ПЕТРУШКА

(иначе — Илейка или Лже-Петр) — мнимый сын царя Феодора Ивановича, явился еще при жизни Лжедимитрия I. Побочный сын муромского жителя Ивана Коровина, Илья, по смерти родителей взят был нижегородским купцом Грозильниковым в сидельцы; он служил при лавке Грозильникова, торговавшего яблоками и горшками, три года и за это время имел случай побывать в Москве, где прожил пять месяцев. Оставив Грозильникова, он нанимался у разных торговых людей в кормовые казаки и ходил с судами по Волге, Каме и Вятке. В 1603 г. мы видим его уже казаком при войске, ходившем в Тарки. Здесь из казаков он перешел в стрельцы, а по возвращении из похода в Терский город вступил в услужение к Григорию Елагину, свияжскому стрелецкому голове, у которого и зимовал. Летом 1604 г. П. поехал в Астрахань, поступил здесь в казаки и отправился на Терек в отряде головы Афанасия Андреева. Терские казаки хотели тогда идти для грабежей в Закавказье, но их кто-то надоумил, что выгоднее с самозванцем пустошить Московское государство. Они стали разглашать, что в 1592 г. царица Ирина родила сына Петра, которого Годунов подменил девочкой Феодосией, вскоре умершей. Способными играть роль царевича Петра признаны были астраханец Димитрий и муромец Илья. Но Димитрий отказался от этой роли по незнанию Москвы и царских обычаев. Остановились на Илье. Похождения последнего показывают, что ему в то время не могло быть менее 20 лет, между тем как царевичу Петру было бы не более 14. Но эта несообразность не остановила казаков. Они отвезли Илью к казачьему атаману Гавриле Пану. Терский воевода Петр Головин, узнав о появлении самозванца, требовал последнего к себе в город, но казаки не послушались, спустились в судах до моря и остановились на острове против устья Терека, а отсюда, еще раз отвергши требование Головина, с числе 4000 человек отплыли в Астрахань; не впущенные в город, они пошли вверх по Волге, занимаясь разбойничеством. Неизвестно, по каким побуждениям Лжедимитрий послал звать царевича Петра в Москву. Посланец его застал Илью в Самаре. Казаки приняли предложение и двинулись с самозванцем в Москву. Но дяде (Лжедимитрию) не пришлось увидеться с племянником. В то время Болотников с товарищами был в затруднительном положении: долгое непоявление провозглашенного ими Димитрия смущало добросовестных его приверженцев; напрасно Шаховской умолял Молчанова явиться в Путивль под именем Димитрия, — тот не соглашался. Находясь в такой крайности, Шаховской послал звать к себе казацкого самозванца Петра, который, узнав о гибели Лжедимитрия, поворотил было назад, в степи. Царевич Петр явился на зов. Замучив нескольких верных царю Шуйскому воевод, обесчестив дочь убитого им кн. Бахтеярова, получив подкрепления из Запорожья, он двинулся вместе с Шаховским к Туле. Узнав об этом движении, подкрепленный одним из отрядов самозванца, Телятевский выступил из Тулы к Калуге на помощь к Болотникову и поразил при Пчельне царское войско, высланное против него Мстиславским из-под Калуги. Весть об этом поразила рать Мстиславского, и она поспешно отступила от Калуги, причем 15000 человек перешло на сторону Болотникова. Последний, пользуясь этим, оставил Калугу и соединился в Туле с Лже-Петром, чтобы действовать соединенными силами. Ввиду такого оборота дел Шуйский принял необычайные меры: собрал 100000 войска и сам решился предводительствовать им. Царские войска одержали полную победу; Телятевский ушел с немногими людьми, а Шуйский лично осадил Тулу, куда скрылись Шаховской, Болотников и Лже-Петр. Долго не сдавались и отбивались засевшие в Туле и, может быть, отсиделись бы, если бы не помешал тому земляк Лже-Петра, муромский боярский сын Кровков или Кравков: по его совету, каждый воин должен был принести к реке мешок, набитый землей; этими мешками запружена была река, и вода обратилась на город и затопила его. Волей-неволей Тула сдалась, и Лже-Петр был повешен.

Н. Карамзин, История Госуд. Росс.; С. Соловьев, История России; В. С. Иконников, Опыт русской историографии. Киев, 1892.

А. Экземплярский.

{Половцов}