РАНЕЦ ПЕЙДЖ

1906? – 1982) К четырем рекомендациям – топить старым деревом, пить старое вино, доверять старым друзьям и читать старые книги – следует добавить и пятую: помнить о не имеющем возраста Лерое Роберте «Ранце» Пейдже. Дело в том, что Пейдж возраста не имел в буквальном смысле слова: во всяком случае точно его никто не знал. Один из источников утверждал, что он родился в 1906м. Другой, в данном вопросе более авторитетный, а именно собственная матушка Пейджа говорила, что первым годом его жизни был 1903й. Ну а Тед «Два Дела» Рэдклифф, также уроженец Мобила, придерживался мнения, что «он родился в 1900м». Однако если дата его рождения затерялась в истории, вся прочая повесть его жизни растворилась в легендах, и каждый из рассказчиков перекраивает и перешивает их по собственному фасону. Говорят, что одна легенда стоит тысячи фактов, и это более чем справедливо в отношении «Ранца» Пейджа, о котором за отсутствием документов известно немногое, в том числе и происхождение уникального прозвища. Нескладный шестифутовый парень, молодой Лерой уроки прогуливал исправно, а в бейсбол играл много реже, и в результате собственной лени – а также нескольких коллективных уличных драк и острых приступов клептомании в магазинах – был приписан к Промышленной школе Алабамы для негритянских детей. Подобно Бейбу Рату, он рос под надзором властей штата, оттачивая мастерство питчера бросанием камней в окна, закрытые и открытые. Окончив школу примерно в возрасте шестнадцати лет, хотите верьте, хотите проверяйте, он поступил работать носильщиком на вокзал, где сумел с помощью шеста и веревки соорудить некое приспособление в духе Рюба Голдберга63, позволявшее ему одновременно переносить десять–двадцать мест багажа. Сооружение это вдохновило одного из его сотрудников на реплику: «Вот идет Лерой, прямо вешалка с ранцами». В этот самый момент проводник пульмановского вагона из Чаттануги увидел Пейджа, выступавшего за «Тигров» из Мобила, укомплектованную чернокожими полупрофессиональную команду, и рекомендовал его Алексу Герману, владельцу «Черных Дозорных» из Чаттануги, южная негритянская лига. Герман нанял Пейджа за 50 долларов в месяц, причем деньги отсылались домой. Два года спустя он продал контракт Пейджа бирмингемским «Черным Баронам» из негритянской Национальной лиги, где он уже потянул на 275 долларов в месяц. Великий питчер Вебстер Макдональд вспоминает о своей первой встрече с худощавым и упругим Пейджем. Менеджер питчеров Билл Гейтвуд подвел Пейджа к Макдональду и сказал: «Мак, этот парень умеет сильно бросать, только не знает, куда именно зашвырнет мяч. И еще он неподвижный, не сумеет никого удержать на первой базе. Я велел ему понаблюдать за твоими движениями, чтобы поучился». Макдональд ознакомился с манерой взволнованного Пейджа и подвел итог: «Вопервых, незачем выходить на поле таким заведенным. Надо следить за целью. И если ты хочешь бросить в дом, нужно просто бросить на первую». Пейдж посмотрел и сказал: «У себя мы играли иначе». Гейтвуд осадил юное дарование: «Слушай, что тебе говорят, "Ранец"!» – «Мы делали это иначе», – повторил упрямый Пейдж. Как говаривал Макдональд: «Он всегда поступал так, как хотел». А хотел он, то есть Пейдж, просто откинуться назад, брыкнуть в воздухе левой ногой и швырнуть мяч с прометеевым пылом в душе. Бросок этот имел несколько вариаций, каждая из которых со своим названием. Самым знаменитым был «питч нерешительный». Бросок этот посылал мяч вбок и слева от бэттера, а левая нога, «колебавшаяся» в воздухе, опускалась на землю как бы запаздывая, почти в самый последний момент помогая руке. (Президент американской лиги Уилл Харридж впоследствии запретил такой бросок как «обманный».) Другие носили имена: «двугорбый ляп», «маленький Том», бросок умеренной скорости, «длинный Том», понастоящему быстрый мяч; были среди них «петля», «мяч без мяча», «летучая мышь», «поспешимяч», а также «бедовый мяч» и «жужжащий