мыслью я воспринимала полностью понятие коммунизма... Но ощущение мое было против", говорит Гончарова ("Список благодеяний"). Конфликт мысли и ощущения, разума и чувства — основное в характеристике внутреннего мира героев О., стоящих на историческом рубеже. Эта же тема выступает в рассказах О. в более общем философском плане как противоречие субъективного ощущения и объективной закономерности явлений. Чувственно-эмоциональное восприятие жизни у О. отличается энергией и богатством красок, но в то же время и индивидуалистическим произволом, иллюзорно преображающим мир. С другой стороны, рассудочное мировосприятие, давая правильную ориентировку в действительности, обесцвечивает жизнь (в рассказе "Любовь" крыльям любви Шувалова противостоит "закон притяжения" Ньютона, в рассказе "Вишневая косточка" "невидимой стране внимания и воображения" противостоит "план" и т. д.). Противоречие остается неразрешимым.

О. неоднократно говорит о "новой серии состояний человеческой души", которую принесет эра социализма. Но художественного воплощения новые чувства в его творчестве пока не нашли. Характерно, что само художественное творчество для О. неразрывно с чувствами "одинокой личности", не нашедшей для себя места в новой действительности ("зависть" как источник творчества в "Секретных записях попутчика Занда", 1933).

У О. есть тенденция не только "старинные", "мелкие" чувства, но и все многообразие человеческих чувств и переживаний отнести на счет старого человека, а новому оставить голую логику, "техническое отношение" к жизни. Так. в "Зависти" Николаю Кавалерову и Ивану Бабичеву противостоят Андрей Бабичев и Володя Макаров, и главный план противопоставления — строй чувств.

Образ Кавалерова — широкое художественное обобщение типических черт мелкобуржуазного интеллигента, существующего в пореволюционной действительности. Кавалерова характеризует созерцательно-эстетическое и субъективистски-романтическое отношение к жизни. Его устремления проникнуты крайним индивидуализмом, антисоциальностью, стремлением к личной славе, утверждению своего "я" хотя бы в форме нелепого и преступного "гениального озорства". На этой почве Кавалеров и приходит в конфликт с советской действительностью: "В нашей стране дороги славы заграждены шлагбаумами... самая замечательная личность — ничто".

Признавая несовместимость индивидуализма Кавалерова с современностью, О. не сумел дать художественно развитого опровержения взгляда Кавалерова на социализм как на систему, не благоприятствующую развитию личности. Но бесспорной заслугой О. является показ того, как индивидуалистическое, анархическое бунтарство в условиях нашего времени скатывается в болото прямой обывательщины. Как только Кавалеров переходит от романтических мечтаний к реальной действительности, он оказывается в рядах того же мещанства, от которого как будто отталкивался сначала, попадает в объятия гиперболически пошлой Анички Прокопович.

Иван Бабичев, с одной стороны — дальнейшее развитие и гиперболизация Кавалерова, с другой — связующее звено между ним и откровенным обывателем. В Иване О. дал трагикомическую, эксцентрическую фигуру защитника эгоистической частнособственнической обывательщины — "короля пошляков".

Обреченность и неспособность войти в "прекрасный поднимающийся мир" в нем представлены еще острее, чем в Кавалерове.

Кавалерова и Ивана Бабичева О. ведет к поражению. Они "завидуют" новому миру, но не имеют реальной почвы под ногами для борьбы с ним. Изображая их поражение, О. в то же время расцвечивает всеми красками внутренний мир этих героев. Мир фантазии, мечты, искусства является достоянием их, а не обезличенных и "лишенных воображения" людей нового мира. Это вносит в оптимистическую в своей основе повесть о гибели старого мира ноты пессимизма, отражающие боязнь О. за судьбы личности, духовной культуры, художественного творчества при социализме (проявляющуюся и в других произведениях О. вплоть до "Списка благодеяний" и "Секретных записей попутчика Занда").

Противостоящие в "Зависти" индивидуалистическим бунтарям и мещанам образы Андрея Бабичева и Володи Макарова не являются полноценными образами нового человека. Основные их дефекты — аполитизм, изоляция от классовой борьбы и отсутствие революционной целеустремленности. Андрей Бабичев показан здоровым, жизнерадостным, чуждым рефлексии, благодушно настроенным делягой. Лишенный внутреннего идейно-психологического богатства, ушедший в строительство "Четвертака" узкий практик, он не может противопоставить Кавалерову и Ивану Бабичеву всеохватывающего, качественно иного мировоззрения.

Еще более узким показывает Олеша Володю Макарова. Лейтмотив Макарова — стать "человеком индустриальным", "человеком-машиной", равнодушным ко всему, что не есть работа.

И в других произведениях О. обычно противостоят субъективист-романтик, отрывающийся от действительности, и практик-объективист, утрачивающий богатство человеческих чувств (Шувалов и "дальтоник" в "Любви", Гончарова и Федотов в "Списке благодеяний" и др.). Последний отнюдь не является достаточным идейным преодолением первого.

В "Списке благодеяний" намечается продвижение О. к более глубокому пониманию тенденций развития современности. Сравнительно с "Завистью" дана большая обостренность конфликта, большая непримиримость противоречия между интеллигентской психологией и требованиями классовой борьбы. Для Гончаровой жить и чувствовать по-старому оказывается уже невозможным, и она трагически гибнет. Гончарова не просто старый человек в условиях нового времени, но человек старого мира, который спорит сам с собой, человек, разорванный на две половины (которым соответствуют ведущиеся ею список благодеяний и список преступлений советской власти). Если Кавалеров только завидует новому миру, то Гончарова осознает его моральное превосходство, "справедливость" революционного дела пролетариата. Гончарова приходит не к "равнодушию", но к попытке включиться в ряды борющегося пролетариата. Однако и Гончарова лишь жертвует собой, и тем самым остается неразрешенным вопрос об органическом участии интеллигенции в созидании нового мира и в частности вопрос о судьбах искусства при социализме.

