ПАЛИЦЫН Авраамий
Источник: История России. Словарь-справочник. 2015
Источник: История отечества. Энциклопедический словарь. 1999
Перу А. Палицына принадлежит "Сказание" - "История в память предыдущим родом" (1620). Писатель изложил в нем события Смутного времени от смерти Ивана Грозного до 1618 (Деулинское перемирие).
— см. Авраамий Палицын.
{Половцов}
Палицын, Авраамий
— см. Авраамий.
{Брокгауз}
Палицын, Авраамий
(до пострижения Аверкий Иванович) — защитник Троицко-Сергиев. лавры против поляков. род. во II половине XVI в. в дворян. семье и начал службу при сыне Грозного, царевиче Иоанне. П., бывший сторонником расторжения брака Федора Иоанновича с бесплодной Ириной Годуновой, вместе со всей семьей подвергся опале, был насильно пострижен в монашество и сослан в Солов. мон-рь, но затем переведен в Троицко-Сергиев. мон-рь; а в 1594 г. назначен "строителем" приписанного к Троицкой обители Богородичного мон-ря в Свияжске. По воцарении Бориса Годунова П. был переведен в Москву для управления Троицким подворьем (1601), и ему было возвращено наследств. имение. Со вступлением на престол Василия Шуйского П. был назначен келарем лавры, но во время осады ее поляками в 1609 г. оставался в Москве советчиком царя, с которым был близок. Во время осады Москвы поляками, когда началось народн. волнение вследствие дороговизны хлеба, П. стал продавать его из лаврск. запасов и этим понизил цену с 7 руб. за четверть до 2 руб. В 1610 г. П. был послан в составе посольства под Смоленск к Сигизмунду просить польск. королевича Владислава на моск. престол и там получил от Сигизмунда грамоту в пользу лавры. Скоро, однако, П. под предлогом болезни уехал из-под Смоленска и, рассказав патр. Гермогену о всем виденном и слышанном там, вместе с ним стал составлять призывн. грамоты на борьбу с поляками. С приходом ополчений Трубецкого, Ляпунова и Заруцкого под Москву П. находился при них, но, не будучи в силах прекратить распри их между собой, стал рассылать грамоты прямо от себя. В 1612 г. П. в 3-й раз приступил к рассылке грамот, и по его призыву нижегородцы поспешили в Москву. П. выехал навстречу Пожарскому и 20 авг. 1612 г. вместе с ним вступил в Москву. По прибытии в Москву П. уговорил казаков не уходить, обещая скорую уплату жалования, затем в решит. момент боя кн. Пожарского с Ходкевичем, когда кн. Трубецкой запретил своим дружинам принимать участие в битве, П. горячими словами увлек полки на помощь сражающимся, после чего вошел в состав посольства, посланного в Кострому просить Михаила Федоровича вступить на царство. В 1618 г. единственно П. принадлежит честь обороны Троицко-Сергиев. лавры от осаждавшего ее Владислава. П. участвовал в заключении Деулинского перемирия. Келарем лавры он состоял с 1608 по 1619 г. Умер 13 снт. 1626 г. на покое в Соловецк. мон-ре, куда он удалился, вероятно, вследствие недоброжелат-ва к нему патр. Филарета, с которым он не пожелал даже видеться под Смоленском. П. оставил весьма основат. описание событий Смутн. времени. (С. Ф. Платонов. Очерки по истории Смутного времени; Кедров. Авраамий П. М., 1880).