мяч». Звезда негритянской лиги Краш Холлоуэй вспоминал: «Ранец» Пейдж был самым опасным питчером среди всех, с кем мне приходилось иметь дело. Он владел только быстрым броском, однако исполнял его мастерски. Когда Пейдж выпускал свой снаряд из руки, он несся прямо в тебя. Мяч казался похожим в полете на таблетку аспирина. Ты заранее знал, что будешь иметь дело только с быстрым броском, однако все равно не успевал попасть по мячу. В поисках успеха я пробовал всякого рода биты, большие, короткие, легкие, однако все равно ничего не мог с ним поделать. Ты еще только замахивался, а мяч уже был здесь». Второй бейзмен Ньют Элиен добавил к этому: «Нам с трудом удавалось просто зацепить посланный «Ранцем» мяч, не говоря уже о том, чтобы ударить по нему. К трем часам дня он обычно выбивал восемнадцать или девятнадцать человек». За два десятилетия выступлений, когда рекорды негритянской лиги не заносились в «книги белых рекордов», непринужденно державшийся на площадке Пейдж, по прикидкам, проводил до 125 игр в году, выступая от пяти до семи раз за неделю, что в сумме дает примерно 2500 выступлений. Он питчировал в негритянской лиге за такие клубы, как «Нэшвилльские Отборные Гиганты», «Кливлендские Щенки», «Питтсбургские Кроуфорды», «Монархи из КанзасСити», «Ньюйоркские Черные Янки», «Филадельфийские Звезды» и «Балтиморские Черные Носки», и предположительно имел около 2000 побед и от 50 до 100 ноухиттеров. Однако невзирая на то, что Пейдж являлся, если воспользоваться словами одного из товарищей нашего героя по команде, «Бейбом Ратом негритянской лиги», магнитом, привлекавшим болельщиков, истинная основа его славы зиждилась на таком чисто американском явлении, как «амбарная гастроль». Амбарные гастроли, как таковые, были порождены двадцатыми и тридцатыми годами и позаимствовали облик и форму от представлений первых пилотов, разъезжавших по стране, предлагая каждому впервые увидеть свою новорожденную «летающую машину» и прокатиться на ней – всего за «пять долларов за каждые пять минут полета». И название свое они получили от взаимной договоренности, когда пилот в свободный от полетов день приземлялся на пастбище какогонибудь фермера и предлагал тому прокатиться в обмен на право поставить на день свой самолет в его амбар. Вскоре метод и термин были заимствованы и прочими отраслями индустрии развлечений, бейсболисты также включили фразу в свой словарь терминов, путешествуя из города в город и «вытряхивая деньги из деревенщины». Но никто не облегчал деревенщину от денег с таким успехом, как «Ранец» Пейдж, зарабатывавший более 40000 в год во время Депрессии, путешествуя по задворкам Америки со «Всеми Звездами» «Ранца» Пейджа. Называвший себя «Величайшим Питчером Мира, гарантированно выбивающим первых девять игроков», «Ранец» возил своих «Всех Звезд» по заштатным городам Америки, истосковавшимся по бейсболу, где они встречались с другими звездными командами, составленными из черных и белых игроков, например со «Звездами» Диззи Дина или Боба Феллера. Сперва Пейдж подогревал толпу, бросая мяч с горки, стоя на коленях, или проводил предигровую разминку, в ходе которой попадал мячом в крохотное отверстие в заборе десять раз из десяти. А потом занимал свое место на горке и повергал болельщиков в восторг, действительно высаживая первых же девять соперников, иногда орудуя с самоуверенностью, граничившей с наглостью. Он даже бывало, отправив на прогулку троих игроков, усаживал на скамейку своих инфилдеров и аутфилдеров, чтобы не воспользоваться несправедливым преимуществом. Подвиги «Ранца» в амбарных гастролях имели резонанс, поскольку ему случалось высаживать по три раза за игру таких великих деятелей бейсбола, как Чарли Герингера и Джимми Фокса, а величайшего праворукого хиттера в истории бейсбола Роджерса Хорнсби Пейдж уделал пять раз. Хэк Уилсон так и не сумел ознакомиться с мячами, которые разбрасывал «Ранец», ссылаясь на то, что «мяч казался