Первые земледельцы Северного Ирака

Древнейшие следы новой земледельческой жизни обнаружены и к северо-востоку от верховьев Тигра, в ближайшем соседстве с теми районами, где позже выросла вторая наряду с Египтом древнейшая цивилизация, строились первые на земле города и возникали первые государства.
Здесь, на территории нынешнего Северного Ирака, в предгорьях Южного Курдистана, в близком соседстве друг от друга обнаружены три древних поселения, представляющие последовательно сменявшиеся культурные этапы в развитии хозяйства и образа жизни древнего населения этой области.
Первое поселение, пещера Палегаура, было заселено типичными собирателями и охотниками юга, не имевшими представления о разведении домашних животных и возделывании растений. Эти люди находились на уровне мезолита. Они в совершенстве овладели техникой отщепления кремневых пластин от призматического нуклеуса, но не знали еще даже зачатков неолитических приемов обработки камня и кости, не пользовались костяными орудиями. Все, что они оставили после себя в своем пещерном жилище, кроме костей диких животных, — это нуклеусы призматического типа, пластины, служившие орудиями в необработанном виде, а также изготовленные из таких пластин орудия мезолитического облика.
Тем нагляднее становятся перемены в хозяйстве и культуре у жителей следующего по времени поселения Карим-Шахир (вероятно, VI тысячелетие до н э.), обитатели которого уже покончили с пещерной жизнью своих предшественников. Правда, при раскопках в Карим-Шахире не обнаружено определенных следов строений, но все же о наличии жилищ, и при этом достаточно многочисленных, свидетельствуют вымостки из камней, оставшиеся от разрушенных стен и полов.
Эта черта принципиально нового уклада дополняется и усиливается другими признаками неолитической культуры. Первый такой признак — наличие еще грубых, но бесспорно неолитических по типу крупных орудий с шлифованными лезвиями, а также ряда других каменных изделий, изготовленных характерной для неолита пунктирной или точечной техникой. Второй признак неолита — наличие таких изделий, как шлифованные браслеты, украшения из раковин и камня со сверлеными отверстиями для подвешивания, грубые скульптуры из необожженной еще глины, костяные иглы и шилья; все это говорит о значительном обогащении культуры и росте потребностей жителей этого поселения по сравнению с их предшественниками из Палегауры.
Обитатели Карим-Шахира еще не умели, однако, выделывать глиняную посуду и не имели типично неолитических наконечников стрел. В отличие от людей мезолита они тем не менее имели в своем распоряжении домашних или полудомашних животных — овец и коз, дававших им мясную пищу, шкуры и шерсть для изготовления одежды.
Среди множества каменных пластин и изделий микролитического облика обнаружены несколько обломков зернотерок, пестиков и ступок, а также кремневые лезвия для серпов. Если правильно предположение, что ими срезали колосья дикорастущих злаков, а на зернотерках растирали добытые из них зерна, то находки в Карим-Шахире свидетельствуют о развитом собирательстве, непосредственно предшествующем земледелию.
Земледелие в совершенно отчетливом виде представлено находками в поселении в Калаат-Ярмо, датируемом V тысячелетием до н. э. (около 4750 г. до н. э.).
Жители поселения Калаат-Ярмо, так же как их предшественники из Карим-Шахира, сохранили в технике обработки камня традиции отдаленной старины.
Они попрежнему выделывали по древним мезолитическим образцам миниатюрные треугольники, проколки, резцы и скребки.
Широко и систематически использовались различные крупные и тяжелые изделия из камня, изготовление которых требовало новых, неолитических приемов в виде шлифования и точечной ретуши. Это были топоры, молоты, а также каменные чаши, ступки, песты. Широко развилась обработка кости, из которой выделывались иглы, шилья, фигурно оформленные булавки, бусы, кольца и даже ложки.
Жителям Калаат-Ярмо еще не было известно искусство изготовления настоящих сосудов из глины. Самое большее, чему они научились в деле использования глины как материала для сосудов, было изготовление своеобразных «бассейнов» или чанов, сделанных следующим образом: сначала в земле выкапывалась яма, затем ее тщательно обмазывали глиной, потом в яме разводили огонь и таким образом придавали ее стенкам водонепроницаемость в твердость.
Общее усложнение ассортимента каменных и костяных вещей, а также хозяйственного инвентаря находилось в связи с глубокими изменениями в жизни обитателей Калаат-Ярмо, с характерным для них новым хозяйственным укладом. Это были уже типичные древние земледельцы, весь уклад жизни, вся культура которых определялась земледельческим трудом и скотоводством.
Характерно, что кости диких животных в Калаат-Ярмо составляют всего 5%, остальные 95 % принадлежат домашним животным: козе, свинье, овце. Остатки культурных растений представлены в находках из Калаат-Ярмо отпечатками зерен в глине, из которой делались стены жилища и основания очагов. Найдены также обугленные зерна. Судя по ним, жители Калаат-Ярмо сеяли двурядный ячмень и пшеницу двух видов — однозернянку и двузернянку. Хлеб жали серпами с лезвиями из острых кремневых пластин.
Земледельческое хозяйство определило новый, иной, чем прежде, характер поселения. Теперь это был уже не охотничий лагерь и не сезонное стойбище, а настоящая, правильно построенная по единому плану деревня, в которой проживала одна родовая община. Обитатели Калаат-Ярмо строили дома правильной прямоугольной формы, со стенами из плотно сбитой глины или, может быть, кирпича-сырца, иногда с фундаментом из камней. Внутри домов, в самой их середине, помещались небольшие овальные печи. Все эти дома располагались близко друг от друга, подобно клеткам одного большого организма — родовой общины, основанной на общем труде и материнском строе.
Перемены в реальной жизни нашли свое закономерное отражение и в религиозных верованиях жителей поселения Калаат-Ярмо. В центре их верований находился культ плодородия земли и женского производящего начала. Об этом говорят статуэтки сидящих женщин, изображающие богиню-мать. С культом богини-матери был, вероятно, неразрывно связан и всюду сопровождающий его в позднейшие времена культ мужского божества растительности. В этих верованиях и культах имелось, конечно, много элементов, унаследованных от предшествующих этапов развития религии. Образ женского божества имел свои истоки в палеолитическом культе матерей-прародительниц, земледельческие обряды культа плодородия растений выросли из охотничьих обрядов размножения зверей. Но в целом это были уже новые религиозные представления, характерные для древних земледельцев.