{Воен. энц.}
Источник: Литература Древней Руси. Биобиблиографический словарь. 1996
Авраамий Палицын, в миру Аверкий Иванович, известный деятель Смутного времени. Родился в середине XVI века, по семейным преданиям - в селе Протасьеве (близ Ростова), в дворянской семье; умер иноком в Соловецком монастыре 13 сентября 1626 года. Первое упоминание о нем находим в I т. Д. А. И., в акте № 157, под 1584 г. Поступил на службу еще при Иоанне Грозном ; в 1588 году подвергся опале, причины которой остаются невыясненными. Вскоре и, по-видимому, добровольно он постригся; место его пострижения в точности не известно (или Соловки, или Троицкая лавра). В 1594 году назначен управляющим приписным к лавре Свияжским Богородичным монастырем, откуда при царе Борисе был вызван в лавру. В 1601 году ему было поручено управление Троицким подворьем в Москве, причем с него были сняты все последствия опалы. При Василии Шуйском , с которым у А., по-видимому, уже давно установились хорошие отношения, он был избран лаврским келарем, в качестве которого участвовал в организации лаврою продажи дешевого хлеба в блокированной Тушинским вором Москве. Хотя А. и пользовался большими милостями со стороны Шуйского, решившего, например, в его пользу, в противность Судебнику, одно его старое дело, но он, видимо не стесняясь этим, завязал хорошие отношения и с Тушиным; есть даже основание предполагать, что он, будучи келарем, по тушинской иерархии носил более высокий сан архимандрита. В эпоху боярского правительства, 11 сентября 1610 года, А., вместе с другими членами великого посольства к Сигизмунду, отправился под Смоленск просить у короля сына на русский престол. Там А. предпочел вести, отдельно от послов, свою особую политику. Так, еще при представлении Сигизмунду он поднес ему такие роскошные дары, что перед ними стушевались дары даже главных членов посольства, князя Голицына и митрополита Филарета . Затем он, по-видимому, совсем перешел на сторону Сигизмунда и выпросил у него для своего монастыря ряд милостей: невзирая на все ужасы безвременья, он добился от короля разрешения монастырю получить из московской казны недоданную за три года денежную в монастырь дачу и т. д. Затем король дал грамоту с предписанием монастырю: 1) выдать ""в полки"" 200 р. и 2) кормить ратных людей королевских. Дошло до того, что в одной из грамот Сигизмунда А. был назван его, короля, ""богомольцем"", а архимандриту и братии лавры было предложено ""Бога молити"" за него ""государя"" и за сына его. Характерно, что в челобитьях А. Сигизмунду нигде не упомянут архимандрит лавры Дионисий - личность весьма симпатичная, впоследствии причтенная церковью к лику святых. В своих переговорах с поляками А., по-видимому, не забывал и своей родни: может быть, именно при его участии родственник его А.Ф. Палицын получил от Сигизмунда поместье и чин стряпчего. После этого А. уехал из-под Смоленска к Москве, - вероятно, с целью пропагандировать мысль о предоставлении русского трона Сигизмунду. Такая ненациональная политика А. была хорошо понята современниками его и дала им право перекрестить его из ""келаря"" в ""короля"". Однако, по приезде в Москву ему пришлось скрыть свои польские симпатии и преданность Сигизмунду: он даже постарался подделаться под господствовавшее там антипольское настроение и пристать (трудно сказать, насколько искренне) к числу наиболее смелых и непреклонных противников Сигизмунда. Впрочем, деятельность А. за это время рисуется еще пока не вполне ясно. Он держался казаков и их правительства, отчасти из личных, по-видимому, симпатий, отчасти и из практических соображений, ибо это была у Москвы единственная организованная сила. Он исполнил за это время много их