не больше фасолины». А Диззи Дин, уступивший «Ранцу» со счетом 1:0 в 17 иннингах после сезона, в котором имел 30:7, сказал о своем сопернике в той цветистой и, увы, вышедшей из моды манере прежних лет: «Я знаю, кто является лучшим питчером из всех, кого я видел: это старина «Ранец» Пейдж, рослый, высокий и долговязый цветной парень». И в самом деле, почтение к его достижениям было настолько велико, что «НьюЙоркские Янки», подписав контракт с юным феноменом по имени Джо Ди Маггио и желая опробовать свое новое приобретение, оплатили игру, в которой он встретился с Пейджем. При поддержке разношерстной команды Пейдж играл против команды «Всех Звезд» высшей лиги так, как если бы ничего не знал об их репутации. Он вывел из игры пятнадцать игроков, допустив всего два удара за первые девять иннингов. Потом, в десятом, Ди Маггио, дважды выбитый из игры и однажды удаленный за фол, вышел к бите с потенциально выигрышной пробежкой и сумел зацепиться за знаменитый «нерешительный питч» Пейджа. Пришедшие в экстаз скауты немедленно отстучали в штабквартиру «Янки» телеграмму следующего содержания: ДИ МАГГИО ИМЕННО ТО НА ЧТО МЫ НАДЕЯЛИСЬ. ОН ПОПАЛ В РАНЦА ОДИН РАЗ ПРОТИВ ЧЕТЫРЕХ. Однако многочисленные таланты «Ранца» Пейджа оказались невостребованными. Хотя он мог выставить с поля любого, на свете была одна парочка, с которой он ничего не мог поделать: мистеры Плесси и Фергюсон, чьи имена связаны с принятием в 1896 году решения Верховного суда, благодаря которому в бейсболе укоренилось разделение на цветных и белых, удержавшее вне бейсбола человека, который мог бы стать величайшим питчером в истории этой игры. Тем не менее и это изменилось 7 июля 1948 года, когда владелец «Кливлендских Индейцев», известный шоумен Биллом Виикк предложил Пейджу контракт с «Индейцами». Некоторые из критиков Виикка, а их было множество, предполагали, что подобный контракт с человеком, фигура которого приобрела уже далеко не спортивный профиль, и тем более в качестве первого чернокожего питчера в американской лиге, представляет собой очередной рекламный трюк. Однако Виикк, словно алхимик, пытался извлечь золото из других элементов и знал, что в жилах «Ранца» еще найдется довольно сырья. И Пейдж с лихвой оплатил доверие, проведя двадцать одну игру, выиграв шесть, причем две шатаутами, и добившись рекордного результата 6:1 при ERA, равном 2,48, что помогло «Индейцам» выиграть первый за двадцать восемь лет вымпел американской лиги. В следующем сезоне Пейдж питчировал в тридцать одной игре, но исчез в следующем сезоне – исчез вместе с Виикком, который продал «Индейцев». Однако оба вынырнули на поверхность в 1951м в собранных с бору по сосенке «СентЛуис Браунз», где Виикк с присущим ему чувством абсурда выставил «Ранца» возле скамейки команды в креслекачалке, что соответствовало и его возрасту, и заслугам. Сидя там, старина Пейдж рассыпал короткие проповеди, сочетая их с ироничными и колкими афоризмами, как, например, «суета в обществе не способствует отдохновению души» и «не оглядывайся: возможно, тебя как раз догоняют» и чередуя с немногими золотыми выступлениями своих зрелых, золотых лет. В 1952 году «Ранец» возглавил список игроков американской лиги по победам на замене, «Браунз» заняли седьмое место, а сам он законным образом попал в число «Всех Звезд» американской лиги. Пейдж оставался в строю еще один, 1953, год, а потом вернулся в 1965м в возрасте то ли пятидесяти девяти, то ли шестидесяти пяти лет и закончил три иннинга шатаутами, позволив дубль только Карлу Ястземски, чтобы стать старейшим питчером в истории старшей лиги, вне зависимости от того, каким на самом деле был его возраст. Но хотя точный возраст «Ранца» Пейджа так и остался неопределенным, этого нельзя сказать о его мастерстве. Пока бейсбол и бейсболисты еще не изгладятся из памяти людей, этот питчер, почти ровесник прошлого века, будет соседом других великих, и деяния его не будут знать возраста.