1885, Петербург - 20.9.1960, Ване, Франция) - танцовщица и актриса. Из любителей. В 1907 художник Л. Бакст познакомил ее с М. Фокиным, согласившимся давать девушке из очень богатой семьи частные уроки танца. Ученица оказалась настойчивой.
Намерившись сыграть Саломею и появиться в «Танце семи покрывал», она прилежно занималась и даже ездила летом вслед за педагогом в Швейцарию ради ежедневных уроков. По свидетельству самого Фокина, успехи ее в танце были невелики. Однако совместная работа дала воможность понять неординарность ее внешних и актерских данных, чтобы использовать их в предстоящих постановках. В 1908 Фокин почти одновременно сочинял балет «Египетские ночи» и танцы к трагедии О.Уайльда «Пляска царевны». Предполагалось, что Р. будет участвовать в обеих постановках, исполняя роли Клеопатры и Саломеи. Роль Клеопатры хореограф задумывал и воплощал специально в расчете на пластические возможности непрофессиональной танцовщицы. Однако Р.
получила роль позднее, в спектакле дягилевской антрепризы. В Петербурге же она реализовала свое желание выйти на сцену в «Танце семи покрывал». Музыку к нему в спектакле В. Мейерхольда для Михайловского театра написал А. Глазунов. Оформление и костюмы принадлежали Баксту. Спектакль из-за запрета Синода не был доведен до конца: публике был показан только «Танец семи покрывал» 3.11.1908 в Михайловском театре (благотворительный спектакль) и 21 декабря в Большом зале Петербургской консерватории. Впечатление от него было меньшим, чем от аналогичного номера в фокинской «Эвнике», исполненного двумя годами раньше А.Павловой. Реванш Р. взяла в «Египетских ночах» А,Аренского с оформлением Бакста, шедших в парижских Русских сезонах под названием «Клеопатра» (2.6.1909, театр Шатле). Новое название отражало происшедшие в спектакле перемены, иные акценты, замену благополучного финала трагическим. В итоге в центре балета оказалась Клеопатра-Р., заслонив Таор-Павлову. Высокая, неправдоподобно тонкая фигура, красивое бесстрастное лицо - все в облике этой хрупкой, похожей на натянутую струну женщины было необычно, влекло обещанием упоительных контрастов, пугало леденящей отрешенностью. Клеопатра появлялась на носилках, ее медленно вынимали из них и осторожно ставили на высокие котурны. Тело, скрытое покровами, едва угадывалось. Рабыни неторопливо разматывали драгоценные шали, оставляя последнюю - прозрачную дымку голубой ткани. Неподвижная фигура царицы в голубом парике наконец оживала: Клеопатра мановением руки отбрасывала это последнее покрывало, представая полуобнаженной, во всеоружии жестокой красоты, царственного великолепия и роскоши. Струящиеся ткани облегали фигуру, каждый шаг открывал ногу утонченной красоты - по словам А.Левинсона, «более длинную и стройную, чем у сказочных образов прерафаэлитов».
Изобразительность преобладала. Жесты были редки и каждый выверен.
Величественная красота подавляла и завораживала.Р. на этой парижской премьере имела большой успех и по сути впервые в полный голос заявила о своем необычном таланте. Эротический образ дивы, торжество красоты женщины-вамп отныне сопутствовали исполнительнице.
В «Шехеразаде» Н.Римского-Корсакова, также поставленной Фокиным (4.6.1910, «Grand-Орбга», Париж), Р. исполнила роль Зобеиды, любимой жены шаха Шахриара, Декорации Бакста контрастом изумрудных стен и алых ковров создавали удушливо-чувственную атмосферу гарема, освещенного висящими на цепях фонарями. Выразительным был костюм Зобеиды - длинные шаровары, по словам критика, символизировали «жестокое, как жало пчелы, сладострастие». Скупая пластика героини приковывала внимание к малейшему жесту, выглядевшему чрезвычайно значительным, контрастно оттенялась подвижностью раба-любовника {В.Нажинского) и разгулом оргии. Фокин свидетельствовал в мемуарах, что Р. достигала большого впечатления «самыми экономными, минимальными средствами. Все выражалось одной позой, одним жестом, одним поворотом головы. Зато все было точно вычерчено, нарисовано.
