Положение в Финикии и Палестине при Ахеменидах

Положение в сатрапии, которая в источниках называется Заречьем, было во многом сходно с положением в Вавилонии. Богатые торговые города Финикии — Тир, Сидон, Арвад и др,— были экономически связаны, с одной стороны, со странами Средиземноморья, с другой — с Передней Азией, являясь посредниками между этими областями. Существование Персидской державы обеспечивало им бесперебойное поступление переднеазиатских товаров для торговли, в том числе рабов, а также политическую поддержку против греческих торговцев и мореплавателей. Финикийские города пользовались широкой автономией: они продолжали, как и в старину, управляться собственными династами и местными органами власти, чеканили свою серебряную монету и т. п. Однако те же причины, которые заставляли рабовладельцев других торгово-ремесленных центров стремиться к большей независимости, сказывались, несомненно, и в Финикии.
Помимо финикийских городов в сатрапии Заречья возник еще один самоуправляющийся город — Иерусалим, расположенный на торговом и военном пути в непокорный Египет. Еще Кир разрешил заново отстроить этот город, разрушенный в начале VI в. до н. э. вавилонским царем Навуходоносором, освободив Иерусалим от общегосударственных податей и повинностей. Здесь возникла привилегированная рабовладельческая община избранных иудейских родов по типу вавилонских храмовых городов. Как и в вавилонских городах, особый культ, в данном случае культ единого божества (Яхве), отделял членов иерусалимской общины от окружающего населения. Эта изоляция еще более усилилась в результате оформления в V—IV вв. догматов религии иудаизма.
Иерусалимская община эксплуатировала местное население — самаритян, так как часть территории Палестины была непосредственно подчинена Иерусалиму; поэтому местное население ожесточенно сопротивлялось строительству Иерусалима. Но и сама иерусалимская община была охвачена процессом имущественного расслоения, причем верхушка рабовладельцев — жрецы, отправлявшие культ и правившие Иерусалимом,— эксплуатировала своих обедневших единоверцев, фактически лишенных политических прав.
Что же касается персидской администрации, то ее отношение к Иерусалиму, как и вообще к привилегированным городам, было противоречивым. С одной стороны, она стремилась на них опереться, как на мощные организации класса рабовладельцев, с другой стороны, опасалась ослабления государства и уменьшения государственных доходов в случае предоставления им слишком больших прав самоуправления и освобождения их от налогов.