поручений, часто служа, вероятно, только орудием в казацких руках для достижения их противогосударственных целей. Такую роль ему пришлось играть, по-видимому, и в отношениях казаков к Минину и Пожарскому . Впрочем, и личные симпатии А. были скорее на стороне казаков, чем на стороне земских людей. Личный момент во всех этих отношениях пока выделается еще с большим трудом. В конце концов, казацкие таборы ходом вещей были вынуждены подчиниться земской рати. В этом ""примирении"" А. сыграл, по-видимому, некоторую роль почти лишь декоративного характера. Некоторую роль (может быть, такую же) он играл и при избрании на царство Михаила Романова . При Михаиле он принимал какое-то участие в трудах Дионисия над исправлением богослужебных книг; но пострадать за это пришлось только одному Дионисию, после заточения которого А. остался во главе монастыря и принимал участие в обороне его от Владислава (в 1618 году). В 1619 году, по прибытии в Москву Филарета, было пересмотрено дело Дионисия, после чего он был выпущен на свободу. В 1620 году он вместе с А. освятил построенную последним в Деулине церковь. Вскоре после этого А., по-видимому, против воли, отправился в Соловки, где продолжал свой давно начатый труд: ""История в память сущим предыдущим родам"". Кроме этого труда, А. принадлежит, быть может, одна из частей так называемого ""Иного сказания"" - ""Повесть 1606 г."". Как человек и политический деятель, А. принадлежит к числу тех неустойчивых в своих убеждениях, шатких в своей преданности, стойких лишь в неразборчивом достижении личных выгод людей, которые в таком ужасающем числе расплодились на Руси в Смутное время. Среди них он, несомненно, занимает одно из первых мест. Деятельность его и до сих пор не может почитаться вполне выясненной, ибо в числе источников ее одно из главных мест занимает его ""История"", где он искусно перепутал ложь с истиною, заметая следы своих темных деяний. Историк Забелин заклеймил его на своем своеобразном языке именем ""кривого"" человека. - См. о нем общие труды по русской истории и труды по истории Смуты, особенно С.Ф. Платонова , ""Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века, как исторический источник"" и ""Очерки по истории смуты"", и И.Е. Забелина, ""Минин и Пожарский"". Несмотря на исчерпывающую критику Забелина и Платонова, некоторые историки, например, Ключевский (""Курс русской истории"", III) и Валишевский (""La crise revolutionnaire 1584 - 1614"") стоят еще на старой точке зрения, возвеличивая А., воздавая ему много свыше его действительных заслуг. ""История etc."" и ""Иное сказание"" см. в XIII т. ""Р. Ист. Б."" (изд. Арх. К.), изд. 2-е; ""История etc."" в первый раз издана в 1784 году, ""Иное сказание"" - в 1856 году, во ""Временнике Московского Общества Истории и Древностей Российских"". С. Ч.
Источник: Биографический словарь. 2008
(до пострижения Аверкий Иванович) — с 1608 по 1619 г. келарь Троице-Сергиевой лавры, прославившийся соучастием в патриотических подвигах ее для освобождения отечества от поляков. Род. в половине XVI века, умер в Соловецком монастыре, на покое, 13 сентября 1626 года. Происходя из дворянской семьи Палицыных, Аверкий Иванович начал службу еще при Иоанне Грозном, а при сыне его подвергся, в 1588 г., со всем своим родом, опале. По времени ее можно догадываться, что Палицыны принадлежали к партии, в расчет которой входило расторжение брака царя Федора с Ириной Федоровной Годуновой вследствие ее бесплодия; но ни удалять царицы, ни ослабить влияния брата-правителя, Бориса Годунова, не удалось. Борис, при поддержке духовенства, отказавшегося признать недействительным брак по бесплодию, приказал постричь княжну Мстиславскую и рассеял партию своих