Создание подводного флота в советский период началось со строительства первых шести подводных лодок типа «Декабрист», включенных в первую программу военного кораблестроения 1926/27‑1931/32. «Декабрист» (Д‑1) проектировали в конструкторском бюро, которое тогда возглавлял талантливый конструктор Б.М. Малинин – ученик видных корабельных инженеров К.П. Боклевского и И.Г. Бубнова. В создании ее принимали также участие выдающиеся ученые‑кораблестроители А.Н. Крылов, П.Ф. Папкович и Ю.А. Шиманский.
Подводные лодки типа «Декабрист» в отличие от дореволюционных «Барсов», на смену которым они пришли, были двухкорпусными, как и все последующие типы советских лодок. Их тактико‑технические характеристики не отличались от мировых стандартов того времени. При водоизмещении 941/1288 т они имели главные размерения 76,6x6,4x3,81 м. Дизель‑электрическая энергетическая установка мощностью 2200/1050 л.с. позволяла развивать скорость 14/9 узлов, а дальность плавания составляла 3440/135 миль. На вооружении этот тип лодок имел восемь торпедных аппаратов (шесть носовых и два кормовых) калибра 533 мм, одно 100‑мм и одно 45‑мм орудия. Экипаж составлял 53 человека. Подводные лодки типа «Декабрист» вступили в строй в 1930–1931. В 1933 отечественная судостроительная промышленность поставила флоту и подводные корабли II серии типа Л («Ленинец»). Помимо мощного торпедного вооружения, они имели специальные трубы для постановки якорных мин заграждения, став первыми подводными минными заградителями советской постройки. Их тактико‑технические характеристики были близки к подводным лодкам типа «Декабрист», за исключением дальности плавания в надводном положении (7‑11 тыс. миль). В 1933 на вооружение флотов начали также поступать подводные лодки типа Щ («Щука»), а к 1941 их было уже 84 единицы. «Щуки» строились и сдавались сериями: 1933 – III серия (4 ед.), 1933–1934 – V серия (12 ед.), 1934–1935 – У‑бис‑1‑я серия (14 ед.), 1935–1936 гг. – У‑бис‑2‑я серия (13 ед.), 1936–1939 гг. – X серия (32 ед.) и 1941 – Х‑бис серия (9 ед.). Их проект был разработан в конструкторском бюро, которым руководил Б.М. Малинин. Тактико‑технические характеристики подводных лодок этого типа незначительно изменялись от серии к серии в сторону увеличения мощности дизелей и некоторого уменьшения дальности плавания, а также увеличения скорости подводного хода. Вооружение (четыре носовых и два кормовых торпедных аппарата, два 45‑мм орудия) оставалось неизменным. Последняя серия лодок типа Щ имела водоизмещение 584/700 т при главных размерениях 58,8x6,4x4,0 м, мощность энергетической установки 1600/800 л.с., скорость 14/8 узлов и дальность плавания 4500/100 миль.
Самыми многочисленными подводными лодками в ВМФ были лодки типа М – «Малютка» VI и VI‑бис серий, – которые строились под руководством конструкторов А.Н. Асафьева и П.И Сердюка. Они начали строиться с 1934. На смену им в 1940 пришли подводные лодки типа М («малая» XII и XV серий). Последние лодки XV серии вступили в строй в 1944. Их водоизмещение увеличилось по сравнению с «малютками» почти вдвое и составило 283/350 т, что позволило установить четыре торпедных аппарата вместо двух, как это было на первых сериях. Мощность энергетической установки была доведена до 920/960 л.с., а скорость увеличена до 15,5/9 узлов при дальности плавания 3000/85 миль.
Откровенно скажем, что в предвоенном строительстве подводных лодок и других кораблей наша страна сотрудничала с Германией. Дизели для подводных лодок типа «Декабрист» поставлялись из Берлина. Германские инженеры оказывали нам техническую помощь при проектировании и строительстве подводных лодок типа С («средняя»), которые строились с 1936 и в течение всей войны. Две серии этих лодок (IX и IX‑бис) насчитывали 34 единицы. В создании подводных лодок типа С активное участие принимал инженер‑контрадмирал В.Ф. Критский. Водоизмещение этих лодок составляло 837/1073 т при главных размерениях 77,7x6,4x4,0 м., мощность энергетической установки – 4000/1100 л.с.; лодка могла развивать скорость до 19,5/9,0 узла при дальности плавания 8200/135 миль. В состав вооружения входили четыре носовых и два кормовых торпедных аппарата и одно 100‑мм орудие.
Особого внимания заслуживает наша прославленная подводная лодка типа К («крейсерская»), разработка ее проекта закончилась к 1935. Главным конструктором и строителем этой лодки был М.А. Рудницкий – руководитель отдела подводного плавания в Научно‑исследовательском институте военного кораблестроения (НИИВК ВМС РККА).
Подводная лодка, созданная Рудницким, по своим тактико‑техническим характеристикам была прообразом наших будущих океанских лодок, построенных после войны. На этом подводном корабле было внедрено много технических новинок: автоматическое дистанционное управление системой всплытия и погружения, мощная радиостанция, позволявшая держать устойчивую связь в надводном положении из самых удаленных районов океана. В 1939 в приемном акте головной подводной лодки К‑1 государственная комиссия записала: «Подводная лодка находится на современном техническом уровне и по своим тактическим элементам значительно превосходит зарубежные лодки подобного типа, в особенности по вооружению и скоростям».