Олеша — яркий, красочный художник, большой мастер формы. Он умеет подметить и живописно передать ту или иную деталь, чувственный облик явлений действительности. Широко употребляемые автором метафоры, сравнения отличаются свежестью, остротой; Олеша передает ими оттенки настроений героев, свое авторское жизнеотношение. Для его стиля характерно сочетание идейной содержательности с насыщенностью эмоциями. Наряду с этим творчество О. все же страдает некоторой схематичностью, однолинейностью в построении образов положительных героев.

Библиография: I. Зависть, с рис. Н. Альтмана, изд. "ЗиФ", М., 1928 (первонач. в журн. "Красная новь", 1927, кн. VII и VIII); То же, с гравюрами на дереве В. Козминского, изд. "Советская литература", М., 1933; Три толстяка, с рис. М. Добушинского, изд. "ЗиФ", 1928 (изд. 2-е, Москва, 1930); Вишневая косточка, изд. "Федерация", Москва, 1931; То же, издание 2-е, Москва, 1933; Список благодеяний, Пьеса, изд. "Федерация", Москва, 1931; Записки писателя, изд. "Огонек", Москва, 1932.

II. Ермилов В., За живого человека в литературе, изд. "Федерация", М., 1928 (ст. "Освобождающийся человек"); Черняк Я., О "Зависти" Ю. Олеши, "Печать и революция", 1928, № 5;Полонский В., Преодоление "зависти", "Новый мир", 1929, № 5; Берковский П., О прозаиках, "Звезда", 1929, № 12; Его же, Заметка о драматургах, "Октябрь", 1929, № 12; Гоpбов Д., Поиски Галатеи, изд. "Федерация", М., 1929 (ст. "Оправдание зависти"); Берковский П., Текущая литература, изд. "Федерация", М., 1930 (ст. "О реализме честном и реализме вороватом"); Эльсберг Я. М., Кризис попутчиков и настроения интеллигенции, изд. "Прибой", Л., 1930 (ст. "Зависть" Ю. Олеши как драма интеллигентского индивидуализма); Прозоров А., О "Списке благодеяний" Ю. Олеши, "На литературном посту", 1931, № 23; Гурвич А., Под камнем Европы, "Список благодеяний" Ю. Олеши в театре им. Вс. Мейерхольда, "Советский театр", 1931, № 9; Селивановский А., О социализме и древонасаждении, "Литературная газета", 1931, № 35; Зелинский К., "Критические письма", изд. "Федерация", М., 1932 (ст. "Змея в букете" или о сущности попутничества); Селивановский А., Коварство и любовь Занда, "Литературная газета", 1932, № 10; Соболев В., Гуляя в саду..., там же, 1933, № 25; Корабельников Г., Конец чеховской темы, "Литературный критик", 1933, № 1; Левин Л., Тема одинокой судьбы, "Литературный современник", 1933, № 7; Гурвич А., Юрий Олеша, "Красная новь", 1934, № 3.

А. Прозоров.

{Лит. энц.}

Олеша, Юрий Карлович

(1899-1960).

Видный рус. сов. прозаик, поэт, драматург, сценарист, более известный произв. др. жанров. Род. в Елисаветграде (ныне - Кировоград), детство и юность провел в Одессе, близко познакомившись с В.Катаевым, И. Ильфом и др. будущими известными писателями; в нач. 1920-х гг. переехал в Москву, стал сотрудником газ. "Гудок", где познакомился также с М.Булгаковым, и полностью посвятил себя лит. деятельности. Печататься начал с 1915 г.; после 1932 г. писал, в осн., р-зы, пьесы, сценарии, автобиогр. и лит.-критические заметки. Во время Великой Отечественной войны, вместе с Одесской киностудией был эвакуирован в Ашхабад.

Широкую известность и статус классика сов. дет. лит-ры принес О. фантаст. роман-сказка "Три толстяка" (1928), написанный в 1924 г.; экранизирован в 1966 г. На первый взгляд роман отвечает идеологическим канонам своего времени: восстание нищего, но гордого народа, ведомого "пролетарием"-оружейником, против жадных, эгоистичных правителей-"буржуев", "сочувствующая интеллигенция" (доктор Гаспар), "оппортунисты-предатели" (учитель танцев) и т.п. Но совершенство формы, яркий, образный язык, живость и жизненность персонажей, нравственный заряд книги, а также острый сюжет, умело закрученная тайна-интрига, - заставляют забыть об этих, зачастую прямолинейных классовых характеристиках. Ряд критиков (Е.Неелов) обнаружил в сказке О. и более непосредственные мотивы и элементы НФ.

Лит.:

М. О. Чудакова "Мастерство Юрия Олеши" (1972).

"Воспоминания о Юрии Олеше" (1975).

Олеша, Юрий Карлович

Род. 19 февраля (3 марта) 1899 г., в Елизаветграде (Кировоград, Украина), ум. 10 мая 1960 г., в Москве. Писатель (прозаик, поэт). Участник поэтического кружка "Зеленая лампа" (вместе с Э. Багрицким, В. Катаевым и др.). Произведения: "Игра в плаху" (одноактная драма, 1921), "Стихи" (сборн., 1924), "Три толстяка" (1924), "Салют" (сборн. стихотв., 1927), "Зависть" (1927), "Заговор чувств" (пьеса по мотивам "Зависти", 1929), "Вишневая косточка" (сборник рассказов, 1931), "Список благодеяний" (пьеса, 1931), "Ни дня без строчки" (1965, посмертная публ.).