противников. Аверкий Палицын, отличавшийся способностями и характером, вероятно, и в этом раннем периоде своей деятельности оказался настолько опаснее других, что его не только удалили, но и насильно постригли в Соловецком монастыре (1588 г.). В монашестве условия служебных преимуществ для него не существовали. Через шесть лет в Москве при дворе переменилось многое. Борис уже мечтал о престоле и, устраняя обстоятельства, неблагоприятные его видам, находил для себя выгодным сближение с талантливейшими из бывших противников-честолюбцев. В 1594 г. и Аверкий Палицын, в монашестве Авраамий, был переведен в Троице-Сергиеву лавру, где было вверено ему в качестве строителя управление приписным к лавре Богородичным монастырем в Свияжске. Воцарение Бориса, кажется, имело влияние на отозвание из Свияжска Авраамия и оставление его сперва, без выполнения послушания, при лавре, а потом поручение управлять Троицким подворьем в Москве, где он и находился в год смерти царя Бориса. Перевод в Москву Авраамия относится к году опалы Романовых (1601 году), причем с него сняты и последние следствия опалы, так как предоставлено пользоваться наследственным имением, которое он и принес вкладом в обитель. С воцарением Василия Ивановича Шуйского Авраамий оказывается в числе близких в нему людей. Благодаря этому обстоятельству Авраамий выбран келарем лавры, оставаясь, однако, жить в столице по воле Государя, видевшего в иноке-царедворце надежнейшего советника и человека, умевшего принимать своевременно надлежащие меры. Так, в 1609 году, при осаде Москвы поляками, остановившими подвозы к столице припасов, вследствие чего в ней поднялись цены на хлеб, возбуждавшие народный ропот, Авраамий, как келарь лавры, имевшей в городе обширные продовольственные запасы, открыл продажу хлеба по дешевой цене из своих складов. До того времени цена на хлеб дошла в столице до 7 руб., а Авраамий назначил — по два рубля, и волнение вскоре прекратилось. Эта услуга Авраамия была награждена решением в пользу Палицыных дела о закладной кабале, в противность Судебнику. Милость эта была последней, оказанной Авраамию царем Василием Шуйским, лишенным в 1610 году престола. Низложение царя могло, конечно, отразиться неблагоприятно если не на личности, то на делах келаря. Дума, правившая в столице, удалила его из Москвы, нарядив в члены посольства к польскому королю Сигизмунду, под Смоленск, с поручением просить на престол сына его, Владислава, с обязательством принять православие. Прибыв в стан короля, осаждавшего Смоленск, Авраамий понял, чего добиваются поляки и как шатка надежда на исполнение возложенного поручения. Не преследуя поэтому недостижимой цели, при поднесении лично королю подарка от лица лавры Авраамий ограничился испрошением для нее возможных милостей. Он и получил от Сигизмунда грамоту: 1) на право сбирать лавре в свою пользу половину с приводимых на продажу в Москву лошадей и 2) на получение из московской казны установленной лавре дачи денежной, за три года недобранной. Родственнику своему, Андрею Федоровичу Палицыну, Авраамий испросил чин стряпчего. Получив королевские грамоты на указанные пожалования, Авраамий-келарь под предлогом нездоровья в конце 1610 г. внезапно оставил стан Сигизмунда, отказавшись видеть и главу посольства, митрополита ростовского (Филарета Никитича Романова). Обстоятельство это, спустя девять лет, и послужило, как можно полагать, причиной удаления Авраамия из лавры в Соловки, с возвращением Филарета из плена и с наречением его патриархом. С прибытием в Москву Авраамия патриарх Гермоген, усматривая из поступка Сигизмунда с великими послами тщетность надежды на охранение православия при занятии поляками столицы, разослал первые