Каждая линия продумана и прочувствована». Этот спектакль был последним в сотрудничестве Р. с С.Дягилевым. Успех подогрел ее честолюбивые желания, и она организовала свою труппу, заняв в ней ведущее положение. В парижских Русских сезонах Р. выступила еще лишь однажды - в 1920 в благотворительном спектакле. Шла та же «Шехеразада», но былого впечатления актриса уже не произвела.
Р. начала самостоятельную деятельность с постановки пятиактной мистерии «Мученичество Святого Себастьяна» с текстом Г. ДАннунцио и музыкой К.Дебюсси (22.5.1911, театр Шатле, Париж). Она сама сочиняла хореографию и исполняла заглавную роль. Оформление снова принадлежало Баксту, Спектакль представлял собой подобие кантаты с оперными и балетными сценами. В нем была сделана попытка соединить элементы культа Адониса с христианством. Необычность ситуаций, в которых соседствуют чувственность, страдание, пряная экзотика, помогали достигать зрелищных эффектов. Картинность преобладала, составляя главный интерес. Статуарная пластика выгодно подавала возможности актрисы, как всегда строилась на чрезвычайно эффектной внешности исполнительницы и выверенности ее расчетливых жестов. В том же году для труппы Р. режиссер А.Санин поставил «Елену Спартанскую» Д.Северака и Э.Верхарна (также в театре Шатле), Продолжилось и сотрудничество Р. с Фокиным. Постановка пьесы Г.ДАннунцио «Пизанелла или Душистая смерть» (20.6.1913, театр Шатле) с музыкой итальянского композитора И.Парма объединила тех, кто встретился в работе над трагедией О.Уайльда в Петербурге. Режиссером был Мейерхольд, художником Бакст, хореографом - Фокин.Р. исполняла роль Пизанеллы, В спектакль было включено много танцев. В финальном - 7 нубеянок окружали пляшущую героиню и душили ее весьма необычным способом - охапками роз.
После 1-й мировой войны Р. появлялась в различных пьесах как драматическая актриса. В 1924 она станцевала в балете «Истар» Л.Стаатса («Grand-Opera», Париж). В 1925 пригласила известных танцовщиков Л.Шоллар и ее мужа, А.Вильтзака, для совместных выступлений, и они ради этого сотрудничества покинули дягилевскую антрепризу. В 1928 организовала новую труппу, просуществовавшую год и снова возрождавшуюся в 1931 и 1934. Исполняла ведущие роли в специально созданных для нее в 1928 постановках («Пиршества Психеи и Амура» на музыку И.С.Баха, «Болеро» М.Равеля, «Поцелуй феи» И.Стравинского - все с хореографией Б.Нижинской, «Давид» А,Соге с хореографией Л.Мясина]. И в следующие годы круг хореографов, ставивших для Р., почти не обновлялся. Репертуар актрисы пополнялся спектаклями: «Вальс» Равеля с хореографией Нижинской (1929), «Амфион» А.Онеггера с хореографией Мясина (1931). К.Йосс поставил для Р.
мелодраму в трех актах «Персефона» с музыкой Стравинского, оформлением А.Барзака (30.4.1934 «Grand-Opera», Париж). Целый вечер одноактных балетов создал для труппы Р. Фокин: «Семирамида» с музыкой Онеггера, «Диана де Пуатье» с музыкой Ж.Ибера, «Болеро» и «Вальс» Равеля; оформление принадлежало А.Бенуа (3.5.1934, «Grand-Opera», Париж). Ее партнерами были КЛейстер и А.Вильтзак. Покинула сцену в 1935. Состояние, которым она располагала, позволяло ей заказывать музыку известным современным композиторам и тем вступать в конкуренцию с всесильным Дягилевым, а нередко переманивать к себе его прежних сотрудников, как это случилось со Стравинским. Сочиненные по ее заказу, но не воплощенные на сцене партитуры Р. передала в «Grand-Opera». Среди них были произведения Мийо, Клоделя, Онеггера, Ибера. Последние единичные выступления состоялись в Базеле в 19 38 и Орлеане в 1939 в спектакле «Жанна дАрк на костре» Онеггера и Клоделя. Снималась также в кино.