Действительно, ее вооружение состояло из десяти торпедных аппаратов (шесть носовых и четыре кормовых), двух 100‑мм и двух 45‑мм орудий, а также двух пулеметов. Она могла принимать на борт 20 мин. Скорость, как в надводном, так и в подводном положении была необычайно высока – 21,1/10,3 узла, а дальность плавания поистине соответствовала подводному крейсеру – 14040/176 миль. При водоизмещении 1487/2102 т подлодка К‑1 имела главные размерения 97,7x7,4x4,1 м и экипаж 62 человека. К‑1 вступила в строй 16 декабря 1939 и 6 августа 1940 вошла в состав Северного флота.
Всего к началу ВОВ ВМФ располагал 212 подводными лодками. Их высокие конструктивные данные, отличная морская выучка и стойкость экипажей сделали наши подводные лодки в годы войны грозной боевой силой.
В ходе ВОВ наши подводные лодки выстрелами извещали о числе потопленных кораблей противника, а их экипажам на берегу готовили обед с соответствующим количеством зажаренных поросят. Так рождались новые флотские традиции. Знаменательным событием в истории наших подводных сил стал приказ народного комиссара ВМФ СССР адмирала Николая Герасимовича Кузнецова № 170 от 12 июля 1942 об установлении «Нагрудного знака командира подводной лодки». Тем самым было восстановлено ношение специального нагрудного знака для офицеров подводного плавания военно‑морского флота, введенное приказом по морскому ведомству в 1909. Новый знак – изящная серебряная командирская «лодочка» с рубиновой звездой под рубкой, привинченная над правым карманом кителя отличившихся в боях с фашистами командиров подводных лодок, – стал знаком их профессионального отличия, предметом особой гордости, свидетельством высочайшего воинского мастерства офицера, которому было доверено командовать советской подводной лодкой.
Свято соблюдали подводники и старую флотскую традицию: «Один за всех и все за одного!» Ни на каком другом корабле эта традиция не приобретает столь глубокого смысла, как на подводной лодке, где от действия каждого матроса, старшины, мичмана или офицера зависит успех и жизнь экипажа. Нигде нет и быть не может такого равенства судеб и ответственности личного состава, как на подводном корабле, где в боевом походе либо все побеждают, либо все погибают. Ярким примером этому является боевой поход подводной лодки Черноморского флота М‑32.
В июне 1942 эта лодка под командованием капитан‑лейтенанта Н.А. Колтыпина доставила в осажденный Севастополь боеприпасы и бензин. Не успев до рассвета полностью разгрузиться, корабль был вынужден лечь на грунт в бухте и оставаться там 16 часов, вплоть до наступления темноты. Из цистерн главного балласта пары бензины поступали в отсеки. Люди начали терять сознание. Из всей команды на ногах держался только старшина команды мотористов главный старшина Н.К. Пустовойтенко. Когда часы показали, что на поверхности наступила темнота, он попытался привести в сознание командира и механика, но безуспешно – им был необходим свежий воздух. Тогда Пустовойтенко самостоятельно с большим трудом произвел всплытие лодки в позиционное положение и открыл рубочный люк. Ветром и течением М‑32 начало сносить на прибрежные камни. Пустовойтенко поднял на мостик командира и, оставив его на свежем воздухе, снова спустился в центральный пост. Он один выполнил обязанности всего экипажа: приготовил отсеки к вентилированию, запустил вентиляторы, подготовил к действию станцию управления главным гребным электродвигателем. Тем временем командир, механик и еще несколько членов экипажа пришли в себя. Сообща им удалось запустить двигатель, снять лодку с камней, а затем выйти в море. Так знание устройства подводной лодки и грамотные действия одного члена ее команды спасли жизнь всему экипажу и сохранили корабль.
В последние месяцы войны небывалый успех сопутствовал и экипажу подводной лодки К‑52 под командованием капитана 3‑го ранга И.В. Травкина. За четыре месяца до Победы эта подводная лодка уничтожила шесть транспортов и сторожевой корабль.
Смелые действия подводников против транспортов противника, груженных войсками и военной техникой, способствовали успешному решению задач, поставленных Ставкой перед приморскими флангами нашей армии. На заключительном этапе войны наши подводные лодки потопили 26 транспортов общим водоизмещением 107288 рег.т. и один боевой корабль.
Кроме уничтожения вражеских кораблей и транспортов, подводные лодки ставили минные заграждения в водах противника, вели разведку; перевозили людей, грузы и горючее. При выполнении любых боевых заданий, порою даже и несвойственных им, экипажи подводных лодок всегда проявляли верность присяге и высокое мастерство.
Родина высоко оценила героические подвиги, совершенные в годы ВОВ экипажами наших подводных кораблей. Двадцать три подводные лодки были награждены орденами Красного Знамени, двенадцать стали Гвардейскими, четыре подводные лодки Северного флота (Д‑3, С‑56, Щ‑402, М‑172) стали Гвардейскими и Краснознаменными. Тысячи подводников удостоились высоких государственных наград, а двадцать храбрейших стали Героями Советского Союза.