свои воззвания к народу, призывавшие его к вооружению. Троицкая лавра приняла рассылку патриарших грамот и доставку ответов, несомненно при участии келаря. Авраамий своим рассказом лично виденного мог утвердить патриарха в решимости послать воззвания. Настоятель лавры и келарь ее, несомненно, действовали единодушно как в деле составления воззваний, так и в сборе ополчения, когда доступ к заключенному патриарху поляками был прекращен. На Пасхе 1611 года под Москвой уже появились первые дружины защитников, а в день общей свалки на улицах Китай- и Белого города, когда бился в своем Острожке князь Димитрий Михайлович Пожарский у Сретенских ворот, Авраамий был в Москве. С приходом дружин Ляпунова и Трубецкого с казаками Заруцкого Авраамий находился при них, но не мог предотвратить ссоры, кончившейся убийством Ляпунова, которому Трубецкой не сочувствовал. Рассылка грамот Троицкой лаврой продолжалась уже от себя, и этому обстоятельству должно приписать возрастание дружин при неудачах, следовавших за смертью Ляпунова, когда с приходом Сапеги и с движением Ходкевича русские дружины едва держались под Москвой. Рассылка воззваний в третий раз, в 1612 году, подняла нижегородцев, долго медливших в Ярославле. Чтобы поторопить прибытие сил Пожарского, к нему явился Авраамий и уже от Ярославля не оставлял его стана до Москвы. Прибыв с ним в столицу 20 августа 1612 г., Авраамий оказал лично большие заслуги. По прибытии своем он уговорил казаков не уходить, обещая скорую уплату условленного жалованья, затем — в решительный момент боя кн. Пожарского с Ходкевичем, когда кн. Трубецкой запретил своим дружинам принимать участие в битве, — словами горячего убеждения увлек полки на помощь борющимся силам. Когда же, с освобождением Москвы от поляков, собрался земский собор, выбравший в цари Михаила Федоровича Романова (21 февраля 1613 г.), Авраамий был назначен в члены посольства к нему в Кострому — просить принять престол и для того прибыть в столицу. По воцарении Михаила Феодоровича, в 1618 году, польский королевич Владислав задумал оружием добыть себе русский престол. Подойдя к Москве, Владислав отрядил партию и для захвата Троицкой лавры, в которой находился, за отбытием архимандрита Дионисия в Москву, один келарь Авраамий. Ему и принадлежит честь защиты обители от осаждавших ее поляков. Принудив их удачным отпором удалиться, Авраамий начал мирные переговоры, закончившие этот неудачный поздний наезд королевича миром, заключенным в лаврском селе Деулине. Это был последний подвиг Авраамия, в последний раз упоминаемого в сослужении с архимандритом Дионисием, при заложении, на месте ставки уполномоченных, церкви в Деулине, увековечивавшей заключенный при участии лавры мир с поляками. Затем Авраамий удалился в Соловки и умер в месте своего невольного пострижения, оставив описание событий Смутного времени, с 1584 по 1619 г. Описание это, всего вероятнее, начато Авраамием в 1601 году, а окончено в Соловках, незадолго до смерти автора. Оно носит заглавие: "История в память предыдущим родам, и проч.".
Лучшие и полные списки (всех 79 глав) в библиотеках: Спасо-Ярославского монастыря, № 796 (4°, л. 227—405), пис. в 1660 г., и № 202 (4°, 389 л.) Толгского монастыря, у Ярославля. У Строева была рукопись хронографа, при которой (4°, 390 л., полов. XVII в.) на первых 240 листах экземпляр сочинения Палицына, а далее замечательный вариант событий 1584—1613 гг. с оговоркой: "Той же первой истории последнее вторым сказанием, иже в первой сокращено зде же преполнено, и где в первой полно, зде же скращено писано, иного творения". Сергий Кедров, автор исследования "Авраамий Палицын" (Чтения в общ. ист. и др. росс., 1880 г.) напечат. и в отдельн. оттиск. 