Померанцев Василий Петрович

— актер московских театров; готовился быть дьячком, но попав однажды в театр, пришел в такой восторг от сценического искусства, что решил сделаться актером. В это время H. C. Титов составлял свою труппу; П. в 1766 г. обратился к нему с просьбой принять его в число актеров, и Титов, прослушав его декламацию, охотно согласился; после Титова П. служил в труппах Бельмонти и Чути, Гроти, кн. Урусова, и, наконец, у Медокса. Когда же Медоксов театр перешел в ведение правительства, П. перешел на казенную сцену. 22-го октября 1805 года Московский театр сгорел до основания и хотя в следующем 1806 году был отстроен вновь и сделался Императорским, однако, часть артистов уже не вернулась более на сцену; в числе их был и уволенный на пенсию П., который с того времени уже очень редко появлялся пред публикой. Вся сорокалетняя сценическая деятельность П. ознаменована была рядом успехов: это был замечательный артист, отмеченный исключительным талантом; он всегда играл по вдохновению, переживая сам те чувства, которые изображал. Его лучшими ролями были роли благородных отцов, а особенно хорош он был в ролях чувствительных. Лучшей из них была роль Одоардо в "Эмилии Галотти" Лессинга. Об его игре Карамзин в "Московском Журнале" говорил: "Какая величавость, какая мужественность в его поступи, когда он выходит на сцену! В спокойном разговоре его видно искусство так же, как и в жарком. Пусть покажут нам актера, который превзошел бы П. в игре глаз, в скорых переменах лица и голоса!" В этой же статье Карамзин сравнивает П. с знаменитым Гарриком, Моле, Экгофом и говорит, что едва ли они превосходили нашего артиста. Зато он всегда плохо играл, когда роль его ничего не говорила чувству, как например, роль Гостомысла в Сумароковской трагедии "Синав и Трувор": в этой роли он был только весьма посредственным декламатором. Сильное впечатление, которое производил он своей игрой, объясняется непосредственной свежестью его таланта и теми всегда неожиданными и необыкновенно увлекательными вспышками его вдохновения, которые проявлялись в чувствительных местах его ролей. Для артиста на роли сентиментальные П. имел счастливую внешность — отличался стройностью, ловкостью, имел выразительное лицо, о котором Арапов говорит, что одним возведением глаз к небу он сильно объяснял глубокую печаль. Особенно хорош был голос П. — нежный, приятный, проникавший в душу; дикция его отличалась отчетливостью. Если роль соответствовала его характеру, то П. весь отдавался полету вдохновения. Современники чрезвычайно любили смотреть П. в драмах, где он вызывал у зрителей слезы. Лучшей характеристикой таланта этого великого актера может служить надпись к его портрету: "на что тебе искусство, оно не твой удел: твоя наука — чувство". О том, как любили и ценили его современники, можно судить по тому, что когда однажды он вышел после представления "Эмилии Галотти" в зрительный зал, то ему устроили овацию: его обступили, рукоплескали ему со всех сторон, теснились, чтобы посмотреть на него; один из зрителей даже произнес по этому случаю стихи. По выражению одного историка театра, это был "Мочалов своего времени". П. имел большое значение, как подготовитель нового, сентиментального направления, которое нашло себе полное выражение в таланте его преемника и даже ученика — Шушерина. Талант П. современниками его ценился так высоко, что многие, даже выдающиеся литераторы посвящали ему книги и писали в честь его целые оды.

"Московский Журнал" 1791 г., ч. I, стр. 79—82, ст. Карамзина; "Друг Просвещения" 1805 г." ч. IV, стихотв. Гр. Г. Салтыкова: "Памятник Московскому театру, сгоревшему октября 22-го дня 1805 г.", стр. 128 и стихотв. "Г. Померанцеву", стр. 130—131; "Отечественные Записки" 1823 г., ч. XIII, ст. Павла Сумарокова: "О Российском театре с начала его основания и до конца царствования Екатерины II", стр. 393—394; "Пантеон русского и всех европейских театров" 1840 г., ч. I, стр. 93, ст. Ф. Булгарина: "Театральные воспоминания"; "Записки Современника", С. П. Жихарева; "Артист" 1891 г., кн. 18, стр. 30—32, ст. А. Н. Сиротинина: "Очерк развития сценического искусства"; "Русское Обозрение" 1897 г., № 9, стр. 316, ст. Н. Корсака "Судьбы русского театра"; П. Н. Арапов, "Летопись русского театра", стр. 123, 137; его же, "Драматический Альбом", СПб. 1850 г., стр. XLII; "Записки" Вигеля, ч. 1, стр. 183; В. Н. Рогожин, "Дела Московской цензуры", вып. I, СПб. 1902, стр. 21; Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. 24, стр. 499.

Е. Ястребцев.

{Половцов}

Померанцев, Василий Петрович

— известный актер московской драматической сцены. Готовясь в дьячки, случайно завернул в театр и решился сделаться актером. Видевшие игру его Ф. Вигель, С. П. Жихарев, С. Н. Глинка (см. их "Записки") говорят о нем, как об артисте с широким дарованием, часто заставлявшем рыдать весь театр. Лучшие его роли — благородных отцов в драмах и комедиях. Несколько дрожащий голос придавал особое выражение его дикции. На казенной сцене он пробыл с 1785 по 1806 г. Его жена, Анна Афанасьевна, в одно время с ним принятая на казенную моск. сцену, прекрасно играла роли любовниц, впоследствии — служанок и комических старух. О ней см. "Вестник Европы" (1806, ч. 29, № 120).

Ум.

{Брокгауз}