58°, 1—192 стр. (текст) и 193—202 приложения, напечатал в них: 1) Вкладную грамоту Авраамия в лавру: села и книг в 100 рублей 1611 г. 19 февр. (стр. 193—194) и 2) "Утешительное послание к архимандриту Дионисию", открытое в рукоп. сборн. № 627 библ. Казанск. дух. акад., л. 173. В своем разборе трудов Авраамия как писателя Платонов на стр. 171 книги своей "Древнерусские сказания и повести о смутном времени" заметил, что Кедров не совсем справедливо заключает, что на "Сказание" следует смотреть как на оправдательный документ личного поведения автора или — на автобиографию, а никак не на историю измышленных деяний, написанную по тщеславию". Строев и Горский в "Сказании" видели сборник записок, составленных в разное время; первые главы приблизительно относятся к 1615 г., а конец — состоящий из пяти разных частей — к 1620 г. Платонов высказал предположение, что "Повесть" 1606 г. тоже труд Авраамия, в "Сказании", только переработанный им. Энциклопедический словарь, т. I, стр. 266—269. Библиологический словарь П. М. Строева, изд. Бычковым, стр. 9—12. А. Сербин, "Келарь Троицко-Сергиевской лавры Авраамий Палицын, знаменитый деятель, сподвижник и защитник русской земли в мрачную эпоху самозванцев (1608—1612)", соч. А. С., СПб., 1850 г. — Отрывок из большого сочинения "Осада Троицкой лавры". Гл. I, 8—9—16 и (17—21). Стихотворение "Авраамий Палицын", помещ. в журн. "Маяк", глава II, стр. 23—30. Отд. брошюра 8°. Оценка Авраамия Палицына как историка сделана в двух статьях Д. П. Голохвастова, напечатанных в "Москвитянине" и (1842 г., 8°) отдельно "Замечание об осаде Троицкой лавры, 1608—10 гг., и описание оной историками XVII, XVIII и XIX столетий" (M., 1844, 8°); "Ответ на рецензию и хронику замечаний об осаде Троицкой лавры". С. Ф. Платонов, "Авраамий Палицын как писатель", "Рус. Архив", 1886 г., № 8. P. Кедров, "Чтения в обществе истории и древн. российских", 1880.
{Половцов}
Авраамий Палицын
(в миру Аверкий Иванович) — знаменитый келарь Троицко-Сергиева монастыря, повествователь об осаде Троицкого монастыря поляками; род. в селе Протасьеве близ Ростова, † 13 сентября 1625 г. Состоя в царской службе дворянином, он подвергся в 1588 г. опале, сослан в Соловецкий монастырь, где пострижен в монахи, и потом является действующим как келарь Троицкого монастыря. Его "Сказание об осаде Троицко-Сергиева монастыря от поляков и литвы, и о бывших потом в Россия мятежах, сочиненное оного же Троицкого монастыря келарем Авраамием Палицыным" было издано в первый раз в Москве в 1784 (in 4º л.).
{Брокгауз}
Авраамий Палицын
src="http://pagead2.googlesyndication.com/pagead/show_ads.js">
— Келарь Троицкого Сергиева Монастыря (ныне Лаврою именуемого) и Богоявленского в Москве, на Ильинской улице, бывшего Монастыря Настоятель, муж достопамятный в списке первых Патриотов, спасших Россию от бедствий в начале XVII века. Он происходил от древнего Дворянского рода, а знатнейший из предков его был некто Рыцарь, именованный Пан Иван Микулаевич, выехавший в 1373 году из Подолии в службу к Великому Князю Димитрию Ивановичу Донскому и прозванный Палицею, потому что всегда ходил с палицею весьма тяжелою, т.е., как сказано в родословной Палицыных, весом в 11,5 пуда. В конце XVI столетия Авраамий принял Монашество в Сергиевском Монастыре и, проходя разные послушания, избран наконец в Келари Монастырские. Сей чин тогда почитался важным в Монастырях. Ибо кроме распоряжения Церковных и Монашеских должностей, принадлежавшего собственно Настоятелю, все прочие Монастырские дела и учреждения зависели от Келаря. В Царствование Государя Царя Василия Ивановича Шуйского Авраамий сделался известен важными услугами Москве и потом целому Отечеству. Ибо во время бывшего там 1609 года голода несколько раз из Монастырских житниц снабжал он бедных хлебом; а во время осады города сего Поляками он сам находился в нем и чрез отписки в Троицкий Монастырь доставал оттуда осажденным порох и свинец. По низложении Царя Василия Ивановича он с Митрополитом Филаретом Никитичем отправлен был в Польшу для переговоров о преемстве Российского Престола, но, заметив вредные следствия сего посольства и одно только притеснение Посланникам Русским, возвратился с Новоспасским Архимандритом Евфимием в Россию, где нужнее была его помощь. Король сам дал им проезжую грамоту, писанную от 12 Декабря 1610 года. Но Авраамий застал Москву обуреваемую внутренними раздорами Бояр и почти уже преданную на жертву Полякам, вступившим в оную. В сие-то бедственное время он с Троицко-Сергиевским своим Архимандритом Дионисием отважился на такое предприятие, которого успех казался совсем невозможным. Они уговорили идти на избавление к Москве Князя Тюменского с товарищами и двух Сотников Стрелецких с 200 стрельцов, присовокупив к ним только 50 человек своих Монастырских слуг; а между тем разослали немедленно по всем Российским городам к Боярам и Воеводам просительные грамоты о поспешении на помощь к Царствующему граду. На сей вызов многие сыны Отечества, из разных городов прибывшие, совокупясь вместе с пришедшими от Сергиева Монастыря, под предводительством Князя Димитрия Трубецкого, подступили к Москве, сразились с Поляками, овладели Белым городом и заняли многие ворота; однако ж из Китая и Кремля не могли вытеснить неприятеля. Тогда Архимандрит Дионисий и Келарь Авраамий написали вторично умолительные грамоты к Боярам и Воеводам в Казань и Понизовские города. Сей вызов был также успешен. Многие Бояре, приведши войска, соединились с прежними и, напав на Поляков, осадили их со всех сторон. Но вдруг случившееся между Казаками возмущение расстроило все дело их. Казаки убили двух Воевод, а от того и прочие Воеводы, возымев недоверчивость к войскам своим, отступили и ушли из-под Москвы. Остался только один Князь Трубецкой; а к Полякам тогда пришел еще на помощь Гетман Сапега с войском и военным запасом. Осажденные, усилясь таким образом, вытеснили Русских защитников из Белагорода; а за тем пришедший еще Гетман Ходкевич окружил и Князя Трубецкого. Русские, сверх того, имели крайний недостаток в съестных припасах, в свинце и порохе. Архимандрит Дионисий и Келарь Авраамий, сколько могли, снабжали защитников и всю Москву сими потребностями; а между тем разослали третично слезные умолительные грамоты по всем городам Российским, дабы все сыны Отечества поспешили на помощь погибающей Москве. На сей-то убедительный вызов достопамятные в нашей Истории Князь Пожарский и Козма Минин, собрав войско, поднялись из Нижнего Новгорода. Келарь Авраамий встретил их в Ярославле и умолял о поспешении. Он сам проводил их до Сергиевой Обители и с ними же отправился под Москву, где увещаниями и просьбами много способствовал успеху Российских войск; а когда Казаки, возроптав на неплатеж им жалованья, начали было заводить бунты и междоусобия в Русском войске, то Архимандрит и Келарь, не имея денег (ибо Царями Борисом Годуновым, Димитрием Самозванцем и Шуйским истощена уже была вся казна не только Государственная, но и Монастырская), для успокоения мятежников прислали с умолительною грамотою к ним, на раздел вместо жалованья, Церковные сокровища, низанные жемчугом ризы, стихари и проч. Такое пожертвование столько поразило мятежников, что они, устыдясь роптания своего, отослали обратно в Монастырь все утвари и поклялись, при перенесении всех возможных нужд, не отступать от Москвы, пока не освободят оной от Поляков, и обещание свое исполнили.
Сию-то несчастную, но вместе и славную в Российской Истории эпоху, начиная от кончины Царя Иоанна Васильевича до возведения на Престол Царя Михаила Федоровича, описал сам Авраамий Палицын в книге, обретающейся по разным библиотекам Российским между рукописями, под разными заглавиями; но издана она в Москве 1784 г. в четвертую долю листа, под названием: Сказание о осаде Троицкого Сергиева Монастыря от Поляков и Литвы, и о бывших потом в России мятежах. Надобно притом заметить, что в сем издании сложены вместе две книги Палицына, раздельно в рукописях находящиеся. Новиков (в Опыте Истор. Словаря о Росс. Писателях), ссылаясь на Татищева, говорит, что якобы Палицын писал еще Летопись о Царствовании Царя Иоанна Васильевича. Но кроме того, что о сей Летописи нигде не упоминается, сам Татищев не говорит сего, а замечает только, что "Палицын о временах до Царя Михаила Феодоровича писал кратче и не столь порядочно, как Иосиф, Келейник Иова Патриарха; избрание же Царя Михаила Феодоровича описал со всеми обстоятельствами". Миллер о Палицына Летописи судит (в Ежемесяч. Сочинениях 1755 года, Апр., стр. 295), что "в ней слог больше витиеватой, нежели чтоб с натуральною Историческою простотою сходствовал". А Елагин (в Опыте повествов. о России) прямо называет сочинение сие пристрастным. Но нельзя не заметить, что Палицын, описывая такие происшествия, в коих сам он был лицом содействующим избавлению России, не мог писать без некоторого жара и восторга, которого трудно было бы не иметь и всякому на его месте. Надобно также извинить его и в невыгодном описании Царя Бориса потому, что он писал Историю свою при Царствовании Романовых, претерпевших от Бориса жестокое гонение. О времени кончины сего Историка неизвестно; однакож он жив был еще в 1621 году и подписывался Келарем; а в 1629 году упоминается уже другой Келарь в Сергиевом Монастыре.
{Болховитинов}
Авраамий Палицын
(в миру Аверкий Иванович) — в 1608—1614 гг. келарь Троицкого Сергиева монастыря, повествователь об осаде Троицкого монастыря поляками; † 13 сент. 1625 г.
{Половцов}
Авраамий Палицын
(до пострижения Аверкий Иванович) — родом из дворян, род. в половине 16 в., ум. в Соловецком монастыре в 1626. С 1608 по 1619 А. был келарем Троице-Сергиевской лавры, т. е. заведовал хозяйством одного из крупных русских монастырей, обладавшего большим количеством земли и ведшего крупную торговлю хлебом и др. товарами. Особенно выдвинулся А. в эпоху Смутного времени. Он был ярким представителем интересов крупного монастырского землевладения, которое во время "Смуты" шло рука об руку с дворянством против восставшей крестьянской массы. Сила этой массы была так велика, что дворянству одному невозможно было с ней бороться — пришлось объединиться с другими социальными группами. А., будучи умелым тактиком борьбы за интересы своего класса, во время "Смуты" неоднократно выступал как инициатор дворянско-купеческого блока в борьбе с народным движением. А. был близок к царю Василию Шуйскому (см.), по низложении его был отправлен в посольстве к польскому королю Сигизмунду, чтобы просить его сына, царевича Владислава, занять рус. престол — для правящих классов это казалось тогда единственным выходом из междоусобной войны, грозившей гибелью и дворянству и купечеству. Ведя переговоры с Сигизмундом, А. сумел ловко выпросить у него ряд хозяйственных льгот для своего монастыря. А. был близким другом казачьих атаманов Трубецкого и Заруцкого, содействовал рассылке грамот Гермогена. Лично организовал защиту Троице-Сергиевской лавры от поляков и содействовал Пожарскому. А. оставил интересное описание своей эпохи — "сказание" об осаде монастыря и Смутном времени.
Лит.
: Марксистской литературы специально об А. — нет. Немарксистская: Кедров С., Авраамий Палицын, М., 1880; Платонов С., Древнерусские сказания и повести о Смутном времени (Соч., т. II), изд. 2, СПб, 1913.